— С нами были тридцать тысяч серебряных рублей, тяжесть для обоза довольно значительная. Начальник решил раздать их на руки людям, но неожиданно натолкнулся на упорный отказ. «Куда их нам, только одна тяжесть, — отвечали
все как один. — Ну их!» Насилу уговорили взять по несколько рублей…
Неточные совпадения
Весь отряд
как один человек, отказался взять деньги.
— Он до точности изучил японцев, — говорил мне
один из них, — он безошибочно вперёд указывает места, которые они займут на позиции, а также и те места, на которые они отойдут после боя. И
всё предсказанное генералом исполняется
как по писанному.
— А потому, что он говорил без умолку целый день… Мы раз ходили вместе с ним на рекогносцировку… Прошли более 35 вёрст, и он во
всё время дороги говорил не умолкая… Когда мы пришли на бивак, он обратился ко мне со словами: «Благодарю вас, мы так приятно с вами побеседовали»… — Я не мог не расхохотаться. — «
Какая же это беседа, вы говорили
одни». — «Нет, сколько мне помнится, и вы»… — «Не произнёс ни полслова»… — «Скажите пожалуйста, а я этого и не заметил»…
Он хорошо знал и тогда,
как знают теперь
все, что борьба с японцами будет упорна и продолжительна, что они, находясь поблизости к своей базе — морю, уже этим
одним имеют над нами преимущество численности, которой мы противопоставить свою численность можем лишь через очень большой срок времени.
— Теперь уж казак лезет на сопку с лошадью в поводу и, достигнув вершины, высовывает только
одну голову и смотрит, а прежде, бывало, вытянется во
весь рост и стоит
как столб… Понятно, что японцы, увидя пост, могут сообразить, особенно имея карты полверсты в дюйме, где находится бивак и начать его обстреливать почти с математической точностью… Их часовые обыкновенно лежат, их и не видно… Приноровились ложиться теперь и наши, отбросив русскую откровенность…
Как мы вывернулись и прибыли к полку,
один Господь знает, но уцелели
все и только потеряли несколько лошадей.
— Далеко нет! Из случаев бреда, которые я наблюдал, только два было типичных бреда —
один у штабс-капитана Z — который в бреду бил японцев,
одного больного, а другого маленького, которые постоянно являлись перед ним, а второй — у
одного 19-ти летнего добровольца, которому казалось, что японцы ползут к нему под ноги и он давит их целыми массами. В общем же чаще
всего,
как я уже говорил вам, наблюдается бред самообвинения. Бреда страха перед врагом я не наблюдал ни разу.
Все солдаты обнажили головы и перекрестились
как один человек.
Это оскорбление есть вина (die Schuld) и отзывается в субъекте тем, что, связанный узами единства, внешний мир
весь как одно целое взволновывается действием субъекта и чрез это отдельный поступок субъекта влечет за собою необозримый и непредусмотримый ряд последствий, в которых субъект уже не узнает своего поступка и своей воли; тем не менее он должен признавать необходимую связь всех этих последующих явлений со своим поступком и чувствовать себя в ответственности за них.
Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение на
всех разом, вдруг.
Вся группа должна переменить положение в
один миг ока. Звук изумления должен вырваться у
всех женщин разом,
как будто из
одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть
весь эффект.
Городничий (бьет себя по лбу).
Как я — нет,
как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни
один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что
весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело,
какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В
одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь,
как курица»; а в другом словно бес
какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И
как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и
все помутилось.
И нарочно посмотрите на детей: ни
одно из них не похоже на Добчинского, но
все, даже девочка маленькая,
как вылитый судья.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть
одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да
как же и не быть правде? Подгулявши, человек
все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто
как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.