Огонь с небес

Олег Волков, 2023

Только, только закончилась Великая Отечественная война, Александр Асеев, бывший боец Внутренних войск НКВД, возвращается домой. Тяжёлое ранение, повреждение позвоночника, сделало его инвалидом. Однако капитан Давыдов, начальник районной милиции, всё же назначает Александра участковым в его родной посёлок Четвёрочка.До возвращения домой Александр был уверен, что вся его семья, которая осталась в оккупации, стала жертвой оккупантов, как и миллионы других советских людей. Однако выясняется, что всё далеко не так просто и однозначно.Как участковый милиционер Александр начинает собственное расследование гибели своей семьи. К собственному удивлению он раскапывает такое!

Глава 15. Вопросы без ответов

Массивная стальная дверь, будто делая большое одолжение, медленно отошла в сторону.

— Проходите…, — конвойный, здоровенный детина в форме НКВД и с погонами младшего сержанта на плечах, задумчиво смерил Александра взглядом и нехотя добавил, — товарищ.

Конвойный отступил в сторону. На лице бывалого тюремщика застыло плохо скрытое непонимание. Вроде как арестант в потрёпанном и заштопанном пиджаке, полинявшей крестьянской рубашке и несуразных штанах не в цвет и не в тон. Но в ботинки, всё же, заправлены шнурки, а лицо гладко выбрито. Главное же, и это Александр знает точно, в глазах непонятного то ли арестанта, то ли нет, не плещется страх.

Это, Александр переступил порог, самая обычная камера для допросов. Бетонные стены, единственное окно под потолком забрано решёткой, металлический столик и табуретка намертво вделаны в пол. Ещё один стул со спинкой можно передвигать туда-сюда, но он уже занят.

— Добрый день, Александр Никифорович, — произнёс офицер НКВД. — Прошу вас, присаживайтесь.

Александр не стал выёживаться или с порога качать права, а молча опустился на табурет. Судя по просвету и четырём небольшим звёздочкам, капитан. Судя по золочённому полю, васильковому просвету и канту, а так же по серебряным звёздочкам, офицер ГБ. В камере для допросов повисла неловкая тишина.

Старшина милиции Лапшин, участковый Лысково, сдержал слово. В тот же день весёлый водила Лёшка на «полуторке» с ветерком отвёз их в Кислое, достаточно большое село, чтобы его назначили административным центром Кисловского района. Майор Касатонов, глава районной милиции, сперва попытался спихнуть куда-нибудь непонятного товарища, однако, в конечном итоге, велел посадить Александра в «обезьянник».

В камере предварительного заключения Александр просидел больше суток. Майор Касатонов откровенно не знал, что ему делать с непонятным товарищем. Однако сонная обстановка поменялась самым решительным образом. У Александра сложилось впечатление, будто ленивому майору Касатонову одно причинное место щедро смазали скипидаром. И вот тогда события завертелись со скоростью кинокадров на экране кинотеатра.

«Персональный автозак» с «торжественным сопровождением» в лице двух сержантов милиции доставил Александра в Ойрот-Тура, столицу Ойротской автономной области. Уже от туда его на самолёте отправили прямиком в Москву. Ещё один закрытый автозак, но на этот раз с лейтенантом и двумя сержантами сопровождения, доставил его в главное здание НКВД СССР на площади Дзержинского во внутреннюю тюрьму.

В камере на двоих Александр оказался в гордом одиночестве. По-своему это роскошь, всё больше простора. Но атмосфера в камере всё равно оставалась гнетущей. Небольшое окошко под потолком с капитальной стальной решёткой закрыто жёлтым толстым стеклом, от чего в камере постоянно горела электрическая лампочка. Без неё, даже в разгар дня, была бы полная темнота. Двухъярусные нары, квадратный деревянный стол и две табуретки. Не крашенная древесина отполирована до тёмного блеска. И тишина, противная тишина. Казалось бы, площадь Дзержинского — центр Москвы. Однако снаружи не долетают ни гудки машин, ни визг тормозов, ни вообще какой-либо звук большого города.

Его оставили в покое на сутки. Конечно, Александр понимал, что просто так его не отпустят. Вполне закономерно, что придётся провести за решёткой какое-то время. Но чтобы дело дошло до Москвы? Такого Александр никак не предполагал. Максимум, на что он рассчитывал, так это на Петрозаводск.

Не меньше Александра озадаченным оказался тюремный персонал. Отвечать на какие-либо вопросы здоровые молодцы отказались напрочь. Но, с другой стороны, к нему отнеслись не как к обычному арестанту или хотя бы подозреваемому. И вот, наконец, Александр очень надеется, что ситуация разрешится.

— Разрешите представиться, — офицер НКВД заговорил первым, — Антон Игнатьевич Кочкин, капитан госбезопасности. Именно мне поручено разобраться с вашим…, — следователь на миг замялся, — с вашим делом. Понимаю! — капитан ГБ поднял руку, Александр тут же захлопнул рот. — Вас очень интересует, что же такое произошло, раз вам оказано такое…, — капитан ГБ вновь замялся на миг, — такое внимание.

