Начало новой истории. Том 1

Трилата Нижеги, 2023

Мир изменился, и теперь сложно понять, кто действительно на твоей стороне, а кто только притворяется, ради личной выгоды. У той, что зовёт себя Эктори, нет ни времени, ни возможности искать прошлое. Началась новая история, творить которую придётся самостоятельно. Но для начала ей нужно выжить в обществе благородных господ, где о законах чести только лишь говорят.

Глава 13

Эктори, взобравшись по выдвижным ступеням в маленький обтекаемый космический кораблик, способный пролететь даже по узким улочкам, но, как и всё в Империи, поражающий простором изнутри, села за столик напротив Хафэра, как всегда уткнувшегося в книгу.

Форма Академии, как до этого казалось Эктори, кричавшая о знатном происхождении носивших её господ, меркла и выглядела простеньким костюмчиком на фоне белого, расшитого золотом, наряда Императора, с многослойными наплечниками, на одном ряде которых красовалась печать с девятиконечной звездой. Эктори не без удовольствия отметила, что рядом с Хафэром она будет смотреться весьма достойно, представила, как могла бы жить в роскоши, надевать изящные платьица, тратить деньги на вкусности, ни в чём себе не отказывая, если бы только согласилась стать Императрицей. Она зажмурилась, стараясь избавиться от соблазна, перевела взгляд с сосредоточенного личика Хафэра на Советника, дававшего какие-то указания Гэо. Хотя для Имперцев внешнее сходство имело малое значение, она поняла — отец и сын, вероятно, старик-советник в свои лучшие ходы выглядел так же, как Гэо сейчас.

…

Советник тихо шепнул своему сыну, послушно склонившемуся, словно выражая почтение:

— За девчонкой тоже следи, если пацан помрёт, посадим её.

— Не проще ли найти новый род?

— Она мне нравится, она беспокоится за собственную шкуру, это хорошо.

— Прошу прощения, но я не понимаю.

— Дурак, значит, — проворчал Советник.

Оставив опешившего Гэо, Советник взошёл на борт, занял свободное кресло, поближе к Эктори.

Только корабль оторвался от взлётной площадки, Хафэр поднял взгляд от книги, с каким-то высокомерием, заносчивостью или может быть насторожённостью, посмотрел на Советника, спросил:

— Вы выяснили про упыря?

— Господин Корэр, не так уж и просто разобраться во всех механизмах, которые соорудили для изучения этих тварей. В них разбирались-то всего двое — тот бесчестный предатель, которого Вы саморучно обезглавили и Ваш брат, — увидев, как Хафэр сжал зубы, недовольно нахмурился, Советник, изобразив покорность верного слуги, продолжил: — Я знаю, какие чувства Вы к нему питаете, но он, пожалуй, единственный, кто смог бы удовлетворить Вашу просьбу в кратчайшие сроки.

— Его нет!

— Да, конечно. Но его работы ещё живы, если бы он только писал более подробные инструкции и отчёты… Он ведь многое выяснил об этих кровососущих в последнее время, как же жаль, что последние его записи не читаемы, что он так и не научился писать во второй раз.

— Хватит, остановитесь! Или я сочту, что Вы поддерживаете его, что Вы на его стороне, — велел Хафэр, не скрывая раздражения.

— Нет, что Вы! Он хотел разрушить Империю, а это — дело всей моей жизни.

Услышав оправдания Советника, Хафэр немного успокоился, заговорил вновь об упыре:

— Не отходите от темы. Вы выяснили что-нибудь об образце? С кем скрестилось их племя?

— В том-то и дело. Возможно, в расчётах ошибка, но ни с кем.

— Нам попался древний идиот? — с возросшим интересом предположил Хафэр.

На лице Советника отразилась задумчивость, он проговорил с лёгкой неуверенностью:

— Нет. Если судить по слюне этой твари, то оно кровью чище не только новых чистокровных, но и древних.

— Что значит «чище»?

— Вы знаете, что эти твари произошли от маленькой кучки особей, от двадцати до сорока, и, чтобы избежать вымирания, они скрещивались с другими видами, строение-то у них позволяет. Нас, конечно, не трогали, но суть не в этом. Ныне существующие поколения имеют хотя бы малую долю примесей, а здесь почти идеально чисто.

