Повелитель снов

Петр Катериничев

Олег Дронов, журналист и в прошлом аналитик разведки, по просьбе Анн Даниэлс, бывшей воспитанницы специального детдома, курировавшегося засекреченным НИИ, удочеренной четырнадцать лет назад австралийской парой, попадает в городок Бактрию, чтобы найти ее приемного отца Дэвида. Сам Дэвид прибыл в город в поисках странного медальона – талисмана, уже не одно тысячелетие влияющего, по поверьям, на судьбы людей. И пропал… С беглого взгляда курортный город в мертвый сезон кажется сонным и недвижным, но сны здесь словно материализуются, сны кошмарные и нередко фатальные. Да и выросшие детдомовские дети оказываются наделенными уникальными способностями, но притом – абсолютно беспомощными перед своим неведомым прошлым. И все происходящее кажется мнимым, будто мираж. Олегу Дронову необходимо понять, что происходит. Чтобы обрести право на жизнь и любовь.

Глава 2

Бобров задумался, произнес невесело:

— Остается только выяснить, кто там… такой умный.

— И всех делов. Только не вяжется что-то, Сергей Сергеевич.

— Что?

— Ну «зажмурился» сенатор, пусть и на пару с ведьмой, нам что за дело? Есть служба охраны, у них и свои аналитики, и свои опера. А ты — меня подпряг. Так что — выкладывай по полной.

— Твоя правда. Слушай. Бактрия сейчас — городок тишайший. Свои бандиты там друг дружку извели еще десяток лет назад; город под контроль поставили менты и служба госбезопасности. Крыша. Порядок и благоденствие. И вот, представь: начиная с ушедшей зимы… Февраль. Двенадцать авторитетов собрались на симпозиум — отдохнуть и перетереть на нейтрале кто, кому и сколько… Не по бактрийским делам — по общим вопросам. Утром — шестнадцать трупов.

— Ты сказал — двенадцать.

— Четверо — охрана.

— У всех тоже… сердце?

— У всех — спазм сосудов головного мозга.

— Нам что за дело? Пусть тамошние полицаи или гэбисты и разбираются, раз уж их земля.

— Они зарылись. Братва свое расследование провела — никто ничего. Да и некогда им стало разбираться: вакансии делить нужно. Слушай дальше. Март. Шестеро детей гор и пламенных борцов за свободу Ичкерии в одном из пансионатов здоровье поправляли. Двое жили в люксах, четверо — в полулюксах. Собрались как-то вечерок скоротать и — умерли. Угадай отчего?

— Неужели анурез?

— Вскрыли вены. Каждый себе.

— А наши тут не расстарались, случаем?

— Я посылал запрос: никаким боком.

— Отдел по борьбе с терроризмом? Скажут они. Жди. И даже в газете пропечатают.

— Погоди, Аскер. Теперь апрель. Шестеро залетных бандитов приехали отдохнуть и развеяться — ничего больше. И что?

— И — что?

— Прямо на джипе заехали в море.

— Со скалы?

— С пляжа. Разогнались, там после метра глубоко, они и утопились. Всем сплоченным коллективом.

— Понятно. Тоска их заела. Или — совесть замучила.

— По страшенной силе. Но в СГБ задумались-таки умные головы, спецгруппу снарядили, стали выспрашивать, выпытывать, информацию собирать и…

— Помрэ?

— Группа из четырех человек; собрались обсудить на конспиративной квартирке, что нарыли…

— Повальный ящур?

— Примерно с десяти вечера до часу ночи играли в русскую рулетку.

— Три часа? Ого! Да им везло!

— Пока не повезло окончательно. Последний — застрелился. И знаешь, что самое удивительное?

— Неужели револьвер принадлежал Феликсу Эдмундовичу?

— Они не пили. Не курили траву. Не ширялись. Просто сидели, крутили барабан и сосредоточенно щелкали курком. Как на работе. Пока не пристрелялись все.

Бобров замолчал, вынул сигарету, закурил:

— И это — еще не все!

