Неточные совпадения
— А то, что ежели
мои речи походят на
правду, так стану я Марку Данилычу советовать, венчал бы тебя в великороссийской.
— Старуха! — молвил жене Зиновий Алексеич. — Никак я обмолвился?.. Никак проболтался?.. Наш-от гость дорогой, пожалуй, теперь догадался. Не сказать ли уж ему всю
правду, всю истинную? Друг ведь он, приятель Никитушке-то. Почитай-ка, что пишет он про него… Все едино, что братья… Ась?.. Как, супруга ты
моя благоверная, в таком разе мне присоветуешь?
— Слушай же! — в сильном волненье стала игуменья с трудом говорить. — «Игуменское ли то дело?» — сказала ты… Да, точно, не игуменьино дело с белицей так говорить… Ты
правду молвила, но… слушай, а ты слушай!.. Хотела было я, чтобы нашу тайну узнала ты после
моей смерти. Не чаяла, чтобы таким словом ты меня попрекнула…
Внимательно прочитал билет Марко Данилыч и, сложивши его, молча отдал Терентью. «А ведь дело-то на
правду похоже! — подумал он. — Эх, Мокеюшка, Мокеюшка!.. Сердечный ты
мой!.. Как же теперь быть-то? Дунюшку ведь эдак совсем обездолишь!.. Ах ты, Господи, Господи!.. Наставь, вразуми, как тут поступить».
Правду аль нет говорю я тебе, зять ты
мой любезный Василий Борисыч?
Правда, что разрешение грехов не от
моего недостоинства приемлют, а в монастыре, что здесь неподалеку.
— Отчего ж ты на соборе была такая думчивая? — продолжала Варенька. — О чем раздумалась?.. Тревога житейская аль опять сомненья?.. Уныние или мирские заботы?.. Перестань думать о них. Никакие заботы, никакие житейские попеченья не сто́ят чистых твоих дум… Передо мной не таись, скажи всю
правду…
Моими или устами других будешь обличена на соборе, тогда все откроется, все, что ни есть у тебя на душе.
— Ото всей нетленной души и от плотского сердца не престаю ежечасно благодарить Превышнего за неизреченные милости, мне бывающие. Воспеваю зелен вертоград, садочки пречистые, утреннюю зорюшку неугасающую, солнце
правды, праведным сияющее, нескончаемый день Господень немерцающий. А насчет святого радения, прости немощного — скоро восемь десятков годов ляжет на кости
мои, много радеть на святом кругу не могу.
— Толкуй! Знаем и мы кой-чего понемножку, — сказал Патап Максимыч. — Никому спуску не давал. Хоть Фленушку взять, сестрицы
моей воспитанницу. Валандался ведь с ней? Ну, скажи правду-матку как есть начистоту.
— А ведь крестный
мой точную
правду сказал, как был у меня. Жениться вам надо, Петр Степаныч, молодую хозяюшку под крышу свою привесть. Тогда все пойдет по-хорошему.
По
моему рассуждению, кажется, вам нечего опасаться, а если б и довелось ответ давать, покажите сущую обо всем
правду.
Раздумалась над этим письмом Дуня. «Все ложь, все обман,
правды нет нисколько! — подумала она. — Какое-то недоразумение нашла… Какое тут недоразумение, когда сама ввела меня в ловушку. И про
мои достатки, что остались после тятеньки, поминает. Их хотелось Луповицким… Прочь, лукавые! Ни думать не хочу о вас, ни вспоминать про вашу обманную веру».
— Не в пронос
мое слово будь сказано, — запинаясь на каждом слове, отвечал Чубалов. — Ежели по сущей
правде рассудить, так истинная вера там.
— Да, в великороссийской, — твердо ответил Герасим Силыч. —
Правда, есть и церковные отступления от древних святоотеческих обрядов и преданий, есть церковные неустройства, много попов и других людей в клире недостойных, прибытками и гордостию обуянных, а в богослужении нерадивых и небрежных. Все это так, но вера у них чиста и непорочна. На том самом камне она стоит, о коем Христос сказал: «На нем созижду церковь
мою, и врата адовы не одолеют ю».
Неточные совпадения
Хлестаков. Я — признаюсь, это
моя слабость, — люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не
правда ли?
Хлестаков. По
моему мнению, что нужно? Нужно только, чтобы тебя уважали, любили искренне, — не
правда ли?
Хлестаков. Ах да, это
правда: это точно Загоскина; а есть другой «Юрий Милославский», так тот уж
мой.
Потупился, задумался, // В тележке сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на Бога грех, // Несу
мой крест с терпением, // Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «Начинай!»
Так вот как, благодетели, // Я жил с
моею вотчиной, // Не
правда ль, хорошо?..» // — Да, было вам, помещикам, // Житье куда завидное, // Не надо умирать!