Рок. И посох в песках оружие. Книга 2. Том 1 «Угроза из прошлого»

Юрий Викторович Швец

Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию вторую книгу романа «Рок. И посох в песках оружие», том первый. Новые герои вкупе со старыми полюбившимися героями романа свяжут свои судьбы в замысловатый, неразрывный клубок новых приключений и тайн… Надеюсь, наша встреча на страницах романа будет взаимно приятной!

Глава 14

В лагерь Матоса прибыли послы от Гамилькара. Посольство было совсем небольшим — всего три человека. Но, одним из них был Гикет. Его знали многие в корпусе Гамилькара. Гикет в прошлом, до того, как ушёл в политику совета суффетов, был в соратниках у Барки и, поэтому, старожилы корпуса знали его отвагу и непререкаемую честность. Узнав о его прибытии, Матос созвал на совещание своих ближайших сподвижников. В шатре Матоса, произошёл обмен мнениями по встрече Гикета.

— Что ему здесь надо? Надо пленить его, как мы пленили других! Посадим в яму к Гиксону, пусть посидит там, и ждёт нашего решения! — Кричал Авторит. — Чем меньше у Гамилькара, останется таких соратников как Гикет, тем легче нам будет справиться с ними!

— Ты галлат в своём уме? Ты предлагаешь перейти нам границы, за которые не перешёл Спендий? — отреагировал известный и уважаемый в корпусе полугрек, наёмник из Масилины, Поликарп.

Он, совсем, недавно, присоединился к восстанию, прибыв в числе последних наёмников из Сицилии.

— Я, с Гикетом, вышел из окружения у Гелы, девять лет назад! А ты, пробывший в корпусе всего лишь два последних года, советуешь совершить мне такое гнусное предательство?! — продолжил Поликарп.

Глаза его налились гневом. Его взор сверлил галлата и его приближенных, не как соратников, а скорее, как врагов.

— Да, Поликарп, предлагаю! А кто нас послал почти в центр Африки?! Разве не магнаты Карфагена, с молчаливого согласия Барки? Замысел был у них один! Чтобы как можно больше воинов, из нас, остались там навсегда, сгинув в пустынях и джунглях! Укусы змей, мух, членистоногих — все бы это сделало своё дело! А ты, теперь, будешь защищать их? Жалеть? А они нас жалели, отправляя на явную гибель? Да и какая, лично мне разница Гиксон или Гикет, скучают в наших ямах? Вы, что, все ещё, собираетесь заигрывать с Гамилькаром?

— Я не стоял в строю с Гиксоном!? А с Гикетом стоял! И если он сюда приехал по своему желанию? То и уедет по нему же! Клянусь воительницей Афиной, все, кто встанут на его пути, будут есть кровавый песок, который оросят собственной кровью! — Поликарп не шутил, это знали все, кто служил с ним. Поликарп наполовину обнажил свой меч, сверля взглядом Авторита и его свиту.

— Друзья, постойте! Не стоит ссориться по столь незначительному поводу!

— Да, Поликарп, успокойся! Ведь, ещё никто не принял сторону Авторита!

— Давайте хоть выслушаем, что хочет предложить Гикет?

Раздались успокаивающие голоса со всех сторон. Военачальники, встали меж Авторитом и Поликарпом, стараясь их успокоить и отвлечь от ссоры.

— Я даже слушать его не хочу! — Авторит, вырывался от окруживших его сослуживцев, его разъедала желчь. — Мы подняли знамя восстания! Зачем нам слушать своих врагов?

Матос хранил молчание, наблюдая за всей ссорой. Он о чём-то думал, слушая ссорящихся соратников. Скорее всего… он просто ждал, какая сторона победит в этом споре… и уже от этого, хотел принять своё решение насчет встречи в Гикетом. В это время распахнулись сворки полога шатра и в внутрь его, быстрой походкой вошёл Сергий Коста, в сопровождении двух воинов.

— Наконец-то, Сергий! — искренне обрадовался Матос, — прибыл посол от Гамилькара. Это некто Гикет. Наш бывший соратник. Его многие знают, как бесстрашного и честного воина! Что нам делать? Он ведь может своими речами воздействовать на умы своих бывших соратников?