— Новообращённый? — Хафэр осмелился высказать предположение, которое ему и самому казалось немыслимым.

— Шутите? Это Вы своих книжек начитались. Обратиться нельзя.

— Тогда что?

— Не знаю, будем разбираться. Порой так не хватает совета Вашего отца, он знал про наши миры, как никто другой.

Хафэр кивнул.

Эктори отвернулась, пытаясь вспомнить, что она знает об упырях, но мысли не шли в голову. Эти твари питаются чужими этэ, опустошая фэтэ, высасывая из него кровь, словно сок. Но тот мертвец совсем не походил на выпитого, его словно рвал дикий зверь. От чегото в её голове сплыли слова: «Я нэсу, я принесу тебе смерть». Эктори тут же задалась вопросом: «Кто такие эти нэсу?» Но в голове вместо ответом роились лишь сожаления об утраченных воспоминаниях, которые в один момент могли нахлынуть, зацепившись всего за одно знакомое слово, а в другой, прятались куда поглубже, стоило только попытаться напрячь память. Не без труда она, наконец, вспомнила нэсу — «Несущие смерть», именно этим красивым названием именуют себя отвратительные упыри. Полученный ответ ясности не прибавил, а только повлёк новые вопросы: как она — ария — могла быть связана с мерзкими тварями, которые от самого начала своего существования, назвались злейшими врагами их вида.

…

Встречавший их слуга поклонился, помог Эктори снять лёгкую накидку, принял от Хафэра плащ.

Когда они вошли в большой, богато обставленный особняк, Эктори, к собственному удивлению, не испытала ничего, кроме чувства обыденности: потолки с искусной росписью не впечатляли, каменные статуи с золотыми элементами казались скучными, мозаика на полу была красива, но не более.

Увидев разочарование в глазах Эктори, Хафэр усмехнулся:

— Терпи, ты ещё хозяев не видела.

— Аристократы обыкновенные, ничем не отличаются ото всех других и гордятся этим, — буркнула Эктори, предложила, не питая надежд: — Может, ну это всё? Давай, просто в другие миры убежим?

Хафэр кивнул на Советника, который, как только вошёл, направился куда-то по боковому коридору, сообщил печально:

— Я всеми конечностями за, но не положение обязывает…

Эктори нехотя пошла рядом с Хафэром в парадную залу, где им пришлось, улыбаясь, отвечать на какую-то бессмысленную, но обязательную чепуху. Раскланиваясь со всё новыми разряженными господами, повторяя из раза в раз: «Очень приятно, моё имя Ар, буду рада новым встречам!», Эктори всё больше убеждалась, что она не любит торжественные вечера и никогда не любила.

Когда поток желавших засвидетельствовать своё почтение Императору и его спутнице, наконец, кончился, она тихо спросила у Хафэра:

— Чего они все лезут к нам? Словно наше появление — главное событие вечера.

— Так и есть. Я впервые выхожу в свет как правитель, — ответил он с лёгким самодовольством, скрытым за усталостью, от обилия внимания.

Эктори не удалось сдержать любопытства:

— А чем ты до этого занимался? Почти полхода прошло.

— С делами разбирался. У Империи не только сменился правитель, но и многие регионы вышли из-под её власти. Для центра, привыкшего получать ресурсы с подконтрольных земель, было не очень удобно.

— Как так?

— Где-то к наместной власти пришли другие, где-то уже имеющиеся просто заявили, что выходят из-под «гнёта».

Эктори не понимала странной невнимательности со стороны предыдущего Императора, который, как она успела узнать, мог запросто переписать ткань бытия. В надежде хоть что-то прояснить, ария поспешила высказать своё мнение новому Императору:

— Как можно было не заметить заговор? Всё ведь произошло одновременно? Значит, кто-то должен был скоординировать.

— Не притворяйся, что не знаешь, — скрипнув зубами укорил её Хафэр.

Опять Эктори оказалась в растерянности: её любопытство сыграло с ней злую шутку, настоящий Имперец ни за что не стал бы расспрашивать о случившемся, ведь он должен бы был быть свидетелем случившегося. Взмолившись, чтобы Судьба слова её не сочла ложью, Эктори попыталась выкрутиться:

— Знаю! Но как можно было не заметить?

