Сердце для любимой

Мария Геррер, 2020

Аня – юная художница, волею случая попавшая в северную столицу. Макс – владелец спортивных клубов и представитель золотой молодежи. Они живут в разных мирах и их пути не могут пересечься. Но проказница-судьба столкнула наивную девушку и законченного эгоиста. Макс легкомысленно заключает с другом пари на любовь провинциалки Ани. Кто победит в борьбе за сердце девушки – состоятельный бизнесмен, или простой, но очаровательный разнорабочий, которым прикидывается Макс? Сможет ли он прожить без денег и связей в питерской коммуналке, да еще и завоевать независимую Аню? Казалось бы, итог ясен, но кто мог предположить, что в дело вмешается настоящая любовь?

Глава 1. Анна

Он оглянулся через плечо и посмотрел на меня глазами изголодавшегося по женщине самца. Молодой брутальный красавец, с идеальной фигурой. Лет тридцати, темноволосый, мускулистый, высокий. И совершенно голый.

На кухне в коммунальной квартире мы были одни — я, насмерть перепуганная и растерянная, и он — уверенный в себе сексуальный маньяк. Он небрежно набросил на стройные бедра мое любимое махровое полотенце с белочками и двинулся на меня пружинистой походкой хищника, увидевшего добычу. Никто и ничто не могло его остановить. Я сжимала в руке скалку — орудие независимой женщины, он прикрывался полотенцем. Нас разделяло всего несколько шагов…

Могла ли я думать, отправляясь в культурную столицу, что паду жертвой очень сексуального маньяка? И не где-нибудь, а прямо на кафельном полу общей кухни старой коммунальной квартиры. А ведь как удачно все для меня начиналось…

* * *

Мне исполнился двадцать один год, и судьба впервые улыбнулась мне. Правда довольно саркастически и ехидно. И поставила перед сложным жизненным выбором.

Я неожиданно получила наследство от маминой тети. Недвижимость в центре Питера. Звучит громко! Правда, наследство — всего лишь комната в коммуналке с кучей соседей, однако это уже мелочи. Я была бесконечно рада — наконец-то смогу жить самостоятельно, да еще и в Санкт-Петербурге. Ведь я планировала летом поступать в Академию художеств или в Питере, или в Москве. Теперь выбор очевиден. Как же все отлично складывается!

Наследство досталось мне, потому что баба Надя очень любила меня и никогда не понимала мою маму, свою племянницу.

Надо признаться, семейка у меня веселая. В кавычках, разумеется. Мама работает главбухом в крупной частной фирме. Неплохо зарабатывает. Она смогла построить отличную карьеру и добилась многого.

Моя мама вечно в заботах о том, чтобы все видели, как у нее все круто. Поэтому берет кредиты. Большая квартира в ипотеке. Ее норковая шуба в рассрочке. В кредиты взяты огромный плоский телевизор, холодильник, выдающий лед в специальный стакан (Убей, не знаю, для чего это надо?), кухня из массива дуба с мраморной столешницей. Еще, естественно, внедорожник (А как же без него?) и все остальное. Соответственно, приходится экономить на еде и некоторых мелочах.

Пока я училась в Художественном училище, я еще и работала в местном театре декоратором. Почти все заработанные деньги отдавала в семью. Но, в понимании моей мамы это были жалкие копейки, над которыми она откровенно смеялась. И каждый раз укоряла, что я бесполезное создание, неспособное приносить пользу. Я к этому привыкла и не обращала внимания.

Ну не хочу я быть бухгалтером, как она. У меня свой путь в жизни. Я художник, и у меня это отлично получается. В прошлом году окончила Училище с красным дипломом, готовлюсь поступать в Академию художеств.

Мама мученически закатывала глаза и скорбно вздыхала от моего упрямства. Она не замечала, что я не беру у нее ни копейки на одежду, краски, кисти и холсты для подработки. Я всегда много рисовала. Ведь мастерство надо совершенствовать постоянно. Да и мечта поступить в Академию требует полной отдачи сил.

Отца не помню. Очевидно, он быстро понял, что ошибся в выборе жены и сбежал. Но щедрые алименты платил исправно. Они шли на нужды семьи и были неплохим подспорьем в погашении многочисленных кредитов. Кажется, отец давно уехал заграницу. Так или иначе, но я его никогда не видела. Да мне этого особо и не хотелось. Не нужна я ему, и не надо.

Мама постоянно пыталась удачно выйти замуж второй раз. Ведь рядом с состоявшейся деловой женщиной непременно должен быть состоятельный мужчина. По возможности еще и привлекательный — на зависть всем подругам.

Ее прекрасный принц явился к нам двенадцать лет назад на потрепанном мерседесе, с кучей амбиций и блестящих перспектив. Евгений на тот момент преподавал философию в Университете, был молод и безумно красив. Ему прочили блестящее будущее — зав кафедры, потом декан, и однозначно, в ближайшем времени ректор, не меньше. Связи есть, талант написан на лице, что еще надо для продвижения? Оказалось, еще надо мозги, желание работать и умение ладить с людьми. С этим возникли проблемы, и карьера Евгения очень некстати забуксовала.

