Начало новой истории

Трилата Нижеги, 2023

Мир изменился, и теперь сложно понять, кто действительно на твоей стороне, а кто только притворяется, ради личной выгоды. У той, что зовёт себя Эктори, нет ни времени, ни возможности искать прошлое. Началась новая история, творить которую придётся самостоятельно. Но для начала ей нужно выжить в обществе благородных господ, где о законах чести только лишь говорят.

Глава 11

Эктори с трудом сдержала крик ужаса — её руки были в золотой жиже, а в голове что-то отчаянно вопило: «Это кровь!».

Вытеревшись об одеяло, босыми ногами соскочила на пол. Почувствовав мягкий ворс ковра, ария огляделась. К её удивлению комната была тёплой и светлой, как и в Академии, но гораздо просторнее. В углу стояла кровать, настоящая большая кровать, а не то непонятное нечто на полке над столом, заправленная пледом с вышитыми цветочным лугом, лесом и горами, измазанным кровью.

Опустила взгляд на руки, снова испачканные по локоть. На ней точно не было ни единой, даже самой маленькой раны.

Её переполнило непреодолимое желание смыть чужую кровь, словно это могло помочь избавиться от непонятного чувства вины.

Подбежала к двери, хотела распахнуть, но не нашла ручки. С той стороны, в коридоре, послышались чьи-то шаги, стук каблуков показался знакомым. Голос из-за двери произнёс почти умоляюще:

— Ар, это я, Корэр. Прошу, хватит. Это того не стоит.

Она хотела как-нибудь открыть эту странную дверь, со словами: «Скорее забери меня отсюда», повиснуть у него на шее, ведь он только называет себя сейчас Корэр, на самом деле это её дорогой Хафэр — любитель книг, и не любитель пачкаться.

Пытаясь сделать шаг вперёд, она почему-то пятилась назад. Чем больше прилагала усилий, тем дальше оказывалась от двери.

Сдавшись, остановилась, подняла взгляд на большое окно, из которого струился тёплый свет, нехотя отвела глаза в сторону. Испугалась, увидев в отражении маленькую девчонку, с длинными косами в которые были заплетены её красные, ярко-красные, как ядовитое пламя, волосы. Можно было бы сказать, что это не она, что это кто-то другой, а она просто смотрит не свой сон, но эти холодно-зелёные глаза, точно принадлежали ей. Со светло-розового платьица ссыпался мелкий золотой песок, стоило только стукнуть каблуком неизвестно откуда взявшихся туфель, как золотая пыль поднялась в воздух, в носу защекотало, глаза заслезились, пришлось зажмуриться.

Вместо светлой комнаты она оказалась в полумраке. Глаза, болевшие от мелких частичек, попавших в них, с трудом разглядели кровать.

Эктори подошла ближе, увидела девчонку, не старше того, как она выглядит сейчас, только с болезненно прозрачной кожей, её щёки нездорово поблёскивали золотым.

Где-то в глубине сознания закопошилась вина. Внутренний голос издевательски сообщил: «Это всё из-за тебя. Это ты виновата. Это ты сделала».

Эктори дрожащей рукой откинула одеяло. Тело девочки заканчивалось немного ниже талии — у неё не было ног.

Голоса, насмехающиеся, обвиняющие, пристыжающие, говорящие то ли с жалостью, то ли с презрением, заглушали мысли: «Ты! Это всё ты!», «Убийца!», «Сколько жизней ты забрала случайно?», «Не сомневайтесь, убитых специально было ещё больше!». Из общего гомона выбился застенчивый голосок, принадлежавший ей самой, но казавшийся незнакомым: «Ты умеешь только убивать? Тебе это нравится?» Она хотела закричать, что ничего не понимает, или оправдаться перед той, другой собой, но ответом на вопрос был чужой смех, потом хриплый голос сказал: «Да…»

Голоса перебили его, влезли со своими обвинениями. Они превращались в оглушительный визг, когда один, тихий и спокойный, то же, что ответил «Да», произнёс наставительно: «Гадов надо убивать».

