Должность Смерти

Элла Эйвери (2024)

Я мечтала о любви, о доме. Я хотела путешествовать по миру и наслаждаться жизнью. Но планы Судьбы сильно отличались от моих… Меня убили. Отобрали имя, а взамен наделили бессмертием, нечеловеческой пугающей силой и обязательствами. С тех пор именно я прихожу к умирающим и забираю их души. Я та, кого кличут Смертью.

Глава 6."Призраки прошлого"

Когда-то ночь была моим любимым отрезком в сутках. Я считала ее своей подругой, напарницей. А сейчас эта мерзавка только и делает, что отправляет меня на работу.

Убийство в подворотне, неудачно проведенная пластическая операция, обвал балкона, взорвавшийся аккумулятор телефона, инсульт — вот, как теперь выглядит моя ночь.

Чужие похороны — вот, как выглядит мое утро.

На могильном камне светится лучезарная улыбка белокурого мальчика с наивными большими глазами и мягкими розовыми щечками. Табличка под фотографией гласит, что когда-то его звали Рональдом.

Рядом со свежей закопанной ямой истерично рыдает женщина со светлыми волосами, пока угрюмый мужчина в шляпе крепко обнимает ее, успокаивающе убаюкивая. Мне даже представить сложно, какой спектр эмоций испытывают родители, хороня своего маленького человечка.

Я до сих пор отчетливо помню темные круги на изнуренном вытянутом лице моего отца. Его идеальная выправка, заученная годами, осунулась, впервые этот мужчина с твердым характером и несгибаемым духом казался таким крохотным, беззащитным. Я стояла совсем рядом, но он не ощущал моего присутствия. Хотя иногда мне чудилось, что его глаза цепляются за мой силуэт, но… зажмурившись, снова слепнут.

В тот день я видела его в последний раз. Не могла обнять его, не могла попрощаться нормально. Безмолвно наблюдала за тем, как он садится в автобус и исчезает вдали.

Я понятия не имею, где он сейчас. Все ли у него в порядке? Жив ли вообще?

Моя могилка скромно стоит в отдаленной части кладбища. Раз в месяц возле каменной плиты появляются свежие цветы. Неизменно — две нежно голубые розочки.

Уже сорок два раза она приходила сюда. Долго смотрела на мою фотографию, шептала что-то под нос и, оставив два цветка, уходила обратно жить свою жизнь.

Сегодня тот самый день.

В этот раз на ней дорогое, но сдержанное серое платье длиной чуть ниже колена, на ногах лодочки на узком каблуке. Русые волосы уложены в аккуратную ракушку. И хотя косметика эффективно скрывает слишком рано появившиеся морщины, усталый взгляд прибавляет дополнительный десяток к ее двадцати пяти годам.

Ее ладони сложены возле лица, губы неслышно бормочут нечто сокровенное.

— Насколько же важной частицей чувствует себя индивидуум, столь усердно пытаясь отвлечь Создателя от по истине важных дел своими низменными просьбами, — наполняет тишину тягучий насыщенный голос, словно разливающийся сладкий мед. — Как считаешь, почему человеческие существа продолжают снова и снова обращаться к пустоте перед собой, зная, что никто не откликнется?

Опустив взгляд, рядом со своими сапогами я замечаю знакомые туфли с острыми железными носами.

— Думаю, им важен не сам ответ, а получаемое от процесса ощущение, — я пожимаю плечом, озвучивая то, что первым приходит в голову: — Сама мысль о присутствии в жизни кого-то важного придает людям сил и уверенности. Будто некто значимый находится рядом и помогает действовать правильно. Как маяк, указывает нужный путь тем, кто чувствует себя потерянным.

— Маяк, указывающий нужный путь? — хмыкает собеседник. — Полагаешь, эта дама настолько не уверена в правильности собственных действий, что готова отдать ответственность за свою жизнь в руки неизвестного небесного покровителя, чьих глаз ни разу не видела?

— Нет… Этой даме не нужны ни помощь, ни советы, — я вновь устремляю взор на девушку с печальным лицом. — Она молит совсем о другом.

— И что же ей нужно?

— Прощение.

Мои руки скрещены на груди, плечом я опираюсь о ствол объемного дуба. Сквозь ветви пробираются игривые лучики, делая зелень еще ярче и сочнее. Отражая свет солнца, белоснежная кожа Самаэля сияет, источая сказанное волшебство. Обычно через глаза мне удается прочесть мысли и намерения собеседника, но в случае с этим мужчиной подобные трюки не работают… Все из-за чертовой маски.