Вы сами сотрудник внутренних органов, а потому буду с вами откровенен: пока мы не выясним все обстоятельства вашего дела, никаких ответов на ваши вопросы вы не услышите. А этих самых вопросов, как я понимаю, у вас накопилось множество.

— Так точно, товарищ капитан госбезопасности, — Александр кивнул. — Если я правильно вас понял, то сначала допросы, допросы и ещё раз допросы. А уже после вы проясните мне ситуацию.

— Совершенно верно, — в свою очередь капитан госбезопасности кивнул.

— Только разрешите вас предупредить, товарищ капитан госбезопасности, — Александр в свою очередь поднял руку. — Мой рассказ может показаться вам, так сказать, необычным. Да чего уж там, — Александр махнул рукой, — откровенным бредом.

— Да, да, меня предупредили об этом. Так что рассказываете смело всё так, как оно было на самом деле. Приукрашивать, перефразировать или смягчать формулировки не нужно. И так, приступим. Ваши имя, фамилия, отчество, год и место рождения?

— Александр Никифорович Асеев. Родился 21 мая 1920 года в городе Кондопога, Карело-Финская ССР.

— Место жительства?

— Рабочий посёлок №4, он же Четвёрочка, — ответил Александр.

Как и полагается в начале любого допроса, следователь уточнил личные данные. И лишь после перешёл к сути. Отпираться, пытаться обелить себя ни к чему. Александр рассказал всё, как оно было, ничего не утаивая не придумывая ничего сверху. Было опасение, что, когда речь пойдёт о марсианах, капитан госбезопасности Кочкин не поверит и откажется продолжить допрос. Но, похоже, его и в самом деле предупредили. Так что Антон Игнатьевич и глазом не моргнул, когда Александр в своём рассказе впервые помянул марсиан, а так же их космический корабль.

— Вот так участковый инспектор посёлка Лысково старшина милиции Лапшин доставил меня в районное отделение милиции посёлка Кислое, — Александр закончил свой рассказ.

— Понятно, — следователь кивнул.

Капитан госбезопасности тщательно, не жалея листов, записал весьма длинные и обстоятельные показания Александра. Теперь следующий этап — уточняющие вопросы.

— Так вы украли транспарант или нет? — следователь на миг оторвался от протокола.

— Нет, конечно же, — Александр как смог сдержал раздражение в собственном голосе. — Какой мне смысл красть транспарант в посёлке, потом уходить от него на три-четыре километра в тайгу, разводить костёр, чтобы меня нашёл местный охотник и с помпой приволок обратно в Лысково? В тайге, между прочим, холодно и гнус. Даже если завернуться в транспарант, всё равно мало не покажется.

От перспективы прогулки голышом по лесу Александр нервно передёрнул плечами. Не так давно у староверов даже существовала такая казнь — оставить голым на комарах. Говорят, очень мучительная казнь. Гораздо милосердней преступника просто повесть.

— Хорошо, — протянул следователь. — Вы несколько раз отметили, что теперь у вас не болит поясница. Почему это так важно для вас?

— Дело в том, товарищ капитан госбезопасности, что во время войны я получил серьёзное ранение. Уж извините, — Александр всплеснул руками, — точными медицинскими терминами не владею. У меня что-то там с позвоночником, то ли скол, то ли трещина. Почему меня и комиссовали вчистую. Так-то мне ещё нужно было дослужить срочную службу не меньше года, а то и все полтора. А тут, — Александр выразительно покрутился на табурете туда-сюда, — до сих пор никаких проблем. Ни разу болью так и не стрельнуло. Хотя до этого «стреляло» регулярно.

— Хотите сказать, что вы полностью выздоровели?

— Я очень надеюсь на это, но боюсь сглазить, — честно признался Александр. — Это ранение проклятое мне всю жизнь едва не перечеркнуло. Я ведь после войны хотел остаться в органах, может даже к вам перейти. А тут! — Александр выразительно рубанул ладонью перед собой. — Огромное спасибо капитану Давыдову, что поверил в меня и взял в родную Четвёрочку участковым.

— Что? Нашли своё призвание? — в голосе следователя ГБ всё же проскользнула ирония.

— Так точно, нашёл, — Александр с ходу и начисто отмёл всякую иронию. — У меня появилась надежда поправить собственное здоровье. Капитан Давыдов обещал мне помочь поступить на юридический в следующем году. Если, конечно, я проявлю себя должным образом на должности участкового инспектора милиции.

— Интересное дело, — следовать госбезопасности впервые за всё время допроса улыбнулся. — Если я правильно вас понял, то сперва вы хотели разобраться, что именно произошло с вашей семьёй. И уже в процессе дознания вы вышли на странный метеорит и все последующие события. Я прав?

— Так точно, — Александр кивнул. — Скажу больше: в процессе дознания я упорно гнал от себя всякую чертовщину и прочую мистику. Я упорно искал логичное и материальное объяснение.

