Небесное служение. Дева

Эмилия Витковская, 2020

Я ушла в монастырь, чтобы узнать правду. Но я обнаружила гораздо больше. Тьма соблазняет меня, тянет вниз. Все, о чем я могу думать, это он – Адам Монро, сын Пророка, темный принц империи, которая растет с каждым днем. Ему поручено защитить меня от волков внешнего мира. Но чем дольше я остаюсь в монастыре, тем больше понимаю, что волки уже внутри, под контролем Пророка. Если Адам узнает настоящую причину, по которой я здесь, он вместе с остальными возьмет мою кровь. А до тех пор я буду Далилой, послушной служанкой Пророка днем и Девой Адама ночью. Содержит нецензурную брань.

Глава 8

Далила. Пять лет назад.

— Это платье меня полнит, не так ли? — Джорджия вертится перед зеркалом, ткань развевается вокруг ее колен.

— Нет. — Я лежу на ее кровати, подперев подбородок руками и болтая ногами. — Ты выглядишь как королева гламура.

— Ой, стой. — Она машет мне рукой. — Нет, продолжай. Скажи мне, какая я милая.

— Вы худшая. — Я кладу голову и смотрю в окно ее спальни. Здесь все такое мягкое — покрывало, ковер, голоса ее родителей. Ничего похожего на мой дом.

— Я бы убила за твои платиновые волосы, понимаешь? — Она садится рядом со мной и проводит пальцами по моим длинным прядям.

Многие люди хвалят мою прическу. Но Джорджия кое-что не договаривает. Конечно, она хочет мои волосы. Но ей не нужна бледная кожа и серые глаза, которые к этому прилагаются. В то время как у Джорджии светлые кудри, загорелая кожа и ярко-голубые глаза, я — призрак девушки. Вот как я думаю о себе. Я чувствую себя черно-белым духом, в то время как мое настоящее «я» — разноцветное, как Дороти над радугой.

— По крайней мере, у меня есть твой нос. — Она указывает на слегка вздернутый кончик. — Мальчики не знают, что их внимание привлекает нос, когда дело касается таких крошек, как мы.

— Ты бредишь. — Я все еще улыбаюсь. У Джорджии всегда есть способ сделать меня счастливой. Может быть, потому что у нас общий отец. Или, может быть, из-за того, кто она — искрометная королева красоты, которая доброжелательной, но твердой рукой руководит всей старшей школой. Я мечтаю пойти в ее школу и стать ее лучшей подругой. Но я Барнс, и мне не место в этом чистом, ярком мире. Это не значит, что я не могу себе представить, насколько все было бы иначе, если бы у меня был отчим, настолько заботливый, чтобы дать мне свою фамилию, или мать, которой не приходилось работать на трех работах, чтобы оставаться на плаву.

— Девочки, пора в церковь, — кричит мать снизу.

Я встаю с кровати и смотрю на платье, которое Джорджия выбрала для меня — розовое платье А-силуэта, которое, как я уже знаю, свободно свисает на груди.

— Я не могу это носить.

— Ты можешь. — Она плывет к своему шкафу и наклоняется, чтобы вытащить пару белых гольфов.

— В них я буду выглядеть как маленькая девочка. — Я хмурюсь и снимаю с себя длинную ночную рубашку с изображением лица Тейлор Свифт.

Джорджия знает, что я застенчивая, поэтому она смотрит в сторону, когда я поправляю свой едва необходимый бюстгальтер, а затем натягиваю платье через голову.

— Неужели нам действительно нужно ходить в церковь? — Я закатываю глаза, когда мельком вижу себя в ее зеркале в комоде. В розовом платье я выгляжу как белый кролик, попавший в слой сладкой ваты.

Она хмурится, затем выражение ее лица становится ярче, как всегда.

— Я поняла. — Она поворачивается и роется в стопке пластиковых ящиков для хранения вещей в шкафу, затем сдергивает белый кардиган с вешалки. — Вот. — она что-то подтягивает у меня на спине.

Внезапно в зеркале появляется настоящий подросток, а не призрачная девочка, которую я привыкла видеть. Платье повторяет мои скромные изгибы и, хотя оно не идеально подогнано по фигуре, это лучшее из того, что я когда-либо носила.

— А теперь… — она помогает мне с кардиганом. — Отлично!

Я хочу сказать «вау», но у меня перехватывает горло.

Она усмехается и толкает меня, чтобы я упала на кровать, затем встает на колени и надевает мне на ноги слишком большие туфли.

— Ты такая красивая, когда позволяешь мне это делать.

Напряжение исчезает, когда я смотрю на ее ореол золотых кудрей.

— Я не знаю, зачем мне на этот раз наряжаться. Раньше твоих родителей никогда не волновало, что я носила — ну, кроме того случая, когда они заставили меня сменить футболку «The Kinks».

Она выскакивает и улыбается:

— О, сегодня особый случай.

— Почему? — Я иду за ней в холл, мои лодыжки дрожат, когда мы спускаемся по лестнице.

Она поворачивается, ее большие голубые глаза смотрят на меня.

— Потому что Пророк придет сегодня.