— Мой брат, и правда, безумец, но не идиот, — ответил Хафэр с недовольством, и даже неприязнью. — Как ни противно мне это признавать, но он сработал прекрасно. Он безумец, он делал много противоречащего законам Империи. Мало кто заметил странное в том, что он со своим смертным дружком мотались по колониям и днями напролёт шлялись по тамошним городам.

— Даже отец?.. — в неверии спросила Эктори и тут же испугавшись, что её раскроют раньше времени, добавила: — Ваш.

— Он, кажется, всё знал и понимал, он всегда всё знает, словно бы его приняла сама Книга Судеб, но ему что-то надо было.

Эктори, примерив поведение Ра на себя, тут же с охотой предположила, что тот просто хотел сбежать, оставив надоевшую затею, но Хафэр ответил, что тот был слишком ответственным, чтобы позволить себе нечто столь низкое.

Эктори неопределённо пожала плечами, сменила тему, вспомнив о Книге:

— Ты, помнится, говорил, что всё должно оплачиваться.

Хафэр насторожённо кивнул, подозревая, что девчонка вновь что-то затевает. Эктори довольно улыбнувшись, спросила:

–Знаешь, что я хочу получить, за то, что нахожусь здесь?

— Приглашение с подписью Императора. — тут же напомнил ей Хафэр уже согласованное требование.

— Нет, это за то, что я пришла. А за моё пребывание дай мне кое-что спросить у Книги.

— Не лезь к ней, сожрёт, — наставительно посоветовал Хафэр, уже понимая, что отговорить Эктори у него в любом случае не выйдет, какие бы аргументы ни были приведены.

— Ну, это уже моё дело. Ты, главное, мне с ней повидаться дай.

— Советника завтра не будет.

Эктори хихикнула.

Хафэр обернулся, услышав лёгкие шаги за спиной.

Девушка в красно-синем костюме, обиженно надув губки, подошла к Хафэру, положив руку ему на плечо, сказала:

— Ну, вот почему нельзя хоть раз сделать вид, что не заметил? Порадовать меня, что вот ведь какая молодец, к самому Императору подкралась.

— Нет, — ответил Хафэр с холодностью, которая сопровождала почти каждую его фразу.

— Нет? Ты представляешь? — обратилась она к Эктори, потом, театрально всплеснув руками, проговорила — Ой! А мы совсем не знакомы. Ну, да не будем ждать, пока нас друг другу представят, я Тиллери.

Она сняла тёмно-синий беретик, такого же цвета, как её волосы, исполнила забавную пародию на имперский поклон.

— Моё имя Ар, — Эктори, опасливо оглянувшись по сторонам, решила по настоящему.

Взгляд её тут же обратился на Хафэра, в ожидании его реакции на имя, которое просто обязано оказаться знакомым. Император, к удивлению Эктори, вёл себя так, словно бы и вовсе ничего не услышал, потому, поражаясь его выдержке, она решила пока продолжать делать вид, что целиком и полностью понимает происходящее.

— Не та ли самая Ар? — полюбопытствовала Тиллери мило улыбнувшись. — Тогда понятно, почему тебе удалось разговорить нашего молчаливого Императора. Знаешь, а я тебя по-другому представляла, но ты, оказывается, такая миленькая… Ой, прости, я часто говорю то, что думаю. Надо избавляться от этой привычки.

Эктори растерянно посмотрела на Хафэра, тот махнув рукой, шепнул:

— Поболтай с ней до первого танца, тебе будет полезно.

— До какого ещё первого танца?! — возмутилась Эктори. — Я совсем не умею танцевать…

Хафэр не дослушав, ушёл, оставив её с Тиллери, которая с каждым проведённым вместе мгновением, казалась всё более подозрительной.

— Я знаю, — хохотнула Тиллери, — вы никогда не лжёте, так что скажи мне, как тебе мой наряд?

Эктори обратила внимание на обтягивающие кожаные сапоги чуть выше колена, объёмные шорты, состоящие из порезанной на ленты тёмно-синей плотной ткани и переливающейся ярко-красной подклады, которые она поначалу приняла за очень короткую юбку, прямой пиджак с мягкими валиками на плечах, лёгкий берет, явно имевший только декоративное назначение. Вся эта одежда была пародией на мужскую моду прошлой эпохи. Единственное, что выбивалось из образа — оптические очки, такие носили только в первое девсоходие от создания миров.

