Хозяйка дома у озера

Энди Тейл, 2019

Его считают преступником. Она – жертва чужого преступления. Он живет в ее доме, но ненавидит его. Она умерла в его доме, но любит его. Что будет, если однажды в день всех святых, когда призракам разрешено вернуться в мир живых, эти двое встретятся?

7. Благословляющий дом

Отец Афанасий пришел сразу после завтрака, когда Матвей уже устал кипятить воду, которая почему-то мгновенно остывала, стоило только насыпать в кружку кофе. Старый пузатый чайник, натертый до такого блеска, что в нем можно было разглядеть собственную хмурую физиономию, в очередной раз отправился на плиту. Мужчина едва удержался от того, чтобы не отчитать призрака, как обычного нашкодившего ребенка. Детство какое-то, ей богу. При этом он подозревал, стоит ему схватиться за металлическую ручку без полотенца, как металл тут же раскалится, к гадалке не ходи.

— Премного благодарен, у меня еще правая ладонь не зажила, — пробормотал он, выключая газ и мельком поглядывая на перебинтованную ладонь.

К фельдшеру Матвей не поехал. Зачем? Снова выслушивать нотации на тему: «Алкоголь — зло»? Он это и так знал. Может, ему просто хотелось стать злым?

Мужчина отставил чайник, как раз в тот миг, когда в дверь позвонили.

— Значит, сегодня будем без кофе. — Он отбросил полотенце и пошел открывать.

Спустя пять минут Матвей и священник стояли друг напротив друга в гостиной, на полу между ними находилось пластиковое ведерко с водой, набранное минут пять назад из-под крана.

— Ну, с божьей помощью, — преувеличенно воодушевленно сказал отец Афанасий. Обмакнул в ведерко большую кисть, так похожую на те, которыми подвязывают портьеры в каком-нибудь доме культуры, и с размаху окропил водой все. Стену, на которой остались неаккуратные подтеки, стол с бутылками… Интересно, а виски теперь тоже стало святым? И даже самого и Матвея, который настолько переполнился святостью, что ретировался в коридор под монотонное бормотание священника.

На пороге мужчина оглянулся. Отец Афанасий продолжал разбрызгивать воду, а позади него стояла та самая девушка в немодном легком платьице и, улыбаясь, прижимала руки к сердцу, словно действо, доставляло ей немало удовольствия. Видимо, вода из-под крана не самое действенное средство против призраков.

«А если она сейчас вскипятит воду в этом пластмассовом ведре?» — вдруг подумал Матвей, наблюдая, как священник окунает кисть. Подумал-подумал и показал призраку кулак. Девушка округлила глаза. И в этот момент отец Афанасий, как назло, повернулся к двери, да так и замер с занесенной кисточкой. Девушка беззвучно захихикала.

Черт, священник же ее не видит, только я. И за что такая честь? Словно показавшись мужчине тогда, в самый первый раз, призрак пересек какую-то черту, ну или просто перестал стесняться и теперь появлялся то тут, то там. Появлялась…

Матвей торопливо опустил руку, смущенно улыбнулся и все-таки вернулся в кухню. Даже если призрак надумает что-то натворить, он не сможет никак ей помешать. Эта мысль ввергла его в задумчивость. В самом деле, что он может сделать человеку, который давно мертв? Человеку, с которым уже случилось самое страшное? Чем угрожать? Выходило, что ничем. Матвей пока не нашел никаких рычагов давления и похоже, отца Афанасия тоже пригласил зря. А может, и не зря, вон, как девчонка радуется, когда священник щедро разбрызгивает воду.

Словно услышав его мысли, тот показался на кухне. Стало быть, гостиная уже наполнилась святостью и ее вполне можно осквернить своим присутствием. Матвей кивнул отцу Афанасию и, стараясь не попасть под еще одну очищающую от скверны дозу, выскочил из кухни в коридор. Но не успел сделать и шага, как поскользнулся на мокром полу и…

— Твою… — внес он свою лепту в молитву. Может и не в тему, зато точно от души.

