Копытце Таманского дьявола

Юрий Торин, 2023

До сих пор в русской литературе было всего два поручика: поэт Михаил Лермонтов и незабвенный поручик Ржевский. Теперь есть и третий – инженер-поручик Силúцкий. Уже миновал Девятнадцатый – просвещённый век машин и научно-технического прогресса, и только-только наступил Двадцатый, ещё не грянула никакая Русско-Японская война, никакая Первая Империалистическая , не то что Революция, а вокруг бушует жизнь Российской Империи во всём её многообразии, на Юге, у берегов морей Азовского и Чёрного.Но, вчитавшись, внимательный читатель поймёт, что подлинные события намеренно отнесены автором менее чем на сто лет назад, как чисто литературный приём.Дореформенная орфография заменена на современную.

Тангó

Из беседы со штабс-капитаном Р., бывшим сослуживцем инженера С.(орфография сохранена):

— Вообразите себе, господа, такую картину: осеннее солнечное утро, гарнизон, суббота. Ну, то есть день недели, а не барон. Хотя и он тоже. Его превосходительство в прекрасном расположении духа посылал Афоню принести ему на подносе завтрак, чтобы не спускаться самому.

«Я, — говорит, — уже глубокий старик!» Солнышко к нему в окна масандры этак ласково светит. Распахивается дверь, на пороге Афоня с полным подносом снеди. А к завтраку и шкалик"со слезой"откуда ни возьмись. Стопки хрустальные шут знает откуда. В гарнизоне — хрустальные рюмки, вообразите, господа!!

Генерал Афоню обнимает за талию, песенку мурлычет, пока тот над столом колдует, опрокидывает с ним по стопочке за тезоименитство Государя Императора и тут же граммофон завести приказывает. Аргентинское тангó!! Красивая музыка, черти эти аргентинцы!..

Слово зá слово, отправил он рядового за новым шкаликом, и тут как на грех в масандру по лестнице поднимается Станúслав, а дверь к Генералу приоткрыта, а оттуда тангó тут уж этакого капкана ему не миновать!"Силúцкий! Зайди-ка, брат, на минуточку!"А там и звон, там и топот!

И вот уже гляжу я, и глазам своим не верю:

Генерал в одних пурпурных подштаниках, ухватил инженера за талию, и по комнате тангó вытанцовывает, куда там твоим аргентинцам! Музыка из граммофона гремит, у Генерала глаза горят, зубы оскалены, бакенбáрдища всклокочены, а инженер и рад бы освободиться, но вошёл в раж, откуда-то цветок шиповника в зубах, и очки блестят, и такие склáдные коленца выкидывают, будто сроду только и делали, что на пару тангó под граммофон танцевали в исподнем — Содом и Гоморра! Жаль, Иван Вино их не видал, то-то посмеялся бы старик!

И оба невидимой голосистой мулатке в такт подпевают:"Ча-ча-чá!", прости Господи!

А тут и Афоня с новым шкаликом в масандру, и фон Берлиз с новостями: где что творится? Что у Графини? Что у старого Арона Борисыча? У Сударя что как? Где нынче Иван Вино, и отчего не едут в масандру гости — унтер-боровы, оба-двá, особенно старшóй,"самый лучший в мирре человек, лучший в мирре!"