— Но так и не нашли? — услужливо подсказал следователь ГБ.

— Так и не нашёл, — Александр не стал отпираться. — Из тупика меня вывело знакомство с книгой Герберта Уэллса «Война миров». Именно она подсказала мне новое направление в расследовании. Научная фантастика, это, в первую очередь, всё же наука, и никакой мистики с прочей чертовщиной.

Больше часа капитан Кочкин задавал и задавал уточняющие вопросы. Про себя Александр лишь восхитился профессионализмом следователя ГБ. Казалось бы, он и не собирался ничего скрывать от следствия, однако капитан Кочкин всё равно нашёл множество неясных подробностей и мотивов, которые Александр и сам не осознавал.

— На этом пока всё, — следователь ГБ сгрёб исписанные листы в стопку и протянул их Александру. — Внимательно прочтите и распишитесь. Впрочем, не мне вам объяснять.

— Да, да, конечно, — Александр аккуратно взял протокол и принялся читать с самого первого листа.

Зависть — плохое чувство, но не завидовать капитану Кочкину всё равно не получается. Александр лишь грустно вздыхал про себя, когда подписывал очередной лист допроса. Вот как надо вести протокол! Всё чётко и по делу, никакой отсебятины, но при этом лишь факты, факты и ещё раз факты.

— Готово, — Александр протянул стопку листов следователю ГБ.

— Благодарю вас, — капитан Кочкин тут же убрал протокол в картонную папку. — Просьбы, жалобы, пожелания будут?

— Будут, — торопливо произнёс Александр и тут же немного смутился. — Я прекрасно понимаю, что, пока идёт следствие и проверка, моё место в камере. Потому не жалуюсь и тем более не собираюсь протестовать. Но скучно, просто скучно сидеть в четырёх стенах. Мне даже поговорить не с кем. Если можно, книг для чтения. А ещё газет свежих, особенно свежих. Фашистов мы разгромили, на очереди японцы. В мире такие дела творятся, а я не в курсе. Обидно.

— Хорошо, я распоряжусь, — капитан ГБ улыбнулся в ответ. — Думаю, такую поблажку в отношении вас мы вполне можем допустить. Заодно вам будут дозволены прогулки раз в день.

— Буду вам очень признателен, — ответил Александр.

На столь благоприятной ноте допрос закончился. Конвойный, всё тот же здоровенный детина с погонами младшего сержанта, отвёл Александра обратно в камеру. Однако не прошло и часа, как капитан ГБ Кочкин сдержал своё обещание. Другой конвойный, не менее крепкий, чем младший сержант, но пока ещё рядовой, подкатил к камере большую тележку с книгами. Александр не только выбрал пять пухлых томиков для чтения, но и получил стопку свежих газет «Правда», «Известия» и «Труд».

Чтение, в том числе и газет, существенно помогло разнообразить монотонное существование в тюремной камере, однако главным «развлечением» так и остались допросы. Буквально тем же вечером конвойный вновь привёл Александра в комнату для допросов. На этот раз капитана ГБ Кочкина в первую очередь интересовала биография Александра: где родился, где учился, где служил, где воевал и так далее. Александр сразу же понял, что ГБ решило проверить не только его странное исчезновение почти на месяц, а и всю жизнь целиком. Но и это ещё не всё.

Четвёртое утро во внутренней тюрьме главного здания НКВД на площади Дзержинского началось с того, что Александра увезли в какое-то медицинское учреждение. Военных медиков напрочь не интересовала как биография Александра, так и его странное исчезновение. Зато врачи в погонах весьма и весьма основательно проверили его физическое здоровье. Александр употел, пока приседал, прыгал на одном месте и совершал наклоны телом в разные стороны.

А потом были ещё допросы, и ещё, и ещё одно не менее тщательное медицинское обследование, но уже в другом месте и другими медиками. Под белыми халатами ничего не видно, однако Александр пришёл к выводу, что во второй раз его обследовали пусть и научные светила, но вполне гражданские врачи.

Самым трудным оказалось последнее самое длительное испытание неизвестностью. Две недели, долгих четырнадцать дней, казалось бы о нём забыли начисто. Александр быстро выучил несложный ритм тюремной жизни: подъём, кормёжка, прогулка и чтение, чтение, чтение. Умом он прекрасно понимал, что настал самый важный финальный этап всей этой истории. Где-то в верхах думают, как быть и что с ним делать. Однако ожидание всё равно оставалось невыносимым. А потому Александр буквально подпрыгнул от возбуждения, когда в неурочное время в коридоре забухали сапоги, а конвойный отвёл его в хорошо знакомую камеру для допросов.

На этот раз возле вделанного намертво в пол металлического столика оказалось два деревянных стульчика. Капитан ГБ Антона Кочкина Александр узнал сразу. А вот видеть второго мужчину ранее никогда не доводилось.