— Не ушиблись? — спросил священник, склоняясь над мужчиной. С другой стороны к нему точно так же наклонялась девушка — призрак. Разница лишь в том, что на лице у отца Афанасия беспокойство, а на ее хорошеньком личике сияла проказливая ухмылка. — Может, к врачу?

Девушка тут же закивала.

— Нет, — сказал Матвей, скорее для призрака. — Не дождешься.

Священник нахмурился, но мужчина уже ухватился за протянутую руку, встал и добавил:

— Все в порядке.

Не хватало ему еще одной лекции о вреде пьянства, неадекватном поведении и рекомендации подлечить сперва голову, а уж потом, если желание не пропадет, освящать дом.

Через час, все комнаты были должным образом обрызганы, молитвы пробормотаны, то есть, прочитаны, призрак пристыжен. Вон сидит на трюмо, ногами болтает.

Заминка вышла только с чердаком. Он был заперт. И сколько не перебирал Матвей ключи на связке, полученной от риелтора, ни один так и не подошел к большому навесному замку.

Отец Афанасий отставил ведро и на пробу потрогал ручку двери, а потом уперся одной рукой в косяк, а второй потянул створку на себя, словно надеясь, что замок сейчас отскочит сам. Вены на руках священника вздулись, и в этот момент позади него появился призрак. Девушка схватила святого отца за талию и тоже потянула, словно в детской сказке: «внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку…»

Отец Афанасий вздрогнул, обернулся и увидел Матвея. Тот от неожиданности выронил ключи и многозначительно произнес:

— Э-э-э… — а потом предложил: — Сходить за ломом?

— Думаю, не стоит, — выдохнул священник и многообещающе произнес: — Матвей, вы…

Неловкость казалась почти осязаемой, от нее хотелось убежать, от нее хотелось спрятаться.

— Может кофе? — отчаянно предложил мужчина. Он совершенно не собирался выслушивать ничего из того, что мог бы ему сказать священник. Он не хотел ни извиняться, ни объяснять. Потому что у него не получится, ни то ни другое.

Он услышал за спиной смешок и с трудом сохранил спокойствие.

— Благодарю, — кивнул отец Афанасий. — Но я, пожалуй, пойду.

— Спасибо, — нашел в себе силы сказать Матвей. — И за то, что пришли, и вообще…

Священник еще раз кивнул, а потом словно нехотя проговорил:

— Надеюсь, вы со всем справитесь. — Слово «всем» он выделил голосом. — И мы будем рады видеть вас на празднике.

Последнее было явным преувеличением, но мужчина, даже не поинтересовавшись, что за праздник, поспешил заверить:

— А я буду рад прийти.

Они оба сказали неправду, но сейчас их она устраивала как нельзя лучше.

Дверь захлопнулась, и Матвей развернулся к девушке, сжимая кулаки.

— Ты…ты… ты что творишь?

— А что? — поинтересовалась она и с обидой добавила: — Я помочь хотела.

— Помогла, — поблагодарил ее Матвей. — Теперь меня считают не только сумасшедшим алкоголиком, но и… и…

— Кем? — она казалась удивленной.

— Тем, — высказался он, мысленно пытаясь подобрать правильное слово, но они все казались ему неподходящими, пустыми, как шелестящий фантик от конфеты. Чтобы он не сказал, она не поймет, потому что… Не поймет и все. И тут память, наконец, ухватила и вытащила свет нужное слово, как козырную карту из колоды. — Мужеложцем.

— Кем? — на этот раз девушка округлила глаза.

— Мужеложцем, потому что иные мужчины не имеют обыкновения хватать друг друга за талию.

— Да не уж то? — кажется, она интересовалась совершенно искренне.

— Не уж то, — исчерпывающе ответил Матвей и направился в гостиную.

— В первый раз вижу настоящего мужеложца, — задумчиво сказала призрак ему в спину. А он еле удержался, чтобы не кинуть в нее чем-нибудь тяжелым, вон, хоть оставленным отцом Афанасием ведром с водой.

«Господи, сделай так, чтобы все это было просто моим сумасшествием», — в отчаянии мысленно попросил Матвей. Но господь, по обыкновению, не ответил.