[ «Дело состоит в направленности кантианства на самое себя: поскольку кантианская трансцендентальная философия исследует
познание бытия, постольку трансцендентальное философское познание систематизирует свои собственные принципы; подобным образом трансцендентальная философия будет познавать априорную форму как внечувственно-действующее, но в логике теперь уже не должно таиться ничего помимо того, что дается априорной теорией и познанием чувственной данности» (нем.).]
Неточные совпадения
И так как подлинный пафос философии всегда был в героической войне творческого
познания против всякой необходимости и всякого данного состояния
бытия, так как задачей философии всегда был трансцензус, переход за грани, то философия никогда не была наукой и не могла быть научной.
Нельзя отрицать относительное значение логических категорий, на которых покоится научное
познание, но придавать им высший и абсолютный онтологический смысл есть просто одна из ложных философий, плененных мировой данностью,
бытием в состоянии необходимости.
Интуиция философского
познания связана с истинно-сущим, со смыслом
бытия, и творческая ее природа не означает, что сущее лишь в
познании созидается.
Но двойственность свободы и необходимости, творчества и неподвижности лежит в самом
бытии, а не в способах его
познания.
А
познание есть жизнь и динамика в
бытии, в
познании цветет мир.
Философское
познание не может быть лишь пассивным, послушным отражением
бытия, мира, действительности — оно должно быть активным, творческим преодолением действительности и преображением мира.
Философия будущего сознает творческую, преодолевающую и преображающую природу
познания, так как в
познании увидит рассвет и расцвет самого
бытия.
Философское
познание не противостоит
бытию, как противоположное ему и вне его лежащее.
Философское
познание — в самом
бытии, ибо в самом
бытии познающий, оно особое качество
бытия и особая функция мировой жизни.
Познание имманентно
бытию.
Познание — функция роста
бытия.
Познание истины есть творческое осмысливание
бытия, светлое освобождение его от темной власти необходимости.
Истину философского
познания можно понять и принять лишь тогда, когда есть зачатки той интуиции
бытия, которая достигла высшего своего выражения в творческом познавательном акте философа.
Эта человекоубийственная философия есть проявление титанической гордости философа, не человека, а философа, и даже не философа, а самой философии, самого философского
познания [Философия Гегеля — предельная и величавая попытка, попытка титана поставить философию выше человека и выше
бытия.
И все-таки в Гегеле мы должны увидеть неумирающую истину: для Гегеля
познание было развитием
бытия,
познание — бытийственно.
Познание человека покоится на предположении, что человек — космичен по своей природе, что он — центр
бытия.
Познание же оказывается трансцендентным
бытию, оно вне
бытия и противоположно
бытию.
Но возможна философия тождества субъекта и объекта, творящего и творимого, для которой
познание имманентно, внутренно
бытию.
Свет
познания совершенно имманентен, внутрен
бытию, но в самом
бытии есть не только свет, но и тьма, т. е. в недрах
бытия есть иррациональное, не имеющее никакой связи с учением о
познании и его границах.
Познание имманентно
бытию, идеи живут внутри природы как ее творческие силы,
познание истины есть жизнь в истине.
Познание по глубочайшей своей сущности не может быть лишь послушным отражением действительности, приспособлением к данности — оно есть также активное преображение, осмысливание
бытия, торжество в
бытии мирового разума, солнечный в нем свет.
А творческое
познание есть акт бытийственный, акт восхождения в
бытии.
Поэтому творческое
познание не может противостоять
бытию, в творческом акте не может умерщвляться
бытие.
Познание — не вне
бытия и не противоположимо
бытию, оно — в недрах самого
бытия и есть действие в
бытии.
Познание есть солнечный свет, от которого
бытие развивается.
Познание для критической гносеологии не есть одна из форм творчества,
познание есть заковывание
бытия, противостоящее всякому творчеству и противящееся ему,
познание (наука) есть подмена
бытия.
Гносеология требует послушания научно опознанному
бытию, а научно опознанное
бытие есть для творческой природы человека темница, так как никогда научное
познание не познает этой творческой природы.
В самом
бытии творческая мощь находилась в состоянии потенциальном и подавленном — так было и в спиритуалистическом
познании.
Переход творческой мощи в состояние динамическое в
бытии породит и иное
познание.
Новое
познание о творческой мощи человека и мира может быть лишь новым
бытием.
Творческие порывы нового человека являются симптомом нарождения нового
бытия и нового
познания.
Оккультное
познание может быть необходимо в момент потрясения физического плана
бытия.
Я именно и утверждаю, что в так называемом «иррациональном переживании» или, по моей терминологии, в первичном нерационализированном сознании совершается самое подлинное
познание бытия, совершается то касание сущего, которое не может не быть и познанием.
Неточные совпадения
Никто никогда не объяснил, как реальность
бытия может переходить в идеальность
познания.
Это утверждение примата
познания над
бытием последовательно проводит Коген.
Пространство, время, все категории
познания, все законы логики суть свойства самого
бытия, а не субъекта, не мышления, как думает большая часть гносеологических направлений.
Познание не есть рационализирование
бытия и жизни, а есть их внутреннее просветление, их творческое развитие.
Бытие ни в каком смысле не зависит от мышления и
познания, оно предшествует самому первоначальному познавательному акту, оно скрыто за самим этим познавательным актом.