Слова

Эшли Джейд, 2022

Он был талантливым плохим парнем, которого все хотели. Я была жалкой заучкой, которую все ненавидели. Он был солнцем, притягивающим нас, а я черной дырой, только занимающей пространство. Ему суждено было стать звездой. Мне же суждено было остаться ничтожеством. Пока он не заставил меня поверить, что я особенная. А потом он меня уничтожил. Я и не предполагала, что когда-нибудь снова увижу Феникса Уокера после того, как он разбил мне сердце, но у судьбы свои планы. Один музыкальный тур. Восемь недель. Сорок концертов. И бессчетное количество возможностей заставить Феникса заплатить за содеянное. Мир считал его богом… Но я знала правду.

Глава 1

Леннон

Я доедаю вторую тарелку хлопьев «Капитан Кранч», когда на кухню входит отец, похлопывая себя по карманам.

— Ты не видела мои ключи?

Я указываю на кухонный островок, где они лежат на самом видном месте.

— Там.

— Ах. — Подойдя к мраморной стойке, он хватает их. — Спасибо, Мартышка.

Предполагается, что человек с его талантом мог бы придумать более подходящее прозвище для дочери, но, увы, ко мне привязалось это.

По словам отца, будучи младенцем, я напоминала обезьянку — большие уши и все такое.

У меня мгновенно сжимается сердце, и я откладываю ложку.

К сожалению, для него это единственное счастливое воспоминание, связанное с моим рождением, учитывая, что моя мама — его родственная душа — умерла спустя несколько минут.

— А не знаешь, где мой…

— Там, — говорю я ему, указывая на блокнот, который отец положил на стойку рядом с холодильником.

На его лице заметно облегчение.

— Спасибо. У меня сегодня встреча с Black Lung.

Его слова привлекают мое внимание.

— Black Lung? — Я подавляю рвущийся из горла смешок, поскольку отец определенно не подходит на роль фаната этой группы. — Разве ты немного… Ну, ты понимаешь.

Он поправляет сползающие на нос очки в толстой оправе.

— Немного что?

Я не Вилли Вонка^[2], поэтому стараюсь не приукрашивать.

— Тебе скоро пятьдесят, папа.

По растерянному выражению его лица становится очевидно, что он ничего не понял.

— И что?

— Ты когда-нибудь ходил на концерт Black Lung? Большинство их фанатов моего возраста.

Хотя я не знаю почему, ведь в их творчестве нет ничего выдающегося. Даже если моему отцу удастся сотворить волшебство и написать для них несколько хитовых песен, это не решит их главных проблем.

Отсутствие гармонии в группе.

И отсутствие у вокалиста… ну, в общем, всего.

Отец пожимает плечами, не выражая ни капли беспокойства.

— На меня вышел их менеджер. А не наоборот.

Неудивительно. Несмотря на возраст, отец до сих пор остается величайшим автором песен со времен своего личного любимца Джона Леннона. В честь кого — сюрприз — он меня и назвал.

— К тому же, — продолжает папа, расстегивая воротник. — Я все еще хипповый.

У меня так и вертится на языке, что только старики используют такие термины, как «хипповый», но с него достаточно оскорблений для одного дня.

— Срази их наповал, пап.

Он подмигивает.

— Если я это сделаю, они не выпишут мне чек. — Отец переводит взгляд на часы над моей головой. — Блин.

Я опаздываю, Мартышка. Пора бежать. — Наклонившись, он целует меня в щеку. — Хорошего дня в школе.

Я сдерживаю стон, поскольку хорошо провести время в школе Хиллкреста для меня не представляется возможным. С того момента, как я переступила ее порог, это место стало моей личной преисподней.

— Постарайся не участвовать в слэме^[3]. Ты же не хочешь сломать бедро.

— Очень смешно. — Он подходит к входной двери, но останавливается, прежде чем открыть ее. — Черт. Куда я дел ключи?

Я поднимаю ложку.

— Они в кармане.

* * *

Подходя к переполненному студентами кирпичному зданию, я одергиваю низ блузки. Жаль, что не купила на размер больше, тогда бы она так не задиралась. Бог свидетель, меньше всего кому-то хочется видеть мой выпирающий живот. Вдохнув, я пытаюсь втянуть его, но это бесполезно. Я могу вдыхать, пока мои легкие не взорвутся, но живот все равно будет нависать над поясом моих джинсов восемнадцатого размера^[4].

Я оглядываю парковку, рассматривая каждую симпатичную девушку с подтянутым, плоским животом, и мою грудь переполняет зависть.

Население небольшого городка Хиллкрест составляет всего четыре тысячи и один человек, но, должно быть, есть что-то в местной воде, потому как почти все жители миловидные.

Это касалось и моей мамы.

Судя по фотографиям и словам отца, она была великолепной, высокой, стройной и обладала ангельским голосом. Однако я ничего от нее не унаследовала. Ну, не считая моей любви к пению в душе, когда отца нет дома.

Нет, я вылитая копия папы. Невысокая брюнетка с карими глазами и к тому же с плохим зрением — этакая заурядная внешность. И я застряла где-то между определениями «пухлая» и «толстая».

