Летающие люди. Отряд-5

Марат Гайнанов, 2022

Нет ничего прекраснее на свете, чем иметь собственные крылья. Подняться на них в огромное синее небо и воспарить над землей. В этот момент так легко забыть, что внизу остались люди. Люди, которые живут для того, чтобы ты летал. Александр ввязывается в новые приключения, чтобы напомнить Летающим людям об этом.

Летающие люди. Отряд-5

Пролог.

— Саша, а Саша, тебе валяться не надоело? — прозвучал в темноте голос Миши.

— Нет, — коротко бросил я.

— Ты знаешь, что тебе приделали новое тело? То, которое я вырастил из твоих генов?

— Плевать. С ним или без него я отсюда никуда не собираюсь. Достали эти доктора. То руку мне вырастят, то чипы вошьют. Я для них как биологическая игрушка.

— Не для них, а для твоего отца. Отцу же можно? Ну, чего молчишь? Я вот в этом теле был, хорошее такое, сильное, быстрое. Мозг просторный, почти пустой.

— Ты — искусственный разум, ещё немного и программа! Тебе что в проводах жить, что в интернете, что в чужой голове — всё без разницы.

— А ты вот прячешься в своём сознании, пользуешься тем, что телепат. А другие, между прочим, твоё тело содержат, кормят, моют, какашки убирают. Не стыдно тебе?

— Лидочка? Она не жалуется.

— Любит вот и не хочет травмировать. А ты пользуешься!

— Всё сказал? Тогда вали, не порти темноту.

— Блин, хорошее такое тело, молодое, здоровое, двадцать лет я над ним корпел, трудился, а теперь пропадает! Вставай, соверши ещё какой-нибудь подвиг, а то читать нечего! Хочу пятую книгу!

— Книги хоть не трогай! Вали уже!

— Отец идёт, вот он тебе сейчас покажет!

— Здравствуй сын! Всё лежишь? Не надоело?

— Здравствуй, папа. Нет.

— Дело к тебе есть…

— Даже не начинай.

— Нет, начну! На правах отца и на правах главы Белого города, ответственного за судьбы своих сограждан! И от лица Долины крестьян, Города-2 и всей равнины амазонок начну!

— А русалок? — усмехнулся я, отчего темнота слегка озарилась золотистым цветом.

— Не смей шутить! Естественно, и русалок тоже и всех жителей побережья и моря! — темнота налилась краснотой, как небо незадолго до рассвета.

— Ещё один суд? Когда вы уймётесь?

— Нет не суд, — голос отца вдруг стал уставшим и его образ проступил возле меня, пробив защитный барьер. Он всегда пробивался легко, отец всё-таки.

— Папа, ты меня достаёшь! — бессовестно попытался я надавить ему на жалость, — я ушёл от всех не просто так, мне надо побыть одному! И желательно при этом умереть.

Но отец стал таким подавленным и несчастным, что сам надавил на меня и ещё как. Таким я его никогда не видел, хотя повод давал часто. Теперь, пожалел, что переборщил. Впрочем, дело оказалось не во мне.

— Ты знаешь, чем Белые, Чёрные и Бурые отличаются друг от друга? — без всякой надежды на правильный ответ спросил он.

— Они коренные жители планеты Гора. От Белых у меня есть дочь, от Чёрных сын, правда, живёт с ними, про Бурых ничего не знаю. Может, и к лучшему, а то я, итак, многодетный отец.

— Всё шутишь? — грустно продолжил папа, — дело в том, что Белые могут убеждать нас силой и способностью управлять природой в горах, которых на нашей планете большинство. Чёрные умеют внушать свои мысли и заставлять делать людей неприятные вещи, скажем, идти и воевать. А Бурые… — отец замолчал, словно ему не хватало воздуха для продолжения, — Бурые умеют внедрять в собеседника свои эмоции. Это пострашнее, чем у Белых и Чёрных. Бурые при этом ничего не говорят, они просто приходят и в тебя проникают их чувства — страх, растерянность, ужас. И ты при этом не можешь избавиться от них — не помогают сон, работа, друзья, внучки. Только и думаешь, как выполнишь то, что от тебя требуется.

— К тебе пришли? И ты не смог закрыться? Что они тебе передали? Не молчи, отец! — заволновался я ни на шутку.

— Умру я, Александр, наверное, не могу с этим жить. Они показали такое, что не хочу тебе передавать в мыслях. Давай лучше расскажу словами, как какой-нибудь непригодный.

— Подожди, подожди, и от этого никак не избавиться? Что врачи говорят?

— Ничего. Я и им не хочу показывать. Знаешь ведь наш народ — мы можем жить вечно и только накопленные отрицательные чувства отправляют нас на ледник, где мы остаёмся навек, ожидая, когда он рухнет с горы в трещину.

Никогда прежде я не видел от отца подобных всплесков чувств. Темнота моего подсознания заблестела, как белоснежный снег на вершине горы под безжалостным солнцем. Если бы я мог, то сощурил глаза, или прикрылся рукой.

— Хорошо, скажи, что ты видел и что я должен сделать! — почти закричал я и открыл слух для внешних звуков.

— В самых дальних лесах между горами и морем появились люди, пожирающие друг друга, — услышал я дрожащий голос папы, — они живьём грызут людей, но в самый последний момент оставляют жертву живой. После этого они спят, бродят по лесам, опять едят тех, кого поймают или сами становятся обедом, чтобы, потом, едва придя в себя, снова всё повторить. И так уже много времени. Бурые живут от них далеко, но страшно боятся, что эти твари доберутся и к ним. Потому, что даже хозяева гор беспомощны перед мёртвыми людьми, как они их называют. Те ведут себя так, будто не имеют сознания.