Голос показался знакомым, она обернулась, надеясь увидеть его владельца. Высокий широкоплечий юноша в старинном чёрном костюме протягивал ей руку. Она пристально вгляделась в лицо, но черты его показались неясными, словно размытыми. Ей привиделась кривоватая улыбка, немного печальная, но довольная. Коснулась пальцем своих губ, в голове промелькнула мысль: наверное, она вот так же улыбалась, видя, как в тот раз Эмони уводили под руки.

Тьма протянула к ней лапы, поглотила, вырвала из видения, не дав досмотреть до конца. Всего несколько мгновений не было ничего, от того они показались вечностью.

…

Эктори вскочила на кровати, больно ударилась о потолок. Наклоняя голову, на ощупь поползла к лесенке. Нога соскользнула с перекладины, она с визгом шлёпнулась на пол. Привстала, потирая зад.

Что-то приблизилось к ней со спины. Ария испуганно втянула голову, осторожно обернулась: ничто, абсолютно ничего не видно. Отползя к стене, прижалась спиной. Попыталась вспомнить хоть какое-нибудь слабенькое заклинаньице, чтобы осветить комнату, у неё бы точно что-то да получилось бы, но всё в голове перемешалось. Где-то далеко, на окраинах сознания послышался голос: «Я нэсу, я принесу тебе смерть».

Эктори почувствовала, как холодное чешуйчатое тело обвивает руку, услышала Сайму, прошипевшую в ухо:

— Валим?

Запинающимся голосом Эктори ответила:

— Мне страшно…

— Я прикрою твою спину, пойдём, прогуляемся.

Эктори кивнула, шатаясь, побрела к двери. Сайма следила за всем, что происходило позади.

Босые ноги шлёпали по каменному полу, Эктори спешила как можно быстрее покинуть просторные коридоры, создающие у неё гнетущее ощущение собственной ничтожности, убраться как можно дальше от пугающе правдоподобных скульптур, которые, кажется, вот-вот оживут, схватят когтистыми лапами и разорвут на части или сожрут заживо. Тихо пробормотав: «Надо было спалить скульптора, Фенксик», побежала к выходу.

Скатилась по широким перилам, промчалась по парадной прихожей, осторожно отперев боковую дверцу, выскользнула на передний двор. Свернув с центральной дороги на боковую, забежала в лесок, соскочив в траву — высокую и мягкую, не притоптанную, потому что аристократы обувь боятся испачкать.

Эктори медленно прошлась, прислушиваясь к своим ощущениям: страха не было, этим незнакомым деревьям она доверяла больше, чем, казалось бы, привычным для цивилизованного создания каменным стенам. Шаркнув по траве, на ощупь более приятной, чем ковёр из её сна, она побежала вперёд, не разбирая дороги, хохоча как маленький ребёнок, наплевав на каноны поведения воспитанных господ.

Впервые она действительно чувствовала себя легко и беззаботно, а не притворялась. Эктори позволила себе забыть и о мертвеце, и о том, что, возможно, именно её обещание стало поводом его долгих странствий, и о том, что смерть какого-то слуги — только начало. Голоса, всю ночь твердившие, что она убивала, наконец замолчали. Теперь для неё существовали лишь ночная прохлада и свежесть.

Маленький острый камень вонзился в босую ступню, Эктори взвизгнув от неожиданной боли, подпрыгнула на одной ноге. Сайма успокаивающе прошептала:

— Не отвалится.

— Мне больно… — заскулила Эктори.

— Не реви, сейчас на поляну выйдем, посмотрим.

— Я не дойду.

— А вот не надо было спешить. Надела бы обувь и всё было бы хорошо.

Эктори постаралась сдержаться, не зареветь. Обиженно прикусив нижнюю губу, наступая только на пальцы, потащилась вперёд.

…

Из-за облаков выползла малая луна, её слабый свет, еле пробивавшийся через густую листву, дал возможность рассмотреть рану немного лучше.

Сайма сползла с плеча, взглянула оценивающе, заявила тоном, не терпящим возражений:

— Он под кожу залез, надо вытаскивать.

— Я не смогу, — проскулила Эктори.