И ТОЛЬКО ПО ЭТОЙ ПРИЧИНЕ мне приходится так бессовестно глазеть на его прелестное туловище, страстно желая понять, что же Он такое? Ради чего снова явился ко мне? Что сможет мне дать и, гораздо любопытнее, что же попросит взамен?

Статная осанка сама собой говорит о прочности воли, расправленные плечи — об уверенности в себе. Ладони, покоящиеся в карманах брюк, указывают на спокойствие и даже некоторую беспечность. Самодовольная ухмылка пропитана обаянием и легкой надменностью. Мужчина обладает силой любви и, видимо, потому кажется столь притягательным. К нему хочется прикоснуться, проверить, какой Он наощупь? Что скрывается под этим изысканным костюмом? Все ли его тело настолько впечатляет?..

— Мне, конечно, приятно твое внимание, но этот пылкий взгляд слегка обжигает.

— Что? — кое-как оторвавшись от созерцания прекрасного, я понимаю, что искусала нижнюю губу до кровавых ссадин. — Извини… я просто задумалась.

— Позволишь узнать, о чем? — уголки тонких губ растягиваются в хитрую улыбку. Самаэлю прекрасно известен ответ, но хочет, чтобы я произнесла это вслух.

— Пожалуй, оставлю свои мысли при себе, — я натянуто улыбаюсь в ответ.

— Как пожелаешь, — одним грациозным движением Самаэль заправляет мои волосы за ухо, тыльной стороной кисти невесомо очертив линию челюсти и подбородка, и говорит более вкрадчивым, соблазнительным тоном: — Хотя я был бы не прочь увидеть, какую позицию занимаю в твоих бурных фантазиях.

Опешив от такого, я тяжело сглатываю и большим усилием заставляю себя отвернуться.

— Кстати о желаниях, ты уже успела поразмышлять над моим предложением? — непринужденно бросает собеседник, педантично поправляя рукава пиджака.

— Успела.

— И каково же твое решение?

— Мой ответ — нет.

— Нет? — мужчина замирает на секунду, сомневаясь, не послышалось ли ему.

Самаэль определенно не из тех, кто привык к отказам.

— Все верно, — я победно ухмыляюсь про себя. — Ты собирался помочь мне прокачать силу Смерти, но не учел, что она меня в принципе не интересует и никогда не интересовала. Я была бы рада, если бы ты ее у меня забрал, а не укоренял еще глубже.

— Вот оно как? И что же интересует тебя в таком случае? Желаешь вернуть здоровый цвет лица, вновь заговорить с… обществом?

— Не думаю, что общество хочет, чтобы я с ним говорила, — я смущенно тереблю кулон с драконом на шее, обдумывая, как лучше донести свою просьбу до малознакомого существа. — Есть кое-что, о чем я мечтала, когда была жива, и в чем неизменно нуждаюсь…

— Не томи, поведай… — белоснежное лицо приближается к моему так близко, будто вот-вот поцелует. Я задерживаю дыхание, когда его губы произносят возле моих: — О чем в самые темные ночи молит твое сердце?

— О любви… — робко признаюсь я, густо покраснев.

— О любви? — раскаленной, но такой нежной подушечкой большого пальца мужчина бережно проводит по моей скуле, задумчиво облизнувшись.

— В твоих руках течет сила Любви. Подари мне кусочек. Хотя бы малую кроху. Я готова на многое ради этого.

— Занятное… предложение, — тонкий палец играется со светлым локоном моих волос. — Понадобится второй объект, есть кто на примете?

— Есть, но… он не согласится.

К Марку я и без того липну без конца… Если стану еще навязчивее, он точно больше ко мне не явится.

Задумчиво поджав губы, я пристально разглядываю серебристые узоры на маскарадной маске, скрывающей то единственное, что могло отразить душу.

— А в качестве объекта не можешь быть… ты?

— Я? — глубокий грудной смех прокатывается по округе. Запустив ладонь в блестящие снежные волосы, Самаэль отступает на шаг. — Ты просишь о необъяснимо странных вещах.

— Да, наверное… — я увожу разочарованный взгляд в сторону и обнимаю себя за предплечья. Я"странная"? Какая-то не такая?..

— Еще никогда мне не требовалось больше минуты, чтобы ненароком вскружить чью-то несчастную голову, а ты, загадочная леди, мало того, что до сих пор держишься в трезвом сознании, так еще и сама просишь зачаровать тебя? Откуда такое рвение пасть к чьим-то ногам?

