Обещание Габриеля

Сильвейн Рейнард, 2020

Габриель получает приглашение прочитать серию лекций в Эдинбурге, а значит, он будет вынужден оставить в Бостоне молодую жену и малышку Клэр. Габриель не решается заговорить о поездке с любимой, но даже не догадывается, что и Джулианна с ним не до конца откровенна. Семье угрожает опасность, и непреодолимые обстоятельства заставляют героев идти на жертвы. Габриелю предстоит сдержать обещание и сделать самый сложный выбор в жизни. Впереди – новые испытания. «Превосходное продолжение серии». – Goodreads

Глава 3

— Что она там делает?

Профессор в зеркало заднего вида внимательно посмотрел на жену, сидевшую сзади рядом с Клэр. Выражение красивого лица было совершенно мальчишеское, в синих глазах танцевали чертики. Он вез семью домой из больницы, и трудно было сдержать радость.

— Все еще спит.

Джулия склонилась над переноской и осторожно погладила младенца по щечке.

Девочкин рот выпятился во сне розовым бутоном. Прядка темных волос выбилась из-под лилового вязаного чепца — подарок от больницы. Красивая была девочка — носик кнопкой, пухлые щечки. Глаза большие, а когда она благоволила их открыть — индигово-синие.

Сердце Джулии переполнялось радостью. Ребенок здоров, а муж еще более надежен, чем она себе представляла. Как-то даже слишком много счастья для одной женщины.

— Если она сделает что-нибудь симпатичное, скажи мне, — с надеждой попросил Габриель.

— Обязательно, профессор! — засмеялась Джулия.

— Мне нравится смотреть, как она спит, — сказал Габриель задумчиво. Он с черепашьей скоростью вел кроссовер «Вольво» по улицам Кембриджа. — Она восхитительна.

— Папочка, на дорогу надо смотреть.

Габриель бросил на нее взгляд искоса.

— С каких это пор ты так медленно ездишь? — поддразнила его Джулия.

— С тех самых, как все, что мне дорого, оказалось в этой машине.

Лицо Габриеля смягчилось, он переглянулся с Джулией в зеркале. У нее замерло сердце.

Габриель оказался таким увлеченным отцом, что это превзошло все ее ожидания. Джулия вспомнила первую ночь в больнице после рождения Клэр. Габриель всю ночь держал девочку на руках и не хотел с ней расставаться.

Когда-то он сказал, что навсегда запомнит Джулианну в ту ночь, когда они любили друг друга впервые. А она до конца жизни будет помнить, как ее муж прижимал к груди их ребенка.

Глаза наполнились вот-вот готовыми пролиться слезами. Чтобы скрыть их, Джулия наклонилась над переноской.

Габриель повернул машину на свою улицу — медленно-медленно.

— Что за чертовщина?

Приподнятое настроение исчезло немедленно — будто корабль наскочил на айсберг.

— Не выражайся, — тихо одернула его Джулия. — Давай не будем учить ребенка плохим словам.

— Если бы она не спала, ей бы тоже захотелось узнать, что это за чертовщина. Посмотри на наш газон.

Габриель направил машину к подъездной дорожке, не сводя глаз с переднего двора участка. Джулия посмотрела туда же.

На лужайке у дома собралось целое скопище розовых пластиковых фламинго. Ужасных розовых пластиковых фламинго. Гигантский деревянный фламинго стоял у входной двери, сжимая в клюве табличку, гласившую:

Поздравляем Габриэля и Джулию! У них девочка!

Маленьких фламинго было столько, что между ними едва можно было разглядеть травинки.

Это было нашествие. Нашествие ярких, кричащих садовых скульптур, выбранных каким-то психом с полным отсутствием хорошего вкуса.

— Твою мать! — воскликнула Джулия.

— Не выражайся, — осклабился Габриель. — Я так понимаю, ты этого не ожидала?

— Нет, конечно. Я даже почту на этой неделе почти не смотрела. Твоя работа?

