Неточные совпадения
Поручик, юный годами и опытностью, хотя и знал, что у русских мужиков есть обычай встречать с хлебом и солью, однако полагал, что это делается
не более как для проформы, вроде
того, как подчиненные являются иногда к начальству с ничего
не значащими и ничего
не выражающими рапортами; а теперь, в настоящих обстоятельствах, присутствие этого стола с этими стариками показалось ему даже, в некотором смысле, дерзостью: помилуйте, тут люди намереваются одной собственной особой, одним своим появлением задать этому мужичью доброго трепету, а тут вдруг, вовсе уж и
без малейших признаков какого бы
то ни было страха, выходят прямо перед ним, лицом к лицу, два какие-то человека, да еще со своими поднесениями!
— Нет,
не я… я
не кричал, — ответил
тот, почти
без всякого смущения.
— Ха, ха, ха! — в
том же тоне продолжал гость. — И сейчас уже войско!.. И к чему тут войско?.. будто нельзя и
без войска делать эти вещи!.. Тут главное — нравственное влияние своей собственной личности, а
не войско. Я уверен, что все это пустяки: просто-напросто мужички
не поняли дела; ну, пошумели, покричали — их за это наказать, конечно, следует… внушить на будущее время, но зачем же войско!
«Вот
те, бабушка, и Юрьев день!.. вот
те и сочувствие! — с горечью помыслил он, — эдак-то и
без вашего превосходительства обошлись бы… Выходит, что просить
не стоило!»
Иные отказывались от билетов, говоря, что возьмут потом или что уже взяли, другие поприсылали их обратно — кто при вежливо извинительных записочках, выставляя какое-нибудь благовидное препятствие к посещению вечера, а кто,
то есть большая часть,
без всяких записок и пояснений, просто возвращали в
тех же самых, только уже распечатанных конвертах, чрез своего кучера или с горничною, приказав сказать майору, «что для наших, мол, господ
не надо, потому —
не требуется».
— Да-с, вот то-то оно и есть! — в ответ на это поддразнивал его Полояров, который почти дня
не пропускал
без того, чтобы
не побывать у Анны Петровны и, заодно уж, позавтракать там, либо пообедать, либо чаю напиться. — А кабы мы-то делали, так у нас
не то бы было.
— Ну, вот видишь, ты молчишь, ты сердишься!.. Зачем все это!
Не лучше ли прямо?.. — На ресницах ее задрожали слезы. — Милый ты мой!.. Ты знаешь, что мне лично, пожалуй, и
не нужно этого пустого обряда: я и
без того люблю тебя — ведь уж я доказала!.. Мне ничего, ничего
не нужно, но отец… ведь это ради отца… Я ведь понимаю, что и ты-то ради него только решился. Милый мой! я тебя еще больше полюбила за эту жертву.
Шишкин торопливо вложил в нее требуемое оружие. Парень уже держался за задок и на бегу старался заскочить в тележку. Свитка хватил его кистенем в лоб, —
тот вскрикнул и опрокинулся на дорогу. Остальные,
не преследуя беглецов, раздумчиво остановились над ушибленным парнем, который с посинелым лбом лежал
без чувств поперек дороги.
По городу стало известно, что в следующее воскресенье владыка в последний раз будет литургисовать в кафедральном соборе. Эта литургия смущала несколько полковника Пшецыньского и Непомука. И
тот и другой ожидали, что старик
не уйдет
без того, чтобы
не сказать какое-нибудь громовое, обличающее слово, во всеуслышание православной паствы своей. И если бы такое слово было произнесено, положение их стало бы весьма неловким.
— То-то же и есть! —
не без самодовольствия отозвался Свитка. — На товарищей имеет влияние. Когда все думали, что будут стрелять, он стоял рядом со мною, ну, и он был один из немногих, которые нисколько
не смутились… напротив,
без излишнего азарта, совсем спокойно пристыдил товарищей, и
те оправились… Да, да, имеет влияние!.. И в
то же время на сознательное увлечение способен.
Смысл адреса заключался в
том, что в университете никаких зачинщиков нет и
не было, что все студенты одного и
того же мнения и действовали единодушно
без чьих бы
то ни было подстрекательств, и потому пусть начальство или освободит арестованных товарищей, или же заберет остальных.
Многие
не ручались за
то, что они хладнокровно,
без сопротивления, выдержат натиск солдат, а тогда все дело будет испорчено.
— Так лучше
не говорить, если вы так опасаетесь. Да
не к чему: все
без того хорошо известно, нового ничего ведь
не скажем, — заметил Хвалынцев.
— Послушайте, Константин Семенович! — решительно подняла, наконец, она на него свои глаза. — Хоть это все и мерзость, и глупость, но… мне кажется, оставлять
без внимания такие вещи
не должно. Ваше имя, ваша честь должны стоять слишком высоко! Они
не должны ни минуты оставаться под какой бы
то ни было тенью!
Бейгуш, вопреки ожиданиям Хвалынцева, ни полуслова
не обронил ему насчет вступления его в тайное общество: он
не высказал по этому поводу ни одобрения, ни признательности, ни даже какого бы
то ни было мнения, а прямо,
без дальних околичностей, спросил его...
Такие натуры, действительно, любят раз да хорошо; в них это чувство зарождается тихо, кроется и коренится глубоко и высказывается просто,
без аффектаций, да кроме
того, эти натуры еще
не любят казать его пред посторонними глазами.