Мой отчим намного младше мамы. Рядом с ним, по ее словам, она чувствует себя юной девушкой. Может, оно и так, ей виднее.

С деньгами принца получился полный облом. Они быстро закончились. Теперь отчим все свободное время лежит на диване, рассуждает о несправедливости жизни и ноет, что его никто не понимает. А времени у Евгения очень много, так как преподает он всего несколько часов в неделю. И уже не в Университете, а в Индустриальном колледже, и не философию, а обществознание.

У меня есть братик Платон. Он очень похож на своего папу. В отличие от меня Платошу ждет блестящее будущее. Он талантлив. Правда, пока родители не поняли, в какой именно области — ребенку всего одиннадцать лет.

Для отчима я всегда была бельмом на глазу. Он этого никогда не скрывал. Евгению не нравилось, что я без его разрешения поступила в Художественное училище. Я обязана была стать бухгалтером, как мама, приносить деньги в дом, а не витать в облаках и страдать ерундой. И не важно, что все время, пока училась, я еще и работала. Получала-то гроши! А теперь, когда я окончила училище и начала готовиться к поступлению в Академию отчим просто места не находил от недовольства и раздражения.

Поэтому наследство для меня было очень и очень кстати. Но Евгений поставил ультиматум — или я продаю комнату в Питере и отдаю деньги на нужды семьи, или у меня больше этой семьи нет. Мама немного помялась, судя по всему для приличия, и приняла сторону мужа.

Так что для меня, как паршивой овцы, больше нет места в благородном семействе. Мне указали на дверь и посоветовали вернуться с деньгами от проданной комнаты. Или не возвращаться вообще.

Мне даже не было обидно. Выбор я сделала сразу. Собрала дорожную сумку, упаковала краски, холсты, подхватила мольберт и вышла в хмурое январское утро навстречу новой жизни.

Новая жизнь встретила меня пронизывающим ветром и швырнула в лицо пригоршню острого снега. Я улыбнулась в ответ широкой улыбкой. На душе было легко, словно свалился тяжелый камень. Впереди неизвестность и свобода. А в кармане паспорт и немного денег, что удалось скопить. Ничего, не пропаду. Работать не боюсь, прорвемся, как говорится!

Скоро поезд мчал меня в любимый Питер, город моей мечты и радужных надежд. Полупустой и холодный вагон трясся и гремел, как железное ведро с гвоздями. Поезд чем-то громко лязгал и скрежетал на поворотах. И это было для меня лучшей музыкой. Я еду в Питер!

Всю дорогу счастливо проспала на верхней полке плацкартного вагона, завернувшись в колючее одеяло. Давно пора было уехать и начать самостоятельную жизнь. Пусть будет трудно, зато я больше не услышу нытья Евгения и недовольных замечаний мамы по поводу моей никчемности и глупости.

* * *

И вот, я уже две недели как в северной столице. С работой все оказалось намного сложнее, чем я думала. Для начала пришлось перебиваться частными заказами, которые находила в интернете. Портреты маслом по фотографиям меня всегда раздражали, но именно они теперь приносили реальный доход. Пришлось смириться и перешагнуть через себя, ведь жить как-то надо.

Квартира, где я получила комнату, была огромна и занимала весь второй этаж. С высокими лепными потолками, большими окнами и скрипучими полами. Разномастных дверей в длинном коридоре было ровно десять штук.

Мне повезло — квартиру начал расселять хозяин антикварного салона, который располагался на первом этаже. У меня оказалось всего трое соседей — приятная женщина лет под сорок с девятилетним сыном, и одинокий отставной моряк пятидесяти лет. Им пока не подобрали подходящие варианты для обмена, они не спешили менять привычный уклад жизни.

Но у меня были все шансы в ближайшее время получить маленькую однушечку ближе к окраине, а я еще не успела привязаться к этому району. Осталось дождаться визита антиквара и его щедрого предложения. Возможно, я даже немного поломаюсь для приличия. Вдруг удастся поднять цену? Хотя торгаш из меня никакой.

Коммуналку этажом выше антиквар уже расселил, и там полным ходом шел ремонт. Целый день что-то ломали, пилили и роняли. Звукоизоляция в нашем доме просто потрясающая — слышно, как ругаются строители наверху и о чем говорят соседи за стенкой. Так что спала я в берушах, а работала в наушниках, слушая мой любимый рок. Только он мог заглушить шум на третьем этаже.

Соседи появлялись ближе к вечеру, и кухня с ванной полностью принадлежали мне в течение дня.

Еще в квартире обитает полосатый, толстый и боевой кот Васька с порванным ухом. Самый обычный, гладкошерстный и беспородный. Гроза всех местных котов и всеобщий любимец. Именно он настоящий хозяин коммуналки, а мы просто находимся тут с его молчаливого согласия. Ну, и соответственно, в благодарность кормим вкусняшками и чешем за ушком эту полосатую бестию.

