— Вы мне нравитесь, молодой человек, —
продолжал тот, — мы, сибиряки, живем здесь по простоте, но умеем не хуже других узнавать людей. У вас такое честное, открытое лицо, что я не хочу думать, что вы замыслили что-нибудь дурное относительно моей крестницы.
Неточные совпадения
— Кто же покойничек-то? Из здешних? —
продолжал допытываться
тот же женский голос.
Впрочем, случилось
то, что предвидел Иннокентий Антипович. Толстых вскоре страстно привязался к ребенку
того человека, который все еще
продолжал томиться в к-ской тюрьме в ожидании суда и каторги.
— Я вижу, — печально
продолжал Гладких, — что час еще не настал! Но подумай о
том, что я тебе сейчас скажу. Придет день, и, может быть, он очень близок, когда ты на коленях будешь просить свою дочь прийти в твой дом и сделаться в нем хозяйкой.
— Не к добру привез я сюда эту барыню! — ворчал он про себя. — Да мне что ж… Моя хата с краю, я ничего не знаю… Если что, скажу, что выпустил у высокого дома, наше дело подневольное, где прикажут, там и высаживай, —
продолжал он рассуждать сам с собой. — А
то упрусь, запамятовал да и шабаш.
— Вы приезжий… Вы здесь по службе, —
продолжал, между
тем, старик, — вырвите, если можете, вашу любовь из сердца, а если нет,
то отпроситесь в отпуск, выходите в отставку, но уезжайте отсюда… Эта страна опасна для молодых людей, идущих за своей счастливой звездой, — загадочно, глухим голосом добавил он.
Когда Татьяна Петровна вместе с крестным уежала в К., «нищий Иван» всегда знал это заранее, так как барышня, часто видя его на дворе, порой подолгу беседовала с ним, да кроме
того, он мог узнать это от прислуги. И вот он исчезал из заимки — он отправлялся в К., где
продолжал свои неотступные наблюдения за Татьяной Петровной.
— Умерла, говорите вы, —
продолжал он с дрожью в голосе. — Где доказательство
тому?.. Я еще ожидаю ее, я ее буду ждать, я не смею умереть…
— Ага! —
продолжал он. — Ваш крестный отец ничего вам не говорил об этом… Он оставлял вас в приятном заблуждении, что вы — дочь богача-золотопромышленника… Хорошенькая шутка!.. И вы этому поверили. Уже более тридцати лет, как мой дядя вдовеет, у него была дочь Мария, и она умерла. Что же касается до вас,
то вы ему даже не родственница, и если живете здесь,
то лишь благодаря Гладких, которому взбрело на ум привести вас сюда… Теперь вы видите, моя милая, что я делаю вам большую честь моим предложением…
— Это опять другая история… — хладнокровно
продолжал он. — Вы, вероятно, слыхали старую историю об убийстве, совершенном более двадцати лет
тому назад близ высокого дома?
— Я говорю только
то, что есть… Ты
продолжаешь настаивать на возвращении тебе метрического свидетельства?..
Борис Иванович
продолжал стоять на коленях и повторять молитву, которой его выучила его мать двадцать лет
тому назад.
Татьяна Петровна снова опустила голову и тяжело вздохнула. Быть может, она думала о Борисе Ивановиче, которого не должна была видеть более никогда, а, между
тем, он был так близко отсюда и
продолжает любить ее.
— Ничего… Один случай… Я как-нибудь расскажу тебе… — нехотя отвечал Гладких. — И какой странный этот Иван, —
продолжал он. — Он, наверное, не приходит, чтобы избегнуть моей благодарности… Но он ошибается, старый Гладких не так легко забывает сделанное ему добро… Я хочу его обеспечить и, кроме
того, Таня, у меня есть одна мысль. Скоро будет готова твоя избушка в поселке… и я подумал об Иване…
Вечером в
тот же день Иннокентий Антипович, Егор Никифоров и Татьяна Петровна решили, что Егор Никифоров будет некоторое время
продолжать играть роль нищего и поселится в старой сторожке за садом, в которой с
тех пор, как прииск отошел в глубь тайги, не жил никто.
— Теперь вы знаете, почему Марья Толстых так внезапно исчезла… Но это не все… Слушайте дальше, —
продолжал старик. — Около двадцати пяти лет
тому назад, летом, на проселочной дороге близ высокого дома был убит из ружья молодой человек… Пиши, Таня…
— Никто не знает ничего, кроме меня, —
продолжала, между
тем, тараторить Софья. — Но не я же пойду доносить на Семена Семеновича…
— Я и сам, —
продолжал Семен Порфирьевич, опустив руки, — был всегда
того мнения, что брату Петру совершенно излишне писать завещание…
На другой день она опять вылетает на токовище, тщательно прикрыв гнездо травой и перьями, опять оплодотворяется от первого ловкого косача, кладет второе яйцо и
продолжает ту же историю до тех пор, пока гнездо будет полно или временное чувство сладострастия вполне удовлетворено, Несколько времени косачи продолжают слетаться на токовища, постепенно оставляемые курочками, и тока, слабея день от дня, наконец прекращаются.
Неточные совпадения
— И так это меня обидело, —
продолжала она, всхлипывая, — уж и не знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я ему. А он не
то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может, будешь видеть", — и был таков.
Если глуповцы с твердостию переносили бедствия самые ужасные, если они и после
того продолжали жить,
то они обязаны были этим только
тому, что вообще всякое бедствие представлялось им чем-то совершенно от них не зависящим, а потому и неотвратимым.
Дело в
том, что она
продолжала сидеть в клетке на площади, и глуповцам в сладость было, в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
— И будучи я приведен от
тех его слов в соблазн, —
продолжал Карапузов, — кротким манером сказал ему:"Как же, мол, это так, ваше благородие? ужели, мол, что человек, что скотина — все едино? и за что, мол, вы так нас порочите, что и места другого, кроме как у чертовой матери, для нас не нашли?
Но когда дошли до
того, что ободрали на лепешки кору с последней сосны, когда не стало ни жен, ни дев и нечем было «людской завод»
продолжать, тогда головотяпы первые взялись за ум.