Цитаты со словом «зачну»
И ежели по скорости мужик не свихнется, выйдет в люди, тысячами
зачнет ворочать.
Покинул смолокурный промысел,
зачал канаты да веревки вить, с Астраханью по рыбной части дела завел.
По старорусским свычаям-обычаям не повелось с невестиной стороны сватовство
зачинать, однако же многие купцы к Смолокурову свах подсылали.
Когда дети, подрастая, переставали резвиться, когда
зачинали, по выражению Анисьи Терентьевны, часослов дерма драть, тогда турлы-мурлы в сторону, и праздное место его заступал дьявол с хвостом, с рогами и с черной эфиопской образиной…
Улыбнулась Дуня, припала личиком к груди тут же сидевшей Дарьи Сергевны. Ровно мукá, побелела Анисья Терентьевна, задрожали у ней губы, засверкали глаза и запрыгали… Прости-прощай, новенький домик с полным хозяйством!.. Прости-прощай, капитал на разживу! Дымом разлетаются заветные думы, но опытная в житейских делах мастерица виду не подала, что у ней нá сердце. Скрепя досаду,
зачала было выхвалять перед Марком Данилычем Дунюшку: и разуму-то она острого, и такая девочка понятливая, да такая умная.
— Всяка премена во святоотеческом предании, всяко новшество, мало ль оно, велико ли — Богу противно, — строго, громко и внушительно
зачала Анисья Терентьевна. — Ежели ты, сударыня, обучая Дунюшку, так поступаешь, велик ответ пред Господом дашь. Про тех, что соблазняют малых-то детей, какое слово в Писании сказано? «Да обесится жернов осельский на выи его, да потонет в пучине морстей». Вот что, сударыня!..
Потом Макрина
зачнет, бывало, рассказывать про житье обительское и будто мимоходом помянет про девиц из хороших домов, что живут у Манефы и по другим обителям в обученье, называет поименно родителей их: имена все крупные, известные по всему купечеству.
Потом через день, через два опять
зачнет рассказывать, как строго в обителях смотрят за девицами, как приучают их к скромному и доброму житию по Господним заповедям, каким рукодельям обучают, какие книги дают читать и как поучают их всякому добру старые матери.
Ден пять прошло после тех разговоров. Про отправленье Дунюшки на выучку и помина нет. Мать Макрина каждый раз заминает разговор о том, если
зачнет его Марко Данилыч, то же делала и Дарья Сергевна. Иначе нельзя было укрепить его в намеренье, а то, пожалуй, как раз найдет на него какое-нибудь подозренье. Тогда уж ничем не возьмешь.
Зачинала бы только матушка дело скорей.
— Все это так… Однако ж для меня все-таки рыбная часть не к руке, Марко Данилыч, — сказал Самоквасов. — Нет, как, Бог даст, отделюсь, так прежним торгом займусь. С чего прадедушка
зачинал, того и я придержусь — сальцом да кожицей промышлять стану.
— Нет уж увольте, Марко Данилыч, — с улыбкой ответил Петр Степаныч. — По моим обстоятельствам, это дело совсем не подходящее. Ни привычки нет, ни сноровки. Как всего, что по Волге плывет, не переймешь, так и торгов всех в одни руки не заберешь. Чего доброго,
зачавши нового искать, старое, пожалуй, потеряешь. Что тогда будет хорошего?
Сидор Аверьянов, Карп Егоров, Софрон Борисов — вы
зачинали, вы и унимайте буянов!..
— Да что ж это такое будет, Василий Фадеич?.. — заговорили двое-трое из рабочих. — Вечор ты сам учил нас говорить покрепче с хозяином, а теперь вон что
зачал толковать. Нешто это по-божески?
— Брательники просили, ты-де всех речистей, потому-де самому ты и
зачинай. С общего, значит, совета всей артели мы с Карпом да с Софронкой пошли. Что ж, ведь я, кажись, говорил с ним по-хорошему?
Лишь тогда, как на смену плотного обеда был принесен полведерный самовар и Марко Данилыч с наслажденьем хлебнул душистого лянсину, мысли его прояснились, думы в порядок пришли. Лицо просияло. Весело
зачал он с дочерью шутки шутить; повеселела и Дуня.
