Учение Храма. Наставления Учителя Белого Братства. Часть 1

Группа авторов

Учение Храма, данное Учителем Великого Белого Братства Иларионом (Hilarion) является классикой эзотерического философского наследия. В этом сборнике рассмотрено огромное множество самых разнообразных вопросов как теоретической, так и практической сторон эзотерического знания. Разнообразие тематики, глубина и актуальность переданных знаний, а также удивительная простота и доступность изложения снискали Учению Храма последователей по всему миру.

ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ

Урок 34

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а милосердия не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею милосердия — то я ничто.

И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а милосердия не имею, нет мне в том никакой пользы»^[45].

Методом отрицания эти слова святого Павла, переведенные его собратом-Посвященным, указывают на необходимые для ученичества качества, равно как и объясняют столь многочисленные неудачи претендентов. Таким образом интерпретированная любовь-милосердие говорит об осуществлении — о достижении, совершенном посредством неукоснительного послушания закону. Закон и Любовь — это слова-синонимы; таким образом, послушание в любви осуществляет исполнение всех законов.

Если верно, что, не имея милосердия, вы или я становимся «как медь звенящая или кимвал звучащий»; если даже после развития всех качеств, считающихся достойными восхищения в Боге или человеке, вы или я все равно есть ничто, то разве нам нечем заняться, пока не пробил час, который сделает нас простыми инструментами механического звука, бесполезными символами шума в живом, дышащем мире, быстро несущемся вперед, к невыразимо великой судьбе; в мире, в котором одно только слово — ПОЛЬЗА — станет ключом к двери любого деяния; в мире, где эта сила — субстанция милосердия — станет замковым камнем для всех сводов человеческой изобретательности и достижений?

К чему вся ваша борьба у врат этого мира, если вы пытаетесь силой пробиться в него с помощью дубинок и ножей или же лестью и соблазном?

Сердце мое печалится за тех из вас, чей огульный критицизм и осуждение каждого существа, которое не вписывается в рамки, созданные их разумом, делает их неспособными к милосердному суждению; за тех из вас, чье мнение — как трон судьи, перед которым вы бы хотели заставить кланяться всех людей, прежде чем дать им пройти в те врата, над которыми написано буквами огненными слова «Суд Милосердный». Тот факт, что вы забыли или игнорируете принцип, лежащий в основе этой надписи, не принесет вам пользы и не смягчит ваших судей, когда придет ваш черед пройти сквозь те же самые врата. Если бы сами были воплощенной чистотой, монументами объединенных знания и мудрости, то вы могли бы (помните, я говорю только — могли бы) миновать исполнителей космического закона и оказаться среди судей братьев ваших. Но, будучи такими, каковы вы есть — слабыми, ошибающимися, смертными — разве не ощущаете вы порой дрожь ужаса, охватывающую ваши души при мысли о будущем суде, когда с ложью нарушенной священной клятвы на устах, с трепещущим еще на губах поцелуем Иудиным вы ведете на распятие друга, доверившегося вам, брата, отдавшегося беззащитным в ваши руки?

Ах, ослепленные души! Слышал я ваши требования о помощи, продвижении, защите, выдвигаемые на основании каких-нибудь нескольких дней или лет службы Ложе, или пожелания получить их в обмен на несколько слитков золота или серебра, на горсть бесполезных драгоценных камней. Однако, говорю я вам, даже тысяча лет службы Белому Братству, даже все материальное золото или серебро Вселенной, даже все драгоценные камни морей, небес и земли не способны купить один взгляд такого одобрения, которое появляется на лице Великого Мастера, когда склоняется перед ним самый скромный ученик, — как не смогут они отпереть ни единой из семидесяти семи дверей, что преграждают путь к чертогу Иерофанта^[46], не смогут свести пятно даже одного предательства, за которое не было принесено искупление, не смогут смыть крови, пролитой на землю одной-единственной неотомщенной жертвой.

Если вы не можете сдержать обещаний, которые дали своим высшим «я», то какую гарантию вы можете дать Закону, что останетесь верными, если жизнь и благосостояние малейшего из малых чад Божиих — чела Ложи — будут отданы в ваши руки, если одна из тайн Чертога Сокровищ будет вам доверена? Если не можете повиноваться законам, которые поклялись поддерживать, — как можете вы сидеть среди Законодателей и отдавать справедливые приказания исполнителям этих законов?

Если из глубин порочности и испорченности вашей собственной низшей природы ищете вы порочности и испорченности в других; если катаете на языке, как лакомство, всякую клевету, которую слышите и повторяете, и навостряете уши, чтобы послушать рассказ о преступлении одного из братьев, об утрате добродетели одной из сестер, о падении слабой, соблазненной души из рядов «достопочтенных», — как можете вы принимать и нести страдающему миру весть возлюбленного Учителя о жалости, прощении, искуплении и воскресении? Как можете вы стоять с поднятой головой и горящими глазами пред алтарем Повелителя Высшей Стражи и рядиться в белые одежды с золотой каймой, даримые сыновьям и дочерям Третьей Ступени в знак победы, чистоты, бескорыстных усилий и страдания за других — в знак бессмертной жизни и любви?

Вы с таким небрежением, с таким равнодушием прошли мимо бесчисленных обязанностей, возложенных на вас, посланий, переданных вам с трудом и устремлением. Хотя бы ради вашего же собственного чувства самосохранения, умоляю вас — прислушаться и принять к сведению те слова, которые я ныне говорю вам.

Примечания

45

Первое послание Павла к коринфянам, 13:1-3. Замена слова «любовь» (love) на слово «милосердие» (charity) встречается в некоторых английских переводах, начиная с Библии короля Иакова.

46

См. Словарь терминов.