Неточные совпадения
За ужасными
словами редукция
и ликвидация [Редукция
и ликвидация имений — изъятие у феодальной лифляндской аристократии правительством шведского короля Карла XI перешедших в ее руки государственных земель.] последовало
дело,
и отчины, без всякого уважения давности
и законности, были отрезаны
и отписаны на короля.
— Ни первых, ни вторых, пустомеля! Твои
слова как татары в сражении: рассыпаются в стороны так, что наш рейтар [Рейтар — кавалерист. Полки рейтар были учреждены в России со второй четверти XVII в.
и просуществовали до военной реформы Петра I. В рейтарах служили мелкие дворяне; личный состав рейтарских полков на одну треть состоял из иностранцев.] не знает, которого
и как настигнуть. Думает уловить под палаш одного, а попадается другой. Без обиняков, скорее, к
делу.
— О! кабы так, не помешкав приступил бы я к тебе с просьбою помочь моему детищу, которое, после смерти матери своей
и в разлуке с родиной, заменяло мне их. Я знаю, как ты доточен на эти
дела. Давно ли ты избавил меня от смерти? Порезав себе косою ногу, я обливался кровью; сам господин Блументрост не мог остановить ее: тебя подвели ко мне; ты обмакнул безымянный палец правой руки в кровь мою, текущую ручьем, написал ею на лбу моем какие-то
слова…
От
слова «владычество» быть бы опять раздору между археологом
и Вульфом, когда б на этот раз не случилось необыкновенного происшествия, опрокинувшего все вверх
дном в уме наших путешественников.
Кто знает, Семен Иваныч? к лифляндским землянкам, где спят наши молодцы, где, может статься, положат
и наши грешные кости, придут некогда внуки; перекрестясь, помянут нас не слезами — нет, плакать бабье
дело, — а
словами радостными.
Филя. Ей, ей, право, велико
слово! Вы знаете, какое у меня ухо: чуть кто на волос неверно споет, так
и завизжит в нем, как поросенок или тупая пила. Не сбедокурил бы над нами проводник. Молодец хоть куда! Пожалуй, на обе руки! Да еще не жид ли:
и нашим
и вашим… Нас подвел ночью шведов побить, а
днем подведет их, чтоб нас поколотить.
— Да, господина Зибенбюргера. Сверх того, по дальнейшим моим соображениям
и надежде, что при чести, которую я… со временем… буду иметь лично ознакомиться с моим дорогим родственником, генералом… министром… я буду удостоверен в сильном покровительстве его охранным листом
и другими вернейшими способами, даю
слово содержать тайну до трех часов завтрашнего
дня. Ну вот как я щедр
и великодушен! даже до четырех часов. Уф! это многого мне стоит.
— Вот в чем
дело, боярыня! — говорил ересиарх повелительно, отрывисто
и упирая голос на некоторых
словах.
— Если в это
дело сам лукавый не вмешался, то я не знаю, что подумать о перемене моего «Похвального
Слова дщери баронской» на адрес «Его величеству
и благодетелю нашему, королю шведскому».
— Вы уж — кончили! Ученая ваша, какая-то там литературная, что ли, квалификация дошла до конца концов, до смерти. Ставьте точку.
Слово и дело дается вновь прибывшему в историю, да, да!
Вот как бы я перевел тогдашние мысли и радость мою, и многое из того, что я чувствовал. Прибавлю только, что здесь, в сейчас написанном, вышло легкомысленнее: на деле я был глубже и стыдливее. Может, я и теперь про себя стыдливее, чем в
словах и делах моих; дай-то Бог!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь
и не в свое
дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался
словах…
И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени
и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
И русскую
деву влекли на позор, // Свирепствовал бич без боязни, //
И ужас народа при
слове «набор» // Подобен был ужасу казни?
— Даю вам
слово верное: // Коли вы
дело спросите, // Без смеху
и без хитрости, // По правде
и по разуму, // Как должно отвечать. // Аминь!.. —
Тут только понял Грустилов, в чем
дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то
слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар
и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Стало быть, все
дело заключалось в недоразумении,
и это оказывается тем достовернее, что глуповцы даже
и до сего
дня не могут разъяснить значение
слова"академия", хотя его-то именно
и напечатал Бородавкин крупным шрифтом (см. в полном собрании прокламаций № 1089).