Разрушенная

Рэйчел Ван Дайкен, 2013

Он стал моим светом. Он стал моим воздухом. Он пообещал отдать мне себя – всего, без остатка. Только спасая и сражаясь с моими кошмарами, Уэс рушил мою жизнь. Потому что теперь у нас билось одно сердце на двоих. Бестселлер The New York Times.

Глава 3

Лучше бы я не поднималась.

Кирстен

Я сделала пару шагов назад и еще раз посмотрела на номер комнаты.

— Я, м-м… а где куратор? Ее нет на месте? Ты что, вломился к ней комнату?

— Во-первых, — он поднял палец, — меня слегка обижает то, что ты подумала, что я мог вломиться в комнату девушки. Поверь мне. Я стучу, мне открывают, и тогда я вхожу. Очень простая схема.

Ну да, конечно.

— Во-вторых… — теперь он показывал два пальца, — ты смотришь прямо на своего куратора. А почему бы тебе не войти, чтоб я мог объяснить, где взять карточку и для чего она нужна.

Сжав губы, я кивнула и прошла внутрь. Там было чисто. Совсем не то, что я ожидала увидеть в комнате у парня. В книгах пишут, что парни не очень чистоплотные.

— Итак, — Уэстон подошел к кровати и сел, — покажи мне свое расписание, и я отвечу на все твои вопросы.

Я все еще пыталась осознать и принять сам факт, что он на самом деле мой куратор.

— Не понимаю… Я всегда была уверена, что куратором первокурсников должна быть девушка!

— Операция по смене пола, — с непроницаемым лицом ответил Уэстон. — Меня в детстве перепутали.

— Просто умора. — Я закатила глаза. — Серьезно? Меня должны были поселить в женский корпус, а поселили в смешанный, а теперь я узнаю, что мой куратор еще и… — Я хотела сказать «горячий парень», но побоялась снова залиться краской и остановилась.

— Невероятно сексуален, — договорил за меня Уэстон. — Да, некоторым везет во всем. — Он со вздохом вытащил из моей папки стопку бумаг и присвистнул. — Кажется, у тебя в расписании чертова куча всего. Девятнадцать предметов? И ты еще не выбрала профиль? А ты мне казалась более решительной.

Я хотела сказать ему, что он совсем меня не знает. Мне, правда, хотелось огрызнуться. Что Уэстон знал о моей жизни? О моем прошлом? О причинах моей так называемой нерешительности? Словно почувствовав мою злость, в кармане зазвонил мобильный. Я посмотрела на экран. Дядя Джобоб. Я зову его Джо. Последние два года он был моим опекуном. С тех пор как… все случилось.

Я сбросила звонок. Дядя Джо обалдеет, если услышит на заднем плане мужской голос, а этот Уэстон, кажется, не из тех, кто сообразит помолчать. Нет, парень, скорее всего, наоборот, предпочтет порисоваться.

Черт, мне показалось, что, даже сидя на кровати, он пытается поигрывать мышцами, хотя я не была уверена в этом на сто процентов. Потому что его суперкубики были скрыты под белой рубашкой с длинными рукавами. Парень, кстати успел переодеться в потертые рваные джинсы.

— Так вот, — Уэстон достал карандаш и что-то накорябал на бумаге, — карта кампуса — это теперь самая важная вещь в твоей жизни. Не теряйся и не ходи одна по ночам, хорошо?

— Думаю, справлюсь. — Я выхватила у него листок. — А что с карточкой студента?

— Точно. — Парень встал и сунул руки в карманы. — Я обвел здание на карте, тебе туда. Не забудь улыбнуться, когда будешь фотографироваться, Овечка.

Я поморщилась.

— Ты весь год будешь так меня называть?

— А ты хочешь, чтобы я называл тебя как-то по-другому? — вкрадчиво прошептал Уэстон, наклонившись так близко ко мне, что его губы едва не коснулись моих.

— М-м-м, нет, спасибо, — дрожащим голосом ответила я.

— Уверена?

Он пристально посмотрел на мои губы. Я сделала шаг назад. Но парень сразу же сократил это расстояние.

— Я думала, тебе неинтересны первокурсницы.

Он в прямом смысле слова загнал меня в угол. Я уперлась спиной во что-то острое.

— Возможно, я передумал, — сказал Уэстон, взяв меня за подбородок и приподняв его повыше, чтобы видеть мое лицо. — Мне всегда нравились рыжеволосые девушки.

Я прищурилась.

— Это называется «клубничный блонд».

— Рыжая.

— Светло-рыжая.

Парень вздохнул.

— Мне крайне неприятно сообщать тебе эту прискорбную новость, но твои волосы именно рыжего цвета. Ты рыжая, а не светло-рыжая и не «клубничная» блондинка. Осознай этот факт, прими его и люби себя такой, какая ты есть. Потому что ты прекрасна.

Ладно, и что дальше? Я нервно облизала губы, промямлила «спасибо» и как можно скорее шмыгнула мимо него в направлении двери.

— Ничего не забыла? — услышала я его голос за спиной.

— Вроде бы нет.

Я в ужасе застыла на месте.

Уэстон положил руки мне на плечи, потом медленно развернул к себе лицом и вручил карту и мою папку.

— Вот так. И помни, что я сказал: не ходи по ночам одна и чаще улыбайся.

— Постараюсь.

— Не «постараюсь». — Уэстон еще удерживал в руках мою папку. — Не будь дурочкой. Ходи с кем-то. А еще не пей ничего, что необычно пахнет и…

–…И не входи в комнаты мальчиков, даже если это твой куратор.

Лицо парня вытянулось.

— Тушй^[1].

Я вырвала папку из его рук и вышла в коридор.

— Здесь есть лифт! — прозвучало мне вслед.

Так вот как он это сделал. Придурок. Я посмотрела наверх. И правда, на стене был указатель лифта. Я двинулась в сторону, куда указывала стрелка, и, ожидая, когда раздвинутся двери, ни разу не обернулась, хотя и знала, что дверь комнаты открыта и Уэстон все еще смотрит мне вслед.

Примечания

1

Туше (франц. touchér — дотрагиваться) — в разговорной речи имеет значение «сдаюсь», «подколола», «крыть нечем».