— Весьма… эксцентрично, — кое-как нашлась с ответом Эктори.

— Я бы на твоём месте сказала эпатажно, но эксцентрично тоже пойдёт. Выйдем на балкон, а то они смотрят и слушают, потом по отрывкам нашего разговора будут строить догадки одна страшнее другой.

Эктори кивнула, пошла следом за чудаковатой Тиллери. При виде них все приветливо кланялись, учтиво уступая дорогу.

…

— Знаешь, а ты довольно миленькая, я уже говорила это. Я представляла тебя иначе. Вот и верь после этого слухам, — хохотнула Тиллери, усевшись на каменные перила балкона.

Эктори подошла ближе, оглядела расстилавшийся перед особняком сад, засаженный деревьями с багряной листвой, спросила:

— Что это значит?

— Ты не появлялась в светском обществе ещё с тех времён, когда… Когда объявилась Вампирская принцесса, — видя непонимающий взгляд Эктори, он тут же пояснила: — мы так упырей называем. Говорили, что ты побывала и в мире мёртвых, и в центре мирозданья, но в основном сопровождала своего спятившего брата в его бесчисленных завоеваниях, говорят, вы вместе жгли и разоряли города… Но теперь, глядя на твоё личико, я понимаю, что, может, это и правда, но ты совсем не монстр, обычная девочка.

— Чего это я обычная? — несколько обиженно уточнила Эктори, привыкшая немного выделять себя, в сравнении с окружающими. Но поняв, что интонации выдают её истинное я, тут же попыталась обратить всё в шутку: — Может, я страшный монстр, убивающий, стоит ему только попасться на глаза?

— Я художник, пишу на заказ в свободное время. И как же много я видела «героев», упивавшихся страданиями других, скрывавших жестокость за маской добродетели, что могу понять по лицу, таков ли тот, кто предо мной стоит.

Эктори, будучи арией, привыкла полагать все слова окружающих за истину, не смогла сдержать удивлённого вздоха.

— Правда, у вас говорят, что истинную натуру можно понять только по глазам, — на лице Тиллери мелькнула хитрая улыбка. — Расскажешь, почему?

Эктори в ответ толь пожала плечами не желая рассказывать об отражаемой в них лике Судьбы, Тиллери продолжила:

— А они тебя выдают. Я когда тебя увидела, подумала: «Неужели, наш бука Император нашёл себе девушку?». А потом ты представилась, я увидела глаза и поняла, что ты та самая девчонка с длиннющими красными косами, что всегда бегала в розовеньких кружевных платьицах, единственная, с кем Корэр общался по собственной воле, — Тиллери взглянула на Эктори. — А что с твоими косами? Они были такими красивыми, и ещё эта чёлочка на половину лица… Почему у тебя волосы белые?

Эктори вновь пожала плечами, с неприязнью осознавая, что скоро этот удобный способ уйти от ответа и не выдать себя, покажется собеседнице слишком подозрительным.

— Они сами побелели? — не унималась Тиллери.

— Вроде как, — решилась наконец ответить Эктори, рассчитывая, что у неё всё равно не получится солгать, — да.

— Как интересно! — сняв очки, Тиллери протянула их Эктори. — Померь.

Эктори, растерявшись от быстрой смены темы, вначале машинально взяла, предложенной ей, а только потом возразила:

— Я хорошо вижу, зачем мне? Это же твои…

— А они не для того, чтобы лучше видеть, ты померь и всё поймёшь.

Эктори, немного опасаясь, надела очки, вздрогнула: окружающий её мир стал блёклым и плоским. Насыщенные, глубокие краски пропали. Теперь она даже не могла разглядеть волосинки в причёсках дам, не говоря уже о листве на деревьях у видимого края земли.

Тиллери сказала серьёзно:

— Такое зрение считается хорошим, упыри вот видят ещё хуже, ну да они живут во тьме, им не надо. А у вас, арий, очень необычные глаза, как бы я хотела, чтобы у меня были такие. Сейчас ты увидела мир в том обличье, которое принято считать истинным. Такова настоящая реальность.

