Гарем ундер-лейтенанта Говорова

Олег Колмаков, 2020

События романа переносят нас в восемнадцатый век, во времена правления Петра Первого. Балтика, фрегат «Полтава». Копенгаген. Именно в этом европейском городе русский морской офицер становиться обладателем мистического предмета, позволяющего проводить каждую ночь с новой красоткой. Ну, а чем закончатся те невероятные сексуальные приключения, вы узнаете, прочитав данную книгу. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

— Господа, а ведь когда-то я учился в этих краях!.. — с нескрываемой гордостью объявил Глеб Демидов. — …Пойдёмте со мной, и знаю одно весьма уютное местечко.

— Помниться, и мне проходилось учиться в здешней флотской школе!.. — усмехнулся в ответ Мирон Русаков. — …Однако по портовым трактирам, с матросами и шлюхами, я вовсе не шлялся. Далее прибрежной черты мне и в голову не приходило отлучиться!..

Предложение Демидова показалось сослуживцам весьма и весьма заманчивым, потому, не обращая внимания на реплику Мирона, молодые люди потянулись вслед за Глебом. Да, собственно, и деваться-то им было попросту некуда — уж лучше довериться старшему товарищу, чем попусту таскаться по каким-то тупикам и непонятным закоулкам.

Вдоль прибрежной черты офицерам пришлось пройти порядка восьми кабельтовых, дабы найти ту самую харчевню, о которой ранее говорил Демидов. И действительно, это было вполне пристойное заведение, без пьяной толпы матросов и более-менее чистым залом.

К тому же, долгий путь был компенсирован ещё и добротным пивом, а так же отлично прожаренным куском баранины.

Присели за отдельный столик, выпили за здравие Российского флота, потом за царя-батюшку. На душе повеселело и, как-то совсем уж незаметно, потянуло офицеров на фривольные и весьма скользкие темы.

— Друзья, я тут вспомнил белокурую немку, которую мы видели в одном из кабаков!.. — в самый разгар пирушки заговорил Герман Говоров.

— Что, дружище, зацепила тебя та красотка? — усмехнулся в ответ Глеб Демидов.

— Я не об этом. Хочу поговорить с вами о таком явлении, как продажная любовь.

— Честно сказать, я и сам удивляюсь, насколь глубоко коммерческий интим проник в жизнь цивилизованной Европы!.. — поддержал разговор Русаков. — …И уж в который раз убеждаюсь в лживости европейской морали!

— Ты это сейчас о чём? — попытался уточнить Демидов.

— О том, что с одной стороны общественность большинства европейских городов продажную любовь осуждает!.. С ней вроде бы, как ведут борьбу!.. — поспешил пояснить Мирон. — …С другой стороны, из соображений «меньшего зла», данное явление оправдывается, регламентируется и упорядочивается. Более того, даже церковь готова закрыть глаза на этот богохульный разврат!

— Ну, а чего ты хотел?.. — вставил своё слово Лазарев. — …Я слышал, будто бы многими европейскими борделями владеют именно католические иерархи. При этом продажные девки соблюдают посты, участвуют в торжественных городских мероприятиях, порой выполняют некоторые представительские функции!

— В Голландии, где я ранее учился!.. — припомнил Говоров. — …Имеются целые «женские улицы», граничащие с городскими стенами.

— Так ведь само слово «бордель»!.. — уточнил Лазарев. — …От французского «bord», то есть, «край»!

— Как только не называют дома терпимости в той же самой Голландии!.. — продолжил свои воспоминания Герман. — …И «женскими домами», и «домами дочерей», и «общими домами», и «открытыми домами», и «домами распутниц»!.. В то же время распутных девок именуют «общими жёнами», «общими бабами», «бродячими дочками», «продажными женщинами», «развратницами», «распутницами», «свободными дочерями» или просто «милашками»!..

— Господа, о какой морали вы сейчас толкуете?.. — возмутился Демидов. — …Вам-то какое дело до европейской безнравственности? Лично я обеими руками «за» «дома терпимости»! Или, быть может, кто-то из вас сейчас скажет, дескать, ни разу не захаживал к продажным девкам? Не проводил в домах развратниц и получаса?.. Хотя бы из чисто мужского любопытства?

— Кто бы спорил! Конечно, ходили!.. — вынужден был согласиться Лазарев. При этом он мечтательно закатил свои глаза вверх. — …Эти бестии такое иногда вытворяют!..

— В каком смысле «вытворяют»? — с искренней любопытством задал свой вопрос Говоров.

— О том, что проделывают те блудницы. Как они умеют опуститься на колени и своими нежными губками!.. — с нескрываемым удовольствием принялся объяснять Демидов.

Однако его тотчас же оборвал Русаков.

— Срамота это всё, и бесстыдство!..

— Heren, alstublieft!..

Чужой посторонний голос, прозвучавший как-то совсем уж неожиданно, заставил офицеров замолчать и оглянуться.

Сразу за спиной Говорова обнаружился измождённый, небритый и неприятный на вид мужчина. Одет он был в старый, потёртый, в некоторых местах откровенно дранный военный камзол. Сложно было определить его возраст, что-то от пятидесяти до шестидесяти лет. Руки незнакомца дрожали. Судя по говору и произнесённой им фразе, которая в переводе на русский означала: «господа, будьте так любезны» — тот нищий старичок являлся голландцем.

— Чего тебе, юродивый? — на правах старшего поинтересовался Русаков.

— Ik ben een voormalig Navigator van het fregat «Fortuna»! — облизнув губы, кое-как выдавил из себя оборванец.

— Говорит, что он бывший штурман фрегата «Фортуна»! — пояснил Говоров, за годы своей учёбы успевший освоить голландский говор.