— Садитесь, — капитан ГБ указал на вделанный в пол металлический табурет.

Александр послушно опустился на указанное место. На вид второму мужчине около пятидесяти лет. Тронутые сединой волосы зачёсаны назад. Лицо широкое, волевое. Одет незнакомец в дорогой даже по виду костюм тройку тёмно-серого цвета, ботинки на ногах блестят от наведённого лоска. На груди, на фоне белой рубашки, выделяется синий галстук. На первый взгляд ну прямо-таки картинный дипломат или гражданский чиновник очень высокого ранга. Однако всё равно кажется, Александр даже моргнул несколько раз, будто на плечах липового дипломата погоны с крупными генеральскими звёздочками.

— Разрешите представить, — капитан ГБ Кочкин показал взглядом на второго мужчину, — Игнат Афанасьевич Штерн. Или просто товарищ Штерн.

Александр инстинктивно напрягся, за фамилией ни должности, ни звания так и не последовало. Ого, значит, Игнат Афанасьевич не просто высокопоставленный чиновник или офицер, а ещё и засекреченный по самые гланды. Во время войны Александру приходилось встречаться с такими товарищами. Скорей всего, и фамилия Штерн является вымышленной.

— Именно он, — между тем продолжил капитан ГБ Кочкин, — ответит на все ваши вопросы.

— Так вы возьмёте меня к себе? — от самого главного вопроса Александр так и не сумел удержаться.

— Я же сказал, что на все ваши вопросы, — без малейшего намёка на раздражение повторил следователь ГБ.

Чем дальше в лес, тем всё интересней. Александр проследил глазами, как капитан ГБ Кочкин вышел из камеры для допросов. Даже не понятно, радоваться такому развитию событий или нет? Впрочем, Александр глянул на товарища Штерна, к чему гадать? Как раз сейчас всё должно проясниться.

— Я так понимаю, — слегка грубоватым, но бархатистым, голосом заговорил товарищ Штерн, едва стальная дверь в камеру для допросов закрылась за следователем ГБ, — в первую очередь вас интересует, что именно произошло, пока вас не было?

— Так точно, — Александр кивнул. — Я так подозреваю, большой шухер?

— Определение грубое, но весьма точное, — товарищ Штерн мягко улыбнулся. — Начну с того, что вас довольно быстро хватились. В четверг вечером 5 июля вы так и не вернулись домой в Четвёрочку. Когда же вы не оказались на рабочем месте и в пятницу шестого, то товарищ Аркадий Круглов, председатель леспромхоза, тут же отправил донесение в Кондопогу капитану Давыдову, главе районной милиции. Уже капитан Давыдов организовал ваши поиски. Сами понимаете — пропал участковый инспектор милиции. Это ЧП, пусть и районного масштаба.

Благодаря вашей предварительной договорённости, капитан Давыдов сразу же направился в Дубуяну. В одном из сараев он сразу нашёл ваш базовый лагерь. Главное же, следы на земле и куча стреляных гильз позволили предположить, что вас похитили.

— Почему сразу похитили? — спросил Александр.

— Ни вашего тела, ни крови так и не обнаружили. Поисково-розыскная собака взять след так и не смогла. Хотя вашего начальника весьма озадачил тот факт, что похитители так и не позарились на ваше оружие: табельный ТТ и выданным им же ППС-43. Но самое удивительное капитан Давыдов нашёл в вашей планшетке. Ведь вы весьма предусмотрительно вели весьма подробные протоколы всех ваших действий и тщательный дневник всех ваших поисков. Похитители совершили во истину роковую ошибку, когда похитили вас, но при этом оставили все ваши бумаги.

В отличие от вас, капитан Давыдов сразу понял, что это был за отряд эсэсовцев, который вёл поиски упавшего метеорита в 1944 году накануне освобождения Кондопоги Красной армией.

Товарищ Штерн распахнул кожаную папку на столе перед собой.

— Вы знаете, что это такое? — товарищ Штерн положил перед Александром бумажный лист.

— Э-э-э…, — Александр в задумчивости уставился на чёрно-белый рисунок. — Это какая-то эмблема чего-то там. Что именно, я понятия не имею. Но эту эмблему я нашёл в документах, что мне удалось обнаружить на месте аварийной посадки космического корабля марсиан.

Александр сразу узнал чудный то ли герб, то ли эмблему в виде двойного овала с петлёй в центре, в которую воткнут прямой меч. Особенно запомнились то ли надписи, то ли узоры по краям овала.

— Верно, — товарищ Штерн кивнул. — Только капитан Давыдов сразу понял, что это эмблема «Ананербе», особого подразделения СС. Чтобы вам было понятней, они занимались некой научной деятельностью, весьма специфической научной деятельностью. Гитлер и прочие бонзы нацисткой Германии верили в мистику, в теорию превосходства арийской расы над всеми прочими народами, в древних арийцев и в прочую около религиозную ерунду.

— А, кажется, я понял, — произнёс Александр. — Это самое «Ананербе» подводило научный базис под всю эту мистику и откровенные поповские суеверия.

