Неточные совпадения
— А очень просто! — мягко сказал Егор Иванович. — Иногда и жандармы рассуждают правильно.
Вы подумайте: был Павел — были книжки и бумажки, нет Павла — нет ни книжек, ни бумажек! Значит, это он сеял книжечки, ага-а?
Ну, и начнут они есть всех, — жандармы любят так окорнать человека, чтобы от него остались одни пустяки!
Так оно, начальство, не очень строго командует, а все говорит: «
Вы уж, господа, потише, не подводите нас!»
Ну, и все идет хорошо.
— Болит. И у
вас — болит… Только — ваши болячки кажутся
вам благороднее моих. Все мы сволочи друг другу, вот что я скажу. А что ты мне можешь сказать? Ну-ка?
— Тяжелый парень! — согласился хохол, качая головой. — Но это пройдет! Это у меня было. Когда неярко в сердце горит — много сажи в нем накопляется.
Ну,
вы, ненько, ложитесь, а я посижу, почитаю еще.
— Имущества не прибавилось у
вас, видать, а книжек больше стало, — так!
Ну, сказывайте, как дела?
—
Вы говорите — побег устроить?
Ну, а как же он жить будет — беглый? — поставила мать волновавший ее вопрос.
—
Ну, уж это
вам спасибо! — засмеялась Софья.
—
Ну, — нам работать надо…
Вы, может, отдохнете? Там, в шалаше, нары есть. Набери-ка им листа сухого, Яков… А ты, мать, давай книги…
—
Ну, прощайте, значит! — говорил Рыбин, пожимая руку Софье. — А как
вас в городе найти?
— Да
вы не беспокойтесь, — не больно мне. Он меня ручкой сабли…
Ну, и я его тоже — ка-ак дам палкой! Даже завыл он!..
— Иван Данилович, привезли!
Вы устали, Ниловна? Напугались, да?
Ну, отдыхайте. Николай, Ниловне рюмку портвейна!
—
Ну, мы
вас оставим! — поправив на нем одеяло, заявила Софья. — Отдохните!
—
Ну?
Вы что же? — обратился он к сотским. — Вяжи!
— Хорошо! Берите его, я ухожу, — ну-ка? Знаете ли
вы, сволочь проклятая, что он политический преступник, против царя идет, бунты заводит, знаете? А
вы его защищать, а?
Вы бунтовщики? Ага-а!..
— Не беспокойтесь! Все будет в порядке, мамаша! Чемоданчик ваш у меня. Давеча, как он сказал мне про
вас, что, дескать,
вы тоже с участием в этом и человека того знаете, — я ему говорю — гляди, Степан! Нельзя рот разевать в таком строгом случае!
Ну, и
вы, мамаша, видно, тоже почуяли нас, когда мы около стояли. У честных людей рожи заметные, потому — немного их по улицам ходит, — прямо сказать! Чемоданчик ваш у меня…
— Это уж я дополнил картину погрома, но ничего, Ниловна, ничего! Я думаю, они опять придут, оттого и не убирал все это.
Ну, как
вы съездили?
— Разумеется! Но —
вам пора спать, Ниловна,
вы, должно быть, отчаянно устали, — удивительно крепкая
вы, следует сказать! Сколько волнений, тревог — и так легко
вы переживаете все! Только вот волосы быстро седеют.
Ну, идите, отдыхайте.
— Строго у
вас!
Ну, иду… Спасибо за чай-сахар, за ласку…
Она молча кивала головой, довольная тем, что сын так смело говорил, — быть может, еще более довольная тем, что он кончил. В голове ее трепетно бился вопрос: «
Ну? Как же
вы теперь?»
— Не нуждается? Гм, —
ну, все ж я буду продолжать…
Вы люди, для которых нет ни своих, ни чужих,
вы — свободные люди. Вот стоят перед
вами две стороны, и одна жалуется — он меня ограбил и замордовал совсем! А другая отвечает — имею право грабить и мордовать, потому что у меня ружье есть…
—
Ну, мать, прощай! Мне налево идти. До свиданья, барышня, — строго
вы насчет отца-то! Конечно, ваше дело…
— Ну-ну! Ловко
вы! Коли надолго
вас хватит — одолеете
вы стариков, — напор у
вас большой!.. Прощайте, желаю
вам всякого доброго! И к людям — подобрее, а? Прощай, Ниловна! Увидишь Павла, скажи — слышал, мол, речь его. Не все понятно, даже страшно иное, но — скажи — верно!
—
Ну, Сашенька,
вы убирайтесь, пока целы! За мной с утра гуляют два шпиона, и так открыто, что дело пахнет арестом. У меня — предчувствие. Что-то где-то случилось. Кстати, вот у меня речь Павла, ее решено напечатать. Несите ее к Людмиле, умоляйте работать быстрее. Павел говорил славно, Ниловна!.. Берегитесь шпионов, Саша…
—
Вы, Саша, уходите! — сказал Николай, протянув ей руку. — До свиданья! Не забывайте книгами, если явится что-нибудь интересное.
Ну, до свиданья, дорогой товарищ! Будьте осторожнее…
— Смотрите, завтра — осторожнее!
Вы вот что, пошлите утром мальчика — там у Людмилы есть такой мальчуган, — пускай он посмотрит.
Ну, до свиданья, товарищи! Все хорошо!..