Сайма ответила, что иного выхода у них просто нет, Эктори взмолилась, чтобы та что-нибудь придумала. Немного поиздевавшись над хозяйкой обещая просто отгрызть ногу, ведь если болеть нечему болеть ничего и не будет, и получив в ответ укор в том, что она пока только ест да спит, Сайма потребовала Эктори подставить ступню.

Эктори послушно согнула ногу. Сайма соскользнула на землю, распахнув пасть, сообщила: «Но ты вообще чуйствовать ничего не будешь, ни боли, ни тепла, ни холода, ни прикосновений. Конечно на время». После того, как Эктори кивнула, брызнула ядом в рану.

Эктори, немного посидев неподвижно, наклонилась к стопе, крепко стиснула челюсти, нахмурилась, концентрируясь на предстоящем, остановила дыхание. Нащупала камень, ногтем надавила, не пуская его дальше, продолжила нажимать, ведя к дырке в коже. Прикусила нижнюю губу, когда белый краешек показался из раны, с трудом схватив ногтями, резко выдернула, разорвав по краям кожу.

Растянулась на траве, глубоко вдыхая холодный воздух, вытерев выступившие в уголках глаз слёзы, закрыла ладонями лицо. Сайма, увеличившись, нависла над ней. Эктори взглянула через щёлку между пальцами, ей показалось, что змея ухмылялась.

— Ты отбитая. Вот так сразу, ни платочком не протёрла, ни водичкой не промыла, не скулила, что всё плохо и сейчас умрёшь, или нога отвалится. Такая ты всегда мне нравилась больше, никогда из тебя не получится изнеженная аристократка.

— Гадов надо убивать…

— Чего?!

— Может, он говорил не про сволочей, а про вас.

— Ты это к чему? — перепугалась Сайма.

— Ты змеюченька, самая настоящая: вредная и ядовитая.

Эктори отвернулась, сжалась в комок, тихо заплакала. Сайма увеличилась ещё больше, обернула её в несколько колец, положила теперь огромную голову поближе к зарёванному лицу, прошептала:

— Ты чего? Побегаешь босая ещё, привыкнешь, нежненькая кожа на лапках станет грубее и тогда от этого уже не будет таких проблем.

— Да иди ты…

— Пошла бы, но у меня даже не лапки, — посмеиваясь ответила Сайма.

Эктори закопошилась, вылезла ближе к тусклому свету, локтями оперлась на чешуйчатое тело, внимательнее рассмотрела камень, вытерла щёки, спросила:

— А если что-то под кожу попадает, оно всегда глубже лезет?

— Нет. Оно чаще вообще никуда не лезет.

— А этот лез, я его кое-как нащупала.

— Ты просто везучая.

Эктори кивнула, положила вытянутой белый камешек на ладонь:

— Это зуб.

— Теперь где-то бродит тварь, у которой на один зуб меньше.

— Шутишь? — устроилась поудобнее. — Не нравится мне всё это.

Сайма слегка повернула голову, посмотрела вопросительно.

Эктори прикрыв глаза, пробурчала:

— Ничего не бывает вот так вот просто.

…

Она бежала, сама не понимая куда, зачем. Деревья, мелькавшие по сторонам, сменялись картинами ужасных смертей: солдаты гибли на полях сражений, жизни правителей обрывались на весёлых пирах от подмешанного в кубок яда, герои умирали от удара в спину, и она одной ногой стояла на дороге в миры мёртвых.

Эктори очнулась от пронизывающего холода, по колено в воде. Сайма, снова маленькая, как шнурок, обвившись вокруг шеи, упрашивала остановиться. Словно пелена спала с глаз — вокруг знакомые картины: утренняя звезда, поднимающаяся над лесом, пруд, прилегающий одной стороной к зданию Академии, рыбина, недобро уставившаяся, и Хафэр на подоконнике.

— Я ходила во сне? — тихо спросила Эктори сама у себя.

— Не, ты спала на ходу, — ехидно ответила Сайма.

Хафэр отложил книгу, поднял взгляд на испуганно озирающуюся Эктори, крикнул:

— Всё нормально?

— Да, — ответила она неуверенно.

— В лодку сядь, — Хафэр указал в сторону небольшого причала.

Эктори вышла из воды, прошлась по берегу, усыпанному мелкими камушками, села в маленькую лодочку, оттолкнулась веслом, уставилась в пустоту.