При этих словах, лицо Авторита скривилось в усмешке. После появления в лагере этого латинянина, он стал заметно пользоваться доверием Матоса все меньше и меньше… и это медленно разъедало его изнутри. Матос, все меньше спрашивал мнение самого галлата и все больше полагался на мнение латинянина. Авторит полностью утрачивал своё влияние на ливийца, вызывая открытую враждебность и ненависть к Косте. Этот хитрый латинянин, так втёрся в доверие к Матосу, и произошло это так быстро, что Авторит уже проклинал тот день, когда не решился казнить всех прибывших с ним, под предлогом поимки пресловутых, засланных убийц вождя Матоса, отправленных Спендием!.. Но сам, Авторит, не доверял никому, ни Спендию, ни Матосу! Но… об этом он ни говорил никому… до времени.

–…Не понимаю, в чем соль самого спора? — говорил в это время Коста. — Выслушать посла обязана каждая цивилизованная сторона?! Матос! Ты же претендуешь на трон Ливии?! Как же, ты, будешь выстраивать отношения, с соседями поправ все устои человеческой морали? Выслушаем посла! В военном искусстве, чем больше ты знаешь о враге, тем ближе твоя победа! — Коста, улыбался во время этой речи, и это сняло напряжение, царившее в шатре ещё минуту назад.

Присутствующие почувствовали облегчение от энтузиазма и уверенности Косты, это разгладило их лица и уняло, бушующие в сердцах, тревоги, по поводу общения с бывшим соратником.

–… Пусть он расскажет, чем дышит враг? Что он нам может противопоставить?! Если боишься, что он, с кем-то, ненароком, перебросится словами по дороге сюда, то лучше ему навстречу отправить кого-то, кто сможет воспрепятствовать этому! Того же Авторита! Пусть встретит врага у ворот и сопровождает его сюда! И по пути следования, как бы невзначай, показывает ему мощь твоего войска, Матос!

Это предложение, сказанное в добром расположении духа и очень дельное, было воспринято многими с одобрением. Даже Матос, просияв лицом, вопросительно, с улыбкой взглянул на Авторита. Совет был деятельный и подходящий…

Этот вариант был оценён всеми, кроме, самого Авторита. Он вспыхнул, отвечая на слова Косты:

— С каких это пор, прибывший в лагерь римский наёмник, распоряжается в нем? Авторит сделай то, Авторит сделай это! Матос, ты хоть сам ещё имеешь собственное мнение? Без слов этого латинского прихвостня! Я здесь, что, последний гонец? Ты забываешь, что подо мной 20 тысяч галлатов! И они не самая худшая часть этой армии! Что же ты хочешь? Чтобы после того, как я высказался совсем не пускать этого пуннийца в лагерь, сам же его поехал встречать? После посыла, никому не известного, римского наёмника? Ты, что, хочешь выставить меня на посмешище?

Лик Авторита горел гневом и яростью, будто ошпаренное ковшом кипятка, выплеснутого ему в лицо! Его свита, видя, как завёлся вождь, тоже стала проявлять враждебность…

— А, что тут случилось до меня? — Непринуждённо спросил Коста, — Авторит высказался против приёма послов?! Ну, в принципе, это не первое его глупое высказывание! Отнесёмся к нему снисходительно! В тех местах, откуда он родом, не было цивилизации! Галлаты даже в гости, друг к другу не ходят! Предпочитая проводить время в диких плясках вокруг костров и округлых камней, кои у них заменяют храмы и светилища (от свет), после того как они ушли от пращуров Севера и одичали, одикарились в скитаниях! Но надо отдать должное им! Они очень требовательны к словам! — Улыбнулся Коста.

Эта язвительная улыбка, окончательно вывела из себя Авторита.

— Не забывай, что мои сородичи, не раз насиловали женщин в твоём городе, после оставления его этрусками! И плясали в нем, на пожарах твоих храмов! — Закипел он.

Он хотел сказать большее, и открыл было рот, но, в последний момент, передумал это делать, взглянув в лицо Косты.

— Да, — подтвердил слова Авторита, Коста, — но, теперь, ваши задницы не могут переправиться, даже, через реку По. А мы можем!

Это было сказано голосом, совсем непохожим на тон приветливого, коим говорил Коста до этого. Его глаза сделались стеклянными и пронзили всех окружающих галлата и его самого холодным взглядом смерти.