— Не нравится мне она — хмурясь, Эктори вернула очки.

Тут же она поняла, что всю эту пороку с очками Тиллери затеяла не спроста, она вела к одному определённому вопросу, который Эктори наконец догадалась задать:

— А ты зачем носишь очки, что позволяют видеть обыденность?

На лице Тиллери отразилось явное удовольствие от того, что её спросили именно о том, ч чему она вела.

— Я одна из тех, кого называют Избранными Судьбой, я вижу этэ, ещё не отделённые от фэтэ, я вижу обрывки чужих судеб.

— И что в этом плохого? — недоумённо поинтересовалась Эктори, припоминая, что если понравиться книге Судеб, она может порой показывать кусочки грядущего, не требуя за это платы.

— Ничего, кроме того, что этэ собирает в себя частички прошлых воплощений, и вот это произвольное сборище образов не всегда приятное зрелище, по нему можно понять, кем тот, кто стоит перед тобой, был в прошлой жизни, кто он есть и кем будет.

Эктори взглянула в тёмно-фиолетовые глаза Тиллери, в голове её всё чётче звучал вопрос, если уж та, что стоит перед ней, действительно видит, то: «Кем была, есть и будет Ар?». Ария сгорала от любопытства и между тем слишком сильно боялась узнать хоть что-то значимое о той, кем вроде бы была. Разрываемая внутренними противоречиями, она скосила взгляд на Тиллери, которая тут же замолчала, словно бы услышав громкий спор мыслей Эктори.

Ария испуганно вздрогнула, когда Тиллери слегка приподняв её голову, встретилась взглядом. На Эктори смотрели уже не глаза, а два золотых диска, заполнивших и зрачки, и радужку.

Тиллери расхохоталась:

— У тебя прекрасное этэ! Я такую красоту видела только у твоего безумного братца, когда у него ещё оба глаза были на месте. Только вот твоя Судьба сказала, чтобы я не лезла. Она у тебя такая нечёткая, расплывчатая, словно бы нить её разодрали на множество отдельных волосков, да разметали по полотну жизни, а вот которое из этих волокон станет новым направляющим для твоей нити, я видеть не могу.

— Изменённая? — не сдержавшись, озвучила предположение Эктори.

Тиллери тут же расхохоталась:

— Судьбу изменить нельзя, но то, что проделано с твоей, отдалённо похоже на это. Могу только предположить, каким множеством чужих судеб такая незначительная забава была оплачена… — на мгновение замолчав, она вскоре воодушевлённо воскликнула: — Но как же ты прекрасна! Не сочти за сумасшедшую — я художник, это намного хуже. Я хочу написать твой портрет, твой, а потом и твоих братьев. Я ещё не смотрела так на Корэра, но уверена, там тоже будет нечто особенное!

— Но… — нерешительно возразила Эктори. — Говорят, что наш брат мёртв, ты не сможешь написать портреты всех троих.

— И это говорит мне та, кто сопровождал Императора в мир мёртвых? — недоверчиво фыркнула Тиллери. — О, кстати, зачем отец потащил в те опасные места младшую дочурку?

— На всё есть свои причины, — Эктори постаралась ответить максимально расплывчато, чтобы не выдать незнания.

— Ну, расскажи, расскажи, зачем? Что вы там делали?

Эктори не знала, как бы отвязаться, она не может лгать, но и правду сказать нельзя… Ей стёрли память, чтобы уберечь? Но от этого ещё больше проблем, теперь она не знает, с кем и о чём говорить нельзя. Наверняка она уже наболтала лишнего…

Хафэр, появившийся в дверном проёме, показался для Эктори спасением, она коротко шагнула ему навстречу.

— Я говорил пообщаться с ней, а не сбегать, чтобы потом ещё и искать пришлось, — сказал Хафэр с некоторым недовольством.

Эктори, ничего не ответив, подошла к нему. Оглянулась на устроившуюся на перилах Тиллери, подняла взгляд на безоблачное ночное небо. Неожиданно лицо её просияло. Эктори вернулась обратно, не спрашивая и не дожидаясь дозволения, забрала у Тиллери очки, на все вопросы отмахнулась, уставилась куда-то вдаль.