— Опять же и то взять, — опять помолчав, продолжал свое нести Фадеев. — Только что приказали вы идти каждому к своему месту, слепые с места не шелохнулись и пуще прежнего
зачали буянить, а которы с видами, те, надеясь от вашего здоровья милости, по первому слову пошли по местам… Самым главнеющим озорникам, Сидорке во-первых, Лукьяну Носачеву, Пахомке Заплавному, они же после в шею наклали. «Из-за вас, говорят, из-за разбойников, нам всем отвечать…» Народ смирный-с.
— Да так-то оно так, — промолвил Смолокуров. — Однако уж пора бы и
зачинать помаленьку, а у нас и разговоров про цены еще не было. Сами видели вчерась, какой толк вышел… Особливо этот бык круторогий Онисим Самойлыч… Чем бы в согласье вступать, он уж со своими подвохами. Да уж и одурачили же вы его!.. Долго не забудет. А ни́што!.. Не чванься, через меру не важничай!.. На что это похоже?.. Приступу к человеку не стало, ровно воевода какой — курице не тетка, свинье не сестра!
А вон
зачали еще толковать, чтоб и яму порушить, должника неисправного в тюрьму бы не сажать!
Мать Таисея, обойдя приглашавших ее накануне купцов, у последнего была у Столетова. Выходя от него, повстречалась с Таифой — казначеей Манефиной обители. Обрадовались друг дружке, стали в сторонке от шумной езды и
зачали одна другую расспрашивать, как идут дела. Таисея спросила Таифу, куда она пробирается. Та отвечала, что идет на Гребновскую пристань к Марку Данилычу Смолокурову.
— Господь ее знает, что такое с ней приключилось: сначала постричься хотела, потом руки на себя наложить, тоска с чего-то на нее напала, а теперь грешным делом испивать
зачала.
С кем ни свяжется, с первых же слов норовит обругать, а не то
зачнет язвить человека и на смех его поднимать, попрекать и делом, и небылью.
С хозяином
зачнет говорить, и то бы ему в каждое слово щетинку всучить, иной раз ругнет даже его, но Марко Данилыч на то никогда ни полслова.
А по вечерам, особливо под праздники, сходятся они в келью, котора попросторней, и там сначала божественные книги читают, а потом
зачнут петь свои фармазонские песни.
Тоже от нечего делать стал арбузы выбирать, перерыл едва не все кучи, каждый арбуз и на ладонях-то подбрасывал, и жал изо всей силы руками, и прикладывал к нему ухо, слушая, каково трещит, а когда торговаться
зачал, так продавец хоть бы бежать от такого покупателя.
Зачнет он, бывало, мне про любовь свою рассказывать, зачнет меня уговаривать, бежала бы я с ним, повенчалась бы, а я будто согласье даю, а сама потом в глаза ему насмеюсь.
— Неужто в самом деле пить
зачала? — тоскливо спросил Петр Степаныч.
— Истомился по тебе я, Фленушка, — со слезами в голосе заговорил Петр Степаныч. — А как услышал, что и ты
зачала тосковать, да к тому еще прихварывать, таково мне кручинно стало, что не мог я стерпеть — наспех собрался, лишь бы глазком взглянуть на тебя.
— Ну, парень, туда мне ходу нет, — молвила Марьюшка. — Вот что:
зачнет темнеть, приходи в перелесок… Туда, где в прежни года со своей прынцессой соловьев слушал… Ждать тебя буду и все расскажу. А теперь ступай поскорее к матушке.
— Местá куплены, лес заготовлен, стройка началась, под крышу вывели, скоро
зачнут и тесом крыть, — говорила Манефа. — Думала осенью перебраться, да хлопоты задержали, дела. Бог даст, видно, уж по весне придется перевозиться, ежели Господь веку продлит. А тем временем и решенье насчет наших обстоятельств повернее узнаем.
— Да я, Фленушка… —
зачал было Самоквасов.
— Потерпи же!.. Потерпи, голубчик!.. Желанный ты мой, ненаглядный!.. До верхотины Вражка не даль какая. — Так нежно и страстно шептала Фленушка, ступая быстрыми шагами и склоняясь на плечо Самоквасова. — Там до́сыта наговоримся… — ровно дитя, продолжала она лепетать. — Ох, как сердце у меня по тебе изболело!.. Исстрадалась я без тебя, Петенька, измучилась! Не брани меня. Марьюшка мне говорила… знаешь ты от кого-то… что с тоски да с горя я пить
зачала…
И станут за то ее женихи обегать, а мужнюю жену сожитель
зачнет поколачивать…
Вошел, Богу как следует помолился, всем поклонился, «здравствуйте» сказал, а потом и
зачал доказывать, что ведерка на мир очень недостаточно и потому Герасиму Силычу беспременно надо пожертвовать на другое.