Рука Авторита инстинктивно потянулась за мечом, висящим на поясе, взгляд сына волчицы вселял в него ужас…

— Не забывай Авторит! — вдруг, раздался громкий, тяжёлый голос Матоса. — Это я возвысил тебя в своём лагере! Даже среди твоих галлов, есть воины поискусней тебя!

Матос выступил вперёд, дабы избежать кровопролития.

— Ты не обратил бы на меня внимание, если бы тебе не указал на меня наместник Гелы, Скрофа! — так же зло ответил, Авторит, но тут же осёкся, поняв, что сболтнул этим лишнее…

Лицо Матоса налилось синевой. Коста, к этому времени овладев собой, почуял бурю, что может накрыть этот лагерь и поспешил вмешаться в грозу, уже наполнившую шатёр, и готовившуюся пролиться кровавым дождём…

— Хорошо! Друзья и соратники! Перестанем спорить! Я внёс предложение встретить посла, я же его и исполню! Я сам выйду навстречу послу Гамилькара! — внёс он новое предложение.

Матос широко раздув ноздри, смотрел на Авторита. Но Коста, своим новым предложением, разрядил обстановку в шатре. Латинянин, подойдя к галлату, вплотную, громко, чтобы все это слышали, обратился к Авториту:

— От тебя мне нужно с десяток наездников! В качестве моего почётного эскорта и нашего гостя! Заодно, зная твою маниакальную подозрительность, пусть твои поводыри проследят, чтобы не я, не наш гость, не общались в дороге! Не передавали кому-либо, чего-либо на пути к шатру! — Этим, окончательным своим требованием, он загнал упёртого галлата в тупик и тот, скрипя зубами от бессилия, молча согласился…

Коста, сказав это, повернулся и вышел из шатра… За ним следом вышли его воины…

Авторит стоял в ступоре… Он понимал, что, окончательно, теряет всякий вес в лагере… Что латинянин и умнее его, и намного сильнее, и подготовленнее в военном деле! Но природное стремление к умственному тщеславию, жажда власти, посредством непомерно раздутой гордыни в нём, скручивали его сознание в клубок, в котором окончательно утрачивались ростки каких-либо зачатков мудрости.

— Ну что же ты, галлат? — вывели его, из ступора, слова Поликарпа. — Тебе нужно справить Косте эскорт, который он у тебя попросил, недоверчивый ты наш! Или ты уже не хочешь, даже, этого делать?

Авторит повернулся к одному из своих приближенных и кивнул ему головой. Тот быстро покинул шатёр…

…Коста, вышел из шатра и, не дожидаясь никого, сел на поданную ему, по его же знаку, лошадь. Через мгновение, три всадника неслись по направлению к центральным воротам лагеря… Прошло четверть часа, прежде чем, они достигли ворот огромного лагеря. Миновав их, Коста выехал на возвышенность, чтобы осмотреться. Вдали, под тенью гранатового сада, он увидел стоящих лошадей. Повернув туда, они пустили коней вскачь, именно, в ту сторону…

При приближении к предполагаемой точке нахождения послов, из-под тени деревьев, появились три человека, в военной экипировке.

— Меня зовут Сергий Коста! Я послан, командующим Матосом, встретить и сопроводить вас в ставку вождя! Прошу вас следовать за мной!

Гикет посмотрел на латинянина. В его глазах читался крайний интерес. Он подал Косте тубу с письмами.

— Вот мои полномочия, скреплённые печатью Гамилькара!

В этот момент, позади, послышался топот многочисленных копыт и на пригорок выехало с десяток конных. По их виду, послы безошибочно определили в них галлатов. Прибывшие, во главе с рослым галлом, окружили беседовавших, на хрипящих, фыркающих скакунах…

–…Да, бумаги и печати в порядке. — Сказал Коста, вешая тубу на пояс. — Ну, что же, прошу в лагерь!

Карфагеняне, повернувшись, сели на лошадей, и кавалькада тронулась в путь…

— Какова цель вашего визита в наш лагерь? — спросил Коста.

— Наш визит был направлен не только к вам. До вас мы посетили лагерь болеара Зарзы! А после, переговорив с ним, имели беседу со Спендием!

— Но, ведь как я слышал, ты, Гикет, знаком со Спендием? О чём же говорили «старые» друзья?

