Разбуди меня вчера

Елена Филон, 2017

Первое – я ненавижу своего соседа-рокера. Второе – я ненавижу его кошку.И третье – я ОЧЕНЬ ненавижу своего соседа-рокера! А ещё, с некоторых пор, ненавижу свои сны, которые с каждым разом становятся всё более странными и пугающими до дрожи. Сны похожие на реальность, в которых так просто потеряться. Сны, в которых и сосед-рокер не такой уж и идиот, а аллергия на кошек куда-то пропадает. Сны, в которых лучшая подруга – мой враг. А человек, который давно уже умер, которого я безответно любила, выглядит вполне живым. Сны, из которых всё сложнее найти выход. И вот ты уже не понимаешь: что явь, а что нет. Две жизни… какая из них настоящая?

Елена Филон

«Разбуди меня вчера»

Вторая книга из серии «Психопазлы»

В оформлении обложки использованы фотографии: автора _italo_, и автора heckmannoleg, ресурс depositphotos.

Глава 1

Косой ливень стеной обрушивался на город, дороги тонули в дождевой воде, а строения через дорогу от мексиканского ресторана «Дон Чинчон» теряли очертания и рябили, как на кадрах из старых чёрно-белых кинофильмов.

Ненавижу дождь.

И не потому, что он способен наводить на людей тоску. Не потому, что из-за него мои ноги по щиколотку в воде и новенькие мокасины квакают, как старые жабы. И даже не потому, что я уже до чёртиков замёрзла…

Я ненавижу дождь за то, что он способен делать с моими волосами!

Стоит им намокнуть и блестящие светлые локоны превращаются в моток спиралевидной топорщащейся во все стороны проволоки! Всего пару капель и БУМ! Я уже и не я, а один из белых пуделей мистера Хьюго — соседа с верхнего этажа.

Да уж, приятного мало.

Пошутила надо мной природа.

Или гены. Или чёрт пойми кто, потому что я понятия не имею, кто мои родители, где они сейчас, да и живы ли вообще.

Плевать, в общем-то.

Такси, расплескав воду, остановилось у тротуара, и если бы я уже не была насквозь мокрая, то потребовала бы с водителя компенсацию за то, что он только что сполоснул меня с лужи. И чёрт с ними с мокасинами! А вот белоснежного сарафана за сотню баксов действительно жалко; вряд ли ему теперь можно помочь, как-то уж очень странно скукожился после того, как намок.

Может потребовать бабки с того урода, ради свидания с которым я его купила?

А может, стоило прямо в ресторане снять мокасины и один запустить ему в лицо, а второй во внезапно объявившуюся подружку, у которой на безымянном пальце блестело очаровательное колечко?

Пожалуй, если бы точно была уверена, что уже спустя две секунды, как вылечу из ресторана, зарядит дождь и моя обувь, так или иначе, испортится, так бы и сделала!

Залезла на заднее сидение такси и назвала водителю адрес. Домой — в свою маленькую съёмную квартирку в центре Бруклина я не собиралась, потому что моя совесть будет жестоко подавлена, если прямо сейчас не навещу Эшли, при этом не пожалев часа полтора на дорогу, и не принесу ей благодарность за самое «потрясающее» свидание из всех, какие у меня только были!

Эта сучка, стриженная под китайскую хохлатую, в смысле — та обворожительная девушка с колечком на пальце, перед тем как врезать своему парню, в первую очередь пнула меня. Да ещё как пнула! Колено до сих пор болит!

Ненавижу китайских хохлатых.

И особенно их кобелей.