— Не"пасть к ногам", а ощутить любовь, — возмущаюсь я. — Мне не нужны твои ноги…

Мужчина снова смеется, снисходительно покачивая головой, будто ведет беседу с глуповатым ребенком.

— Любовь — это история про двоих, невзаимным может быть только падение, причем болезненное и унизительное. Увы, наша с тобой"любовь"всегда будет односторонней, даже если я одурманю обоих.

— Хочешь сказать, ты не смог бы полюбить меня?.. Почему же? Со мной что-то не так?

— Да. Ты человек.

На этой прямолинейной и жестокой фразе Самаэль обрывает наш диалог и устремляется к месту, откуда только что ушла Анна, завершив свой привычный обряд. Ссутулившись, я следую за ним.

На надгробной плите красуется черно-белая фотография юной девушки с искрящимися глазами, полными надежд на светлое будущее. Помню, как незаметно подсунула ее отцу, когда тот ломал голову над организацией похорон.

— Дивное имя, — мой спутник внимательно изучает выгравированную эпитафию, — почему не представилась им?

— Мне приказали навсегда забыть о нем. Пришлось спрятать его глубоко под землей, вместе с телом.

— Пожалуй, я бы чувствовал себя крайне прискорбно, если бы кто-то посмел украсть такое прелестное имя у меня.

Неопределенно мотнув головой, я оставляю высказывание собеседника без ответа. И вдруг вдалеке замечаю… как Анна подходит к машине возле дороги, а навстречу ей выходит… убийца.

Неужели это правда он?

Все тело пронзает молнией. По затылку стучит молоток. Легкие сжимаются и перестают впускать в себя воздух. На спине холодный пот льдинами покрывает позвоночник. Поддавшись тревоге, я отступаю назад и врезаюсь в Самаэля. Слегка обескураженно, но крайне бережно он придерживает меня за плечо и что-то говорит. Но я совершенно не слышу его голоса… Мой разум заполонили вспышки въедливых беспорядочных воспоминаний.

Я помню шум моря и крики чаек.

Шелковое голубое платье, раскачивающееся под теплым бризом.

Роскошный просторный дом, стоящий на самом берегу. Множество гостей. Чужие голоса. Громкая музыка.

Анна улыбалась и висла на моем локте, показывая огромный коттедж своего отца. Я застенчиво кивала и думала о том, что зря пришла.

Моя одногруппница, так активно притворяющаяся подругой, коснулась моей поясницы и мягко подтолкнула в сторону парня, от чьего взгляда я теряла дар речи и нелепо краснела.

Протянутая рука с одноразовым стаканчиком. ЕГО рука. Как можно было отказаться? Всего глоточек для расслабления. За ним еще один. И еще…

Тихая комната. Щелчок закрывшейся двери.

Его сверкающая харизмой улыбка вдруг погасла и стала печальной. Он говорил о любви…"Кейт", — сорвалось имя с его губ.

Как жаль, что это… не мое имя.

Опустевший красный стакан полетел на пол.

"Ты немного не дотягиваешь до моих стандартов, но я все равно согласился. Анна сказала, что это замотивирует тебя написать для нее дипломный проект. Она ведь не ошиблась? Напишешь же? Ты останешься удовлетворенной, Анна получит, что ей надо, а я заслужу свидание с ее сестрой. Все в выигрыше! Круто же? Только… ни с кем не болтай об этом, ладно? Не дай бог, кто-нибудь подумает, что мы с тобой встречаемся", — это были не просто слова, это были удары, которыми мне разбили сердце.

Его напористые грубые руки ползали под моей юбкой, стягивая белье. Его горячий склизкий язык брезгливо скользил по моей шее, спускаясь все ниже.

Я до сих пор отлично помню то липкое и вязкое чувство беспомощности.

Я не могла произнести ни слова… Не могла выдавить из себя хотя бы жалкое:"Остановись". Я слабо мотала головой, но он не замечал этого.

В углу комнаты над полом свисала чья-та бесцветная мантия, превратившаяся за многие века в рваные обноски.

Я почувствовала холод костлявой серой руки, коснувшейся моего плеча. Она подняла меня с кровати и заставила смотреть на бледнеющее тело, на остекленевшие глаза, на пену, вытекающую изо рта.