Хафэр выхватил меч, направил на неё, отдал приказ буйствовать, и Вихрь вновь изменил форму. По светящимся линиям клинок разделился на три части, связанные друг с другом тонкой энергетической нитью. Рукоять, единая с одним из сегментов лезвия, осталась в руке у Хафэра, кончик, как крюк, зацепился за борт лодки. Хафэр слегка потянул на себя, велел мечу вновь стать единым, и лодка почти в мгновение оказалась перед ним.

Эктори слегка вздрогнула, вцепилась в скамейку, когда от удара о стену чуть не оказалась в воде. Вылезла быстро, крепко обхватив протянутую руку. Устроившись на подоконнике спросила:

— Зачем так? Я купаться не хочу.

— Следует, — посоветовал Хафэр, оглядев нахохлившуюся, словно птичка девушку. — Откуда такая побитая?

— Ночью кошмары снились, я погулять вышла.

— Да… — опустил взгляд на её исцарапанные ноги.

Эктори тоже посмотрела вниз, взвизгнула, прикусив губу, скрючилась, рассматривая тонкие порезы, свезённую кожу, свежие капельки крови, поблёскивавшие, словно драгоценные бусинки.

— Это нормально? — спросил Хафэр с, как показалось Эктори, совсем не наигранной обеспокоенностью.

Эктори только мотнула головой, соскользнув с подоконника на каменный пол, она спокойно подошла к тумбочке у дивана. В ящике отыскала полоски тонкой желтоватой ткани — библиотекарь их назвала бинтами, сказала, чтобы брала, если понадобятся, не стеснялась. Ария огляделась, ища, где бы промыть раны. Снова подошла к окну, влезла на подоконник, собиралась спуститься на парапет, поплескать ноги в озере, но Хафэр остановил, дёрнув за плечо.

— Тут грязно, — сообщил он, брезгливо оглядев воду.

— И ты предлагаешь мне по грязному полу топать, до чистенькой водички?! — поинтересовалась Эктори.

— До выхода из библиотеки, там терминал, — Хафэр вытащил из кармана карточку.

…

Хафэр, дожидаясь Эктори, сел в её кресло, пролистал несколько книг из лежащих на её столе, оглядел скромную комнатку.

Эктори, сидя на каменном полу в ванной, пыталась разобраться с тканевыми лентами: они то съезжали, то путались между собой. Кое-как, наконец, забинтовав ноги, переоделась в форму. Приоткрыв дверь, через щель отыскала взглядом Хафэра. Вышла, заглянула через плечо в книгу, которую он рассматривал.

— Не надо так делать, — Хафэр повернулся, заглянул в удивлённые зелёные глаза.

— Как?!

— Как ты сейчас. Раздражает.

— Ладно, — сделав всего шаг, она перешла в другой конец комнаты, плюхнулась в Мирено кресло, скрестила ноги.

— Не больно? — спросил Хафэр, кивнув на её замотанные ноги.

— Не, об этом мы позаботились, — отмахнулась Эктори.

— Тогда послужи на благо Империи.

— Как?! — брови Эктори изогнулись, глаза округлились.

— Со мной на званый ужин сходи.

— Эм…

— Слышал, женщины любят подобные глупости, — по лицу Хафэра скользнула насмешливая улыбка.

— У меня платья нет, — как бы между делом сообщила Эктори.

— Это всё, что тебя останавливает?

— Нет, — Эктори пробежала глазами по потолку, придумывая, что бы ещё попросить. — Ещё… Ещё мне надо письменное приглашение от самого Амператора.

— Зачем?

— Это великая тайна, — Эктори загадочно улыбнулась, ожидая, что вот сейчас он начнёт расспрашивать, а она будет молчать, просто из вредности, но потом всё-таки скажет.

Хафэр пожал плечами, кивнул, вытащил меч, прорезал полотно мира. Эктори обняла его за руку, наклонилась, прошептала на ухо:

— Я просто с учительницей поспорила, она обещала с уроков отпустить, если приглашение притащу.

Хафэр кивнул, шагнул в разрез.

