Гарем ундер-лейтенанта Говорова

Олег Колмаков, 2020

События романа переносят нас в восемнадцатый век, во времена правления Петра Первого. Балтика, фрегат «Полтава». Копенгаген. Именно в этом европейском городе русский морской офицер становиться обладателем мистического предмета, позволяющего проводить каждую ночь с новой красоткой. Ну, а чем закончатся те невероятные сексуальные приключения, вы узнаете, прочитав данную книгу. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

В сравнении с Бланкой, Лаура (следующая гостья Говорова) оказалась абсолютной противоположностью. Да, и цвет волос у Лауры, в отличие от прошлой гостьи, был огненно рыжим. Лишь по возрасту дамы оказались несколько схожи. И той, и другой было около девятнадцати. Глядя на новую гостью, на её несколько хитроватый, с прищуром взгляд, Герману так и хотелось сказать: «рыжая лисица».

Итак, та самая «лисица» разбудила офицера ещё до наступления полуночи. С весёлым смехом она нырнула к нему под одеяло. Очень скоро её губы встретились с губами молодого человека. После чего их уста слились в долгом поцелуе.

Впрочем, игривость Лауры была отчасти легко объяснима — девушка прибывала немного подшофе. Герман сразу уловил благородный запах только-только употреблённого ею алкоголя. В данной раскрепощённости и относительной доступности имелась определённая пикантность, которой грех было не воспользоваться.

Не прерывая поцелуй, Говоров скинул с девушки какие-то тряпки, разделся сам. Он уже не мог противиться возбуждению и желанию обладать столь обворожительным телом. В том же возбуждении ныне прибывала и его партнёрша. Переполняемый положительными эмоциями ундер-лейтенант с трудом соображал, что он делает. В его голове всё путалось. Сейчас им двигали исключительно инстинкты, его естество, интуиция. То есть, нечто природное, если не сказать: животное. Именно поэтому, офицер ни на секунду не останавливался, продолжая и развивая интимную игру, последовательно доводя её до следующего, вполне логичного этапа.

— Ох, Герман!.. Возьми меня!.. — чуть оторвавшись от губ ундер-лейтенанта, зашептала Лаура. — …Овладей мной! Да-да!.. Поскорее проникни в меня!..

Едва успело случиться то, о чём просила офицера дама, как Хитрая Лиса изогнулась всем своим телом. Издав какой-то непонятный стон, она задрожала в мелких конвульсиях. Скорее всего, её возбудила сама ситуация. То есть, алкогольный дурман, случайность встречи, крепкий молодой человек, который был вовсе не против неизбежного соития. Да, какой там против? Тут и без какого-либо алкоголя, Говоров был опьянён нахлынувшим на него наслаждением. Он по-настоящему утопал в чрезвычайно роскошной даме, посланной ему, не иначе, как самими небесами.

Не прошло и минуты, как Лаура вновь громко застонала. При этом она старалась как можно шире раздвинуть свои ножки. Герман был на седьмом небе от удовольствия. Он целовал губы девушки, в то время как его ладони непрерывно блуждали по женскому телу. Мужским рукам нынче всё позволялось.

— О Боже, какой он здоровый и длинный!.. — вырвалось у Лауры, когда Говоров, уже не в силах сдержаться, вогнал своего дружка до отказа. И практически одновременно офицер испытал незабываемую разрядку.

Дама оказалась чересчур разгорячена, чтобы довольствоваться тем, что она только что получила. Едва позволив Герману восстановить дыхание и хоть немного прийти в себя, Лаура протянула свою нежную ручку к его, изрядно ослабевшему мужскому достоинству. Взяв инициативу в свои руки, Лауре понадобилось совсем немного времени и нежных поглаживаний, дабы в бесформенной массе непонятно чего, вновь затеплились слабые признаки возрождения. Похоже, уверовав в свои способности оживлять уже умершее, дама оседлала офицера сверху, втолкав в себя то, что очень скоро обещало приобрести упругость и строгие формы. Темп при этом был выбран весьма и весьма тихий. Точнее, то был даже не темп, а лишь плавное перекатывание из стороны в сторону. Очень скоро, тот эротический массаж принёс свои плоды. Скорость движений начала увеличиваться: быстрее, быстрее, ещё быстрее, глубже, быстрее, ещё глубже.

— Давай, офицер! Возьми меня, как следует!..

Просить дважды Лауре вовсе не пришлось, так как сразу после её слов Говорова будто подменили. Он уже не был безразлично-аморфным телом. Герман быстро подстроился к ритму партнёрши и постепенно принялся его ускорять. Движения становились всё более и более резкими и размашистыми. Наслаждение вот-вот должно было накрыть Лауру, низ её живота уже начали сковывать первые спазмы. Она упала на грудь Говорова, обвила его своими руками и сильно впилась в мужчину своими острыми коготками. В ответ, офицер принялся двигаться просто с бешеной скоростью, так, что кровать его принялась ходить ходуном и стучать ножками по деревянному полу. Не выходя из Лауры, Герман перевалился, так чтобы барышня оказалась уже под ним. Сильно задрав дамские ножки вверх, дабы именно он, мужчина, мог держать ситуацию под своим контролем, он задал необходимый темп. Его дружок уже мог достичь максимальной глубины.