— Верно, — согласился товарищ Штерн. — Однако эсэсовцы из «Ананербе» занимались не только пустым словоблюдием в чистеньких берлинских кабинетах. Они активно занимались научными исследованиями и организовывали различные экспедиции едва ли не во все стороны света. У них были свои лаборатории, свои подопытные, свои центры обучения и так далее. Так что в деятельности «Ананербе» всё же присутствовала вполне материальная составляющая и даже была реальная практическая отдача. Но мы отвлеклись.

Капитан Давыдов сразу понял, что это были за эсэсовцы. А потому лично отправился с вашими бумагами в Петрозаводск для доклада вышестоящему начальству. Благодаря смелым и решительным действиям капитана Давыдова, не прошло и недели, как в Дубуяне появилась многочисленная экспедиция от Наркомата внутренних дел и Академии наук СССР.

— Ни фига себе, — с восторгом ахнул Александр. — О подобном я даже мечтать не смел.

— Расписывать хронологию поисков смысла нет, перейду сразу к результатам, — из кожаной папки перед собой товарищ Штерн вытащил ещё один лист. — Мы нашли всю описанную вами подбитую технику как финнов, так и немцев, место аварийной посадки космического корабля инопланетян и…

На самом интересном месте товарищ Штерн выразительно умолк и уставился на Александра немного насмешливым взглядом.

— Пожалуйста, не томите, — Александр и не думал играть в увлекательную игру кто кого перемолчит с самым загадочным видом.

— И озеро Ингрида, в глубинах которого, предположительно, был спрятан космический корабль инопланетян. Водолазы самым тщательным образом обследовали озеро, но ничего так и не нашли.

— Проклятье! — от досады Александр грязно ругнулся вслух. — Улетели. Гады.

— Может быть и улетели, хотя возможны и другие варианты, — загадочно произнёс товарищ Штерн. — В первую очередь мы взяли пробы воды из озера Ингрида. Тут очень кстати пригодились и те две пробы, что вы нашли на месте аварийной посадки космического корабля инопланетян в стальном ящике в одной из палаток. Вы не химик, так что все эти хитроумные названиям вам всё равно ничего не скажут. Отмечу главное — вода в озере была конкретно отравлена. Тяжёлые металлы типа ртути ещё ладно. Над некоторыми химическими соединениями наши учёные выворачивают мозги и бьются лбами о стены до сих пор.

— Так вы нашли хоть что-нибудь из техники марсиан? — спросил Александр.

— Увы, нет, — товарищ Штерн виновато развёл руками. — К тем образцам, что нашли вы, мы сумели добавить лишь несколько крошечных осколков с непонятным химическим составом и ещё более непонятными физическими свойствами. Не говоря уже о том, чтобы взять в плен хоть кого-нибудь из инопланетян.

— А вам удалось выяснить, каким это образом я оказался аж в Ойротской автономной области за тысячи километров от Карелии? — спросил Александр.

— Нет, — товарищ Штерн отрицательно мотнул головой.

— Ну а есть хоть какие-нибудь предположения, почему именно Ойротская автономная область? Почему именно там? Неужели не нашлось местечка поближе?

— Это ещё одни вопросы, на которые мы сами очень хотели бы найти ответы, — товарищ Штерн пожал плечами. — Но причина должна быть. В этом у нас никто не сомневается.

— Хреново дело, — заметил Александр и печально опустил голову, но тут же поднял её вновь. — Подождите, вы сказали, что возможны варианты. Какие именно?

— А вы не догадываетесь?

— Э-э-э… Нет, — ответил Александр.

— Ну как же? Вспомните собственные показания. Что произошло, когда вы в последний раз пришли в себя в лаборатории пришельцев, а потом вновь потеряли сознание?

— Я много думал об этом, и так и эдак раскидывал мозгами, но всё сводится к тому, что меня…, — Александр на миг замялся, — освободили марсиане. Другие марсиане, не те, что поймали меня.

— Верно, — товарищ Штерн довольно улыбнулся. — По косвенным уликам и немногочисленным следам нам удалось установить, что незадолго до нашего появления в окрестностях озера Ингрида произошёл бой с применением тех самых тепловых лучей. Некоторые заряды прошивали за раз до десяти деревьев, оставляя после себя узкие просеки и воронки в лесной почве, что больше похожи на извержения очень маленьких вулканов. И более ничего, никакой техники пришельцев.

Логично предположить, что победитель подчистил поле боя и подобрал практически всё. Нам достались буквально жалкие крохи с барского стола.

— А что же с этой «Ананербе»?

— Мы разбираемся с этой организацией. Но нужно понимать, что множество документов нацисты успели либо уничтожить, либо спрятать. Мы только-только осознаём размах деятельности этого подразделении СС. Охота на корабль инопланетян является лишь малой частью их весьма обширных и секретных дел.

— Если я правильно понял, то на поиски марсиан северней Дубуяны был отправлен большой отряд? — спросил Александр.