"Только взгляни на этих отвратительных созданий. Они рылись в твоей сумке, украли ключи, проникли в твой дом, уложили тебя в твою постель и с этого момента будут убеждать всех, что попрощаться с жизнью — было твоим решением… Разве ты не жаждешь правосудия? Наказать обидчиков, восстановить справедливость. Я помогу тебе совершить акт возмездия, я наделю тебя силой, способной утолить голод твоей ненависти. Но взамен ты покоришься мне".

В тот миг во мне не было никакой ненависти. Я не чувствовала боли, страха, даже тоски. Сплошное непонимание."Как же так? Почему мое тело лежит там, а я стою здесь?.. Как это возможно?".

"Отныне тебя будут звать Раэль", — произнес скелет в балахоне и, воспользовавшись моим замешательством и растерянностью, властно схватил меня за руку. По запястью пробежал электрический заряд, вены заискрились, ледяную кожу обдало жаром.

Как только темный силуэт, получив желаемое, растворился в воздухе, я услышала, как открывается входная дверь.

Пожалуй, в тот день по-настоящему меня убило вовсе не содержимое стакана… А вид рыдающего отца, внезапно вернувшегося из очередной затянувшейся на долгие месяцы командировки.

С тех пор раны так и не зажили.

И возмездие… так и не произошло.

Я стою и наблюдаю за знакомой улыбкой. За эти годы она потеряла свое обаяние, поблекла. Хотя фигура, наоборот, стала ярче. Округлее… Размер костюма увеличился раза в два, как и его цена. Брутальный подбородок скрывает борода, идеально выстриженная, как по линейке. Теперь парень выглядит, как настоящий взрослый мужчина. Так и не скажешь, что мы ровесники.

Когда-то я таяла от его голоса, но теперь он не вызывает ничего кроме мерзкого озноба и тошнотворного рефлекса:

— Да потому что каждый раз происходит одно и то же! Хватит уже таскаться сюда. Пообещай, что больше не сделаешь этого. Обещай, что забудешь про эту проклятую могилу!

Анна закрывает лицо руками и издает звук, похожий на нечто между истеричным рыданием и воем на луну.

— Ма-акс… Я… Я больше… так не могу. Я все расскажу. Я до-олжна… — женский голос прерывается дрожащими всхлипываниями.

Убийца трусливо озирается, проверяя не услышал ли кто. Я стою совсем рядом и испепеляю его взглядом исподлобья, но при этом остаюсь незамеченной.

Макс опускает свои пальцы-сосиски на женские хрупкие локти и сильно сдавливает. Глаза его кажутся хищными, устрашающими.

— У нас был уговор, — он наклоняется ближе к лицу Анны и шипит сквозь зубы: — Если ты сдуру ляпнешь лишнего… Всем будет плевать на твоего папашу. Ты отправишься за решетку вместе со мной, поняла?

— Я просто… Я так устала, — она смотрит на него, как выброшенный под дождь испуганный котенок с выпученными жалостливыми глазками. — Мне постоянно кажется, что ОНА ходит где-то рядом и смотрит на нас. Я боюсь засыпать без света… По вечерам ОНА мерещится мне в отражениях. И даже сейчас мне кажется, что я слышу, как ОНА дышит за моей спиной. Я схожу с ума… Этот груз вины меня душит. Я больше не могу…

Анна сжимает тонкие дребезжащие пальцы на своем горле. Макс отстраняется и раздраженно проводит ладонью по лицу. Открывает тяжелую дверь машины класса люкс и ищет что-то в бардачке. Через минуту протягивает бутылку с водой в одной руке и странную серо-зеленую таблетку в другой.

Не паника и не печаль, а лишь истеричный смех — вот, что охватывает меня целиком и полностью. Я смеюсь до боли в животе, ногтями царапая кожу возле ребер. Слезы собираются в уголках моих глаз, а из губ все звучит:"Хахаха… Хахахаха…".

— Признаюсь честно, я не совсем понимаю, насколько нормальна твоя реакция, — глядит на меня Самаэль сверху вниз. — С тобой все в порядке, юная Смерть?

— Нет… Со мной определенно не все в порядке, — бросаю я, наконец, прекратив хохотать, как обезумевшая. — Нельзя, чтобы этот человек навредил еще одной девушке.

— Ты можешь вмешаться и изменить ход событий, — лукаво намекает на что-то мой спутник, — будет достаточно всего одного несложного действия.

— Ты прав… — меня вдруг осеняет идея. — ТЫ можешь его одурманить. Влезть в разум и не дать убийце совершить еще одно преступление.

