Правда – хорошо, а счастье лучше
1876
Явление девятое
Платон, Филицата, Зыбкина и Грознов
Грознов (поет). «За малинкой б в лес пошла». (Садится на стул.)
Филицата (Зыбкиной). Угомони ты его! Он теперь уснет, как умрет. А сына твоего я с собой уведу.
Зыбкина. Пущай идет. Своя воля — не маленький.
Филицата и Платон уходят.
Грознов (поет). «За малинкой б в лес пошла». Где он тут?
Зыбкина. Кто он-то?
Грознов. Приказчик этот. Вот он теперь поговори со мной. Я его! У-у-у! (Топает ногами.)
Зыбкина. Он давно ушел, Сила Ерофеич.
Грознов. Подайте его сюда! Смеяться над Грозновым!.. Вот я ему задам!
Зыбкина. Да где же его взять-то?
Грознов. Ты смеяться надо мной? Ах ты, молокосос! Что ты, что ты? Ты знаешь ли, что такое Грознов… Сила Грознов?.. Грознов — герой… одно слово… пришел, увидел, ну и кончено. Какие дела Грознов делал… какие дела? Это только уму… у… у… непостижимо.
Зыбкина. Ах, скажите, пожалуйста.
Грознов. Молодой Грознов… ну да, не теперь, а молодой…
Зыбкина. Ах, как это интересно.
Грознов. Была женщина красавица, и были у нее станы ткацкие, на Разгуляе… там далеко… в Гав… в Гав… в Гавриковом переулке и того дальше… Только давно это было… перед турецкой войной. Тогда этот турка взбунтовался, а мы его… били… за это… Вот каков Грознов! А ты шутить!.. Мальчишка!
Зыбкина. Ну, и что же эта женщина, Сила Ерофеич?
Грознов. Вот и полюбила она Грознова… и имел Грознов от нее всякие продукты и деньги… И услали Грознова под турку… и чуть она тогда с горя не померла… так малость самую… в чем душа осталась. А Грознов стал воевать… Вот каков Грознов, а ты мальчишка! У… у… у… (Топает ногами.)
Зыбкина. Дальше-то, дальше-то что, Сила Ерофеич?
Грознов. Только умереть она не умерла, а вышла замуж за богатого купца… очень влюбился… такая была красавица… по всей Москве одна. Первая красавица в Москве, и та любила Грознова… Вот он какой, вот он какой!
Зыбкина. И уж вы после эту женщину не видали?
Грознов. Как не видать — видел. (Поет.) «За малинкой б в лес пошла».
Зыбкина. Чай, не узнала вас, отвернулась, будто и не знакомы?
Грознов. Ну, нет. Тут такая история была, такая история, что и думать — так не придумаешь.
Зыбкина. Уж вы, будьте столь добры, доскажите все до конца.
Грознов. Вот пришел я в Москву в побывку, узнал, что она замужем… расспросил, как живет и где живет. Иду к ней; дом — княжеские палаты; мужа на ту пору нет; провели меня прямо к ней… Как увидала она меня, и взметалась, и взметалась… уж очень испугалась… Муж-то ее в большой строгости держал… И деньги-то мне тычет… и перстни-то снимает с рук, отдает; я все это беру… Дрожит, вся трясется, так по стенам и кидается; а мне весело. «Возьми, что хочешь, только мужу не показывайся!» Раза три я так-то приходил… тиранил ее… Ну, и стал прощаться; надо в полк идти, а она-то себя не помнит от радости, что покойна-то будет. И что же я с ней тогда сделал… по научению умных людей?.. Мудрить-то мне над ней все хотелось… Взял я с нее такую самую страшную клятву, что ежели эту клятву не исполнить, так разнесет всего человека… С час она у меня молилась, все себя проклинала, потом сняла образ со стены… А клятва эта была в том, что ежели я ворочусь благополучно и что ни истребую у нее, чтоб все было… А на что мне? Так, пугал… И клятва эта вся пустая, так, слова дурацкие: на море на окияне, на острове на буяне… В шею бы меня тогда… а она всурьез… Так вот каков Грознов!
Зыбкина. А что ж дальше-то?
Грознов. Ничего. Чему быть-то?.. Я всего пять дней и в Москве-то… Умирать на родину приехал, а то все в Питере жил… Так чего мне?.. Деньги есть; покой мне нужен — вот и все… А чтоб меня обидеть — так это нет, шалишь… Где он тут? Давайте его сюда! Давайте его сюда! Давайте сюда! (Топает ногами, потом дремлет.) «За малинкой б в лес пошла».
Зыбкина. Ложились бы вы, храбрый воин, почивать.
Грознов (стряхивая дремоту). Зорю били?
Зыбкина. Били.
Грознов. Ну, теперь одно дело — спать.
Зыбкина. Вот сюда, на диванчик, пожалуйте!
Грознов (садясь на диван, отваливается назад и поднимает руки). Царю мой и Боже мой!