При этом сама эта адаптация является одной из множества экранных интерпретаций
толстовского текста, воспроизводящих его как модельное описание некой общей утраты.
Укажу здесь лишь на несколько
толстовских приёмов визуального изображения ряда военных эпизодов.
Они дополнительно воспитывали питомцев
толстовской гимназии.
Бунинские, купринские,
толстовские места проходили перед его глазами чередой удивительных впечатлений, навсегда сохранившихся в его памяти.
Присмотритесь к новому слайду – почувствуйте, что найденные картинки не просто вторят
толстовской мысли, а помогают быстрее её понять и придают ей дополнительную выразительность.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: неразмещение — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но это не предел замысла: чуть позже приложение дополнили визуальными графами отношений
толстовских героев в формате соцсети и проекцией текста на географическую карту.
Мой метод будет состоять в следующем: сначала я обозначу основные источники, которые создадут контекст для тщательного прочтения охотничьих глав «Войны и мира», а затем поэтапно рассмотрю
толстовское описание псовой охоты, на каждом этапе обращаясь к этому более широкому контексту.
Так мы попали в
толстовский дом.
Оно отражает требовательность и серьёзность
толстовского взгляда на творчество, на печатное слово.
Где бы в реальной жизни
толстовская цитата могла появиться?
Вдовин даже приходит к выводу, что, «несмотря на свою репутацию консерватизма и пренебрежения потребностями русского общества, “
толстовский классицизм” сыграл решающую роль в повышении статуса русской литературы и продвижении вполне современной политики национальной мобилизации через школьное образование».
Не случилось бы
толстовского учения и яростного отрицания православной религии, которые весьма расшатали и без того некрепкое здание самодержавия.
Но принятие ими
толстовских идей было довольно избирательным.
Симпатии и интерес к анархистским идеям демонстрировали и рядовые участники
толстовского движения.
И это – не
толстовское непротивление, это – братство, добытое кровью и борьбой.
Но если под этим понимать приятие тех или иных периодов и явлений русской истории такими, каковы они есть,
толстовское слово вполне уместно.
Нет, не в
толстовском смысле – мол, надо только три аршина земли или сколько там, как трупу.
Основной темой
толстовской лирики в середине XIX века была несчастная любовь.
Не будем обстоятельно анализировать типы
толстовских романов, но окинем беглым взглядом хотя бы некоторые из них.
И правда, появилась целая глава. Яркая, сильная, являвшая поистине вершину
толстовского творчества. Описывался сенокос.
Создаётся впечатление, что он как бы «увлажнял» рационализм
толстовского понимания религии, которое сводилось к простой мысли: всё, что находится за пределами нашего разума, для нас не существует.
Чтобы быть эффективным, психологу необходимо быть на том же уровне сложности, на каком протекает внутренняя жизнь
толстовских персонажей.
Наконец, тот же текст, представленный как «другой-для-меня», – это
толстовская философия истории, включающая множество «дифференциалов истории», движимых «скрытой теплотой патриотизма», в том числе «великих исторических личностей» – императоров, полководцев, и «простых людей», и доказывающая естественность «мира» («мiра») – во всех его проявлениях (как порядка, гармонии, общего строя) и противоестественность «войны» (как хаоса, разрушения, дисгармонии) – на всех уровнях их осмысления.
Он разъяснит массам трудящихся и эксплуатируемых значение
толстовской критики государства, церкви, частной поземельной собственности – не для того, чтобы массы ограничивались самоусовершенствованием и воздыханием о божецкой жизни, а для того, чтобы они поднялись для нанесения нового удара царской монархии и помещичьему землевладению, которые в 1905 году были только слегка надломаны и которые надо уничтожить.
Будучи воспет в литературно-художественной традиции, вершинами которой являются лермонтовское «Бородино» и
толстовская эпопея «Война и мир», 1812 год и в народное историческое сознание вошёл в мифологической форме.
Иными словами,
толстовская коммуна может представлять собой общество, не унижающее человеческого достоинства в силу того факта, что в нём отсутствуют перманентные институты правления, но в то же самое время оно не является достойным обществом, поскольку жизнь в тяжёлой нищете воспринимается как унизительная.
Существенная часть исследований посвящена заглавным и автобиографическим образам героев
толстовских произведений.
Во-первых – истинно эпический размах повествования и охват событий, продолжающий
толстовскую традицию в русской литературе.
Это довольно типичная
толстовская колония русского образца 90-х годов.
Как видим, в русском обществе
толстовского времени сосуществовало несколько основных представлений о высшей жизненной правде.
Только гармоничное сочетание анализа этих разных, но тесно связанных между собой сторон творческой деятельности писателя может гарантировать продуктивность изучения и осмысления
толстовской концепции праведничества.
Так как моё «чтение» романа развивалась в течение многих лет (и некоторые мои размышления были опубликованы в отдельных статьях), я, разумеется, одновременно читала и «
толстовскую литературу».
Классический роман
толстовского типа целиком уходит в лирическую стихию и внутренний монолог, утрачивает видимые привязки к истории и социально-политическую иллюстративность.
Феноменальная память необходима, я давно изучал
толстовские книги.
Толстовский принцип непротивления злу был возведён здесь в основной закон жизни.
По нашему мнению, этот
толстовский рассказ, который, казалось бы, оказывается рассказом «ни о чём» и непонятно по какому поводу создававшимся, является аллюзией на указанное диккенсовское «описание бури» и может быть адекватно понят и оценён только в сравнении с ним.
Я просто повторил
толстовские имена, но его действующие лица стали московскими архитекторами советских семидесятых.
Во-первых, его изыскания одобрили и просили продолжать сотрудники
толстовского музея, Центрального архива и других уважаемых научных учреждений.
Впрочем, у всех нас одна болезнь –
толстовская порода!
Аналитические обращения к экранизациям
толстовского романа не могли не стать одним из лейтмотивов конференции.
Читатели в научном зале часто выглядят странно: у молодых учёных дам синие волосы, пирсинг, у пожилых джентльменов
толстовские бороды в крошках.
Я ещё долго размышлял о справедливых и несправедливых войнах, о невозможности к воплощению в жизнь
толстовской теории о непротивлении злу насилием, о том, что добро должно быть с кулаками.
Барышня просто заснёт, а проснувшись и думать забудет о всяких глупостях вроде попытки повторить судьбу
толстовской героини.
Я долго думала – что всё же не совпадает с
толстовскими образами, выбивается из них?
Я только теперь по-настоящему понял смысл знаменитого
толстовского изречения: «люди как реки».
Он руководит делами
толстовского народного издательства «Посредник».
Мой отец старался воспитать нас в
толстовском духе.
Воображаемый кошмар литургии без ектении, то есть фактически без молитвы о здравии и благоденствии императора и императорской фамилии, вполне мог бы быть выразительно проиллюстрирован
толстовской фразой «Всё смешалось в царской семье», предтечей (как показано выше) ныне знаменитого афоризма, открывающего тогда ещё далеко не законченный роман, – знай тогда этот зачин императрица.
В результате многие преподаватели превратились в надсмотрщиков, а занятия – в зубрёжку, и вместе с тем для здравомыслящих учителей и талантливых учеников
толстовские реформы в чём-то оказались благотворными.