«Буду у тебя через полтора часа, Эшли! И этого времени вполне достаточно, чтобы ты успела смотаться в магазин и запастись хорошей выпивкой, потому что если ты этого не сделаешь, придётся выслушивать меня трезвую, и тогда, ничего хорошего я не гарантирую. Угадай почему?! Та-дам! Твой милейший парень, которого ты спихивала мне вот уже полтора месяца оказался помолвлен на китайской хохлатой, а у меня аллергия на шерсть, как ты знаешь, так что с тебя ещё и закуска за нанесённый моему здоровью вред»! — Отправила Эшли смс, спрятала телефон в сумочку, которая, на удивление, внутри оказалось сухой и, откинувшись затылком на сидение, прикрыла глаза.

— Вот это погодка! — верещал водитель, наивно веря, что я в состоянии поддерживать беседу.

Прошлую ночь я совершенно не спала. Так уж вышло, что у моего придурка соседа (нового соседа по этажу) до утра гремела шумная вечеринка, где он раз сто подряд играл на гитаре одну и ту же песню и пьяным воплем путал слова. Даже я их запомнила. Вроде бы. Что-то про потерянные жизни, сломанные судьбы… Ещё про сиськи что-то. Нет. Ни черта не запомнила. Я была настолько зла, а подушка настолько долго была прижата к уху, что даже голова вспотела! А потом приехала полиция. «Вовремя», как всегда! Как раз тогда, когда мне положено было вставать.

Обожаю своих соседей.

Особенно этого недоумка переехавшего всего две недели назад, но уже успевшего закатить три уродских вечеринки!

Грёбаный рокер!

Теперь я злюсь не на кобеля с его сучкой, — теперь я злюсь на идиота, который этой ночью не позволил мне выспаться. И это не тот случай, когда отсутствие сна того стоило!

Перед глазами до сих пор стоит его самодовольная заспанная рожа, когда я в семь часов утра с силой постучала ему в дверь и поклялась всеми существующими Богами, что если он немедленно не прекратит своё брынчание на гитаре, я разобью её об его лохматую голову и даже полуголый вид, кубики пресса и выпуклый после пробуждения холмик в паху не в состоянии меня подкупить!

— Можешь оскорблять меня сколько угодно, — ленивым с сонной хрипотцой голосом протянул он. — Но ещё раз скажешь что-нибудь грязное на моего Джека и лёгким испугом не отделаешься.

«Его Джека»?

С застывшей на минусе физиономией скользнула взглядом вниз — в район паха, — и скривилась в отвращении:

— Ты зовёшь Его Джеком?

Только спустя несколько долгих секунд сосед усмехнулся:

— Его? — рассмеялся громче. — Мою гитару зовут Джек.

— Оу… — Чёрт. Как-то неловко вышло.

— Его я зову Билли, — добавил парень и подмигнул.

О чём я там говорила? О какой-то неловкости?..

— Малыш Билли, я надеюсь?

И вот больше всего взбесила эта его ленивая бессовестная ухмылка растянувшая на губах. Этот павлин, с расхлябанным видом прильнул плечом к дверной коробке и словно само Божество, эффектно (как мудак) сложил руки на груди, встряхнул шевелюрой (видимо один из финтов для завлечения тёлочек) и плюс ко всему подмигнул:

— А ты кто?

— Хрен в пальто! Ты дал полиции взятку? Почему ты всё ещё здесь и без наручников?

Бровь парня в любопытстве выгнулась, а изучающий взгляд забродил по моему телу — по коротенькому шелковую халату, в который я успела завернуться сразу после того, как со свирепым рычанием вскочила с постели и направилась сюда.

Взгляд этого кретина-рокера застрял где-то в области моих грудей, когда терпение лопнуло:

— ОНИ не разговаривают! А я — да, так что смотри в лицо, будь добр!

Парень хмыкнул:

— Соседка? Та, что книжки пишет?

Терпеливо вздохнула, потерев переносицу кончиками пальцев, и уже вовсю сожалела о том, что вообще постучала в эту дверь.

И какая сволочь рассказала ему о том, чем я занимаюсь?

— Короче! Ты меня понял. Ещё раз ночью повторится нечто подобное, и я вызову не полицию, а психушку! Ясно? Поедешь в той же позе мягкие стены подпирать.

