Неточные совпадения
Выслушав то монаршее слово, паки нижайше поклонились и были жалованы к
руке, и государыня из
рук своих изволила жаловать каждого венгерским вином по бокалу, и с тем высокомонаршеским пожалованием отпущены. Это «вошествие», так блистательно показавшее толпе особу Густава Бирона, было прелюдией мирных торжеств, в распорядок которых, между прочим, входила и «курьезная» свадьба придворного шута
князя Голицына с калмычкой Бужениновой, отпразднованная в ледяном доме 6 февраля.
На другой же день начали постройку этой беседки-тюрьмы под наблюдением самого
князя, ничуть даже не спешившего ее окончанием. Несчастные любовники между тем, в ожидании исполнения над ними сурового приговора, томились в сыром подвале на хлебе и на воде, которые им подавали через проделанное отверстие таких размеров, что в него можно было только просунуть
руку с кувшином воды и краюхою черного хлеба.
Князь был высокий, статный молодой человек с выразительным породистым лицом, с теми изысканно-изящными манерами, которые приобретаются исключительно в придворной сфере, где люди каждую минуту думают о сохранении элегантной внешности. На лице его лежала печать грусти, деланной или искренней — это, конечно, было тайной его сердца, но это выражение вполне гармонировало с обстановкой, местом и причиной приема. Все заметили, что
князь с особой почтительностью поцеловал
руку княгини Вассы Семеновны Полторацкой.
Княгиня Васса Семеновна и княжна Людмила заняли почетные места у стола, и
князь, имея по правую
руку священника сельской церкви, а по левую княгиню, весь обед проговорил с ней о хозяйственных делах, о своих намерениях изменить некоторые порядки в имении, почтительно выслушивал ее ответы и советы.
В то время, когда все это происходило в Зиновьеве,
князь Сергей Сергеевич Луговой медленно ходил по отцовскому кабинету, убранному с тою роскошной, массивной деловитостью, которой отличалась наша седая старина. Все гости разъехались. Слуги были заняты уборкой столовой и других комнат, а
князь, повторяем, удалился в свой кабинет и присел на широкий дедовский диван с трубкой в
руке.
Долго усидегь он не мог и стал медленно шагать из угла в угол обширной комнаты, пол которой был покрыт мягким ковром. Трубка, которую он держал в
руках, давно потухла, а
князь все продолжал свою однообразную прогулку. Он переживал впечатления дня, сделанные им знакомства, и мысли его, несмотря на разнообразие лиц, промелькнувших перед ним, против его воли сосредоточились на княжне Людмиле Васильевне Полторацкой. Ее образ носился неотвязно перед ним. Это его начинало даже бесить.
Она глубоко жалела
князя, и когда он умер на ее
руках, благословив ее и дочь, с просьбой позаботиться об Ульяне и Тане, ее замертво вынесли из его спальни.
Молодость и вольнодумство во все времена идут
рука об
руку, а в описываемое нами время в столичную жизнь вместе с французским влиянием последнее стало приливать с особенной силой.
Князь Луговой не избег этого влияния. Если он не был в глубине своей души вольнодумцем, то старался хотя показаться им. Это-то старание и побудило его усомниться перед княжной в семейной легенде.
Он лег спать, но сон бежал от его глаз. Когда он потушил свечу, ему явственно послышались тяжелые шаги в его спальне. Ощущение, что кто-то приближается к его кровати, охватило его.
Князь дрожащими
руками засветил свечу. В комнате никого не было.
Усталость и нравственная и физическая взяла свое, и
князь заснул. Вдруг он был разбужен тремя сильными ударами, раздавшимися в стене, прилегавшей к его кровати.
Князь Сергей Сергеевич вздрогнул и проснулся. То, что представилось его глазам, так поразило его, что он остался недвижим на своей кровати. Он почувствовал, что не может пошевельнуть ни
рукой, ни ногой, хотел кричать, но не мог издать ни одного звука.
Князь Сергей Сергеевич подал ей
руку.
Княжна взяла его под
руку, и он повел ее. Он чувствовал, как дрожала ее
рука. Они вошли в беседку. Внутренность ее уже не представляла ничего страшного.
Князь усадил княжну на скамейку и сел рядом.
Княжна Людмила не сразу поняла
князя Сергея Сергеевича. Она некоторое время смотрела на него недоумевающе-вопросительно. Его взгляд, полный бесконечной любви и восторженного благоговения, казалось, пояснил ей его туманную фразу. Она вдруг покраснела и опустила глаза. На лице
князя тоже заиграл румянец. Он взял за
руку княжну Людмилу. Она не отнимала
руки.
— Завтра я буду в Зиновьеве, чтобы просить у княгини твоей
руки… — сказал
князь.
