Неточные совпадения
С кончиною Петра I многое начатое им осталось неоконченным. Его преемники, Екатерина I и Петр II, ничего не сделали для Петербурга. Петр II
думал даже столицу перевести снова в Москву, как размышлял это и сын Петра I — Алексей, так трагически окончивший свои
дни. В непродолжительное царствование Петра II Петербург особенно запустел, и на Васильевском острове, который тогда называли Преображенским, многие каменные дома были брошены неоконченными и стояли без крыш и потолков.
В один
день сдал я всю губернию и все суммы и донес государю,
думал, хоть этим снискать себе милость, не тут-то было, обошел его бес, нашептал на меня, как слышно, турусы на колесах: и пьяница я, и взяточник.
—
Дело не в летах, но это такая воплощенная чистота и невинность, такое нечто не от мира сего, что мне страшно
подумать сказать ей наше земное слово любви.
Николай Павлович понял, что отец на самом
деле не шутит, и почувствовал, как похолодело у него сердце. Он и сам только возражал ему, теша себя, а тоже не ожидал от предстоящей поездки отца ничего хорошего, но
думал, что лучше дурной конец, нежели томительная неизвестность.
— Нет, я
думаю, что прав не ты, а я, всегда говоривший тебе, что не следует ни создавать себе мнения о людях, ни тем более действовать под впечатлением минуты, не обсудив всегда ранее обстоятельства
дела, а между тем, ты, видимо, совершенно не излечим от этого крупного недостатка твоих мыслительных способностей.
— Спи и ни о чем не
думай… Думами ничего не переделаешь… а будущее —
дело Бога!..
Но и после этого Сергей Дмитриевич не позаботился о плане дальнейших действий, надеясь на случай, тем более, что ему было не до того. Он только что продал без ведома Бахметьевой ее маленькое имение, и в его кармане были деньги, а с деньгами разве
думают о
делах?
С Андреем Павловичем он поддерживал разговор как бы по обязанности, стараясь навести своего друга на более продолжительный монолог, чтобы под его говор незаметно
думать свою особую думу, которой он боялся поделиться даже со своим братом по духу, любимым им на самом
деле истинной братской любовью.
«Настасьино это
дело! Как пить дать, Настасьино! Ревнива она у меня, словно черт…» —
думал граф.
«
Дело дрянь, —
подумал последний, — молчком не отделаться».
— Вот что, Михаил Андреевич, скажу я вам, — начал граф, когда Шумский вошел в его кабинет и остановился перед письменным столом, за которым сидел Аракчеев. — Вам, действительно, здесь трудно найти себе занятие, а без
дела жить скучно. В мире для вас все потеряно, но есть еще место, где вы можете быть полезным, если не ближним, то, по крайней мере, самому себе. Ваша жизнь полна горьких заблуждений; пора бы
подумать вам о своем спасении и загладить грехи вашей юности молитвою и покаянием.
«Э! Да дело-то не совсем дрянь! —
думал он. — С тысячью можно и в монастыре жить припеваючи!»
«Не дурно, —
подумал он, — если каждый
день будут так кормить, да еще с такой порцией».
«Э, —
подумал он, —
дело пошло лихо, бояться нечего!»
Наконец, настроение Алексея Андреевича после грузинской катастрофы и пережитых треволнений было далеко не из таких, чтобы он даже мог
думать о власти. Последняя тяготила его, и он совершенно искренно не раз говорил своим приближенным, что его многосложные обязанности ему уже не по силам, что ему надо отдохнуть, удалиться от
дел, и только любовь к своей родине не позволяет ему сделать этого.
Иван Иванович не знал, с чего начать, но
подумав немного, поехал, хотя уже довольно поздно, к генерал-лейтенанту Данилову и, рассказав в чем
дело, просил его превосходительство уволить его хотя на четыре
дня в Петербург, на что тот и согласился, хотя выразил мнение, что все хлопоты отделаться от графа ни к чему не поведут, тем более, что высочайший приказ уже состоялся, но все-таки приказал снабдить билетом.
— Не отдаст… нечего и
думать, я уж не раз приступалась… Куда тебе… так прижмет к себе, что хоть руки ей ломай и кричит не своим голосом, пока не отойдешь… Я уже ее и оставила, и мужа к ней не допустила… мужчина, известно, без сердца, силой хотел отнять у нее… Я не дала, а теперь, грешным
делом, каюсь… Пожалуй, сегодня или завтра все же его послушаться придется… Не миновать…
— И ты можешь
думать, что я на это способна? — вопросом ответила Наталья Федоровна. — У меня нет в душе против тебя ни малейшего зла. Ты, на самом
деле, несчастна… и мне искренне жаль тебя. Но, быть может, Бог даст, все это никогда не обнаружится. У меня же твоя тайна, как в могиле.
— По необходимости, а не по справедливости. Не
думаешь ли ты, что я совершаю этим хорошее, богоугодное
дело. Один Бог без греха…
— Те… те… те… атанде… — схватил он ее руку и силой заставил снова сесть. — Я не сентиментален и готов говорить о
деле не только над могилою, но даже в могиле… Мне же до вас есть
дело, иначе не
думаете ли вы, чтобы я стал вас столько времени выслеживать для нежных воспоминаний о прошлых поцелуях…
Неточные совпадения
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что, как ему, мужику, ничего, если не поесть
день, так и другим тоже. Вот новости!
Хлестаков. Нет, вы этого не
думайте: я не беру совсем никаких взяток. Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста — ну, тогда совсем
дело другое: взаймы я могу взять.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За
дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни
думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Батрачка безответная // На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в черный
день, // Всю жизнь о соли
думала, // О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
У вас товар некупленный, // Из вас на солнце топится // Смола, как из сосны!» // Опять упали бедные // На
дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу
думали // И вдруг запели.