— Мне очень интересно, кто тебе сказал об этом наёмник? Да, действительно, я знаком со Спендием, Зарзой и Матосом! Также, как и со многими другими, оказавшимися по другую сторону лагеря! И мне непонятна причина такого оборота событий? Но, с кем, я разговариваю?

Коста улыбнулся, глядя в глаза Гикета.

— Я один из примкнувших к восстанию. Таких тысячи! — уклончиво произнёс Коста. — Выполняю всякого рода поручения нашего вождя Матоса!

Гикет внимательно следил за мимикой лица Косты и видел лишь хитрый задор в его глазах, при произнесении этих слов…

Вскоре, отряд достиг ставки Матоса и, поднявшись на холм, послы спешились. Далее, они, провожаемые Сергием Костой, вошли в шатёр ливийца…

…Матос находился в тревожном ожидании. После того, как Коста покинул лагерь, он перекинулся парой фраз с Авторитом.

Галл последнее время не вызывал у него доверия… Обида, или какие-то другие чувства галла, обнажило их недоверие друг другу. Отказ Матоса по наращиванию армии, по совету Косты, Авторит воспринял с явным несогласием. В глубине своих размышлений, он понимал, что прокормить эту армию, с такой массой народа, становится очень непросто, но быстрая победа над Карфагеном туманила ему разум. К тому же, он считал, что первые сражения с прибывшим в Африку Гамилькаром, должны лечь на плечи африканцев, а его кельтов и галлатов, нужно ввести в войну второй линией, сохранив опытных бойцов для следующей, победоносной фазы сражений. Это, по его мнению, снимало вопрос продовольствия — ливийцы вполовину своей численности погибнут, и кормить их не придётся. Поначалу, так все и шло, по задуманному им, но с приездом в лагерь Косты, которого он сам впустил, все закончилось…

Матос, видя такую реакцию галлата, стал сомневаться в его искренности и приказал своим шпионам приглядывать за ним… То же самое, сделал и Авторит, не собираясь быть застигнутым врасплох и оба вождя погрязли в недоверии, которое заполонило ставку общего, пока ещё лагеря…

Вот раздался топот и фырканье, осаживаемых лошадей и через несколько мгновений, в ставку вошёл Коста, а следом три посла Карфагена. Все послы были примерно одного возраста и они, подождав пока глаза не обвыкнуться к освещению шатра, оглядывались по сторонам…

Первого из послов, кого узнал Матос, был Гикет. Вождь, молча, наблюдал за ним, не собираясь заговаривать первым… Гикет, тоже, оценивал окружение ливийца, обводя всех своим проницательным взглядом, высматривая знакомых… Но основное, на что обратил своё внимание посол Гикет, войдя в ставку, это была конструкция высокого стула, напоминающего трон, на котором важно сидел Матос, сверля его хитрым, всегда подозрительным взглядом…

«Шут! — подумал Гикет. — Думает, что этим он сравнивается с царями?»

Гикет повёл глазами дальше и увидел различные побрякушки, висевшие у того за спиной, и на «троне», и на стенах.

« — Шут, ещё и любящий ряженных, — посол обвёл глазами всевозможных магов, колдунов, астрологов…»

Позади, так называемого «трона», находилась охрана вождя, черные ливийцы, огромного роста и мощного телосложения… У ног Матоса, на ковре расположилась пара его любимых танцовщиц, которые обнимали его колени, со страхом глядя на послов… По бокам трона, стояли соратники Матоса… Было их очень много и многих Гикет узнал… Гикет обвёл их взглядом, поздоровавшись с некоторыми одними глазами…

— Какова цель твоего визита, Карфагенянин?.. — нарушил тишину, Авторит.

Он это сделал специально, таким образом, ставя этим самым себя в исключительное положение в этой ставке.

–… Ты приехал, уговорить некоторых, вновь вернуться под знамёна Баркидов?

Гикет, медленно, повернулся и поглядел на говорящего. Он помедлил с ответом, изучая лицо говорившего.

— Я привёз условия, прекращения бессмысленного кровопролития, меж бывшими соратниками. Гамилькар, вернувшийся из Сицилии, с удивлением узнал о случившемся?! Он предлагает разойтись с миром! Необходимые выплаты будут произведены! Гамилькар вам дал это слово ещё на острове, а слово он выполняет! Кому, как не вам об этом знать! После всех выплат, а деньги он уже собрал, все кто пожелает, могут к нему присоединиться! Кто же пожелает вернуться на Родину, отправится туда! Преследовать никого не будут! Вы в свою очередь, отпускаете всех пленников, которых удерживаете до сих пор, как заложников возникшей ситуации! Моему городу не нужна война!