— Сфотографируй, толстозадая. Так точно запомнится.

Сабрина Симмонс. Заклятый враг, отравляющий мое существование. Эта девушка такая стерва, что по сравнению с ней Реджина Джордж^[5] выглядит как Мэри Поппинс. Красивая, популярная, капитан танцевальной команды — все в Хиллкресте буквально одержимы Сабриной.

Однако меня она ненавидит.

Что, конечно же, заставляет всех остальных следовать ее примеру.

Я быстро прикидываю, что есть два варианта. Первый — могу игнорировать ее, но это только ухудшит ситуацию. Или второй — я могла бы отплатить ей той же монетой… что также усугубит мое положение.

По сути, варианта с благополучным исходом не существует, поэтому я выбираю тот, из-за которого не опоздаю на урок. Я прохожу мимо.

— Либо твоя одежда села, либо ты растолстела, — кричит она мне вслед.

— Да ладно, все мы знаем, что второе, — добавляет Дрейвен Тернер, капитан футбольной команды и временами бойфренд Сабрины. — Эта сучка такая толстая, что когда встает на весы, на них высвечивается: «Продолжение следует».

Их небольшое сборище разражается смехом, и мне хочется, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.

Тот, кто сказал, что игнорирование задиры — лучшая стратегия действий, был либо чертовым идиотом, либо тем, кто никогда не подвергался настоящим пыткам.

Тот факт, что за месяц до выпускного они все еще насмехаются надо мной, просто абсурден.

Абсурден и страшен. Раньше я убеждала себя, что все эти придирки к лишнему весу закончатся после окончания школы, но теперь начинаю думать, что дети-придурки вырастают, чтобы стать еще большими придурками во взрослой жизни, и наше общество обречено.

Одно можно сказать наверняка. Мне надоело быть их грушей для битья.

Я оборачиваюсь. Дрейвен обнимает стройные плечи Сабрины, давая понять, что они снова вместе.

Возможно, я не могу раскритиковать их внешность, но все еще в состоянии ударить по больным местам.

— Вау. — Моя улыбка так же фальшива, как и волосы Сабрины, когда вспоминаю последнюю разыгравшуюся в Хиллкресте драму. — Я думала, что после того, как ты застал Сабрину с Фениксом на стоянке во время вечера танцев, ты покончил с ней навсегда. — Я закидываю сумку на плечо. — Но посмотрите на этих двоих… Снова вместе. Кажется, настоящая любовь действительно существует.

Толпа замолкает, но по гневу, озаряющему лицо Дрейвена, и взглядам, которые Сабрина бросает в меня, подобно кинжалам, становится ясно, что моя работа здесь закончена.

Едва я отворачиваюсь, как счастливая парочка начинает орать друг на друга.

По правде говоря, не могу винить Сабрину за то, что она связалась с Фениксом Уокером.

Он столь же великолепен, сколь и загадочен.

Он не зависает с популярными ребятами, но и в Стране Неудачников его точно нет. Феникс мало разговаривает, но, когда это случается, невозможно его не слушать, поскольку есть в его глубоком, хриплом голосе — в нем самом — нечто завораживающее.

Стоит ему войти в комнату, и он высасывает из нее весь кислород, требуя вашего внимания. Бог, должно быть, тот еще шутник, подслушивающий мои мысли, потому что по моей коже пробегают мурашки, и я чувствую жар.

Не смотри.

Но я ничего не могу с собой поделать. Я мазохистка.

Во рту у меня пересыхает, земля уходит из-под ног, когда я поворачиваюсь и попадаю в плен пронзительных голубых глаз.

Держу пари, даже в темноте он бы видел меня насквозь.

Облаченный в черное с головы до ног, Феникс стоит, прислонившись к своей побитой «Тойоте Камри», с таким видом, будто ему ни до чего нет дела. Его темно-русые волосы достаточно длинные и при движении падают на глаза, что придает еще больше загадочности. Сигарета зажата меж полных губ… подтверждая, что ему наплевать на школьные правила и возможность угодить в неприятности.

Мы никогда не разговаривали, но я наблюдала за ним на протяжении многих лет.

Я знаю, что он живет в трейлерном парке Бэйвью Эстейтс.

Знаю, что в школе есть только один человек, кого он считает своим другом, — Риз Сторм.

Я видела, как Феникс оценивает приближающихся людей… Безмолвно определяя, стоят ли они его времени.

Бессердечная маска, которую он надевает на публике.

Страдание во взгляде, когда никто не смотрит.

Мы никогда не говорили друг другу ни слова…

Но иногда мне кажется, что никто не знает его лучше меня.

Примечания

2

Вилли Вонка — герой сказочной повести Роальда Даля «Чарли и шоколадная фабрика», а также экранизаций «Вилли Вонка и шоколадная фабрика» и «Чарли и шоколадная фабрика».

3

С л эм — действие публики на музыкальных концертах, при котором зрители специально толкаются, сталкиваются друг с другом и прыгают у сцены, таким образом бурно выражая восторг..

4

18-й размер в США — это примерно 52-54-й размер в России.

5

Персонаж фильма «Дрянные девчонки».