— Скажи ему, чтобы проваливал!.. — усмехнулся в ответ Лазарев. — …У нас в России возле каждого кабака по дюжине таких вот штурманов!

Демидов так и вовсе отпихнул попрошайку в сторону. Тот, тяжело вздохнув, медленным шаркающим шагом направился к выходу из харчевни.

Лишь Говоров отчасти сжалился над убогим голландцем. Он догнал лоскутника и протянул тому золотую монету.

— Neem dit (вот возьми)!

— Heel erg bedankt!.. — радостно залепетал бывший штурман. — …Ik weet niet hoe ik je moet bedanken. Neem dit tenminste!..

В ответ, осчастливленный Германом старец, протянул Говорову колоду игральных карт.

Герман попытался от неё отказаться.

— Nee, dat hoeft niet (нет-нет, не нужно)!..

Однако оборванец оказался чересчур настойчив.

— In alle oprechtheid (от чистого сердца)!.. — назвавшийся бывшим штурманом, вложил в руку Говорова ту самую колоду. — …Mijn naam is Van dey Kuist, ccepteer (меня зовут Ван дей Кюйст, прими)!

— Oké, ik neem het (ладно, возьму)! — Говорову ничего не оставалось, кроме как согласиться. Тем более что в харчевню, на ту минуту уже успели ввалиться семеро бородатых моряков.

Герману отчасти показалось несколько странной, последовавшая за тем реакция бывшего штурмана. Дело в том, что, передав русскому офицеру затасканную колоду карт, Ван дей Кюйст выглядел гораздо счастливее, нежели парой мгновений назад, когда он получил из рук Говорова золотую монету.

Меж тем ввалившиеся в харчевню моряки повели себя чересчур по-хамски. Они оказались крепко выпившими и откровенно озлобленными. Говорову отчего-то показалось, будто бы этих горе-моряков ранее выгнали из иного питейного заведения. Вот и пожаловали они сюда, дабы добрать положенную им норму спиртного, а за одно и «почесать свои кулаки», подобрав для себя подходящую жертву для мщения. И, похоже, случайные предположения русского офицера имели под собой реальную почву. Кроме того, что вели себя бородатые посетители, как последние свиньи: орали, рассыпая вокруг себя самые распоследние ругательства, брызгали слюной, они ещё и с каким-то особым остервенением отшвыривали, попавшие на их пути столы и стулья. Тут-то и попал под тяжёлую руку англичан Говоров, на тот момент, замешкавшийся у самого выхода.

— Get out!.. — один из бородачей ударив Германа в плечо, бесцеремонно отшвырнул ундер-лейтенанта в сторону.

Герману не раз приходилось слышать о грозном «ударе английских моряков». Сейчас же, отлетев к столу, за которым сидели трое его спутников, похоже, он ещё и испытал тот удар на самом себе.

— Ах ты, сука британская! — вскипел Демидов.

Русские офицеры одновременно вскочили со своих мест, разом обнажив шпаги. Как не крути, а была задета не только офицерская честь их боевого товарища, а ещё и честь Державы, которую они ныне представляли.

К Русакову, Лазареву, Демидову успел присоединиться и Говоров, встав плечом к плечу со своими сослуживцами. Блеск стальных клинков несколько остудил пыл подраспоясавшегося «английского флота». В некотором ступоре непрошеные гости вдруг замерли на месте. Улучив благоприятный для себя момент малочисленные силы «русского десанта» рванули в решительную атаку.

Однако бессмысленного рьяного кровопролития меж нынешних союзников, всё ж таки удалось избежать. Один из бородачей (более и менее трезвый) вышел вперёд, прикрыв своей широкой грудью, пьяное английское войско.

— That's enough (всё, хватит)!.. — англичанин поднял вверх руки. — …I want to apologize for my guys, think we went a little too far. We have drinks (хочу извиниться за своих ребят, кажется, мы несколько перегнули палку. Выпивка за наш счёт)!

Английское слово «дринкс», как и русское «водка» в особых переводах вовсе не нуждалось…

Офицеры фрегата «Полтава» покинули харчевню достаточно поздно, когда на дворе уж совсем стемнело.

— Всё-таки хорошо, что мы не подрались с этими британцами! — в полумраке улицы, подметил прилично поднабравшийся Русаков.

— Не переживай! Если б дело дошло до реальной схватки, то будь уверен, мы бы не оставили англичанам и шанса!.. — усмехнулся в ответ Демидов.

— И какой в том, был бы толк?.. — тяжело вздохнул Говоров. — …Если разобраться, то англичане оказались вполне нормальными ребятами.

— Рассуждая так, как ты нынче говоришь, очень скоро можно прийти к выводу о том, что и шведы могут быть вполне приличными людьми!.. — попытался развить мысль Лазарев. — …Уж точно, не хуже наших британцев!..

— Признаться, вы прилично разбередили мне душу своими прежними разговорами о борделях!.. — всматриваясь куда-то в темноту, завертел своей головой Глеб Демидов. — …Пожалуй, прогуляюсь-ка я к своей старой зазнобе!.. Не каждый день нас отпускают на берег до утра. Потому и грех, не использовать каждую минуту, представленной нам свободы!

— Не желаешь, взять нас с собой? — как-то совсем уж издалека поинтересовался Семён Лазарев.

— Отчего же? Пошли!.. — тотчас согласился Демидов. — …Так уж и быть, покажу вам настоящий Женский переулок, Женскую слободу, Закоулок девственниц, Переулок роз с красными фонарями и удивительными барышнями!

— Глеб, я что-то не пойму!.. — усмехнулся в ответ Русаков. — …Ты здесь учился или бледовал?

— И то, и другое!.. — задорно ответил ему Демидов. — …В отличие от некоторых малахольных, сил и энергии у меня на всё хватало!..