Замолчит потом новый покупатель и
зачнет внимательно разглядывать какую-нибудь книгу, рассматривает ее долго, а потом, положив ее на место, молвит хозяину...
Смирились, а все-таки не могли забыть, что их деды и прадеды Орехово поле пахали, Рязановы пожни косили, в Тимохином бору дрова и лес рубили. Давно подобрались старики, что жили под монастырскими властями, их сыновья и внуки тоже один за другим ушли на ниву Божию, а Орехово поле, Рязановы пожни и Тимохин бор в Миршени по-прежнему и старому, и малому глаза мозолили. Как ни взглянут на них, так и вспомнят золотое житье дедов и прадедов и
зачнут роптать на свою жизнь горе-горькую.
Сказали попу, тот благословил, и как
зачал солдат густым басом забирать громче да громче, так все диву дались, а церковный староста даже на корточки присел от сердечного умиленья.
— Отчего же со знающими людьми и не покалякать? — молвил голова. — Это можно. Только вот вам совет мой: оброков не задерживайте, управляющего слушайтесь, а
зачнете возиться да гомозиться — до беды недалеко.
В пятницу на прошедшей неделе оба они прибыли в Астрахань и тотчас
зачали скупать икру и рыбу большими партиями и таким манером на весь рыбный товар много цены подняли, а платят все наличными без рассрочек и задатки наличными же дают, а задатки дают большие.
Все полонянники проживали в одном месте, а потом
зачали нас поодиночке либо по два и по три в Хиву продавать.
Привыкнув к дьяконству, Мемнон нередко нарушал заведенный на раденьях порядок пением церковной песни, а не то пустится вприсядку во время раденья, либо
зачнет ругать, кто ему подвернется.
Все лезут к Софронушке про судьбу спросить, а иным хочется узнать: какой вор лошадушку свел со двора, кто новину с луга скрал, кто буренушке хвост обрубил, как забралась она в яровое, какой лиходей бабу до того испортил, что собакой она залаяла, а потом и выкликать
зачала.
— Сыщутся люди и помимо мелочников, — пропищал Седов. — Будьте спокойны, мы тоже знаем, что знаем: не вчера торговать-то
зачали.
— Что ж не
зачинаете? — пропищал Седов. — Молчанкой делу не пособить. Говори хоть ты, Марко Данилыч.
Поломался Онисим Самойлыч, потом
зачал говорить...
А рыбники над ними смеются да потешаются. «Всякой всячиной
зачали торговать, — говорят они. — Обожди маленько — избойной, пареной репой да грушевым квасом зачнут торговлю вести». Но поскорости зятьев Доронина считали в двух миллионах, опричь того, что получат они после тестя.
— Нет, этого нет, слава Богу, — ответил Марко Данилыч. — Недели две тому получил я от нее письмецо невеликое. Пишет таково весело, извещает, что жива и здорова и что Марья Ивановна
зачала в дорогу сряжаться… А вот что на ум мне пришло, — продолжал Марко Данилыч и кликнул в окно: — Фадеев!
Окриком да грозой ничего тут не поделаете, пуще еще, пожалуй, смотники
зачнут языки чесать.
— Верно ваше слово, Марфа Михайловна, — сказал Патап Максимыч и, обратясь к Сергею Андреичу, примолвил: — Ну их к бесам, старцев шатунов да скитских матерей.
Зачни про них говорить, как раз на грех наскочишь. Ей-Богу.
— Сам не хуже меня знаешь, Марко Данилыч, каковы ноне люди. Конечно, Авдотья Марковна не скажет ни слова, а не сыщется разве людей, что
зачнут сорочи́ть, будто мы вот хоть бы с Дарьей Сергевной миллионы у тебя выкрали?.. Нет, без сторонних вскрывать нельзя. Подождем Авдотью Марковну. Груня сегодня же поедет за ней.
Цитаты из русской классики со словом «зачну»
Предложения со словом «зачать»
- Удивительно, но мужчина, ставший отцом 22 бастардов, так и не смог зачать ребёнка с молодой женой.
- – Да, сынок. Ты не сын своего отца, потому что твой отец не смог зачать ребёнка. Поэтому ты родился от другого мужчины.
- Да и закон позволяет вам требовать отдельные спальни, как только удастся зачать наследника.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «зачать»
Дополнительно