Ипоходрик

Те же и Настасья Кириловна с Ваничкой.

Настасья Кириловна (подходя к руке Соломониды Платоновны). Вот, бабушка, и я пришла… Ваничка, представься бабушке.

Ваничка подходит к руке Соломониды Платоновны.

Соломонида Платоновна. Здравствуй. Видишь, как вытянуло. Поумнел ли хоть немного, а растешь, глядя на осину.

Ваничка. Я уж, бабенька, давно такой; не все маленьким быть.

Настасья Кириловна. Молодое, бабушка, растет… (К Дурнопечину.) Как здоровье-то ваше, дядюшка, теперь?

Дурнопечин. Ничего… здоров… садитесь.

Настасья Кириловна и Ваничка садятся.

Соломонида Платоновна (относясь к Настасье Кириловне). Ты это зачем сюда прибыла? Дома, видно, не сидится?

Настасья Кириловна. Ай нет, бабушка, как это возможно-с; дела здесь имею.

Соломонида Платоновна. Большие, я думаю, твои дела. Лучше бы хозяйством правила, бездомовщина этакая.

Настасья Кириловна. Я, бабушка, правлю, ей-богу, правлю. Да и кому у меня, — сами вы знаете: дети малые, — везде все сама.

Соломонида Платоновна. Полно, голубушка моя, казанской нищей прикидываться, знаю я тебя, пустоголовая! Всего четыре лошаденки в усадьбе, и тех измучила, таскаясь по гостям; красавица какая, везде ей нужно показывать себя.

Настасья Кириловна. Какая уж, бабушка, красота! Не красота, а бедность… Наговоров вам на меня много, мне вы не изволите верить, так и погибаю.

Соломонида Платоновна. Нет, милая моя, тебе этого еще мало, ей-богу, мало! Как бы воля была, так бы я тебя выпорола. Алексей Яковлевич со слезами приезжал ко мне. Вон пострелят-то своих, на что похоже, перебаловала: куда они теперь годны? Ты у меня молчи лучше — знаю я, соколена, все твои штуки!.. Где это видано, у мужа с людишками хлеб воровать да утаивать: голодна, что ли, ты?

Настасья Кириловна (плача). Весь век от вас, бабушка, обижена была, видно, и перед дяденькой меня хотите оконфузить! Не знаю, что вам сделала; у вас, кажется, ничего не прошу, своим живу.

Соломонида Платоновна. Ах, боже мой, как расчувствовалась, так вот мы все и расплачемся с тобой. Зачем сюда приехала, для какой надобности?

Ваничка. Да что, бабенька, вы все на маменьку нападаете! Она со мной приехала, да-с! — Мне нужно.

Соломонида Платоновна. Дурак этакой! Ему нужно! Драть бы тебя нужно!

Ваничка. Да что вы все ругаетесь! Мы вам не подчиненные! Что вы, в самом деле, куражитесь!

Соломонида Платоновна (вспыхнув). Ах ты, пащенок этакой, а! Скажите пожалуйста! Встань сейчас на колени! Пошел в угол и встань! Пикнуть у меня не смей, дурья порода!

Ваничка. Больно ловки, так вот сейчас и послушаюсь!.. Я не к вам пришел, а к дяденьке.

Соломонида Платоновна (выходя из себя). Молчать, постреленок!.. Говорят тебе, — на колени!

Ваничка (осердясь). Как бы вот не так: что я вам, дурак, что ли, дался? Что вы ко мне пристаете?.. Маменька у нас, уж известно… ее всякий приколотит, а меня — тибо! Дудки мной-то командовать!

Настасья Кириловна (почти в отчаянии). Ваничка, перестань! Что это ты, безмозглый, говоришь.

Соломонида Платоновна (в окончательном азарте). Вон, дурачье!.. Чтоб духу вашего не было здесь! Николай Михайлыч, вели их прогнать!

Дурнопечин. Настасья Кириловна! уведи в самом деле своего дурака; он, верно, пьян.

Ваничка. Сами вы, видно, с бабушкой-то пьяны.

Соломонида Платоновна (вскакивая и давая Ваничке пощечину). Вот тебе, бабушка, — раз!

Ваничка попячивается. Соломонида Платоновна бьет его по другой щеке.

Вот тебе, бабушка, — два!

Настасья Кириловна (хватая сына за руки). Царь небесный!.. Ваничка, что мы с тобой наделали!

Ваничка (вырываясь у ней из рук). Да что, маменька, иное дело: я сам сдачи дам!..

Настасья Кириловна. Уходи, разбойник этакой, прокляну тебя, варвара! (Почти насильно выталкивает Ваничку со сцены и сама с ним скрывается.)