Комната, доставшаяся мне в наследство, оказалась достаточно большой, с крашеным паркетным полом и зеркальной стеной, наполовину замазанной масляной краской. Видимо, комната была когда-то частью гостиной. Роскошный лепной плафон на потолке тоже безжалостно пересекала перегородка.

Из двух больших окон открывался потрясающий вид на набережную реки Мойки. Так бы и любовалась целый день. Я даже успела написать несколько пейзажей.

В одно из окон игриво заглядывал с улицы лепной Амур. Сколько же всего в этой комнате перевидал маленький бог любви за эти годы? Думаю, теперешний интерьер его удручает. Мебели в комнате почти нет. Старый красивый секретер, доставшийся мне от бабушки, завален красками. Кровать, которую я купила на распродаже, не отличается изысканностью. А вещи пока лежат в сумке и висят на гвоздиках по стенам — на шкаф денег еще не наскребла. Ну, ничего, обживусь постепенно. Тем более что в скором времени я отсюда вообще съеду.

Наверху активно работали строители, и грохот усиливался с каждой минутой. Лишь бы перекрытия не обрушили, а то останусь я без крыши над головой в прямом смысле.

К обеду я закончила очередной портрет, придирчиво посмотрела на него и поняла, что заказчица останется довольна. Осталось покрыть его лаком. Но это уже завтра.

С чувством глубокого удовлетворения от проделанной работы я направилась на кухню, чтобы немного подкрепиться. Хорошо, что я одна в квартире, и никто не мельтешит пред глазами. Вечером я старалась на кухне не показываться — чего мешать уставшим после работы людям.

Почему-то вспомнился Евгений с его нравоучениями и занудством. Как он сидит, развалившись в кресле или на диване, и недовольно пьет чай. Пошел бы работать, и некогда было бы страдать от обиды на весь мир. Все-таки как замечательно, что я уехала! Работа есть, пусть и не очень интересная, но на жизнь хватает. Осмотрюсь и найду другую, по душе. Быт тоже потихоньку налаживается.

И вот, вся в таких радужных мыслях я стремительно вошла в кухню. И обмерла.

Перед окном, спиной ко мне стоял совершенно голый высокий и стройный молодой мужчина. Он напевал что-то из Луи Армстронга и отбивал такт босой ногой по кафельному полу. Мужчина вытирал мокрую голову моим розовым махровым полотенцем с рыжими белочками из ванной. У его ног вился Васька и громко утробно урчал.

Надо отдать должное, мужчина выглядел потрясающе — фигура, как у античного бога. Любой натурщик позавидует. Рельефные мышцы спины, ног, ну и всего остального, что можно увидеть при таком ракурсе. А какие руки — накачанные, сильные!

У меня от страха подкосились ноги. Откуда тут взялся незнакомец, да еще в таком виде? Тем более я точно знаю, что дома никого быть не должно. Маньяк, не иначе!

Что делать? Убежать? Я уже на середине кухни, до двери могу не добраться. Осторожно сняла со стены скалку и сжала ее в руке. Без боя я извращенцу не сдамся. Начала тихонько пятиться к двери. По закону подлости наступила на металлическую миску Васьки. Она загрохотала по полу. Васька заорал, полоснул когтистой лапой по ноге маньяка и шарахнулся в сторону.

Маньяк ругнулся, потирая ободранную икру, и сердито оглянулся через плечо. Его глаза вспыхнули похотью и жаждой женщины. Любой. А тут так удачно подвернулась я. Он судорожно начал натягивать на рельефные бедра полотенце с белочками. Это ему удалось не сразу. Мое возмущение мешалось с ужасом — моим любимым полотенцем это гад прикрывал срамные места на своем прекрасном теле.

Я замахнулась скалкой. Маньяк замахал руками. Полотенце начала сползать с его бедер. Мужчина снова ухватился за него и шагнул в мою сторону.

— Не подходи ко мне, извращенец! — заорала я не своим голосом.

— Вы все не так поняли… — начал он. Но меня ему было не обмануть.

Извращенец продолжал что-то быстро говорить и протянул ко мне руку, видимо, решив меня сначала придушить, а уж потом изнасиловать.

— Помогите! Помогите! — отчаянно кричала я, размахивая скалкой. — Не подходи, урод!

— Да замолчите же! — крикнул мне маньяк. Ага, сейчас. Не дождешься!

— Спасите!!! — продолжала орать я. Возможно, строители услышат мои вопли, и придут на помощь. — Тут маньяк! Сексуальный!!!

Извращенец решил перейти к решительным действиям и снова шагнул ко мне.

Моя голова закружилась от ужаса. Я угрожающе подняла скалку, но она выскользнула из ослабшей руки и больно ударила меня по ноге. Перед глазами все поплыло, и я начала падать на пол как мешок с картошкой. Сильные руки маньяка подхватили меня. Последнее, что я услышала, было:

— Девушка, не бойтесь, я ваш новый сосед!

«Врешь…» — подумала я и отключилась, провалившись в темную бездонную пропасть.