— Пожалуй, это то, что я видела когда мы скульптора сюда приводили, — сказала она, довольно улыбнувшись, вернула очки. — Забавно, что-то, что мы видим и днём, другим открывается только ночью.

…

В зале играла неспешная музыка. Хафэр ввёл Эктори в середину круга, слегка поклонился высокому стройному юноше и маленькой девушке, явно дожидавшихся их, сказал еле слышно, кивнув Эктори на юношу:

— Господин Уд-и-у, пятый ребёнок местного управителя, — обратился теперь к нему: — а имя моей спутницы Ар.

— Мой отец король, а не какой-то там управитель! — возмутился юноша.

Эктори спросила, стараясь изобразить кротость:

— А почему господин Удиу не вышел нас встретить? Ему ведь, как представителю хозяина — положено. — Покосившись на Хафэра, по лицу которого она уже понемногу начала понимать его намерения, добавила: — Вы не уважаете Империю?

Хафэр, слегка потянув её за руку, заставив подойти ближе, сказал достаточно громко, чтобы Уд-и-у расслышал каждое слово:

— У юного господина нет чувства времени, он постоянно опаздывает.

Юноша, скрипнув зубами, под шагнул к Эктори и Хафэру, заговорил недовольно:

— Во-первых, госпожа Ар, моё имя произносится как Уд-и-у — оно составное. Что касается Вас, господин Император, я хотя бы не пропускаю важные события. Где были Вы, когда пала ваша несравненная, великая и всё могущая Империя?

— Учился, — ответил Хафэр и в глазах его промелькнул нехороший блеск.

Эктори положила руку Хафэру на плечо, он приобнял её за талию, отвернулся от недовольного принца. Музыка зазвучала громче, начался первый танец.

Эктори, кое-как поспевая за Хафэром, невинно улыбнувшись, предупредила:

— Если я оттопчу тебе ноги — никаких претензий. Я уже говорила, что не умею танцевать. Не знаю, был ли у меня учитель, или сбежал, как только увидел.

— Не переживай. Ты думаешь, к чему я сапоги на платформе надел?

Эктори опустила взгляд на обувь Хафэра: только теперь заметив, что он был не только на платформе, но и на каблуках, таких высоких, какие она бы такие надеть никогда не осмелилась, хихикнула:

— Как много усилий, чтобы оказаться на одном со мной уровне.

Хафэр, к её удивлению, не восприняв слова за безобидную шутку, нахмурился. Эктори тут же попыталась придумать, как бы исправить ситуацию, но все идеи, приходившие в голову казались заведомо провальными, потому она воспользовавшись той, что заглянула первой, проговорила:

— Так ты из-за своего роста переживаешь, мальчик-облачко? Оно того не стоит — вырастешь ещё.

Рука Хафэра скользнула чуть выше тонкого изгиба талии Эктори, перехватив девушке поудобнее, он покрутился так, что её ноги оторвались от пола, поставил обратно.

— Какое я тебе облачко? Не называй меня так — глупо это! — ответил ей Хафэр, с уже меньшим раздажением.

— Но у тебя такие кучеряшки, мне даже завидно! Вот у меня бы были такие, я бы их и не заплетала. А ты их в Академии зачем-то постоянно прямишь…

— Ещё и к волосам моим привязалась… Не нравится мне, когда меня облачком называют, и когда несерьёзно относятся. Я Император! Мне скоро шестнадцать! Нет, конечно, до совершеннолетия ещё почти столько же, но я уже не ребёнок.

Эктори, печально вздохнув, кивнула понимающе.

Они кружились некоторое время в молчании, то отходили от центра круга к краю, то возвращались обратно — менялись местами с другими парами танцевавших, вливаясь в общий поток.

Среди мельтешащих пёстрых пятен Эктори заметила тёмно-синий беретик, вспомнила про звёзды, перевела взгляд на Хафэра, он тоже смотрел в сторону Тиллери. Увидев в его глазах вопрос, Эктори была уже готова рассказать о своём наблюдении, но Хафэр спросил совсем другое:

— Что скажешь о своей новой знакомой?

Эктори немного растерялась, но нашлась что ответить:

— Миленькая болтунья. Чудаковатая, но так, слегка, в пределах нормы.