Она, действительно, первую минуту совершенно позабыла о том, что
князь Сергей Сергеевич Луговой приедет просить ее
руки, что ей, по словам матери, нельзя встречаться с ним тотчас же, до переговоров с ним Вассы Семеновны, а между тем она именно хотела его встретить сегодня и потрепать по мягкой шелковистой шерсти своих любимых серых.
Князь между тем поцеловав
руку Вассы Семеновны, сел на кресло, стоявшее против кресла княгини, с которого только что за несколько минут перед ним спорхнула княжна Людмила Васильевна. Он не сразу ответил и несколько минут хранил глубокое молчание, как бы собираясь с мыслями, как бы приготовляясь к первому торжественному акту в его жизни. Княгиня смотрела на него деланно вопросительным взглядом.
— Я имею честь просить у вас
руки вашей дочери… — вдруг выпалил
князь Сергей Сергеевич.
Князь вскочил с кресла, бросился на колени перед княгинею и, схватив ее
руки, стал покрывать их поцелуями.
— Вот как, ну, значит, извините,
князь, поклепала на вас понапрасну. Дочка-то моя, видно, без меня разговорчивее. Значит, ты знаешь, — вдруг оставила она шутливый тон и обратилась к дочери, — что
князь приехал просить твоей
руки. Ты согласна, согласна и я.
Князь уже стоял около своей невесты. Они оба преклонили колена перед тоже вставшей княгиней Вассой Семеновной. Та положила им на голову
руки, затем обоих перекрестила и поцеловала.
Князь Луговой, взяв под
руку графа Свиридова, спустился с террасы в цветник и направился к той аллее, которая вела к заветной беседке.
Князь вздохнул. Приходилось подчиняться. Он с радостью увидел, что княжна в день похорон, видимо, чувствовала себя бодрее. Она разговаривала с некоторыми из подходивших к ней. С
князем она поздоровалась менее холодно, даже протянула ему
руку, которую он почтительно поцеловал.
Княжна Людмила Васильевна встала с кресла при входе его в кабинет и пошла к нему навстречу усталой походкой.
Князь наклонился к поданной ею ему
руке и горячо поцеловал ее. Чуть заметная усмешка мелькнула на побелевших губах княжны.
Последнее слово княжна подчеркнула.
Князь поцеловал ее
руку, на этот раз с далеко не деланною холодною почтительностью, и вышел. Он не помнил дороги до Лугового. Только в тиши своего кабинета
князь стал всесторонне обдумывать свое положение.
Левашев дошел с великой княгиней до лестницы, по которой взошел. Ее уже не было — она провалилась. Несколько человек взобрались наверх по обломкам. Левашев передал великую княгиню ближайшему, тот дальше, и, таким образом, переходя из
рук в
руки, она очутилась в сенях, откуда ее вынесли на луг. Там она нашла великого
князя в шлафроке.
Несмотря на то что, как мы знаем, он отдал свою судьбу всецело в
руки Провидения,
князь не мог все же забыть, что эта холодно и порою даже надменно обращавшаяся с ним петербургская красавица несколько месяцев тому назад была влюбленной в него провинциальной девушкой, давшей ему согласие на брак, согласие, усугубленное благословением ее покойной матери.
В городе стали говорить то о том, то о другом вероятном претенденте на ее
руку, но среди них не упоминали имени
князя Сергея Сергеевича.
Князь молча смотрел на нее восторженным взглядом и чуть в первую минуту не позабыл взять и поцеловать протягиваемую ею
руку. Наконец он опомнился, схватил эту дорогую
руку, которую он считал своею, и стал покрывать ее горячими поцелуями.
— Довольно,
князь, довольно, хорошенького понемножку, — все продолжая ласково улыбаться, отняла княжна
руки. — Садитесь, а я начну перед вами каяться…
— Княжна!.. — весь просияв, воскликнул
князь и, завладев ее
рукою, стал покрывать эту
руку страстными поцелуями.
Оно почти совпало с окончанием траура княжны Людмилы Васильевны Полторацкой, но известие о нем дошло до
князя Сергея Сергеевича уже после объяснения с княжной и получения им вторичного обещания ее отдать ему свою
руку.
Он похолодел при этой мысли.
Князь вспомнил, что бумага из Тамбова не может миновать
рук Сергея Семеновича Зиновьева, помощника начальника Судного приказа.
Весь «высший свет» выражал свое участие бедному молодому человеку, и в великосветских гостиных, наряду с выражением этого участия, с восторгом говорили о возобновившейся дружбе между больным
князем и бывшим его соперником — тоже искателем
руки покойной княжны Полторацкой — графом Свиридовым, с нежной заботливостью родного брата теперь ухаживавшим за больным.