— Один деятель уже предлагал нам почти тоже самое! Он сидит в яме! — Отреагировал на его слова Авторит. — Ты, можешь оказаться там же!

— Матос! — Обратился к ливийцу Гикет. — Почему этот краснорожий представитель народа пьяниц, говорит здесь за всех? Поликарп, вы, что подчиняетесь этим вечно пьяным свиньям?

Гикет внимательно смотрел на ливийца и грека. А лицо Авторита в это время заливала краска гнева. Он уже открыл было рот, чтобы отреагировать на слова Гикета, но был перебит громким голосом Матоса.

— Авторит, ты действительно забываешься? Ты не являешься лидером восставших! — Закричал на него Матос.

Лицо Авторита, уже не выказывало борьбу с гневом, оно уже пылало им.

— Мне уже сегодня второй раз напоминают, что я не имею в этом лагере влияния и поддержки! Наверное, это действительно так! А, я, в своё время поддержал тебя, Матос! Когда вы со Спендием сцепились, как собаки о главенстве над отрядом Безерты, а чуть позже о главенстве в восстании! Зарза ушёл тогда со Спендием, а я с тобой! — Авторит уже не сдерживал себя. — Теперь с приходом в лагерь других деятелей восстания, — Авторит с нескрываемой злобой и ненавистью посмотрел на Сергия Косту, — мой голос утратил свой вес!

Он зло смотрел на Косту, но видя, что в глазах того искрится усмешка, перевёл свой взгляд на Гикета и продолжил:

— Теперь, соратник Гамилькара открыто призывает сложить оружие, и предать знамя восстания! А вы все слушаете это и, даже, обдумываете его слова?! Враг обескровлен и загнан в угол! Он почувствовал свою слабость и идёт на уступки! Нужно действовать, как было задумано в Прионе, а не рассуждать! Но в наших рядах уже нет единства и мудрости! И именно, поэтому, я, решил покинуть этот лагерь!

Авторит выпалил все обвинения, и пока их выговаривал, принял это самое неожиданное решение об отделении, которое и озвучил в гневе. В воздухе повисла тишина… Все обдумывали слова Авторита.

— Ну, что же, — вдруг все услышали спокойный голос Сергия Косты, до этого не проронившего ни слова. — Ты принял решение и не стоит от него отказываться! Когда ты покидаешь лагерь?

Коста поднял на галлата свой взгляд. Авторит принял его и, вдруг, почувствовал, что на него, сейчас, смотрят совсем другие глаза! Глаза, обладающие способностью просматривать человека насквозь! Этот взгляд, по-иному, открыл Авториту, смотрящего на него человека. Оказывалось, что все произошедшее, только была прелюдией к основному действию этого спектакля?! Латинянин с самого начала, добивался удаления из лагеря его, Автрита! А он, совсем не ожидал, что этот человек, вот так, одним махом разрушит все его планы, в этом лагере! Он должен был стать… поводырём Матоса по замыслу Наместника Гелы… и вот всё кончено! Никто не будет отговаривать его остаться! Никто не захочет главенства его галлатов в этом лагере! Слова, вылетевшие у него в гневе, стали благодаря этому латинянину, непреодолимой преградой между ним и его планами!

— Я покину лагерь вместе со своими сторонниками! Лучше воевать бок о бок со Спендием, чем выслушивать советы перебежчика латинянина! Жаль, что я тогда не приказал уничтожить вас всех! В тот день твоего прибытия в лагерь! А позволил вползти в лагерь вше волчицы!

В воздухе снова повисла тишина…

— Слова требуют пояснений! — нарушив молчание, сказал Коста. Он повернулся к Матосу, — Вождь, я как наёмный солдат, по обычаю наёмников, требую поединка вот с этим человеком! Это должно произойти сейчас, без промедления!

Матос, все это время, находился в какой-то прострации. Его охватила, какая-то нерешительность. В одно мгновение, рухнули планы, на которые он полагался до этого времени.

«Галлы решили отделиться… А может они играли в свою игру? — думал он. В его голове пронеслась череда мыслей, в которых он заподозрил в измене буквально всех, — А стоит ли доверяться и другим?»

