О любви

Чарльз Буковски, 2016

Проникновенная и полная нежности коллекция стихов Буковски на тему, которая понятна и близка каждому. Прожженный циник и «старый козел» американской литературы открывается в этом сборнике с неожиданной стороны – рассказывая о дочери, о любовнице, о творчестве, о самом себе, он использует любовь как призму, в которой преломляются красота и жестокость мира, обнажающие человеческую хрупкость. Содержит нецензурную лексику.

Гулянка тут — пулеметы, танки, армия

сражается с людьми на крышах^[20]

если б любовь могла стлаться как толь

или ее хотя б хватало до края смысла

но не получится

не может

слишком уж много хамья

чересчур женщин прячущих ноги

если не считать особых спален

слишком много мух на

потолке а Лето у нас

жаркое

и бунтов в Лос-Анджелесе^[21]

уже неделю как нет

жгли дома и убивали полицейских

и белых

а я белый и наверное не слишком уж

в восторге потому что бел и беден

и плачу́ за то что беден

потому что хожу на задних лапах ради кого-то как можно

меньше

а беден я так потому что предпочитаю это и наверное это

не слишком неудобно если

так

и потому на бунты я ноль внимания

поскольку прикинул что и черным и белым

хочется много того что не интересует

меня

к тому ж у меня тут женщина которую очень заводят

дискриминация, Бомба, сегрегация

знаете сами знаете

я даю ей поговорить пока наконец болтовня

меня не утомляет

потому что мне в общем плевать

на стандартный ответ

или одиноких попутавших тварей кому охота прибиться

к ВЫСОКОЙ ЦЕЛИ с целью ей исцелиться

от слюнявого

слабоумия и пасть в поток

действия. а вот я, мне подай время подумать, подумать, подумать…

но тут гулянка на самом деле, пулеметы, танки,

армия сражается с людьми на крышах…

в том же мы обвиняли Россию. что ж, это

паршивая игра, и я не знаю что делать, вот только

если все так как утверждал мой друг сказал я однажды вечером когда

был пьян: «Никогда никого не убивай, даже если кажется

что больше ничего или только оно».

смейтесь. годится. может останетесь рады

что из меня хлещет раскаяние даже если убью

муху. муравья. блоху. и все ж иду дальше. убиваю их

и иду дальше.

боже, любовь страннее числительных страннее

чем

трава в огне страннее мертвого тела ребенка

утонувшего в ванне, мы так мало

знаем, мы знаем так много, мы не знаем

достаточно.

в общем, галочки ставим — кишечником,

порой

половые, порой небесные, порой сволочные,

а то порой идем по музею поглядеть что

осталось от нас или от этого, прискорбный стриктурный

паралич остекленелого

мерзлого и стерильного дурдома такого фона

довольно чтоб захотелось вновь выйти на солнышко

и оглядеться, но в парке и на улицах

мертвяки все проходят как будто они уже

в музее. может любовь это секс. может любовь это миска

с кашей. может любовь это отключенное радио.

в общем, гулянка была.

неделю назад.

сегодня я поехал на бега с розами в глазах. доллары

в

кармане. заголовки в переулке. больше ста миль

поездом,

в одну сторону. возвращалась компашка пьянчуг, снова

без гроша, мечта

вновь не сбылась, тела вихляются; треплются в барном

вагоне а я тоже

там, пью, калякаю то что осталось от надежды в тусклом

свете, бармен

был негром а я белый. круто попал. нам

удалось. без гулянки.

богатые газеты всё болтают о «Негритянской

Революции»

и «Распаде Негритянской Семьи». поезд вкатился в город,

наконец-то,

и я избавился от 2 гомосексуалистов покупавших мне

выпить, а я

сходил поссать и позвонить а когда проходил

через

вход в мужской сральник там 2 негра

у киоска

чистильщика драили обувь белым и белые позволяли

им

это.

я дошел до мексиканского бара

и проглотил несколько виски а когда уходил

официантка дала мне

клочок бумажки с ее именем, адресом и номером

телефона на

нем, а когда я вышел наружу вышвырнул его в канаву

сел в машину и поехал в Западный Лос-Анджелес

и все там выглядело так же точно так же как обычно

и на перекрестке Альварадо и Закатного я сбросил

скорость до 40

углядел полицейского жирного на моцике

на вид проворного и гнусного

и мне стало противно от самого себя

и всех, от всей малости что любой из нас

совершил, любовь, любовь, любовь,

и башни покачивались как старые стриптизерши

заклинающие утраченное волшебство, а я ехал дальше

начищая ботинки всех негров и гринго

в Америке, включая

свои.

Примечания

20

«Каури 10», октябрь 1965 г.; в сборниках стихотворение ранее не публиковалось. — Примеч. сост. «Kauri» — нью-йоркский литературный журнал, в 1964–1977 гг. издавался и редактировался поэтом Уиллом Инменом (Уильям Арчибалд Макгёрт-мл., 1923–2009). — Примеч. перев.

21

Бунт (или восстание) в Уоттсе — гражданские беспорядки в районе Лос-Анджелеса Уоттс 11–17 августа 1965 г. — Примеч. перев.