— Не все?! — подыграл Аскеров.

— По Бактрии поползли слухи. Что кто-то нашел тот самый медальон и теперь вытворяет с людьми что хочет. Последний случай: мэр приказал долго жить.

— Неужели тоже самоубился? По неопытности — двумя выстрелами в голову?

Бобров едва заметно развел губы в улыбке:

— Это в столицах у них. В провинции проще.

— Котлеткой подавился?

— Много лет страдал ишемией, а тут — власть переменилась, с него собрались спросить за безвременно потраченные денюжки, вот и… Острая сердечная недостаточность. Со всякими бывает. Но! Город приписал сие все той жес и л е. Этому поверили все и безоговорочно.

— Короче, объявился Зорро и мстит всем за поругание родного края и личную невостребованность.

— Вполне возможно. А теперь, Аскер, давай без ерничества: что думаешь серьезно?

— А я и серьезно вполне допускаю наличие нечистой силы. Я же тебе цитировал: «видимым же всем и невидимым». Вот эти невидимые — они и есть. Исключая ангелов, понятно.

— Саша!

— Хотя зло, конечно, не есть сущее. Оно существует только в делах людей, добровольно отринувших путь истины и…

— Аскер! Ты понял, почему я тебя выбрал? И вытащил из знойного Йемена?

— Вестимо. Чтобы наградить.

— Ты поедешь в Бактрию и будешь там новоявленным гуру. Своим. Внешность у тебя подходящая.

— Да я в их ритуалах запутаюсь!

— Свои выдумай.

Аскеров задумался, покачал головой:

— Хлипковато. Да и долго. Пока расшаманюсь, пока клиентуру подберу да с коллегами начну общаться… Результат у тебя, Сергей Сергеевич, когда требуют?

— Вчера.

— Может, журналистом?

— На журналиста ты похож, как я — на президента Мадагаскара.

— Тогда — новым русским поеду, а?

— Без охраны?

— Экстравагантным. Новая формация. На «порше». Скажем, пополнять коллекцию всяким хламом. Монеты, кальяны, то-се…

— Пошиковать хочешь? Смету не утвердят.

— Если покойный — товарищ Самого — утвердят.

— А ты наглый.

— Есть немного.

— Тогда лучше — перекупщиком.

— Да эти ребята расколют меня «на раз».

— И — что? Водичка там отстойная — мутиґ. Чем больше муґти, тем больше рыбы. Остается поймать золотую.

— И — загадать желание.

— И какое у тебя желание, Аскер?

— Стать героем.

— По существу что скажешь?

— Лучший способ спрятать что-то значимое — это придать происходящему форму фарса. Иллюзиона. Маскарада. Шабаша.

Аскер взял со стола скрепку и в несколько движений свернул ее в замысловатую фигурку, напоминающую китайский иероглиф.

— Спеца бы послушать, — сказал он.

— Сидит в приемной. Старичок. Но — крепкий.

— Не Абдурахман?

— Леонид Ильич.

— Во как!

— Профессор, ветеран борьбы с лысенковщиной; умный аппаратчик; всю жизнь курировал «псевдонаучные проекты»: сначала кибернетику, потом генетику… С середины семидесятых по начало девяностых был куратором от ЦК КПСС одного из управлений Одиннадцатого Главного^[1].

— «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» И он готов выложить нам по интересующему вопросу всю правду?

— Всей правды ни по одному вопросу не знает никто. А если знает, то не скажет. Но, будем надеяться, пояснит, откуда в курортной Бактрии столько… нечисти.

— «В заповедных и дремучих страшных муромских лесах всяка нечисть бродит тучей и в прохожих сеет страх…» Кто это может объяснить, кроме поэтов?

— Теоретики.

Аскеров тяжко вздохнул:

— В мире подлунном каких только тварей не водится. И все — Божьи. Если не выяснится обратное.

Примечания

1

Одиннадцатое Главное управление КГБ СССР курировало, кроме прочего, систему закрытых НИИ. (Здесь и далее примеч. авт.)