…

В глаза ударил слепящий полуденный свет. Эктори немного поморгала, пытаясь привыкнуть. В разных мирах разное время, поначалу это немного сбивает с толку, но потом становится обыденным, и можно вот так, перескакивая из одного в другой, устроить себе «бесконечный» день или «бесконечную» ночь, а можно за одно путешествие прожить все пять сезонов всего за несколько дней. Эктори подумалось, что когда-то она именно так и поступала, только никак не получилось вспомнить, как это делалось, не могла же она так вот просто резать ткань миров, есть ведь и более безопасный для реальности способ.

Эктори подняла глаза к бирюзовому небу, сощурившись, улыбнулась: Звезда над столицей Империи действительно имеет девять лучей. Опустив взгляд на город, величественный и светлый, почувствовала себя маленькой, незначительной, запачкавшейся. Стало неуютно, немного страшно, она вздрогнула, прижалась к Хафэру.

Он поднял взгляд, посмотрел вопросительно. Эктори произнесла подрагивающим голосом:

— Что-то не так, я этого не помню.

— Что может быть не так?! — возмутился Хафэр, отстраняясь. — Это центр Империи, он всегда был таким! — он пошёл, не дожидаясь Эктори.

Она поспешила следом, шлёпая необутыми ногами по каменной кладке.

— Обувь где? — с неясной для Эктори интонацией пробурчал Хафэр.

— Так туфли-то, не налезают, а другой у меня нет.

Хафэр кивнул, свернул с центральной дороги.

Петляя по переулкам, более просторным, чем центральные улицы в некоторых городах, они подошли к колонне, линии которых проходили через весь город.

Эктори сильно изумилась, когда Хафэр, едва коснувшись одной из вертикальных впадин на колонне, казавшейся лишь декоративным элементом, открыл высокий узкий поход — кусок металлической стены растворился, исчез, не оставив и напоминания о своём существовании. Ещё большее удивление настигло её, когда стоило им только шагнуть через порог, и дверь снова материализовалась на прежнем месте: твёрдая и весьма реальная с виду, но проверять арии не очень хотелось.

Хафэр подтащил Эктори к такой же незаметной двери.

Они зашли в небольшую комнатушку с прозрачной стеной. Кабинка неслышно начала подниматься. Эктори заворожённо смотрела, как мимо мелькают этажи зданий, из невесомых на вид пузырей и пластин затвердевшей плёнки и металла, всеми называемого просто золотом, но на первом языке именуемого Гоузерт. В Империи всё, что может быть сделано из металла, делается именно из гоузерта, а иногда и другие материалы заменяют им при первой же возможности, за это она и получила своё название.

Взгляд Эктори пробежал по широким улицам, зацепившись ненадолго за высокие колонны, соединённые единым мостом, расположенные, как она знала, в форме контуров девяти лепестков цветка жизни, устремился к горизонту. В памяти всплыли блёклые, но точно приятные воспоминания о зелёных холмах, окружавших город: деревья на них росли высокие-высокие, а листва полностью закрывала небо. Но там никогда не было ни темно, ни холодно. Ещё там была трава, такая мягкая и пушистая, что иногда она представляла, что это и не холмы, а огромные звери с мягкой шерстью… Но вместо ожидаемых холмов с лесочками Эктори увидела высокую стену, способную поддержать небосвод, если тот вздумает свалиться на город.

–Я не помню чтобы город что-то ограничивало, — тихо заметила Эктори, ткнув пальцем в сторону окраин. — Нет, конечно, я многое не помню, но стены там не было.

— Да, я указал возвести её — ответил Хафэр, отвернувшись от прозрачной стены.

— Зачем? Амперия никогда не боялась вторжения извне, в город можно было войти с любой стороны, у него даже символических ворот не было, так зачем теперь?

— Пески.

Эктори непонимающе уставилась. Хафэр неохотно объяснил:

— Раньше их не было, потом разрушилась планета-спутник, теперь они наступают.

— А холмы, ведь были же высоченные холмы? Их и за стеной видно должно быть.

— Ушли.

Вновь короткий ответ Хафэра заставил Эктори недоумевать:

— Как?

— Взяли и сбежали в другой мир. Теперь тут песчаные.