В очередном экстазе «лисица» громко застонала и задёргалась всем телом, будто бы в припадке. Пока Лаура билась в истерике, Герман ни на секунду не замедлился. Он абсолютно забыл обо всём вокруг: где он и кто его партнёрша. Говоров вообще слабо понимал, что происходит. Он погрузился в сладостную истому наслаждения, фонтан положительных эмоций заполнил собой весь его разум.

Дама кричала и стонала от упоения и страсти, которая рвалась из её тела. При этом Говоров оказался джентльменом, он дал Лауре возможность до конца выплеснуть все свои эмоции. И только после того, как девушка чуть обмякла, испытав полноту своих наслаждений, Герман позволил себе приглушённо застонать.

— Обалдеть, как здорово!.. Я хочу, чтобы ты осталась!.. — простонал офицер.

— Это не возможно! — шёпотом ответила ему Лаура.

— Почему?.. — Говоров был искренне удивлён. — …Ведь мы просто созданы друг для друга!

— Нет-нет, это лишь алкоголь!.. — отрицательно замотала головой Хитрая Лисица.

— Лично я, абсолютно трезвый! При этом я по уши в тебя влюблён! Могу повторить это хоть сейчас, хоть завтра, хоть через месяц! Я хочу быть с тобой столько, сколько ты сама этого захочешь!..

«Я в тебя влюблён!..» — именно с этой фразой Говоров и проснулся.

Вскочив с постели, он сразу извлёк из-под подушки заветную колоду. Быстренько отыскал в ней «тройку червей». Именно на этой самой карте и была изображена Лаура. Вернув колоду на прежнее место, «тройку червей» Герман всё же оставил. Более того, он поставил её на свой столик, как будто бы данная картинка являлась вовсе не картой, а неким портретом, нарисованным с натуры. Во, как глубоко врезалась в душу офицера та самая Хитрая Лисичка.

«Что же будет дальше? Не уж-то я никогда её более не увижу?» — с данной мыслью, беспрерывно терзавшей душу офицера, и прошёл он весь следующий день. Похоже, Говоров действительно влюбился. Причём, он вовсе не отдавал себе отчёта в том, чем именно привлекла его ночная гостья, чем она его зацепила. Похоже, бурный интим был тут вовсе не причём. Искать требовалось нечто иное, идущее из глубины души, можно сказать: от самого сердца. Впрочем, кто его знает… Ведь настоящие чувства проверяются временем.

Отрешённо блуждая по палубе «Полтавы», спускаясь в трюм, останавливаясь у пушечных портов, Говоров вовсе не подозревал, какая «неожиданность» может поджидать его уже следующей ночью.

Герман едва-едва успел задремать, как до его слуха долетел какой-то резкий звук. Будто бы кто-то взялся размешивать некую жидкость в глиняной посуде. Причём, звук тот исходил вовсе не из коридора, а именно из его, Говорова каюты.

Моментально открыв глаза, ундер-лейтенант тотчас увидел, сидевшего за каютным столиком мужчину. Точнее, то был клоун с размалёванной мордой; в ярком, разноцветном костюме и колпаке с бубенцами. Не совсем было понятно: улыбался ли клоун, либо та улыбка была лишь нарисована на его лице. Ночной гость непрерывно прибывал в движении, он никак не мог спокойно усидеть на одном месте. Клоун размашисто забрасывал ногу на ногу; ёрзал; вскакивал на ноги и вновь садился. Он постоянно крутил в своих руках какую-то цветную палку. На конце этой самой палки оказалась вырезана и разукрашена голова шута.

Глядя на эту лицедейскую картину, Герман поначалу подумал: а не сошёл ли он с ума? Однако вовремя сообразил, что нынче в гости к нему пожаловала вовсе не «тройка» или «десятка»… То есть, ни одна из девушек из его игральной колоды. Перед ним предстал сам Джокер. Имеется в виду, та самая игральная карта, которая, как правило, бывает желанной для любого картёжника, причём, при любом игровом раскладе.

— Привет, Герман! Как поживаешь? — вот теперь он действительно улыбнулся.

— Тебе-то, какое дело? — невольно огрызнулся ундер-лейтенант, ожидавший увидеть нынешней ночью вовсе не мужика, и уж тем более не клоуна. Вне всяких сомнений, Говоров тешил себя надеждой, что в его каюту вновь пожалует дамочка, в объятиях которой он и проведёт ближайшую ночь, тем самым отвлекаясь от тяжёлых дневных воспоминаний о вчерашней красотке.

