Неточные совпадения
Глуховцев.
Ну что
ты, — выпьем все понемножку, вот и все. Бежим!
Мишка (жалобно). Да будет вам панихиду тянуть.
Ну, удрали и удрали, и радуйтесь этому. Молодым людям надо быть веселыми, — расскажи-ка лучше, Фрушончик, как
тебя опять из тихого семейства выгнали.
Мишка (подходит сзади и обнимает его).
Ну, не сердись, Сережа, я ведь нарочно. У
тебя голос прямо, брат, для оперы.
Ольга Николаевна.
Ну, иди, миленький, пой. (Тихонько целует его руку.) Спасибо
тебе.
Глуховцев. Ага!
Ну, а
ты?
Онуфрий. И великоват немножко.
Ну, да
ты, Сережа, подрастешь.
Мишка.
Ну, буде, насиделись. Пойдем шататься, ребята. Николай,
ты с нами?
Глуховцев.
Ну, оставь.
Ты плакала? Отчего у
тебя под глазами такие круги?
Ну говори же, Олечка, ведь это нехорошо.
Глуховцев.
Ну видел, положим. Но что же отсюда следует? Правда, это нелепо; может быть, над этим нужно было задуматься, но мне как-то и в голову не пришло. И вообще (с некоторой подозрительностью смотрит на нее), и вообще я действительно не задавался вопросом, кто
ты, кто твоя мать. Знаю, что твой отец был военный, что твоя мать получает пенсию…
Глуховцев. Оставь, Оль-Оль! Только бы до завтра как-нибудь протерпеть, а завтра мы все устроим. Бедная
ты моя девочка, —
ну и мать же у
тебя! Но как же
ты это допустила? Как можно вообще допустить, чтобы
тебя, живого человека, продавали, как ветошку?
Евдокия Антоновна. Какой-то грубиян, какой-то нахал, какой-то студентишка смеет заявлять: я не пущу!
Ты мне смотри, девчонка, дрянь, не забудь, что я
тебе вчера говорила. Ну-с?
Евдокия Антоновна (отрывает ее от студента). Я
тебе покажу, девчонка, дрянь! Идешь или нет, говори!
Ты меня знаешь, Оленька…
ну, идешь?
Онуфрий.
Ну, конечно, со страху. Голода боится, мамаши боится,
тебя боится,
ну и офицер ей тоже страшен, — вот и пошла. Глазки плачут, а губенки уж улыбаются — в предвкушении тихих семейных радостей. Так-то, Коля: пренебреги, и если можешь, то воспари.
Евдокия Антоновна (с ужасом).
Ну что
ты говоришь! А клялся, что абрикосовский. Погоди, Олечка, не кушай, я все это соберу и брошу ему назад в его подлую харю!
Евдокия Антоновна (утешая).
Ну перестань, Олечка, поверь мне, это так нелепо. Мальчик один, без семьи,
ты ему дашь так много любви, — ведь я знаю, какое у
тебя сердце, Олечка. Что же тут плохого? Неужели будет лучше, если мальчик станет развратничать, как все они? Ведь это ужас!
Глуховцев.
Ну,
ты женщина, то есть девочка, если принять в расчет твои года, —
ну а я? Меня Онуфрий называет испанским ослом, а вот как начали мы вместе с ним соображать, так оказалось, что и он такой же осел.
Ты знаешь, уже третью ночь мы с ним не спим и все обсуждаем этот инцидент.
Глуховцев. Он против
тебя и против меня, а сегодня и против себя оказался. (Гундосит, передразнивая Онуфрия.)
Ты, Коля, дурак,
ну и я, Коля, тоже дурак. Знаю только, что
тебе не удалось образовать тихое семейство, — но почему, про то написано в энциклопедическом словаре. Осел!
Онуфрий.
Ну и радуйся, черт с
тобой! Не люблю я, Коля, слюнтяев!
Григорий Иванович (устремляясь в переднюю). Оленька, дружок,
ты что же это вздумала? Какая чудачка! Испугалась, а?
Ну, ничего, ничего, раздевайся. Пойдем поскорее, я
тебе покажу, — тут такой, брат, славный народ! Позвольте представить, господа: Оленька.
Онуфрий. А
ты, Петр, притворись, что можно. Григорий Иванович.
Ну,
ну, притворяйся поскорей, Петруша.
Григорий Иванович (роется в кармане, бормоча). Ага, так вот что! Засада!
Ну погоди ж
ты! Погоди!
Онуфрий.
Ну и извинится, эка важность!
Ты думаешь, Гриша, он помнит, что он болтал? Колька, иди извинись!
Григорий Иванович. Слышал. Да
ну его и вправду к черту! Мальчишка! Сопляк! Выпил две рюмки и насосался. Ведь если бы не
ты, Онуша, я б его застрелил, как собаку, и вот все.
Глуховцев.
Ну ладно!
Ты на меня не сердись, товарищ. Мне, ей-богу, нехорошо. Давай поцелуемся.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).
Ну,
ну,
ну… оставь, дурак!
Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий (жене и дочери).Полно, полно вам! (Осипу.)
Ну что, друг,
тебя накормили хорошо?
Анна Андреевна. Ах, какой чурбан в самом деле!
Ну, когда
тебе толкуют?
Городничий. Что, Анна Андреевна? а? Думала ли
ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство!
Ну, признайся откровенно:
тебе и во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
Анна Андреевна.
Ну, вот нарочно, чтобы только поспорить. Говорят
тебе — не Добчинский.