— Они всё-таки живые?! — обрадованно воскликнула Эктори.

— Всё живое, что не мёртвое, — философски ответил её Император.

Хафэр шагнул в распахнувшуюся дверь, затащил Эктори с собой.

Ещё одна просторная комната. Эктори в мыслях отметила, что ей весьма комфортно в лучах мягкого золотистого света, струившегося из окон, под высоким потолком, в отличии от тех, что были в Академии вовсе не нависавшие угнетающе, словно в попытке напомнить всем в здании о их ничтожности, и колонны не напоминали решётки золотой клетки, которая, хоть и выглядит богато, всё же является тюрьмой. Единственное, что не давало Эктори покоя:

— Где все?

Хафэр посмотрел удивлённо, она спросила понятнее:

— Сколько мы бродим по городу, а ни на кого не наткнулись.

— Все работают, только мы бездельничаем.

— Ну, извините… — обиженно пробурчала Эктори.

Хафэр удивлённо взглянул на неё:

— Ты это к чему?

— Если бы не я, ты бы тоже мог работать, — проговорила она виновато.

— Я и буду. И ты будешь.

Хафэр шагнул за колонну и должен был просто оказаться у залитого светом окна, но растворился. Эктори недоверчиво огляделась, отошла на несколько шагов — картина не поменялась. Немного опасаясь, она всё же шагнула следом.

Ария оказалась в просторной комнате. Три стены были заставлены до потолка шкафчиками со множеством ящиков, крючочков, занятых полотнами плотной ткани и кожи, полочками с инструментами и уже готовой обувью.

Эктори осмотрелась, прошептала:

— Амперская магия. Как можно было об этом забыть?

Хафэр кивнул. Она хихикнула:

— Пространство ворочим, как хочим.

Хафэр ещё раз кивнул, негромко постучал по деревянной крышке стола.

Мужчина, зажавший коленями заготовку в форме стопы, что-то срезавший косым ножом с надетого на неё ботинка, быстро повернулся к вошедшим, губы его расплылись в приветливой улыбке:

— Господин Император? Здравия Вам и… — перевёл изучающий взгляд на Эктори, — и Вашей спутнице. Ох, как давно мы не виделись… — левую руку сапожник прижал к груди, правую завёл за спину, сильно наклонившись, отвёл правую ногу.

Эктори вспомнила мягкий наставительный голос: «Имперский поклон существует в двух вариантах: формальный — когда правые рука и нога отводятся назад, описывая полукруг, неформальный — левая рука просто приставляется к груди, а тело слегка наклоняется. Главное никогда не отпускай голову, не отводи взгляд от лица собеседника — это можно посчитать за неуважение». Решив, что всё-таки обстановка здесь совсем не официальная, Эктори порывалась уже слегка поклониться, но Хафэр жестом остановил её, повернулся к сапожных дел мастеру.

— Без формальностей.

Сапожник улыбнулся, ответил, опасаясь, что слова его не понравятся Императору:

— Брат ваш тоже так говорил, а потом учил одного неучтивого аристократа, как в пол кланяться.

Эктори покосилась на Хафэра, хотела спросить: «А как в пол кланяться?», но он ответил, опережая вопрос:

— Лицо о каменную плитку разбил. Бедолаги того, конечно же.

Эктори вздрогнула, живо представив кровавое месиво, что должно было бы быть на месте лица.

Хафэр, увидев её реакцию, кивнул, слегка поджав губы. Подошёл к сапожнику, спросил:

— Можно ей ботинки? Без каблука.

Мужчина оглядел Эктори.

— Давайте свои ноги, — проговорил он, подставив стул.

Она села, вытянула изящную ножку, неизящно замотанную в бинты. Сапожник возмутился:

— Как я, по-Вашему, мерки снимать буду? Как Вы потом носить обувь будете, не по размеру получится!

— А можно как-нибудь подогнать шнуровкой, чтобы и сейчас налезло и потом носить можно было?

Эктори подняла на него упрашивающий взгляд, мужчина махнул рукой, предупредил:

— Если что-то будет давить или натирать, я Вас предупредил.