— Ты думаешь, я мог такое сделать?

Профессор был возмущен. Уж как-нибудь Джулианна должна знать, что его вкус не допустил бы такой пластиковой мерзости.

Но ее замечание ему напомнило про сообщение, полученное еще в больнице. Его содержание было срочным, и надо о нем поговорить с Джулией. Она его отвлекла, рассмеявшись:

— Может быть, они от Лесли, нашей соседки? Или от твоих коллег по университету?

— Сомневаюсь. У них наверняка хватило бы здравого смысла прислать шампанское. Или виски.

И опять он собрался рассказать Джулии о письме. Но когда он заезжал на дорожку, распахнулась боковая дверь и выбежала Рейчел, его сестра.

Она улыбалась во весь рот и была одета в домашнюю футболку и джинсы, на ногах босоножки. Длинные прямые светлые волосы рассыпались по плечам, серые глаза светились.

— Кажется, мы нашли источник этого китча.

Габриель покачал головой.

Джулия тронула его за плечо:

— С ее стороны это очень мило. Она же столько моталась между домом и больницей, так помогла.

— Я знаю, — нахмурился Габриель.

— Пусть ты считаешь, что эти фламинго аляповаты, но попробуй посмотреть шире.

Габриель вздернул подбородок:

— Ладно, постараюсь смотреть шире.

— Я имею в виду: «Постарайся так, чтобы можно было поверить», — пояснила Джулия.

Габриель нахмурился сильнее, и Джулия, отстегнув ремень, подалась вперед, прижалась губами к его щеке.

— Люблю тебя. Ты чудесный муж и невероятный отец.

Габриель опустил глаза, побарабанил пальцами по рулю. Джулия взъерошила его темные волосы:

— Может, несколько этих фламинго мы себе оставим? Для сада?

Габриель посмотрел на нее бешеным взглядом.

— Я шучу. — Она подняла руки, сдаваясь. — Ну сделай чуть более довольный вид, ладно?

— Ладно.

Габриель шумно выдохнул, выключил двигатель и вылез из машины.

— Что вы так долго? — Рейчел наспех обняла брата и открыла заднюю дверь. — Мы все утро ждем.

Габриель наклонился над открытой дверью, глядя, как Рейчел влезает на заднее сиденье.

— Им надо было осмотреть Джулианну и Клэр перед выпиской. И перед нашим отъездом проверить автомобиль и автомобильную переноску.

— Это понятно, — ответила Рейчел. — Но ведь не три же часа это должно было занять? Вы что, ползли как улитки?

Габриель смахнул с куртки воображаемую соринку. Потом присмотрелся к заднему сиденью.

— Рейчел, минутку, — предупредил он. — Я должен отстегнуть переноску от базы.

— Давай быстрее. Только зайди со стороны Джулии, потому что я с места не сдвинусь. — Рейчел наклонилась над спящей племянницей и улыбнулась до ушей. — Клэр, привет!

Джулия наклонилась над ребенком — тронуть подругу за руку.

— Фламинго чудесные.

— Я знала, что ты оценишь, — просияла Рейчел. — Папа сомневался, а по-моему, они великолепны. И даже Скотт вложился.

— Надо будет снять Габриеля среди фламинго и послать Скотту.

Рейчел засмеялась:

— Непременно. Он увеличит до постера и повесит у себя на стене.

Джулия сняла с ребенка чепчик, открыв шапочку темных волос. Показала на розовую заколку, которую тщательно пристегнула.

— Клэр надела тот подарок, что ты вчера нам привезла.

— Подходит к розовой пижамке.

Рейчел осторожно тронула головку ребенка, выражение ее лица на миг изменилось. Джулия посмотрела на подругу. В глазах у Рейчел мелькнула печаль, но тут же пропала, и Рейчел улыбнулась спящей племяннице.

— Я тут пару штучек для волос купила вчера вечером. Раз у нее столько волос, их надо будет укладывать.

