—
Ну ты, мирская табакерка! — крикнул на Фиону Сергей. — Тоже — совеститься! Что мне тут еще совеститься! я ее, может, и никогда не любил, а теперь… да мне вот стоптанный Сонеткин башмак милее ее рожи, кошки эдакой ободранной: так что ж ты мне против этого говорить можешь? Пусть вон Гордюшку косоротого любит, а то… — он оглянулся на едущего верхом сморчка в бурке и в военной фуражке с кокардой и добавил: — а то вон еще лучше к этапному пусть поластится: у него под буркой по крайности дождем не пробирает.
Неточные совпадения
—
Ну это
ты… не то совсем. Мне вот, когда б я себе ребеночка бы родила, вот бы с ним, кажется, и весело стало.
—
Ну именно что — уж этого
тебе никто, милый друг, объяснить не может, что именно, а только что-нибудь да будет.
— Слушай же, Сережа! я там, как другие прочие были, ничего этого не знаю, да и знать про это не хочу;
ну а только как
ты меня на эту теперешнюю нашу любовь сам улещал и сам знаешь, что сколько я пошла на нее своею охотою, сколько ж и твоей хитростью, так ежели
ты, Сережа, мне да изменишь, ежели меня да на кого да нибудь, на какую ни на есть иную променяешь, я с
тобою, друг мой сердечный, извини меня, — живая не расстанусь.
— Да
ну, полно
тебе все об этом.
—
Ну, уж я знаю, как я
тебя и купцом сделаю и жить с
тобой совсем как следует стану.
Ты только не печаль меня попусту, пока еще дело наше не пришло до нас.
Ну, как же нонче
ты у нас живешь-можешь, Катерина Львовна?
—
Ну я! Будто
ты не слышишь!
—
Ну,
ты гляди у меня того! Что-то
ты больно речиста здесь стала!
—
Ну вот он, — произнесла она через несколько секунд, вводя в комнату за рукав Сергея, — Расспрашивайте и его и меня, что вы такое знаете. Может, что-нибудь еще и больше того узнаешь, что
тебе хочется?
—
Ну вот
ты теперь и купец, — сказала она, положив Сергею на плечи свои белые руки.
—
Ну, Феодор Игнатьич!
ну, купецкий сын! — кричит, бывало, на него, пробегая по двору, кухарка Аксинья. — Пристало это
тебе, купецкому-то сыну, да в лужах копаться?
—
Ну, одначе, дай же
ты мне мою повязку, — побудила ее утром солдатка Фиона.
—
Ну, это ж
тебе так не пройдет, — грозился Катерине Львовне Сергей.
— Да, теперь ба точно безделицу пропустить ничего, — отзывался Сергей и, преследуя для Сонеткиной потехи Катерину Львовну, произнес: — Купчиха, а ну-ко по старой дружбе угости водочкой. Не скупись. Вспомни, моя разлюбезная, нашу прежнюю любовь, как мы с
тобой, моя радость, погуливали, осенние долги ночи просиживали, твоих родных без попов и без дьяков на вечный спокой спроваживали.
— Да
ну тебя, подь ты к чомору! — отмахивался Лука, затаскивая гостя в свою каморку. — Все у тебя, Данила Семеныч, хихи да смехи… Ты вот скажи, зачем к нам объявился-то?
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).
Ну,
ну,
ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий (жене и дочери).Полно, полно вам! (Осипу.)
Ну что, друг,
тебя накормили хорошо?
Анна Андреевна. Ах, какой чурбан в самом деле!
Ну, когда
тебе толкуют?
Городничий. Что, Анна Андреевна? а? Думала ли
ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство!
Ну, признайся откровенно:
тебе и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
Анна Андреевна.
Ну, вот нарочно, чтобы только поспорить. Говорят
тебе — не Добчинский.