— Да, — товарищ Штерн кивнул, — я был в числе их руководителей. Предвижу ваши следующие вопросы. Да, численностью больше сотни человек, десятки грузовых машин, тракторов и прочей техники. С воздуха район поиска был обследован армейской разведывательной авиацией. Так в нашем распоряжении оказались снимки района поиска. К сожалению, других объектов для исследования, за исключением тех, что вы нашли, нам обнаружить не удалось.

Как грустно, Александр шмыгнул носом, хоть плач. Ему удалось найти главное. Во-первых, выяснить, что на самом деле произошло с его семьёй и кто на самом деле виноват в её гибели. А во-вторых, привлечь внимание к странному метеориту, который на проверку оказался космическим кораблём марсиан, что совершил аварийную посадке северней Дубуяны.

— Материальных следов и улик очень мало, — продолжил товарищ Штерн. — По больше части на основе только ваших показаний можно предположить, что пришельцы, хоть и совершили аварийную посадку по неизвестным причинам, в течении года занимались научными исследованиями. В первую очередь их интересовали мы, люди. Интересовали и как биологический вид, и как социум.

— И зачем им это было нужно? — вяло поинтересовался Александр.

— А это ещё один вопрос, на который нам очень хотелось бы знать ответ, — товарищ Штерн совсем не весело усмехнулся.

В камере для допросов повисла тишина. Александр отвёл глаза в сторону. Ну вот и всё. Всё, что только он мог сделать, он сделал. Впрочем, это ещё не всё.

— А что теперь будет со мной? — спросил Александр. — Обратно в Четвёрочку участковым? Или возможны варианты?

Вопрос далеко не праздный. Помимо собственной воли Александр оказался носителем больших и очень важных государственных секретов. Или ему просто никто не поверит? Александр не зря читал газеты самым внимательным образом. Ни в одной из них даже тенью, даже намёком, не мелькнуло хоть какое-нибудь упоминание о пришествии марсиан в Карело-Финской ССР. Вот и остаётся простор для самых разных вариантов.

— Начну с того, что вы физически здоровы, — вновь заговорил товарищ Штерн. — Конечно, мы подняли историю всех ваших ранений, в том числе допросили врачей, что лечили вас в военном госпитале. Однако оба очень тщательных медицинских осмотра от двух разных групп врачей в равной степени подтвердили, что вы полностью здоровы. На основании чего было принято решение снять с вас инвалидность.

— Так это…, — от радости сбилось дыхание, — я останусь в органах? Или, для начала, мне нужно будет дослужить срочную службу? Если не ошибаюсь, мне остался год. Но, если что, я согласен, я готов. Да хоть опять китайскую границу стеречь, или даже на войну с японцами. Я на всё согласен.

— Нет, дослуживать срочную вам не придётся, это точно. Как и воевать с японцами, либо возвращаться в Четвёрочку на должность участкового инспектора милиции. К слову, эта должность уже официально вакантна. Но прежде скажите: вот вам, лично, не хочется более пристально расследовать деятельность инопланетян на Земле? В частности у нас в СССР?

— Э-э-э…, — лишь растерянно выдавил из себя Александр.

Пограничник на китайской границе, участковый инспектор милиции в Рабочем посёлке №4, даже солдат Внутренних войск НКВД по охране тыла — это всё понятно и логично. Но расследование деятельности марсиан на Земле? О подобном Александр просто не думал. Если бы он сам не оказался на космическом корабле марсиан в качестве подопытного кролика, то непременно рассмеялся бы в лицо любому, кто предложил бы ему такую работу. Но теперь…

— А, разве, такое возможно? — Александр растерянно глянул на товарища Штерна. — А почему НКВД не может заниматься расследованием деятельности марсиан на Земле? Или хотя бы в СССР? Ведь это прямая задача Наркомата внутренних дел.

В свою очередь товарищ Штерн смущённо замолчал и отвёл глаза. Однако не прошло и минуты, как он махнул рукой и заговорил вновь:

— Ладно, чего уж там шило в пустом мешке прятать. Расскажу с самого начала. Всё началось с того, что ещё в 1917 году только-только созданная ЧК начала шерстить царские архивы. Специальные отделы чекистов копались в бумагах полиции, жандармов, охранки и прочих ведомств Российской империи. Именно так был найден очень странный архив о разных непонятных делах и происшествиях.

Сперва сведенья о пришельцах из космоса приняли за буржуазный бред и едва не отправили архив в печь. Однако информация о некой весьма непонятой деятельности инопланетян продолжала поступать со всех концов СССР. С годами её не становилось меньше, наоборот — только больше. Так очень странный архив благополучно перекочевал сперва в ОГПУ, а позже в НКВД. Вслед за рассказами очевидцев и непосредственных участников начали накапливаться материальные доказательства.

— Осмелюсь предположить, что это были всё те же мелкие осколки, оплавленные камушки и круги на полях, — заметил Александр.

