Неточные совпадения
Год рождения у
князя сына почти совпал с годом освобождения крестьян от крепостной зависимости.
— Прекрасно воспитанный молодой человек, — заметил авторитетно
князь, когда
сын с учителем вышли. — Студент, а какая выдержка; кажется, даже из жидков, а какие манеры…
— Очень, очень, повторяю, приятно мне вас видеть у себя. Заочно я уже давно знаком с вами, так как брат Александр в каждом письме упоминает о вас, расхваливая вас, как человека и как воспитателя и руководителя его
сына… — обратился
князь Дмитрий к Николаю Леопольдовичу. Тот, сделав сконфуженный вид, поклонился.
В доме
князя было большое оживление, так как с неделю уже гостили: брат Ивана Васильевича —
князь Василий, его жена — Зоя Александровна, тринадцатилетний
сын Виктор и две дочери, — старшая Соня, ровесница Шуре, и десятилетняя Анюта.
Бывший ученик Николая Леопольдовича Гиршфельда, не так давно вышедший из-под его попечительства и ставший одним из крупнейших его доверителей,
сын покойной княгини Зинаиды Павловны,
князь Владимир Александрович Шестов, во время рассказанных нами в предыдущих главах событий, жил, служил и жуировал в Петербурге.
Опекунство над
сыном, которому достались все имения дяди, скрытые
князем капиталы, как принадлежащий Александрине, так даже и часть доставшегося родному
сыну, поправили финансовое положение
князя Василия, но, увы, не надолго.
Совершеннолетие
сына, принявшего наследственные имения и оставившего их в управлении отца, вторично спасло
князя Василия от разорения и даже от позора, так как капитал
сына значился только на бумаге, а имения были заложены и перезаложены.
Камеристка княгини коротко объяснила его камердинеру, что ее сиятельство в настоящее время не расположены принять молодого
князя. Отца его не было в Петербурге — он накануне приезда
сына быстро и неожиданно уехал в Москву.
По быстроте, с какой состоялся этот приказ, не трудно было угадать влиятельную руку
князя Василия, вероятно спасшего
сына от увольнения в отставку без прошения. Так понял и Виктор, и это смутило его еще более.
За последнее время
князь и она даже задумали женить
сына на дочери одного железнодорожного и банкового скороспело-сановного туза — некрасивой, уже немолодой девушке, разборчивой невесте, которая оказалась не прочь за миллион чистыми деньгами купить себе в мужья русского
князя и княжеским титулом прикрыть свое происхождение из города Шклова.
Ошеломленная переданным ей
сыном известием о его любви к той женщине, от которой она его, казалось, так искусно устранила, княгиня решила сообщить завтра же все мужу и вместе с ним придумать способ спасти своего любимца из рук этой злодейки. На другой день ее ожидал новый сюрприз.
Князь Василий, которого она только что думала пригласить к себе для переговоров, бледный, расстроенный явился в ее кабинет.
Князь Василий сидел у письменного стола и, казалось, не заметил появления
сына. Тот остановился у дверей и тихо кашлянул.
Князь Василий обернулся.
— Я вас поправлю, есть еще один, который погубил вашу военную карьеру. По нему заплатил граф Потоцкий, а ему я, — подал
князь Василий
сыну вексель в десять тысяч рублей с подложным бланком графа. Виктор взял его, подержал почти бессознательно в руках и возвратил отцу.
Такой ответ не был, после разговора с княгиней, неожиданным для
князя, и он только несколько раз во время монолога
сына щелкнул ногтем.
— В таком случае я попрошу вас выехать немедленно из моего дома, забыть, что у вас есть отец и мать… Я вас проклинаю!.. — хриплым голосом закричал
князь Василий, вскакивая с кресла и указывая
сыну на дверь...
Николай Леопольдович, впрочем, и сам рассчитывал извлечь из этого современного «блудного
сына» сановных родителей известную долю пользы. Он, как мы увидим далее, не ошибся:
князь Виктор Гарин стал одним из его преданных клевретов.
Изгнание
сына не внесло почти никакого изменения в строй жизни семейства Гариных. Княгиня Зоя Александровна, получив от мужа отчет о последней беседе его с
сыном и о положительном отказе его вступить в желательный для них брак с миллионершей Ляховой, стала усиленно, по требованию
князя, хлопотать о браке ее старшей дочери Софи с Сергеем Николаевичем Путиловым.
