Неточные совпадения
Увеселения
были распределены по дням: в воскресенье назначался бал во дворце, в понедельник — французская комедия, во вторник — отдых, в среду —
русская комедия, в четверг — трагедия или французская опера, причем в этот день гости могли являться в масках, чтобы из театра прямо ехать в вольный маскарад.
Вскоре, кроме того, Потемкин
был отправлен курьером в Стокгольм, для извещения
русского посла, графа Остермана, о совершившейся перемене в правлении. Там, между прочим, один из шведских вельмож, показывая королевский дворец, ввел его в залу, где хранились трофеи и знамена, отнятые у
русских.
В ней Потемкин участвовал в качестве опекуна депутатов от татар и других иноверцев, выбравших его «по той причине, что они не довольно знают
русский язык», а также
был членом комиссии духовно-гражданской.
Эта при Екатерине первая война с турками, как известно,
была рядом блестящих побед и торжеств
русского оружия.
Образ
русской Минервы не покидал его воображения и
был для него путеводной звездой среди опасностей военных подвигов.
Еще ранее ему
были пожалованы ордена
русские: Святой Анны и Святого апостола Андрея и иностранные: прусского Черного Орла, Датского Слона и Шведского Серафима, и польские: Святого Станислава и Белого Орла.
Наряду с этими, незабвенными на страницах истории
русской славы трудами светлейшего князя им
было совершено нечто еще более колоссальное, доставившее ему наименование Таврического и уже окончательно обессмертившее его имя в истории.
Получив власть при помощи России, он, конечно,
был на стороне
русских, и, кроме того, по внушениям петербургского кабинета, захотел
быть совершенно независимым и предпринял в своем государстве ряд реформ, необходимых для его усиления.
В Крыму начались снова междоусобицы, в которых
русское правительство должно
было поддерживать Шагин-Гирея.
Такова
была эта, несмотря на происхождение, вполне
русская душою монархиня, всецело придерживающаяся мудрой народной пословицы: «Ум хорошо, а два лучше».
Все это, по собственному сознанию Булгакова,
было сделано им благодаря наставлениям и указаниям Григория Александровича, хотя последний скромно отказывается от этого в письме к Булгакову, где он, между прочим, писал: «Вы приписываете это мне и тем увеличиваете еще более заслуги ваши! Все от Бога; но вам обязана Россия и сами турки; ваша твердость, деятельность и ум отвратили войну. Турки
были бы побеждены, но
русская кровь также бы потекла».
Первое преимущество, доставленное князем жителям Крыма, заключалось в том, что всем татарским князьям и мурзам
были пожалованы права и льготы
русского дворянства, — населению дозволено
было составить из среды своей войско, которое впоследствии участвовало под именем «таврического национального войска» в войне России с Турцией, и, наконец, все назначенные прежним правительством каймаканы, кадии и муфтии
были утверждены в своих должностях.
До императрицы Екатерины доходили слухи об артистических чудачествах молодого графа за границей, но государыня не видела в этом ничего предосудительного, а напротив,
была довольна тем, что граф тратил свои деньги в чужих краях не на разврат, картежную игру и разные грубые проделки, чем отличались другие
русские туристы, давая иностранцам плохое понятие о нравственном и умственном развитии
русских аристократов.
«Смелость города берет» — говорит
русская пословица, а эта смелость не
есть ли жизненный азарт.
Путешественники приближались к месту, где должна
была состояться встреча
русской императрицы с облагодетельствованным ею польским королем Станиславом-Августом Понятовским.
Множество домов
было занято не только
русскими, но и иностранцами.
По плану кампании, составленному самим Потемкиным, екатеринославская армия, предводимая самим князем, должна
была охранять Крым и взять ключ Бессарабии — Очаков; украинская армия, под командой Румянцева, овладеть Молдавией. Австрийский император, который, на основании договора с
русскою императрицею, тоже объявил войну Турции, должен
был занять Сербию и Валахию.
Лишь в половине августа 1788 года
была заложена первая параллель в расстоянии версты от города, а к половине октября
русские батареи приблизились к ретраншаментам не более, чем на 150 сажен.
Укрепление
было взято, гарнизон его переколот, но подвиг этот стоил потери трехсот лучших солдат. Иностранцы диву дались перед геройством
русского войска.
Турки сопротивлялись с отчаянным упорством, но ничем не могли удержать победоносного
русского солдата. Битва
была страшная и кровопролитная.
От валов до бастионов
был один шаг,
русские овладели ими. Очаков
был взят.
«Совершенно неожиданно устроил хорошее дельце… Княгиня его приструнит… Перестанет он набивать голову этой дуре разными сентиментальностями и позволять себя ей водить за нос… Только мешает другим… Ни себе, ни людям… Лежит собака на сене, сама не
ест и другим не дает… Так, кажется, говорит
русская пословица…»
Блестящие успехи
русского оружия не могли, однако, вывести Россию из того затруднительного положения, в которое она
была поставлена в описываемое нами время.
Конечно, мир, после всех блестящих успехов
русского оружия, должен
был бы
быть почетным, между тем Порта, подзадориваемая иностранными державами, не особенно спешила вести переговоры и делать уступки.
Потомки Суворова верой и правдой служили
русским государям и пользовались их особою милостью, что доказывается тем, что Василий Иванович
был крестником Петра Великого.
В последнем представлен
был смирнский купец, торгующий невольниками всех народов, между которыми не
было ни одного
русского.
Все эти победоносные подвиги
русских войск не
были известны в Петербурге.