— Так это ты позвонила копам? — насмешливо фыркнул сосед и для чего-то сделал шаг вперёд, оказавшись прямо перед моим носом. От него пахло спиртным и терпким парфюмом, который вызывал щекотание в носу и совершенно мне не нравился.

— Эй, — ухмыляясь, позвал, — я свои последние деньги на штраф угрохал, и ты теперь мне крупно должна. Так что давай вали обратно в свою квартиру и когда в следующий раз приспичит постучать своим убогим кулачком о мою шикарнейшую дверь, засунь этот кулачок в свой тощий зад и ещё раз хорошенько подумай.

Угрожает мне?

— В следующий раз в твою дверь постучу не я!

— А кто? Твой парень? Ха! Разве у тебя он есть? — сосед глумливо усмехнулся и так резко приблизился, что от неожиданности я дёрнулась назад, поскользнулась на плиточном полу и больно стукнулась об него задом.

Выгнув спину, парень загоготал. Низким, грудным, омерзительным смехом.

Сдув с лица прядь волос и, с опозданием осознав какого чёрта вообще делаю, вскочила с пола и с медвежьей яростью толкнула придурка в грудь. Смех того моментально стих. На лице не было злости — лишь крайнее удивление.

— Я и сама за себя постоять могу! — воскликнула предательски высоким голоском. — Мне надо работать! А ты… ты… со своей гитарой проваливай в ад и развлекай там себе подобных! Тут люди, между прочим, живут, которые по ночам привыкли спать, а не слушать тот бред, который в три часа ночи завывает твой пьяный рот!

Парень молчал. Выглядел всё так же удивлённо. Его плечи несколько раз дрогнули в беззвучном смешке, но на лице так и не родилось улыбки.

— Это ты что… толкнула меня что ли? — приподняв брови, озадаченно поинтересовался он.

— Доброе утро! — рявкнула я, развернулась на пятках и посеменила к своей квартире.

— Эй! — крикнул вдогонку. — Я беру свои слова обратно! Твой зад не тощий, очень даже аппетитный!

— Пошёл на хрен!

— Могу предложить тебе то же самое, детка!

— Ненавижу тебя!

— Взаимно! Но моему Билли ты точно понравилась! Если хочешь, я могу познакомить вас поближе!

— НЕНАВИЖУ! — хлопнула позади себя дверью.

Да, я псих.

Но этому есть оправдание!

И вот теперь я трясусь в такси и для чего-то проигрываю в голове сцену сегодняшнего утра и собственными усилиями добиваю своё наипоганейшее расположение духа.

Надо поспать. Или к Эшли приеду совсем никакой.

— Приехали, дамочка! — голос таксиста вытряхнул из головы остатки сна, со скоростью небесной молнии. Знаете, как это бывает? Вздрагиваешь и только потом открываешь глаза, а тело всё ещё бьёт мелкая дрожь.

Протёрла пальцами глаза и взглянула в окно.

Солнце? На небе ни облачка. Надо же как быстро погодка изменилась.

— Дамочка! Платить-то собираетесь?

Поморщила нос.

А с первого взгляда таксист показался очень дружелюбным человеком. Обиделся что ли, что я ему во время поездки компанию не составила, а вырубилась, как перекормленный хомяк?

Такси умчалось, оставив меня на подъездной дорожке дома Кёртисов. Эшли уже двадцать три, а она всё ещё живёт с родителями.

«Потому что мужика у меня нет. А от халявной еды и от отсутствия арендной платы я не дура, чтобы отказываться».

Может и я бы не отказалась. Потому что и у меня парня нет, поесть я люблю, а на арендную плату уходит половина моей зарплаты от подработки в закусочной. Но у меня нет родителей. Соответственно и халявного жилья тоже.

Двери распахнула мама Эшли.