— Много ты ей выболтала?

— В основном она мне рассказывала, а я-то ничего не помню. Есть в ней нечто подозрительное, ну да это ведь черта всех аристократов.

— Остерегайся её и не давай на этэ смотреть. Ей для этого разрешение нужно, и при том не всегда озвученное. Не знаю, как она это понимает, но ей достаточно и мысленного желания. Все мы существа любопытные, поэтому она частенько ни с того ни с сего заявляет о своём таланте, и первой же реакцией большинства становится мысленное стремление получить ответ на вопрос вопрос: «А что если она на меня посмотрит?» Со стороны, конечно, забавно смотреть на подобные просчёты.

— Поздно, она уже смотрела. А чего такого?

— Да так, просто теперь она о тебе знает больше, чем ты о себе. Моли Судьбу, чтобы она не стала твоим врагом.

— Она-то? Врагом? — усмехнулась Эктори.

— Ты, как ария, должна знать, что внешность — последнее, чему можно доверять.

Эктори понимающие кивнула, промолчала, но, не вытерпев, спросила:

— Какие у тебя дела в Зузамесе? ТЫ недавно предостерегал скульптора, а теперь мы здесь, и ты явно что-то затеваешь.

Вместо ответа, Хафэр спросил у неё:

— Как поняла, что мы сейчас в Зузамесе?

— По звездам, — излучая довольство собой, заговорила Эктори на Первом: — если бы не очки Тиллери не заметила бы, что картина на небе почти такая же, как днём, когда мы тут ходили, правда с небольшим смещением — рассчитав его, я поняла где мы. Вернувшись с той прогулки, я поискала информацию о государстве: оно входит в тринадцаток самых влиятельных, но по сути они занимаются только лишь кредитованием и ничего не производит. Одна гражданская война может вывести его с мировой арены, но правящий род удерживается у власти уже очень долгое время, и все конфликты нейтрализует еще на стадии зарождения, сосредотачивая все ресурсы именно на выявлении заговорщиков, привлекая наёмные силы извне для подавления — финансы позволяют. Ещё, кстати, насколько я помню, все торжественные приёмы привлекают огромное множество писак, стремящихся уловить каждую деталь и рассказать всё в новостях, но сейчас их почти нет, а значит и приём не простой. Затевается что-то и с их стороны. Вопрос: что?

Хафэр в место ответа, сделал лишь комплимент наблюдательности Эктори, лицо его стало отрешённым.

Под конец танца Эктори всё-таки оступилась, запутавшись в складках собственного платья, но Хафэр среагировал быстро, подхватил, пронёс на руках несколько шагов.

Когда музыка стихла, он ушёл, наказав:

— Стоять и ждать, ни шагу вправо, ни шагу влево.

— А можно к столу со вкусностями? Я там конфеты видела, — Эктори состроила жалобную гримаску, вновь вернувшись к образу несерьёзной девчушки.

— Тебе лишь бы сладости… Иди уж, но оттуда никуда, — ответил Хафэр, ухмыльнувшись так, что заметила только Эктори.

Она кивнула, величественно вышагивая, подошла к десертному столику, цапнула из вазочки штук пять конфет, сунула одну за щёку, потом заметила красивые пироженки, прихватил парочку.

— Вижу, Вам нравятся наши сладости, — услышала Эктори знакомый голос.

Ария кивнула, проглотила разгрызенный орех, покрытый глазурью и шоколадом, ответила, обернувшись:

— Очень, господин Уди-у.

— Госпожа Ар, прошу, произносите моё имя правильно! — попросил он стараясь скрыть раздражение.

— Я обязательно научусь, но знаете, довольно непривычно, когда гласная стоит за согласной, но они не читаются вместе, — отметила Эктори, потешаясь тому, как просто оказалось вывести аристократа из себя, стараясь скрыть этой фразой то, что имя она коверкала намеренно.

— В нашем языке в слогах сначала идут гласные, а потом согласные, поэтому они никогда не читаются вместе.

Этот фарт показался Эктори довольно интересным, потому проговорила она совершенно искренне:

— Да, я обязательно запомню!

— Обязательно, госпожа Ар! Тем более, если хотите устроить своё будущее.