Но, дальнейшие слова Косты вывели его из оцепенения…

–… Я не хотел говорить, об этом! — продолжал Сергий, — Но в лагере, действительно, происходили удивительные вещи? Все они исходили вот от этого человека! — Сергий кивнул на Авторита,

Коста полез в сумку, висящую у него на поясе, и достал из неё скрученный пергамент.

— Вот письмо, адресованное Спендию! Мы перехватили его, вчера! Ознакомься Матос! — Коста подал сложенный пергамент Матосу. Тот, не будучи грамотен, передал его Поликарпу. Тот, взяв письмо в руки, посмотрел в него и, повернув голову к ливийцу, утвердительно кивнул ему, подтверждая слова Косты.

— Змей, какой змей! Значит, ты следил за мной?! — Зашипел Авторит. — Ты следил за мной?

— Как и ты за всеми! — спокойно отреагировал Сергий.

— Значит, ты, все это время, вёл двойную игру? — Глаза Матоса налились кровью. — И имел сношение с компанцем, подсылающих ко мне убийц?

— Никто не подсылал к тебе убийц! Это все твоя мнительность! Тебе везде мерещатся заговоры?! Мы, действительно, имели связи со Спендием! Но для того, чтобы координировать наши общие действия и планы! Но, теперь, это уже не имеет значение! Перед тем, как покинуть лагерь, я с удовольствием пущу кровь, этой латинской гниде! Приглашаю всех на захватывающее зрелище!

Авторит направился к выходу из шатра.

Матос повернулся к послам. Вид его выглядел растерянным… Возникшая ситуация, с вышедшими из-под контроля галлатами и кельтами, выбила его из запланированной линии своих, далеко идущих, планов. Гикет поймал глаза Матоса, и, довольно долго, выдерживал тяжёлый взгляд ливийца, который явно что-то обдумывал…

Между тем, вслед за Авторитом, вышли все присутствующие галлы. А следом за ними и Сергий Коста, вместе с двумя своими воинами. Матос в нерешительности толкался в шатре, он не хотел оставлять Гикета, один на один с Поликарпом и другими, малочисленными греками. Недоверие к окружающим, переполняло его. Гикет правильно поняв метания Матоса, подал голос:

— Ну, что же, посмотрим, за ходом поединка, по старым обычаям наёмных воинов!

Он направился к выходу из шатра.

Матос повернулся к Поликарпу:

— Приготовь своих греков! Галлы способны на все! — Он посмотрел в глаза грека. — Ты, тоже имеешь связи с компанцем?

Поликарп ничего не ответил, но своим колючим упрёком-взглядом смерил ливийца.

— Хорошо! Хорошо! — смягчился ливиец. — Просто у меня пошла кругом голова от сегодняшних откровений! Пойдём!

Они вышли из прохлады шатра, на горячий воздух Африки. На площадке у шатра, воины уже разметили круг, воткнутыми в землю копьями. С одной стороны, получившегося круга собрались сторонники галла. С другой все остальные разноплеменные воины. В круге стоял Сергий Коста. Он снял плащ и, надев римский шлем с низким затыльником, защищающим шею и верх центра спины. Лёгким движением он обнажил два римских меча и закрутил ими в своих ладонях, словно невидимыми верёвками. Его высокий силуэт выделялся в круге ярко алой оборочкой его доспехов.

Ему навстречу вышел Авторит. Он был ростом, немного, ниже своего «визави», но отличался более мощными ногами, уступая, правда, в мощи торса римлянину. У галла был удлинённый щит и длинный галльский меч. С которыми, когда-то, его предки носились по Италии, наводя ужас на её жителей. Авторит облачился в цельную кольчугу, коими пользовались парфяне. Противники без сигнала двинулись друг на друга. Надо, здесь, упомянуть, что в то время, в таких армиях были весьма распространены поединки между наёмниками. Любой желающий мог бросить вызов другому, такому же наёмнику, включая, даже, непосредственного его командира. Но разрешалось это только не на поле боя и не перед сражением! В бою все должны были выполнять указания своего командира, которого избирали всей общиной. Баркиды, в своей армии противились этому устоявшемуся обычаю, но все равно поединки происходили довольно часто. Человек, воюющий за плату, не ценил свою жизнь и, тем более, жизнь другого человека. Поэтому, Гамилькар старался сколотить свою армию, нанимая в неё людей, не связанных неприязнью народов друг к другу. В данном случае, проявилась застарелая неприязнь латинян и галлов, подогреваемая букетом недоверия и подозрений…