Пока мужчина измерял её «лапки», Эктори внимательно изучала его сосредоточенное лицо. Арий она видела немного, но все их лица имели совершенно непохожие друг на друга черты, одно только общее — глаза: глубокие, яркие, с до невозможного кропотливо проработанным рисунком и каменным кукольным блеском. Именно по глазам можно распознать их, не по цвету крови — не у всех она золотая, не по каким-то особенностям лица, не по росту — есть создания и выше них, и среди них есть те, кто невысок. Эктори взглянула на Хафэра, неизвестно откуда взявшего книгу и с головой уже погрузившегося в чтение.

Сапожник оставил её ноги, выбрал подходящую по размеру заготовку, принялся что-то срезать и стачивать.

— Кожа или нашенское золото? — спросил он, глядя на Эктори, но обращаясь явно к Хафэру.

— Гоузер.

Эктори кивнула:

— Неправильно это, чужую кожу на себя натягивать, тем более если есть возможность без этого обойтись.

Сапожник, взглянув на неё, сделал вид, что обратился к Императору:

— А ваш брат кожу любил, — мужчина усмехнулся, продолжил вспоминать: — Он всегда смотрел, как я работаю, спрашивал. Носил сапоги только мной сделанные. Пару раз, когда его порвались, босой приходил. Чудной он был… Но клиент хороший — чужой работы не любил.

— На всю голову, — пренебрежительно заметил Хафэр.

Сапожник, улыбнувшись, продолжил:

— А один раз… Я тогда занят был, а он пришёл, весь день провозился, но сделал! Представляете, чтобы дворя-янин сам себе сапоги сделал?! А ведь главное — неплохие!

Хафэр скривился, но кивнул соглашаясь, спросил холодно:

— Её можно забирать, — кивнул в сторону Эктори.

— Да, конечно. Что по дизайну?

— Без каблука.

— Это вы уже говорили. Всё?

— Остальное на Ваш выбор.

— Можно что-нибудь аккуратненькое? Не изящное, а просто небольшое, можно даже простенькое, — немного застенчиво уточнила Эктори.

Сапожник, слегка улыбнулся ей:

— Не изменяете своей традиции. Как скажете, милая леди. К завтра будут Ваши ботиночки готовы.

— К вечеру, — тоном, не приемлющим возражений, потребовал Хафэр.

— Ну, господин Император, Вы как Ваш брат: всё и сразу.

Эти слава вызвали у Хафэра недовольство, но сапожник, словно ничего не замечая, продолжил:

— А когда, скажите мне, другую работу делать?

— Вы же мастер.

Сапожник покачал головой, проводил уходящих детей немного печальным взглядом, вернулся к работе.

…

Эктори кротко шагала следом, думала, спросить или лучше не трогать, решила всё-таки спросить:

— А брата почему не любишь?

— Урод он, — с явним недовольством ответил Хафэр.

— Да неважно какой, он же всё-таки брат.

— Нет, он…

Эктори заглянула в глаза Хафэра, необыкновенно синие, какими она их ещё никогда не видела.

Ей хотелось ещё многое выспросить, но лицо Хафэра было как-то необыкновенно печально, и она решила помолчать. Они дошли до подъёмника, вышли на «крышу».

Эктори восхищённо промямлила какую-то чушь, во все глаза уставилась на высоченный дворец, шпилем, казалось, пронзавший небесный купол.

Хафэр остановился, дожидаясь её. Она, поддавшись детскому восторгу спросила:

— А теперь, теперь куда?!

— За платьем, — махнул он в сторону другой полосы колон.

— Далеко. А как мы туда? В Амперии ведь нет терминалов. Здесь ведь маг на колдуне и волшебником заправляет. А мы как?

— По быстрой дороге.

— Я чего-то про такие и не помню, и не знаю.

— Ты тоже, Волшебница… — произнёс Хафэр с некоторой досадой. — Тебе про них знать зачем?

Хафэр приобнял Эктори за плечи, шагнул. Она вовремя успела закрыть глаза, в этот раз ей не хотелось прибывать в том искажённом пространстве вечность.