— Привет, миссис Кёртис. У меня всё как всегда отстойно. Работа стоит. И, нет, парня я всё ещё не нашла, так что и поздравлять меня не с чем. Где Эшли? У себя? Ладно, не напрягайтесь, я сама поднимусь.

Не совсем поняла выражение лица миссис Кёртис, а точнее того недоумения с которым она на меня смотрела, но возможно просто последняя инъекция ботокса прошла не очень успешно, вот её и перекосило.

— Джесмин? — раздался мне в спину её натянутый голос, когда я уже вовсю примеряла на лицо похоронное выражение и поднималась по лестнице на второй этаж. — Что ты здесь делаешь, Джесмин?

Бросила на неё хмурый взгляд:

— Выпить пришла. Эшли мне задолжала. А что?

— Но… но… — У миссис Кёртис закончились слова, поэтому я просто продолжила путь и наконец с громким стуком открыла дверь в комнату Эшли. Всегда так делаю. Мне нравится наблюдать за её реакций, когда она от испуга начинает креститься и пускать в ход всякого рода ругательства.

— Приветик, — выдавила улыбку я, бросила сумку на кровать и сама упала рядом. В мокрой одежде. Но меня это нисколечко не смущало после того какое унижение я недавно пережила по вине лучшей подруги.

Что-то не так.

Где испуг? Где ругательства?

Приподнялась на локтях, взглянула на Эшли и тут же напряглась, — уж очень вид у неё странный. Вьющиеся каштановые волосы, которые ещё недавно доставали до самой поясницы вдруг оказались настолько короткими, что с трудом доставали до подбородка. И цвет лица какой-то… серый. Где загар? Мне приснилось, что она ходит в солярий?

— Ты себя плохо чувствуешь? — приподняв брови, поинтересовалась я. — И почему не сказала, что постриглась? Кстати, мне нужен фен и плойка, чтобы избавиться от этого мотка проволки на голове. И ты получила сообщение? Ничего сказать не хочешь? И где выпивка?

Эшли, будто зомбированная, медленно поднялась с кресла и по-прежнему не сводила с меня застывшего, будто в ужасе, взгляда.

И что это за платье на ней такое безразмерное?

С каких пор Эшли вообще носит платья?

— Та-ак. Это уже не смешно. Ты кактус проглотила? — Я поднялась с кровати и, всё больше и больше чувствуя неладное, осторожно приблизилась к Эшли. — Эй? Что не так? Призрака увидела?

И это ещё слабо сказано! Лицо Эшли выражало настолько глубочайшее потрясение, какого на нём не было даже в тот далёкий день, когда во время ужина ей позвонила мама с сообщением, что её младший брат погиб во время очередного спуска по одной из самых опасных в мире горных рек.

Сейчас всё было ещё хуже. Словно это я умерла и пришла к ней из загробного мира поздороваться.

— Эшли… если это розыгрыш такой…

— Какого чёрта? — выдохнула та, с трудом различимо, — точно сквозняком повеяло.

— В смысле? — Я напрягалась всё больше.

— Какого чёрта… Ты. Здесь. Делаешь?! Джесмин! — А вот это уже не сквозняк — настоящий шквалистый ветер!

Я нервно улыбнулась.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?!! — заорала Эшли и, сорвавшись с места, точно бык выпущенный из загона, набросилась на меня. Вцепилась в волосы и повалила на кровать. — Стерва! Как смеешь приходить ко мне домой после всего?!! После всего, что сделала?!!

— ЭШЛИ! — голос миссис Кёртис прозвучал очень вовремя, потому что пальцы её дочери уже успели впиться мне в шею и сжать горло так, что вместо слов изо рта вылетали одни жалкие хрипы.

— Эшли, отпусти её! Милая, прошу! — миссис Кёртис, видимо, пыталась стянуть с меня дочь, но точно сказать не могу, потому что вспышки перед глазами были недобрым знаком, и мало чего удавалось разглядеть за исключением перекошенной от ярости физиономии моей подруги и лютой ненависти в её больших карих глазах.