— Верно, — товарищ Штерн не стал приукрашивать действительность. — С принятием на вооружение радаров появились новые данные и факты, которые не всегда получалось списать на чисто природные явления. Да и лётчики всё чаще и чаще докладывали о странных встречах во время полётов. А в последние годы к ним добавились сообщения от подводников.

— От подводников? — удивился Александр. — Это как?

— Всё более совершенные акустические приборы всё чаще и чаще начали ловить непонятные шумы в водах мирового океана, — пояснил товарищ Штерн. — Если сперва это были голословные заявления акустиков, то после, с появлением звукозаписывающих устройств, они стали фактами. Да и непонятные объекты встречаются не только над сушей, но и над морем.

Подводя итог, Великая Отечественная война, а в масштабах всей планеты Вторая мировая война, привлекли внимание инопланетян. Военные не раз и не два замечали странные летающие аппараты над некоторыми особо важными и секретными объектами.

— К чему вы мне рассказываете всё это? — не выдержал Александр.

Рассказ товарища Штерна, кем бы он не был на самом деле, очень хочется назвать глупыми россказнями, а то и откровенным бредом, но не получается. Тем более странно и подозрительно, зачем он делится с ним государственными секретами?

— К тому, товарищ Асеев, — товарищ Штерн доверительно наклонился ближе, — что ваш случай стал последней каплей. Вы первый, кто непосредственно столкнулся с инопланетянами лицом к лицу. Даже больше, — товарищ Штерн мелко-мелко затрясся от смеха, — самый первый, кто умудрился покусать инопланетянина.

— Было дело, — Александр смутился так, что аж щёки запылали жаром.

— Буквально вчера было принято решение о создании НИИ по изучению аномальных явлений под патронажем НКВД и товарища Берии лично.

— И вы официально предлагаете перейти на работу в этот институт? — спросил Александр.

— Верно.

Одно слово, всего одно слово повергло в шок. Александр вытянулся на жёсткой табуретке по стойке «смирно». Это… Это что же получается? Ему предлагают перейти на работу в органы, куда он сам давно, ещё с войны, мечтал попасть. И вот оно, то самое, предложение, но вместо радости душу захлестнули сомнения.

— Но я же не учёный, — тихо произнёс Александр. — Да, я закончил десятилетку и собирался поступать в ВУЗ, но не более того.

— Вам никто и не предлагает должность учёного. Поверьте, — мягко произнёс товарищ Штерн, — и без вас найдётся, кому корпеть над микроскопом и химическими колбами.

— Тогда какую именно должность вы собираетесь мне предложить?

— Следователя, — ответил товарищ Штерн.

— Как это следователя? — удивлённо переспросил Александр.

— А вы что думали, дорогой товарищ? — в свою очередь товарищ Штерн наигранно удивился. — На Земле вообще и в СССР в частности пришельцы из космоса занимаются некой непонятной деятельностью. Самое первое, что от нас требуется, так это разоблачить эту деятельность, в чём бы она не заключалась.

— Иначе говоря, вы не верите, что марсиане желают нам добра? — на всякий случай уточнил Александр.

— Скажем так, — строгим тоном произнёс товарищ Штерн. — Любая секретность, любая тайна сами по себе подразумевают вред и зло. Будь иначе, то инопланетяне давно вышли бы на контакт с человечеством.

Скрывать не буду: — продолжил товарищ Штерн, — работа вам предстоит адская. Так-то, конечно, в вашем распоряжении будут все ресурсы НКВД и даже всего СССР, но в техническом и научном отношении инопланетяне превосходят нас даже не на голову, а на целый рост. Однако они всё равно не всесильны и могут ошибаться.

Насчёт превосходства, это верно. Александр задумчиво отвёл глаза в сторону. Чего только стоит летающий тазик с едва ли не идеальной маскировкой и тепловые лучи, от которых совсем негорючие бронетранспортёры вспыхивают, словно бензин в ведре.

— Товарищ Асеев, я не понимаю, чего вы ломаетесь? — товарищ Штерн на свой манер расценил задумчивое молчание Александра. — Если вас интересует материальная сторона вашей новой должности, то условия, если уж называть вещи своими именами, просто идеальные. Для начала вы получите звание старшего сержанта государственной безопасности. И не в следующем году, а уже в этом вас ждет учёба в военном училище и офицерское звание по его окончанию. Я заберу вас в Москву. Вам сразу же выделят отдельную однокомнатную квартиру. С теми секретами, что вы уже владеете, вам просто не позволят жить в коммуналке или в общежитии.

— Дело не в этом, — Александр сердито отмахнулся. — Я не могу понять главного — почему именно я? За что такие щедроты?

Если разобраться, то товарищ Штерн и в самом деле предлагает невиданные щедроты. Перебраться в Москву, да ещё сразу же получить отдельную однокомнатную квартиру, о подобном Александр не смел даже мечтать. Ведь в той же Четвёрочке он получил всего лишь отдельную комнату в общежитии. И это, по меркам рабочего посёлка, самый настоящий шик. Конечно, столь щедрые материальные блага товарищ Штерн предлагает не просто так, не за пролетарское происхождение. Разоблачать марсиан — это как дрессировать кобр, если не укусят, то сбегут.