На этом самом месте, пожалуй, стоит сказать пару слов о том, что с самого детства Герман испытывал если не ненависть, то уж точно, неприязнь к разного рода ярмарочным петрушкам и балаганным паяцам. В первую очередь, связанно это было с тем, что объектом насмешек уличного фольклора, как правило, становились люди с высокими званиями, коим, безусловно, являлся батюшка юного Германа, занимавший должность шаутбейнахта. При этом базарным шутникам было вовсе невдомёк, что Говоров-старший прошёл путь от рядового матроса до командующего арьергардной дивизией эскадры. Он по-настоящему являлся боевым офицером, в отличие от иных свадебных генералов, воистину достойных карикатурных частушек и кукольных постановок. Так уж вышло, что шутки, отпущенные в адрес батюшки, пусть и косвенно, но все же, весьма больно били по самолюбию Говорова-младшего. Потому и не любил он всевозможное цирковое отрепье, к которому ундер-лейтенант тотчас же причислил и нынешнего незваного гостя, выглядевшего как заправский шут. То есть, абсолютно не серьёзно.

— Зря ты так, господин подпорутчик. Я не шут и уж тем более не паяц!.. — будто прочитав мысли офицера, оскорбился Джокер. — …Да и заглянул я к тебе лишь для того, чтобы тебе помочь.

— Интересно чем? — с определённым вызовом задал свой вопрос Герман.

— Я могу запросто дать тебе пару дельных советов. К примеру, как избавиться от чересчур навязчивых визитов непристойных бабёнок.

— С чего ради?.. — в искреннем непонимании поинтересовался Говоров. — …Те самые милашки, которых ты опрометчиво окрестил «непристойными бабёнками», мне вовсе не в тягость!

— Поверь на слово, в человеческом мире очень мало людей, способных признать наличие в себе случайно приобретённых дурных привычек!.. — в очередной раз, закинув ногу на ногу, Джокер приступил к своему ответу. — …Более того, поначалу они и вовсе не кажутся им дурными. Лишь тогда, когда наступает прозрение, когда пристрастия становятся непосильной обузой, менять что-то уже поздно. С вновь приобретённым, приходиться жить до конца жизни… Весьма короткой жизни!

Офицер, ты вовсе не понимаешь, как глубоко втягиваешься в то болото, становясь, всё более и более зависим от беспорядочного и бестолкового удовлетворения своих низменных потребностей. Прошу отнестись к моим словам предельно серьёзно. Как ты знаешь, я независим и весьма переменчив, потому и могу сказать тебе правду, приоткрыв глаза на кое-какие существенные моменты.

— Переспать с дамой, по-твоему, плохая привычка?.. — усмехнулся в ответ Герман. — …А тебе не кажется, что, избавившись от этой самой «вредной привычки», человечество прекратит своё существование?

— Менять женщин как перчатки, вот что я называю дурной привычкой!.. — пояснил свою точку зрения Джокер. — …К пагубным привычкам я так же отношу твой безумный азарт, а также полное вероотступничество!..

— А причём здесь вера? — в удивлении Говоров уставился на своего ночного гостя.

— Притом, что вместо иконы, ты уж начал молиться на карту из игральной колоды!.. — Джокер осторожно щёлкнул по стоящей на столе карте с изображением Лауры. — …Парень, пока не втянулся!.. Пока ещё не поздно. Давай-ка, я подскажу, как ты можешь избавиться от той самой злополучной колоды, которую ты прячешь под своей подушкой!

— И не подумаю! — категорично ответил офицер.

— Тебя, кстати, не волнует тот факт, при котором гречанка, француженка, немка, австрийка, испанка и прочие из тех, кто за последнюю неделю побывал в твоей постели — все они, прекрасно тебя понимали! Ты общался с ними, как на родном языке. Давай, хотя бы, я расскажу тебе!.. — собеседник попытался развить данную тему, однако его тотчас оборвал Герман.

— Более не желаю ничего слышать!.. — ундер-лейтенант демонстративно заткнул уши пальцами. Однако очень скоро, он вдруг спохватился. — …Впрочем!.. Кое в чём ты, пожалуй, всё ж таки сумеешь мне помочь. Посодействуй в возвращении Лауры!

— А как на счёт того, чтобы навсегда избавить тебя от её любовных чар? — переспросил Джокер.

— Забудь!.. — Говоров ударил по столу кулаком. — …И вообще, проваливай!.. В противном случае, я вышвырну тебя из каюты силой!

В то же мгновение, в корабельном помещении наступила тишина. Герман огляделся, каюта оказалась абсолютно пустой.

— Ну, не скотина?.. — переполненный гневом и злобой, Говоров завалился на кровать. — …Всю масть, сволочь, сбил!..

Открыв глаза, Говоров увидел её… Нет-нет, вовсе не Лауру. То была стройная дама с тёмными прямыми волосами. На вид ей было около девятнадцати.

«Получается, что этот клоун мне лишь приснился!.. — с облегчением выдохнул офицер. — …Тем лучше!.. Лучше, именно для него!..»