Лидинька
не без увлечения повествовала Стрешневой, что они, вообще новые люди (
то есть и она в их числе), устроили свою жизнь на совершенно новых началах, что у них организовалась правильная ассоциация с общим разделением труда и заработка, что эта ассоциация завела вот уже книжную торговлю и переплетную мастерскую, и теперь хлопочет о заведении швейной и типографии, и что все они, а она, Лидинька, в особенности, ужасно теперь заняты делом, и что дела у ней вообще просто по горло: «вся в деле, ни на минуту
без дела», тараторила она, и Стрешнева довольно внимательно слушала ее болтовню.
Ему хотелось, чтоб люди жили в великолепных алюминиевых фаланстерах, пред которыми казались бы жалки и ничтожны дворцы сильных мира сего, чтобы всякий труд исполнялся
не иначе, как с веселой песней и пляской, чтобы каждый человек имел в день три фунта мяса к обеду, а между
тем сам Лука зачастую
не имел куда голову приклонить, спал на бульваре, ходил работать на биржу, когда
не было в виду ничего лучшего, и иногда сидел
без обеда.
Лидинька Затц вместе с Сусанной Ивановной чуть ли
не каждый раз приглашали ее посетить как-нибудь их «коммуну», и Стрешнева обещалась, но все как-то
не успевала собраться, а Лидинька между
тем,
без особенных претензий, заезжала к ней уже дважды.
Захочет, например, дворник принести дров и воды, ну есть дрова с водою, а
не захочет — сидят
без того и другого.
— Ну, что это, ей-Богу, вы словно ко псу младенца приравниваете!.. Вам дело говоришь, а вы Бог знает что! Ведь
без крещенья
не обойдетесь, коли на
то закон такой!
— Одного я только боюсь, — совсем уже тихим шепотом прибавила она, помолчав немного, — вида-то у нее при себе никакого нет; и когда я спросила про
то господина Полоярова, так они очень даже уклончиво ответили, что вид им будет; однако вот все нет до сей поры. А я боюсь, что как неравно —
не дай Бог — умрет, что я с ней тут стану делать-то тогда
без вида? Ведь у нас так на этот счет строго, что и хоронить, пожалуй,
не станут, да еще историю себе с полицией наживешь… Боюсь я этого страх как!
Оно, конечно, такие казусы, как с Нюточкой, и
без новых людей сплошь да рядом встречаются; «отцы » тоже маху
не давали, и сущность осталась
та же, но форма, внешняя форма изменилась.
Осмелился на это, понятно
не без разрешения, г. Шедо-Ферроти и
тем стяжал себе славу: его имя, доселе неизвестное, было связано теперь с громким именем нашего refugié.
Тот же самый директор и в
том же самом «Отчете» публиковал, что при всей его прогрессивности, он
не мог воздержаться от телесных наказаний учеников и
не сумел обойтись
без розог.
Но зато так же точно ровно ничего
не значило ему в другой раз, столкнувшись нос к носу с
тем же самым импровизированным приятелем, вдруг
не узнать его или
не ответить на поклон. И ведь
не то, чтобы он и в самом деле
не узнал человека, нет, узнал очень хорошо, но притворился незнакомым. Иногда у него это делается по миновании надобности в человеке или по каким-либо расчетам, а иногда и вовсе
без всяких расчетов, а просто так, потому лишь, что он — пан грабя Слопчицький.
Его имя, впрочем
без графского титула, можно найти на всевозможных «дворáньских адресах», в которых он свидетельствовал, если и
не о верноподданстве своем,
то о высоких чувствах своего «вернопреданьства».
— А я бы на твоем месте и непременно женился бы! И чем скорее,
тем лучше! — резонерским тоном заговорил пан грабя. — Если действительно, как ты говоришь, из нее веревки вить можно, да еще если к
тому же эта добродетель ни в чем отказывать
не умеет, а для тебя готова всем пожертвовать — я бы вот сию же минуту «к алтарю». К алтарю, сударыня,
без всяких разговоров! И пусть себе Исайя ликует по-москéвську! Я тоже стану ликовать с ним вместе!
— Pardon!.. [Простите! (фр.).] Сию минуту-с!.. — с предупредительной любезностью и даже
не без известной грации полуобернулся
тот к учителю и снова заговорил с Полояровым. — Очень жаль мне вас, господин Полояров, но все-таки должен я вам сказать, что в результате всего этого дела вы сами приготовили себе весьма печальные последствия.
— Если тут может иметь на сколько-нибудь значения мой голос, — обратился Андрей Павлович к чиновнику, —
то я покорнейше прошу оставить это дело
без последствий. Я
не желаю преследовать господина Полоярова.
Сусанне только этого и нужно было. Она верила в светлое будущее, верила в возможность прожить хорошо и счастливо
без копейки,
то есть вернее сказать, едва ли понимала она, что значит жизнь
без копейки, с вечным трудом и заботой. Доселе испытывать этого ей еще
не доводилось, и потому взгляд ее на жизнь был и легок, и поверхностен. С ее расплывающейся добротой, с ее распущенною беспечностью ей нужна была только ласка человека, которого она любила в данную минуту.
К чему еще раз обманывать эту детски-наивную, простую душу, которая и
без того ничего
не хочет, ничего
не требует, кроме доброго слова да теплой ласки!» — думалось Бейгушу, и он молчал, решившись внутренно открыть ей на прощанье всю горькую правду.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить
без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо…
не вспомню его фамилии, никак
не может обойтись
без того, чтобы, взошедши на кафедру,
не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и
без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял
без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин
не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а
не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо
не готово.
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят,
без царя в голове, — один из
тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует
без всякого соображения. Он
не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты,
тем более он выиграет. Одет по моде.