Остальные юридические акты должны были составляться площадными
подьячими.
Старшие
подьячие отвечали за руководство повытьями, а средние и молодые были ответственны за делопроизводство.
Со всех сторон спешат приказные
подьячие, путаясь в своих длиннополых кафтанах.
Младшие
подьячие чинят перья, наливают чернила, бегают в торговые ряды за покупками.
В них судили бояре или окольничьи, дьяки вели дела, а под ведомством дьяков состояли
подьячие.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: расколыхать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Конечно, туда можно было войти всякому, но вот въезжать на лошади разрешалось только «старым
подьячим», да и то до определённых заранее мест.
Тут к ним подошёл совсем ещё молодой
подьячий.
Вероятно,
подьячий даёт добрый совет, и на лице крестьянина расплывается довольная улыбка, он благодарно кланяется и передаёт за услугу «поминок» – свой узелок.
Последнее пожелание сопровождалось увесистым кошелём, лёгшим в руку царского
подьячего.
– Э-э-э-х, жаль! Парень то хороший! – с обидой в голосе сказал
подьячий. – Придётся голову рубить.
Там за столом с свёртками бумаг сидел
подьячий, один из преданных и усердных слуг царевны.
Из романа явствует, что это никакой не природный аристократ, а нувориш екатерининской эпохи из бывших
подьячих.
По царскому указу рабочий день
подьячего длился 12 часов, а жалование платили на первых порах более чем скромное – всего 10 рублей в год.
Легко вообразить, как просторно могли трактовать человеколюбие московские
подьячие дореформенной поры!
Ябедники и крючкотворцы открывали шествие,
подьячие шли с знамёнами, на которых было написано: «Завтра».
Во время разбирательства
подьячие записывали речи сторон, а по окончании судоговорения прочитывали им написанное, и стороны прикладывали свои руки к судному делу; за неграмотного подписывал тот, кому он верил.
Но сразу головой он стать не мог, поэтому, очевидно, ранее служил таможенным
подьячим.
– Хочу, – невозмутимо ответил
подьячий.
– Кто? – Не понял
подьячий. – Что?
– Что это было? – удивился
подьячий.
Л пьяный
подьячий встал, да и не догадался порядком оглядеться, и с тех пор думает-не придумает, что с ним сталося.
Низшей же административной должностью была должность
подьячего.
Оба
подьячих громко расхохотались.
– И где же то тело? – тусклым голосом спросил
подьячий, быстро лепя одну буковку за другой.
– Веди
подьячего и сына боярского, – бросил он сонно появившемуся у двери стрельцу.
За другим столом сидели три
подьячих приказа в таких же кафтанах, но без ферязей; перед ними были также бумаги, чернила и перья.
Игумена слова
подьячего не удивили.
Подьячий стал оглядываться по сторонам, но что толку: тьма вокруг, хоть глаз выколи.
Окольничий не пожелал слушать его и выслал на двор
подьячего.
Кивнул дьяк толмачу – переводи, да чтобы всё в точности, без отсебятины! Махнул рукой
подьячим, те вынесли к ханскому престолу дары – меха да серебро.
И в опочивальню
подьячего вошёл осанистый чернобородый купчина в огромной волчьей шубе.
Разглядеть того человека
подьячий не успел, и хотел побежать к сараю, но тут его надсмотрщик за шиворот схватил.
– Да с чем придем-то, Романушка? С пустыми руками? Да он нас батогами забьёт! – жалобным голосом произнёс
подьячий.
И видел
подьячий, как по мере чтения серело у него лицо.
А
подьячий уже улыбается, уже угодливостью лучится, уже полупоклон тебе отдаёт.
Пришлось
подьячему опять взяться за тяжёлый заступ.
А отставной
подьячий, что каждой полушке счёт ведёт, – не может.
Подьячий сделал постное лицо и заскрипел пером.
–
Подьячий начинает читать писанный полууставом митрополичий указ: – Не велено священническому и иноческому чину по священным правилам и соборному уложению в корчмы входить, упиваться, празднословить, браниться…
Подьячий прошёл немного в сторону и опять попал в вязкую чёрную грязь.
Без личного интереса
подьячие больше на совесть полагаться станут.
Вот из-за тех гвоздей и решил
подьячий немного покопать землю.
Слегка потерявшийся голос
подьячего вновь обрёл твёрдость.
Подьячий быстро поднялся, вышел на улицу и зажмурился от яркого солнечного света.
Больше дворни у старого
подьячего теперь не было.
Больше всего на площади было калек, больных и убогих, которым за малые деньги, а иногда, проявив человечность, и безденежно, площадные
подьячие писали челобитные царю для выделения царской милости бесплатного лечения или выдачи из царской казны рублёвик на пропитание.
С батькой обнялись мы в последний раз, когда
подьячий прочитал нам приговор.