В один шаг они переместились на довольно большое расстояние. Открыв глаза, Эктори радостно хлопнула в ладоши, отыскала место, где они оказались когда прошли через миры, проследила путь до колонны. Повернулась, хотела сказать Хафэру какие же замечательные эти быстрые пути, но он уже ждал её у подъёмника.

…

Эктори зашла следом за Хафэром.

Один из сидевших за столами, поднялся, учтиво кивнул Хафэру, спросил:

— Решили свою барышню принарядить?

— Нет, сам платье хочу… — ответил тот с серьёзнейшим лицом.

Незнакомый Эктори господин, постояв мгновенье в растерянности, хохотнул:

— Я было поверил. Хотя сам виноват, пристаю тут с глупыми вопросами.

Модельер жестом пригласил Хафэра и Эктори к своему столу спросил:

— Чего желаете, господин Император?

— Платье, — кивнул в сторону Эктори, — что угодно, главное не белое и в пол.

— А почему не белое? — поинтересовалась Эктори.

— Милая леди, белое носят те, кто занимает свой пост по праву явления в миры живых, господин Император вот, — учтиво объяснил модельер.

Хафэр кивнул, продолжил про платье:

— Надо, чтобы было готово ура через два.

— Сделаем в лучшем виде, не зря Ваша матушка — Превеликая Императрица — так нашу работу ценила. Только вот… Тогда на примерки и погон времени нет, придётся собирать прямо на барышне. Она потерпит?

— А куда она денется? — хмыкнул Хафэр.

Модельер кивнул, отложил в сторону эскиз, над которым работал, взял новый лист. Эктори сначала показалось, что он рисовал на бумаге, потом присмотрелась, оказалось на очень тонкой, но плотной ткани. Она с интересом смотрела, потом неожиданно вспомнила, добавила пожелание:

— А можно, пожалуйста, спину закрытую?

— Насколько?

Немного подумав, Эктори попросила, чтобы было как можно выше.

Модельер кивнул, она продолжила заворожённо наблюдать за тем, как пишущее перо, оставляя следы на бумаге, вырисовывает силуэт платья.

— А Вы не сидите барышня, Вы раздевайтесь. Времени нет, — посоветовал модельер, не отрываясь от работы.

Эктори пробурчала: «Что же вам всем так нравится меня раздевать?», но начала стаскивать пиджак.

Хафэр смотрел на неё внимательно, когда она расправилась с юбкой, спросил:

— А ты подумала, куда всё это денешь?

— Тебя таскать заставлю, — ответила она недовольно, но, немного помолчав, добавила. — Я и правда не подумала. А куда можно?

Хафэр протянул руку, Эктори постояв в задумчивости, сунула ему аккуратно сложенный пиджак. Он развернул, залез в карман, вытащив медальон, повертел в руках, на что-то нажал, и тот открылся, Хафэр привычным движением засунул в него пиджак, вернул Эктори.

— Я совсем об этом забыла, — сказала ария, стараясь не показывать удивления, она ведь из Империи, фокусы с пространством здесь обычное дело, а самые большие тайники обычно в самых маленьких вещах.

— Может, не знала?

На лице Эктори отразился испуг, что вот сейчас Хафэр начнет её расспрашивать, заподозрит в краже, а она и оправдаться не сможет потому, что не помнит, что говорить.

Хафэр хотел начать расспрашивать Эктори, он понимал, что в сложившейся ситуации именно так и должен поступить, уже приготовился сказать, что она не похожа на какую-нибудь дальнюю родственницу, предположить, что она дочурка какой-нибудь придворной дамы, но в таком случая всё шло бы к обвинению в воровстве и он прекрасно понимал, что Эктори оправдаться не сможет, потому промолчал.

Модельер отложил перо, сунул ей под нос эскиз пышного тёмно-зелёного платья, с невысоким воротником, плотно облегавшим горло, обнажёнными руками, объёмными вертикальными складками, создававшими видимость присутствия груди, корсетом, подчёркивавшим тонкую талию, юбкой, стелившейся по полу, расшитой по подолу стразами.

Эктори довольно кивнула:

— Замечтательно!

Модельер, подозвав какую-то девушку, сказал: «Работаем», отдал листок.

Эктори поспешно убрала блузку и юбку, медальон повесила на шею, собрала волосы.