— Письму я не поверила, — после некоторой паузы снова начала она, —
князю Сергию, передавшему мне чужие слова — тоже, потому что я единственная представительница на земле рода графов Завадских, у нас с покойным мужем, единственным
сыном своих родителей, детей не было, следовательно поддержка славы рода и фамильной чести всецело лежит на мне, а я лично не сомневаюсь, что я их ревниво охраняю и опасности для них до конца моей жизни не вижу.
—
Князь Владимир Александрович, осторожно, почтительно опустив голову, начал Николай Леопольдович, — по бумагам считается законным
сыном и
князем.
Примирить мужа с своим единственным любимым
сыном стало заветною мечтою Зои Александровны, в особенности после того, как все лечившие
князя Владимира доктора высказались решительно за смертельный исход его болезни.
Иоанну все, открыться ему, как на духу, и просить его повлиять на
князя в смысле прощения единственного
сына.
Около часу провел о. Иоанн в беседе с умирающим, и результатом это беседы было высказанное
князем Василием желание видеть
сына. Обрадованная княгиня тотчас же телеграфировала ему в Москву.
Зоя Александровна ужасно беспокоилась, боясь, что он не застанет в живых день ото дня слабевшего
князя Василия, тоже ежедневно справлявшегося о
сыне.
Князь Василий, увидав перед собою
сына, сложил губы в нечто в роде ласковой улыбки и протянул ему руку. Тот беззвучно поцеловал ее.
Если бы
князь Василий обладал прежнею прозорливостью, то по одному апатичному выражению лица
сына он понял бы, как далек последний не только от искреннего желания исполнить последнюю его волю, но даже вообще от всей этой тяжелой обстановки родительского дома. К счастью для умирающего, он от непривычного волнения ослаб и впал в забытье. До самой смерти, последовавшей недели через две после описанной нами сцены, он не приходил в полное сознание и умер тихо, как бы заснув.
Дела после
князя Василия оказались в большом беспорядке. Княгиня Зоя Александровна, потрясенная смертью мужа и появлением у его гроба Александрины, отправилась вместе с дочерью, княгиней Анной Шестовой, и внуком,
сыном последней, по предписанию докторов, лечиться за границу. Они уехали в самом конце зимы и располагали вернуться через год. Они звали с собой и
сына, но он наотрез отказался и остался один в громадном княжеском доме.
Гиршфельд подвернулся с своей «маленькой» просьбой в довольно удачное время. Мать
князя Гарина уже с месяц как вернулась из-за границы, задержанная там долее предположенного времени болезнью своей дочери княгини Шестовой, а
князь Виктор, между тем, медлил исполнением своего слова. Княгиня Зоя Александровна не появлялась в гостиной Александры Яковлевны свахой своего
сына. Сам
князь был в мрачно озлобленном настроении.
Устроив предсмертное примирение
сына с отцом, она надеялась, что Виктор, под впечатлением беседы с умирающим, сделавшись, наконец, после смерти
князя Василия главою рода, поступив на службу, которая, конечно, для
князя Гарина была открыта по всем ведомствам, сделает блестящую карьеру и не менее блестящую партию.
Появление на похоронах
князя ненавистной ей. Александрины открыло ей глаза. Она поняла, почему
сын не намерен покидать Петербурга. Она — эта женщина, несколько лет уже составлявшая кошмар княгини, была здесь — в одном с ней городе. Поведение
сына в церкви, о котором она узнала из светских толков, доказывало, что он далеко не излечился, как она надеялась, от своей пагубной страсти. Княгиня же была бессильна против этой женщины, отнимающей у нее ее любимца.
— Вот, ваше сиятельство, как переменяются на сцене жизни роли… Несколько лет тому назад я на коленях вместе с вашим
сыном умоляла вас о согласии на наш брак… Я была тогда, хотя и опозоренная
князем Виктором, но еще совершенно молодая, наивная и неиспорченная женщина, почти ребенок, в моих жилах текла и тогда, как течет и теперь, такая же княжеская кровь, как и в ваших детях, но вы не только не изъявили этого согласия, но выгнали меня со двора, как ненужную собачонку.