…Матос наблюдал, как противники сошлись в смертельном противостоянии. Галл, своим длинным мечом, разил и справа, и слева. Меч в его руке смотрелся страшной, сокрушительной силой, и, только, противостояние ему противника, с более хорошей подготовкой, свело всё его искусство и напор к пустому результату атак… Коста, всегда успевал отступить на шаг и меч галла не находил своей цели…

— Кто будет пировать в Аиде, Корфа? — спросил Матос, у подошедшего колдуна.

Корфа перебросил со спины бубен из воловьей, натянутой особым способом кожи и перевернул его. Он прошептал какое-то заклятье и, сверкнув подведёнными глазами, бросил кости на бубен. Кости с определённым шумом, легли на кожу и прекратив движение застыли… Окинув их взглядом, Корфа задумался…

— Ну, что, Корфа? — в нетерпении, повернулся Матос к колдуну.

— Странно… Но, кости оставляют жизнь обоим… — ответил смуглый колдун.

Матос, недоверчиво, взглянул на него.

— Как такое может быть? Кто-то же должен умереть?!

Корфа развёл руками и собрал в свой сакральный мешок рассыпанные кости…

…Между тем, в поединке, Коста перешёл в наступление. Его мечи выписывали невидимые дуги и Авторит едва успевал защищаться от ударов латинянина. Его лицо выглядело растерянным и выказывало тревогу… Через минуту, Авторит получил ранение левой ноги — она обильно кровоточила, чуть выше колена. Галлы загудели, видя окровавленную ногу своего вождя. Коста ускорился в своих атаках, вызвав у наблюдавших за ходом поединка, немалое удивление, отразившееся на их лицах! Все считали, что он движется на пределе своих возможностей?! Это ускорение дало о себе знать, появившимся разрубом кольчуги, на плече галлата. И хоть кольчуга и справилась с защитой тела Авторита, на этом месте все равно проступила кровь…

Авторит пятился к копьям, но утратив свежесть, был обойдён с боку и повержен на землю, мощным ударом ноги в рёбра галла. Авторит рухнул на землю, выронив меч. Силуэт Косты навис над ним…

В этот момент, на холм, на всем скаку, ворвались несколько всадников. Кони громко заржали, осаживаемые верховыми. Их, столь резкое появление, заставило всех обернуться к ним, отвлёкшись от хода поединка. Впереди всех, на огромном карфагенском скакуне, гарцевал кельт, ожидая, чтобы его лошадь кто-либо, из стоящих вокруг, схватил под уздцы. Как только это было сделано, он спрыгнул с коня и, озираясь вокруг, выискал глазами Матоса и сразу же, направился к нему.

— Матос, — обратился он к ливийцу. — Сегодня радостный и великий день! Спендий, выманив Ганнона от Утики, нанёс ему тяжёлое поражение! Армия Ганнона рассеяна. Часть слонов захвачена нами! Сам Ганнон заперт в Утике. Спендий осадил Гиппон Царский. Там он намеривается раздобыть тяжёлые осадные машины. Но, он предлагает тебе Матос, пока существует такой благоприятный случай, подойти и отрезать от Карфагена правый берег реки Баграды, перекрыв мосты через реку! Карфаген, отрезанный от своих владений в Тунессе, окажется в блокаде! Болеар Зарза, принял наше предложение и выдвинулся к реке! Если ты, усилишь его движение, наша победа будет совсем близка!

Столь неожиданное появление всадников и ещё более неожиданные новости, отвлекли Матоса от поединка. Он вопросительно, окинул взглядом своих соратников…

— Надо двигаться, Вождь! — подал голос ибер Абарис, — хватит нам, здесь, обрастать обозами с разной обузой! Как морская раковина камнями! Гамилькару лучше не давать свободу передвижений! А закрыть его в ограниченном пространстве, как льва в клетке! А потом, все вместе доколем его!

По лицу Матоса пробежала тень надежды, и он повернул лицо к Косте. Тот уловил взгляд Матоса. Он стоял, подняв свой меч, для последнего, пробивающего кольчугу укола… Но его рука сделала другое… совсем неожиданное для всех.