— Полагаю, в данной ситуации ТВОЯ сила будет гораздо эффективнее.

— Я… Что? Нет! Я не могу использовать… это же…

Пока мой язык неловко спотыкается о простые слова, Анна заинтригованно берет таблетку и любопытное рассматривает ее. От волнения на моих ладонях образуется целое озеро.

— У меня нет времени на раздумья и сомнения, Самаэль. Просто сделай это. Пожалуйста… Цену назначишь позже. Я выполню все, что скажешь, обещаю.

Собеседник безмолвно смотрит на меня, взвешивая мои слова, а затем… скучающим движением кисти пускает тонкую алую полосу в сторону Макса.

Взгляд убийцы покрывается туманом, но уже через миг обретает искру и ошеломленно бегает по лицу Анны, словно видит перед собой инопланетянина.

— Что, решаем проблемы старым методом, да? — девушка едко усмехается, разжимает пальцы, отправив таблетку упасть на асфальт, и носком туфли растаптывает ее на крохотные частицы. — Я на твои уловки не поведусь, ищу другую дурочку.

— Зачем ты так? — тон Макса звучит непривычно мягко, почти нежно. — Это успокоительное. Мне психотерапевт прописал. Оно безвредное.

— Психотерапевт? — брови Анны вскакивают на лоб. — Женушка заставила сходить?

Макс моргает несколько раз и, потеряв искру, уводит виноватый взгляд на свои лакированные ботинки.

— Да. Жена…

Жена…

От этого слова все внутри меня сжимается.

За спиной осталось так много бессонных ночей, когда я смаковала фантазию о том, как он называет меня своей женой. Я представляла нас счастливой семьей. Собака, двое хорошеньких малышей, загородный дом.

Но он мне не позволил…

Этот парень украл у меня возможность обрести любовь. Он отобрал у меня все.

Я вонзаю ногти в ладонь, оставляя полукруглые серые вмятины на коже. От укусов внутренняя сторона моих щек превратилась в истерзанные мясные лохмотья. Но мне нет до этого дела. Все, что я вижу — как сверкает золото на ЕГО безымянном пальце, как ЕГО грудная клетка вздымается и опускается, как ЕГО веки закрываются и открываются. Я вижу, как пульсирует вена на ЕГО шее.

И чем больше жизни замечаю в нем, тем энергичнее бурлит ярость во мне.

Разве это честно? Разве это правильно?..

Разве он заслужил всего этого… Эту радостную беззаботную жизнь?

Разве Я заслужила всего этого?.. Эти болезненные муки.

Может, мне все же стоит выполнить свою часть контракта? Отомстить убийце и утолить голод ненависти, как дал наказ мой"хозяин"…

Мои ноги подводят меня вплотную к парню, от которого я когда-то сходила с ума. Конечно, как можно не потерять голову от такого? Любимчик Судьбы. Преступник, убежавший от наказания. Лощенный индюк, возомнивший себя невесть кем. Холодные пальцы хватаются за воротник брендового пиджака, утробный голос прорывается сквозь мои зубы:

— Ты все еще жив, только потому что Я позволяю. Но кто знает, как долго мертвец может сохранять в себе милосердие? Ты оставил это место пустым, — кулаком я бью себя по грудной клетке и приближаюсь к мужскому уху, вкладывая в него слова: — В следующий раз, когда будешь засыпать в обнимку со своей женщиной, знай, что я хожу где-то рядом и стерегу ваш сон. Однажды я не сдержусь и переведу его в фазу вечного. И вот тогда мы будем квиты.

По моим бледным запястьем растекается переливающийся свет. Заметив это, я пугаюсь и выпускаю ворот несчастного. Макс теребит верх своей рубашки и встревоженно оглядывается по сторонам. Анна расспрашивает его о чем-то, но я больше не вникаю в их разговор.

Меня волнует совсем другое…

Все мое тело трясет. Я хватаюсь за солнечное сплетение, где колется тугой узел, сплетенный из железных острых прутьев. Мне больно, страшно. Стыдно.

— Что со мной?.. — едва слышно хриплю я, с трудом подавив внезапную вспышку гнева.

Никогда еще эмоции не поглощали меня настолько. Ядовитые, чужеродные. Будто вовсе не мои…

— Похоже, заблокированная часть просыпается внутри тебя. Поздравляю, юная Смерть, — Самаэль невесомо похлопывает меня по плечу, — уже скоро ты станешь цельной.