— Эшли! Ты убьёшь её!

— Так ей и надо! Она заслужила!

— Никто этого не заслуживает! — молила миссис Кёртис. — Даже эта дрянь! Если убьёшь её — сядешь в тюрьму! Милая, отпусти же! Отпусти её!

— ЭШЛИ! — прогремел сбоку ещё один голос, — на этот раз мужской и кто-то с силой рванул мою подругу в сторону, так что её цепкие пальцы наконец покинули моё горло. Я перевалилась на бок, схватившись за шею и громко закашлялась.

Моя лучшая подруга только что меня чуть не задушила…

Моя лучшая подруга только что меня чуть не задушила?!!

— Отпусти меня, Шелдон! Отпусти! Я убью эту тварь!!! — неистово орала Эшли.

Миссис Кёртис, прижав ладони к щекам, негромко плакала, с ужасом глядя то на меня, то на свою дочь. А человек, который держал Эшли в захвате… то есть… Шелдон — крепкий спортивный парень на голову выше нас обеих, был восставшим из мёртвых младшим братом моей лучшей подруги!

И я не знаю, что ещё добавить.

И не знаю, как описать шок, который будто стальным обручем болезненно стянул грудь и вновь вызвал приступ удушья.

Не могу дышать. Не могу говорить. Я в ужасе? Нет. Я в оцепенении. Потому что люди не восстают из мёртвых. А Шелдон мёртв! Ещё вчера был мёртв, а сейчас он пресекает попытки своей сестры вновь вцепиться мне в горло и убить за что-то, чего я совершенно точно не делала. Мы с Эшли дружим с десяти лет и, могу поклясться: ни разу в жизни я не делала ничего такого, что могло бы вызвать в ней такую жгучую ненависть к моей персоне.

— Проваливай отсюда!!! — взревел на меня Шелдон.

Мертвец заговорил…

Мертвец заговорил!

Боже…

Где весь кислород? Голова кругом…

Это невозможно.

Передо мной живой мёртвый брат моей лучшей подруги.

Передо мной живая мёртвая моя первая любовь!

— ПРОВАЛИВАЙ, ДЖЕСМИН! — взревел он, и я потеряла сознание.

Вдох.

Выдох.

Дрожь.

Испуг.

Рывок.

— Эй, дамочка! Вы слышите?! Платить говорю, собираетесь? — угрюмое лицо водителя такси было обращено ко мне и ещё несколько самых долгих в жизни секунд мне понадобились на то, чтобы осознать: всё увиденное мною — всего лишь сон. Обычный, самый реалистичный, самый жуткий кошмар на свете.

Но всего лишь кошмар.

И нет никакого живого мертвеца в доме моей подруги.

Нет ненависти на её лице.

А на улице по-прежнему идёт дождь.

И ещё — так сильно колотит, что стук собственных зубов даже меня пугает.

— Мисс? — теперь голос водителя звучал встревоженно. — Всё в порядке? Вы проспали всю дорогу, и я минут десять пытался вас разбудить.

Выпрямилась на сидении, провела по волосам дрожащими пальцами, убедившись, что «колючая проволока» на месте и с небольшим облегчением выдохнула. Но облегчение улетучилось уже с моим первым словом:

— Да, я… — Чёрт. Как же больно. Говорить больно! Голос хрипит и режет горло.

Шея болит.

— Мисс, что с вашей шеей? — звучал голос водителя, которого я уже практически не слышала, потому что паника накрывала с головой. — Не хочу показаться грубым, но ваша шея выглядит неважно. Будто бы вас… эм-м… ну это…

— Душили, — прохрипела я, застывшим взглядом глядя на своё отражение в зеркале заднего вида, где руки Эшли оставили чёткий отпечаток.

И это мне точно не снится.