Правда – хорошо, а счастье лучше

Зыбкина, Грознов, Платон и Мухояров.

Мухояров (садится, разваливается и надевает пенсне). Скажите, пожалуйста, я вас спрашиваю: ваш сын имеет в себе какой-нибудь рассудок?

Зыбкина. Не знаю, как вам сказать. Кажется, Бог не обидел; ну, и учили мы его.

Мухояров. Однако и образования настоящего по бухгалтерской части я не вижу.

Платон. Фальшивые балансы-то тебе писать? Нет, уж это на что же!

Мухояров. Не с вами говорят, а с вашей маменькой. Но я даю ему работу и очень интересную: баланс стоит сто рублей; я предлагаю полтораста, но он не берет.

Платон. Совести не продам, сказано тебе, и не торгуйся лучше.

Мухояров. Какой же ты бухгалтер! От тебя твоей науки сейчас требуют, а не совести; значит, ты не своим товаром торгуешь.

Платон. Да уж будет разговаривать-то. Тысячи рублей не возьму — вот тебе и сказ.

Мухояров. Твоя глупость при тебе, — я спорить не стану. Мы людей найдем. (Зыбкиной.) У нас дело вот какого роду: много денег в кассе не хватает; хозяин издержал на свои развлечения; так нам требуется баланс так оттушевать, чтобы старуха разобрать ничего не могла. (Показывая на Грознова.) Что это у вас за орангутант?

Зыбкина. Какой орангутант, помилуйте! Это — кавалер. Ваша нянька хочет его к вам в ундеры поставить. (Грознову, указывая на Платона.) Вот, Сила Ерофеич, сынок-то мой, про которого говорили.

Грознов. Парень знатный! (Манит рукой Платона.) Поди-ка сюда поближе!

Платон подходит.

Кто это? (Указывая на Мухоярова.)

Платон. Приказчик от Барабошева.

Грознов. О!.. А я думал!.. (Отворачивается и жует яблоко.)

Мухояров (вставая). Хорош мужчина!

Грознов. Недурен. А ты как думал?

Зыбкина. Он в разных сражениях бывал, королей, императоров и всяких принцев видел.

Мухояров. Врет все: ничего он не видел, за пушкой лежал где-нибудь.

Грознов. Нет, видел.

Мухояров. На картинке?

Грознов (сердито). В натуре.

Мухояров. Которого?

Грознов. Австрицкого, прежнего.

Мухояров. А какой он из себя? Мал, велик, толст, тонок? Вот и не скажешь.

Грознов. Нет, скажу.

Мухояров. А скажешь — так и говори! Вот мы твою правду и узнаем. Ну, какой?

Грознов (передразнивая). Какой, какой! Солидный человек, не тебе, прохвосту, чета. (Встает.) Ну, я пойду.

Зыбкина. Идите, Сила Ерофеич!

Мухояров. Куда нам такую ветошь? У нас не Матросская богадельня. Разве для потехи?

Грознов. Поживи-ка с мое, так сам в богадельню запросишься, а я еще на своих харчах живу. А у Барабошевых тебя держать станут ли, нет ли, не знаю, а я жить буду. А коли будем жить вместе, не прогонят тебя, так ты мне вот как будешь кланяться. Не больно ты важен: видали и почище. (Уходит.)

Мухояров. Я прихожу к вам вроде как благодетель, интересую вас работой, но вы сами не хотите, значит, прощайте! Между прочим сказать, я вам не опекун. (Уходит.)