— Ради таких интересных новостей, я не стану губить твою жизнь галлат! — громко произнёс он. — Но, это от меня, чтобы помнил о нашей встрече! — Его рука, сделала кистевое движение, и острие меча совершило маятниковое движение у лица поверженного, оставив на нем, глубокий порез на всю щеку, который тут же залился кровью…

Коста, в этот момент, уже шагнул в сторону Матоса. Он на ходу, вложил мечи в ножны и, подойдя к Вождю, ответил на его немой вопрос:

— Ты Вождь, решай!

Матос, окрылённый таким исходом поединка, и решением проблемы с галлатами, которые, теперь, должны были оставаться у него в подчинении, поднял руки вверх и закричал:

— Снимаемся с лагеря! Выступаем. Пришло время действовать!

Вокруг него, царило необычайное оживление. Все, окрылённые таким успехом Спендия, окружили всадника, принёсшего радостные вести, и расспрашивали его о ходе сражения… Часть военачальников, уже отправилась к своим отрядам, для сворачивания своих расположений… Матос проследовал в свой шатёр, в окружении своей свиты…

К Авториту бросились его приверженцы. Они склонились над ним, обрабатывая его раны, от которых уже проявилась слабость…

— Что будем делать, Авторит? — Спросили они его, между делом. — Может, отделимся?

— Отделимся! Но не сейчас! — ответил, превозмогая боль галлат. — Для начала, надо отдать долги! Всем этим… ливийским свиньям!

Его взгляд наполнился холодным светом мести. В голове, судорожно, пронёсся план действий.

— Бенуар! — повернул голову он к тому высокому воину, что сопровождал Косту и послов в лагерь. — сегодня поедешь в Прион! Отвезёшь письмо! Но, убудешь из лагеря, не через ворота! Этот латинянин обложил нас слежкой! Но, ничего, поживём — увидим, кто из нас умнее!

Его подняли и понесли в его расположение…

…Матос вошёл в свой шатёр и уже, совершенно, по-другому взглянул на Гикета.

— Передай Гамилькару, что он опоздал со своими предложениями! Колесо войны закрутилось и его уже не остановить! Пусть готовится к битве! Мы идём к нему!

Гикет спокойно воспринял эти слова. Он оглядел тех, кто остался при Матосе, оглядел и нескольких колдунов, увешанных черепками змей.

— Гамилькар предвидел ход таких событий и сказал мне, как реагировать в этом случае! Он велел передать — всем, кто одумается, он гарантирует жизнь! Всем, кто захочет встать в его ряды — дорога открыта! Но с чистым сердцем и помыслами! Ну, что же, мне пора! — Гикет направился к выходу.

Проходя, меж занавесок ковров, он, вдруг, почувствовал, что ему в руку, кто-то, пытается сунуть сложенный пергамент… Гикет, сжав в кулаке пергамент, повернулся и увидел Поликарпа! Грек, молчаливо кивнул и скрылся за занавесками. Гикет спрятав пергамент, меж складок рукавов у налокотника, вышел наружу…

Весь лагерь был поднят на ноги. Люди сновали в нем, напоминая растревоженный муравейник… К Гикету подошли его спутники, держа под уздцы своих лошадей и коня Гикета. Они сели верхом на коней и, медленно, не торопясь, как будто подчёркивая, что у них нет никакого испуга в этом спешном выступлении войска, повернули в сторону выезда из лагеря. В этот момент, из шатра вышел Матос со своим окружением и Гикет, словно почуяв это, повернул к ним голову.

— Все же, я думаю, бывшие соратники, что часть из вас одумается, прежде чем скрестит с нами мечи! — он ударил в бока лошади ногами, и вся тройка скрылась меж снующих и бегающих людей…

Матос стоял некоторое время в раздумье.

— Хочешь спросить волю духов, Матос? — раздался у его уха, тонкий голос колдуна Корфы.

Матос, молча, посмотрел на колдуна, моргнув глазами.

Тот совершил свои колдовские действия и, напрягаясь, заглянул в сакральные видения.

— Лев в западне! — Произнёс он, вернувшись из медитации, и, тут же, добавил. — Но, это ещё не все! В твоём лагере измена! Твоя дорога покрывается туманом… Туманом чужих замыслов…

Лицо Корфы выражало тревогу, которая передалась и на лицо Матоса… Его брови съехались на переносице…