Джулия кивнула.

— Нести ее придется Габриелю. Мне пока не положено поднимать ничего тяжелее девяти фунтов — из-за швов.

Рейчел глянула на живот подруги:

— Да, это неприятно.

— Никаких неприятностей! — Габриель подмигнул сестре, помогая Джулии вылезти. — Я рад, что ты приехала.

— Я сама рада.

Рейчел смотрела, как он аккуратно вытащил переноску и направился к дому.

— Не спеши так! — Она его догнала. — Я хочу ее понести.

Со смешинкой в глазах Габриель отдал переноску, но сперва сказал, чтобы была осторожнее. Поздоровался с Ричардом — их с Рейчел отцом, — и двое мужчин встали у двери, держа ее открытой.

Джулия вслед за Рейчел пошла в дом.

— Спасибо, что посторожила дом. Понимаю, вышло чуть дольше, чем рассчитывали.

Рейчел, держа переноску двумя руками, ответила:

— Я не собиралась уезжать до вашего возвращения. Аарону работать надо, иначе бы он тоже тут был.

— Все равно большое тебе спасибо. Я знаю, что ты тут на звонки отвечала, принимала курьеров и все такое.

Рейчел пожала плечами:

— Для того и нужны родственницы, Джули. Чтобы друг другу помогать. Мне просто повезло, что немножко дней отпуска осталось. Ребекка тут нас избаловала своей кухней. Вот увидишь, что она на ланч приготовила.

— Отлично, а то я с голоду помираю.

У Джулии уже в животе бурчало. Она вошла в кухню.

На кухонном столе стоял лучший фарфор Эмерсонов, их лучшее серебро и хрусталь. К стулу Джулии привязали розовые гелиевые шары, а центр стола занимал большой букет красных и белых роз. Почти весь кухонный стол был заставлен едой, цветами или подарками в яркой обертке.

— Сюрприз! — сказала, выходя вперед, пожилая женщина с короткими седыми волосами и серовато-синими глазами.

— Кэтрин? — Джулия замахала рукой, не веря.

— Я думал, ты в Оксфорде.

Габриель опомнился от удивления и приветствовал бывшую коллегу поцелуем в щеку.

— Была там. Приехала в Кембридж знакомиться с крестницей. — Профессор Пиктон обняла Джулию и шагнула назад. Глаза ее блестели. — Можно мне ее подержать?

— Конечно.

Габриель вынул ребенка из колыбели и успел поцеловать перед тем, как передать Кэтрин.

Клэр открыла большие синие глаза. Кэтрин улыбнулась:

— Здравствуй, Клэр! Я твоя тетя Кэтрин.

Младенец открыл крохотный ротик и зевнул.

— Красивое имя — Клэр, — продолжала Кэтрин, не смущаясь девочкиной сонливостью. — Я думала, что твои родители назовут тебя Беатрис. Но теперь вижу, что ты больше похожа на Клэр.

— Как нам будет интересно! — прошептала Кэтрин ребенку. — Я тебя научу итальянскому и расскажу про Данте и Беатриче. А когда ты подрастешь, повезу тебя во Флоренцию и покажу тебе, где жил Данте.

Девочка будто смотрела на тетю осмысленно. Кэтрин наклонилась к ней ближе и прочла вслух:

Donne ch’avete intelletto d’amore,

i’ vo’ con voi de la mia donna dire,

non perch’io creda sua laude finire,

ma ragionar per isfogar la mente^[3].

Габриель узнал строки из «Новой жизни» Данте — Кэтрин цитировала его хвалу прекрасной Беатриче.

Джулия замерла.

И вдруг, неожиданно, как разражается гроза над пикником, разрыдалась.

Примечания

3

Лишь с дамами, что разумом любви

Владеют, ныне говорить желаю.

Я сердце этой песней облегчаю.

Как мне восславить имя госпожи?

(Перевод И. Н. Голенищева-Кутузова.)