— А вы, разве, сами не догадываетесь? — на лице товарища Штерна появилось такое хитрое выражение, как у лисы, что забралась-таки в курятник.

— Э-э-э…, — медленно протянул Александр, мысли в голове словно буря в пустыне. — Дело во мне лично…, — наконец-то неуверенно предположил Александр.

— Вот именно, — товарищ Штерн кивнул. — А если точнее?

— Марсиане не стали меня убивать, — из песчаной бури в голове наконец-то родились достойные мысли, Александр продолжил гораздо более уверенным тоном. — Даже больше, они зачем-то полностью исцелили меня.

— Поздравляю! — товарищ Штерн самодовольно улыбнулся. — Вы только что с блеском прошли первое испытание на сообразительность. Точнее, инопланетяне сперва спасли вас от горькой участи подопытной мыши, а потом уже полностью исцелили вас. Значит, в вас имеется нечто. Нечто такое, что нужно инопланетянам, либо, как вариант, привлекло их внимание. Вот поэтому у нас появились новые возможности выйти на них. В конце концов до сих пор непонятно, почему инопланетяне так упорно избегают контактов с человечеством. У нас полно оснований предполагать, что пришельцы со звёзд наблюдают за нами далеко не первую сотню лет.

Но сомнения всё равно терзают душу. Вот если бы товарищ Штерн предложил просто перейти в ГБ и пообещал выделить отдельную комнату в общежитии где-нибудь в Кондопоге, то это совсем другое дело — всё просто и понятно. Как говорят в подобных случаях, по Сеньке и шапка. Но отдельная однокомнатная квартира, да ещё в Москве?

— Товарищ Асеев, — товарищ Штерн хитро прищурился, словно мошенник на доверии, — как я вижу, вы всё равно сомневаетесь. Это очень хорошо, ибо материальная сторона вашей новой должности так и не смогла оказать на вас самого решительного воздействия. Тогда вы подумайте о другом: сможете ли вы спокойно жить зная, что где-то рядом с вами действуют инопланетяне? Сможете ли вы после такого просто отойти в сторону и жить себе дальше? Не боитесь, что ваша здоровая спина станет для вас постоянным и горьким напоминанием об упущенных возможностях? Не скрою, вас ждёт трудная, даже опасная, но весьма интересная и насыщенная жизнь.

— А-а-а что будет, — неуверенно начал Александр, — если я откажусь?

— Ничего не будет, — товарищ Штерн усмехнулся. — Да, конечно, соответствующие расписки о неразглашении мы с вас возьмём. Вы вернётесь в Четвёрочку на свою прежнюю должность участкового. А на расспросы односельчан правдиво сможете ответить, что вы дали подписку о неразглашении. Да и кто вам поверит про марсиан-то? Сегодня весь Кондопожский район знает, что немцы искали место падения метеорита, но так ничего и не нашли. И уже наша, советская, экспедиция тоже искала, то тоже ничего так и не нашла. И всё.

Действительно, всё, Александр молча кивнул.

— Да-а-а…, — Александр рубанул воздух перед собой ребром ладони, — где наша не пропадала! Вы правы, товарищ Штерн, я не смогу простить себе, если откажусь от возможности расследовать деятельность марсиан у нас в Союзе. Тем более у меня теперь к ним личные счёты.

— Гибель семьи? — уточнил товарищ Штерн.

— Да, гибель семьи, — Александр кивнул, — но не только. У меня сложилось стойкое убеждение, что та сиреневая сучка смогла удрать. Она где-то в Союзе, что-то делает, опять что-то замышляет. Я найду её, обязательно найду, даже если для этого мне придётся прожить сто лет. Я согласен, товарищ Штерн. Когда приступать?

— Да прямо сейчас, — товарищ Штерн извлёк из кожаной папки стопку листов. — Начнём с подписки о неразглашении. Как-никак, а вы теперь носитель секретов уровня ОВГ — особой государственной важности.

— Никогда не слышал о таком уровне, — признался Александр.

— И не должны были слышать, — сурово произнёс товарищ Штерн. — Уровень ОГВ сам по себе является большим секретом. Почему, думаете, мы разговариваем с глазу на глаз?

Александр непроизвольно бросил взгляд на закрытую стальную дверь в камеру для допросов. Теперь понятно, почему товарищ Штерн попросил, даже приказал, капитану Кочкину покинуть камеру для допросов. У следователя госбезопасности нет уровня ОГВ. Но это ладно. Не об этом сейчас нужно думать, не об этом.

Александр придвинул к себе стопку листов. Впереди его ждёт трудная, даже опасная, но весьма интересная и насыщенная жизнь. Конечно, она может запросто оказаться весьма короткой. Но где наша не пропадала!