Мортидо

Павел Манштейн

Макс – писатель, у которого с женщинами ровным счётом не складывается ничего, да и с писательством, по правде говоря – тоже. Из новостей он узнает о суицидальной игре «Белый кит» и решает сыграть, чтобы выйти из творческого кризиса, заодно написав хоть что-нибудь, кроме предсмертной записки. Но приняв правила квеста, писатель понимает, что выйти из этой игры невозможно. Выход один – в небо, но очень скоро Макс сталкивается с собственным прошлым и на кону оказывается нечто большее, чем его собственная жизнь. А его прошлое обещает раскрыться в новом свете, если это вообще светом назвать можно.

Глава 7

Когда начинаешь обратный отсчёт, неважно чего именно — особенно отчётливо ощущаешь, как каждое последующее мгновение безвозвратно оказывается за спиной. Твой поезд стремительно летит к следующей станции, название которой тебе голос из динамика пока не сообщил, ты не успеваешь рассмотреть быстро пролетающий мимо пейзаж за окном, как его сменяет новый, который рассмотреть ты не успеваешь тоже. Ощущение собственной смертности обостряется настолько, что твой разум пытается запомнить каждую деталь окружающего мира, вслушаться в каждый звук. Стрелки часов не заставишь двигаться назад, да их даже остановиться не заставишь, чего уж там говорить.

Закрываю блокнот, услышав уведомление о новом сообщении. Пунктуальность — это всё. Ровно четыре часа и двадцать минут. Ни минутой раньше, не позже. После бессонной ночи время идёт чуточку медленней, немного дольше реагируешь и воспринимаешь окружающие тебя события. Щёлкая по вкладке «диалоги» и читаю текст сообщения: сегодня вечером после шести вечера ты должен прийти под мост, который находится в лесопарке. Как только окажешься под ним — сразу поворачивай налево и иди до упора. Там увидишь символ, нарисованный красной краской, баллончиком. Ты должен разгадать его значение, после чего ты пройдёшь на следующую ступень. А пока можешь поспать, ты прошёл первый тест на доверие и верность. Если будешь продолжать в том же духе, то в конечном итоге ты получишь возможность пройти обряд очищения.

Я ничего не отвечаю ей, а просто закрываю вкладку, открыв очередную банку пива. Ещё час назад меня клонило в сон, но сейчас меня одолела замедленная бодрость. Следующая ступень ждёт меня под тем же мостом, где я получил шрам, обозначающий мою принадлежность к тем, кто не хочет просто повеситься, а хочет помучиться напоследок. Чем легче банка с пивом, тем сильнее закрываются глаза…

Лучи вечернего солнца ещё согревают меня, раскалённый песок ещё не отдавший своё тепло воде прилипает к моим ногам. Кристина протягивает мне бутылку вина обратно и, затейливо улыбаясь, обнимает меня.

Чайка пролетает над водой — доля секунда и в её пасти рыба, которая уже никогда не будет плавать. Доля секунды между свободой и сметным приговором. Кристина тянется к бутылке вина и делает ещё несколько глотков, после чего берёт меня за руку и куда-то ведёт… Она ничего не говорит, только смотрит голубыми глазами, словно то, что она хочет мне сказать, нельзя объяснить ни на одном языке мира, но глаза могут это передать. Так бывает со многим, достаточно только правильного взгляда, чтобы что-то сказать, не подбирая лишних слов, который только исказят смысл сказанного взглядом. Но во всём этом есть одно «но» — я не могу понять, что она хочет мне сказать. Догадливость всегда была моей слабой стороной. Она встаёт напротив меня, а солнце оказывается у неё за спиной, что превращает её в едва различимый силуэт. Она отдаляется, хотя по ощущениям отдаляюсь я. Меня затягивает куда-то назад, пляж растягивается, удаляется, пока я не оказываюсь в своей квартире.

Красный туфли в коридоре неаккуратно сняты, одна лежит на боку — левая. На носке грязь, словно в них споткнулись, но поленились протереть хотя бы влажной салфеткой. Я прохожу чуть дальше, запах свежезаваренного кофе заставляет чувствовать лёгкость — дверь в ванную приоткрыта. Берусь за ручку, чтобы открыть, как что-то словно ударная волна отбрасывает меня от этой двери, и я снова оказываюсь на пляже. Только Кристины там нет. Вода течёт всё в том же направлении, у меня по-прежнему в руке бутылка вина, только теперь она тёплая.

За плечи меня обнимают холодные руки, но я не оборачиваюсь, а просто отпиваю вина. Я не хочу смотреть назад, там ничего нет. Пока я туда не смотрю — там ничего не существует, кроме холодных рук, но если я обернусь, то холодные руки превратятся в мертвеца. Тело как будто само по себе осматривается — ни холодных рук, никого. На песке следы, которые идёт прямо от меня, но не мои. Это женская аккуратная нога. Я стараюсь идти по пятам, проваливаюсь во внезапно образовавшуюся пропасть…

Лежу в своём кресле, рядом несколько смятых банок пива, одна недопита. В пепельнице истлевшая сигарета, которую подкурили, но выкурить забыли. На часах семь вечера — опоздание на час. Мысль написать об этом Агнессе отметается сразу. Я просто пойду туда. Какая разница позже или вовремя, отсутствие смысла от этого не поменяется.