Эктори хотела спросить:"К чему это он?", но решила, что это Уд-и-у и сам расскажет, он же о будущем заговорил. Спросила то, что не давало ей покоя:

— Позвольте сменить тему, но почему Вы в чёрном? Вы же аристократ, сын местного правителя.

— Я третий сын. А белое носят только те, кто наследует место от родителей. Меня отец, недолго думая, отправил на границы — служить. Поэтому я сменил цвет одежды, но мои сыновья будут ходить уже в белом, если военными станут. Мои обязанности и заставили меня задержатся — наши территории довольно обширны, потому путь оказался неблизким.

Эктори кивнула, сунула в рот конфету. Уд-и-у, протянув ей ещё несколько, спросил:

— Как погляжу, Вам они очень нравятся, но эти орехи растут только у нас, а продают их по бешеным ценам. Хотите их есть хоть каждый день?

Эктори с подозрением покосившись на королевского сына, поинтересовалась, в чём же заключается подвох.

— Какой подвох?! — проговорил он с видом оскорблённой невинности: — Я говорю открыто. Выходите за меня.

Эктори поперхнувшись, покосилась на приятное лицо Уд-и-у, и тут же залилась звонким хохотом, стараясь согласно приличиям прикрыть рот рукой. Вскоре, став столь серьёзной, какой ни разу не была за вечер, ария проговорила с надменностью присущей всем аристократам:

— Вы пытаетесь подкупить меня — арию — какой-то мелочью, вроде еды? Умно Вы это придумали, станете из третьего в очереди на правление этим вашим королевством, вторым на Имперский престол. Но не держите меня пожалуйста за дуру. Лицо то у меня наивное, но не обманывайтесь…

На лице Уд-и-у отразился шок, вызванный столь разительной переменой тона его собеседницы, кое как найдясь с ответом он проговорил:

— Что Вы? Я третий сын, Вы третья дочь, мы просто прекрасно подходим друг другу. Вы очень красивы!

— Я не третья дочь, я третий ребёнок, а Корэр второй, и он сейчас правит.

— О, тогда это просто чудно! — проговорил он, явно удивлённый подобной информацией: — Если с ним вдруг что-нибудь случится, мы вдвоём просто прекрасно справимся с управлением государством.

— Почему с ним должно что-то случиться? — спросила Эктори всё с тем же презрением.

— Ну как же?! Он же не маг. Как бы вы ни пытались это скрыть, об отсутствии у него таланта знают все. А мы знаем ещё и о том, чем Вы занимались в последнее время. Если рассказать о том, что Вы составляли компанию своему безумному братцу в его жестоких завоеваниях, да ещё и добавить никому не известные подробности. Какая молва о Вас пойдёт? Вас назовут жестокой, ведь то, что творил он, не укладывается в рамки морали современного общества. И Вас здесь, в высших кругах, осудят, а некоторые, теперь уже бывшие аристократы, Вас найдут, и ждёт Вас их месть.

Эктори вздрогнула, пальцем погладила Сайму по голове."Отравить, и этого мальчишку, и всю правящую семью!", но сумев не потерять надменности, ответила:

— Я никогда и не скрывала того, чем занималась последние ходы, рассказав всё, что вам известно, вряд ли вы что-то измените.

Хафэр, показавшийся в дверном проёме, опять был спасителем, Эктори, устремилась к нему, опасаясь, что ещё немного, и она утратит контроль над ситуацией, ведь речь зашла о том, чего она совсем не помнила.

Уд-и-у, взглянув на Хафэра, преградил путь Эктори, наклонился к её уху, шепнул:

— Видите, недоволен, что я тут с Вами болтаю, нахохлился, как птенчик. Ну, да ладно, я предлагал решить с выгодой для всех, но Вы мне отказали. Теперь опасайтесь моих братьев, особенно младших, ведь у нас есть то, что сейчас необходимо Империи: информация, деньги и влияние.

Эктори еле заметно кивнула. Уд-и-у улыбнулся, похлопал её по плечу:

— Может, хоть станцуем, позже. Или просто свидимся. Только обещайте! И я сделаю всё, чтобы отговорить отца объявлять войну Империи. Она после падения ведь этого не переживёт…

— Обещаю, ещё свидимся…

— И станцуем.

— И станцуем…