— Кто-то уже пострадал от этих бродячих трупов?

— Где-то в тех краях жили какие-то летающие люди, как я понял из картинок Бурых. Будто бы некогда могущественные существа, что-то среднее между людьми и птицами. Ты, помнится писал, что о чём-то подобном есть легенды у русалок.

— Папа, давай оставим в покое мои книги. В легендах не поймёшь, где правда, а где вымысел.

— Но морские девы рассказывали тебе, что летающие люди покинули их. Теперь и Бурые утверждают, что давно не видели этих существ. И Бурые от этого в большой тревоге, почти в панике

— И они пришли к тебе за помощью?

— Они пришли к тебе, сынок, но я не сказал им, где ты. Тогда они показали свои страхи мне. И правильно сделали, тебе они не к чему. Я своё отжил и мне не страшно умирать, а ты ещё молодой.

— Про умирать это мы ещё посмотрим! — завёлся я, — так что ты хотел сказать мне?

— Это и хотел, — растерялся отец.

— От лица правления и прочих… — напомнил я.

— Ах, да. Бурые просят, чтобы ты им помог. Они угрожают, что иначе пожиратели себя доберутся до наших мест и нам всем настанет конец. Мы превратимся в них.

— И в чём дело? Готовьтесь к войне и вперёд, крушить врагов, — предложил я, искренне удивляясь, что до этого простого решения без меня никто не догадался.

— Бурые считают, что всех нас на это не надо. Они не верят, что новую напасть можно победить числом. В начале они просят прийти тебя, как самого большого убийцу среди нас. Они тоже читали твои книги и считают, что ты способен одолеть кого угодно, потому что тебя самого очень трудно убить. И ещё они говорят, что если ты сгинешь, то никто об этом не пожалеет, особенно ты сам. Но за это время мы многое узнаем о пожирающих людях и сумеем придумать против них противоядие.

— Подожди, мне надо переварить это радостное известие. То есть я пойду туда один? Без всех вас? И никто не будет мне мешать, вмешиваться в мою жизнь и мои действия?

— Неужели, сынок ты так не любишь нас? — снова расстроился отец.

— Люблю, папа, люблю, конечно. Но ты же сам понимаешь, что мне лучше держаться от людей подальше.

Глава 1. Преследователи

Эти двое выглядели совсем неважно, но настойчиво продолжали своё преследование. С высоты очередной горы мне было видно, что они вот-вот упадут с ног. Что же такое заставляет их упорно, почти месяц тащиться следом? Как только они появились, я ждал, что они повернут назад, поняв тщетность своих усилий. Но они шли и шли, не в силах приблизиться и лишь теряя силы. Теперь мне было их жаль, назад самим им было уже не выбраться. Меня-то грела шкура Белых — бесценный подарок в горах. Это чудо выглядело в виде мохнатого комбинезона — у него был капюшон, закрывающий голову и лицо, варежки с когтями, наподобие лап, нагрудные карманы для мелочей, которые не должно были промокнуть, а главное совершенно ни скользкие толстые ступни, позволяющие двигаться по любому снегу и льду без особых усилий. Внешне я и выглядел, как маленький и худой Белый, напяливший на себя одежду в два раза большую по размеру, чем нужно. Зато я совершенно не мёрз на любом ветру даже когда засыпал под острыми крупинками ночной метели. А одежде преследователей было не позавидовать. Стандартные горные куртки, годные только для того, чтобы добежать до спасательного геликоптера из заваленного неожиданным снегом укрытия. Я подозреваю, что у них и палатки с собой не было, чтобы хоть как-то согреться. Да и времени на её установку не оставалось — я шёл слишком быстро, и бедолагам было не до отдыха. Короче, пора было мне возвратиться и спросить, как у них дела, а то ещё пропадут, чего я себе никогда не прощу. Потому, что я знал, кто эти двое и они были мне очень дороги.

Я совершил с ними ошибку две недели назад. Шёл и шёл к тому времени по горам уже четырнадцать дней и не оглядывался. Новое тело в отличие от старого не имело груд нарощённых мышц, а потому было лёгким и быстрым. Я присматривался к нему, как всадник к новому коню и радовался, что руки и ноги работают исправно. Сердце, лёгкие и прочие органы вообще не давали о себе знать, а значит, тоже не имеют проблем. Только это меня и занимало в те дни. Проводил меня в дорогу один отец, остальные позвонили или прислали сообщения, в которых просто сожалели, что мы с ними не увидимся после моей очередной гибели. Якобы гибели, потому что я в отличие от любого другого на моём месте выжил. Только Лидочка, красавица, телепатка, наполовину русалка и, главное, дочь моего старого друга Компа, заявила, что не отпустит меня одного. Она очень хотела стать моей очередной женой, даже была аквисткой «Жён Александра», совершенно фанатского объединения моих поклонниц. Все они жили далеко, в Александрийске, а Лидия была рядом и смотрела на меня с экрана планшета так, что я понял — не отстанет никогда. И вот теперь она из последних сил барахталась в снегу, пытаясь подняться за мной по новому длинющему леднику.

Лица её спутника я толком разглядеть не мог, он был слишком завёрнут в шарф и ещё какие-то лохмотья. Впрочем, легко было догадаться, что это Влад, мой старый друг и когда-то подчинённый. Никто, кроме него с таким упорством не смог бы преследовать меня день за днём и неделя за неделей. Потому, что он был разведчик, настоящий, увлечённый разведчик, который если брался за дело, то всегда доводил его до конца. И он единственный, кто недавно догнал и загнал в Белый город искусственный разум Мишу, который в то время находился как раз в моём сегодняшнем теле. Потом Мишу разместили, как положено, в компьютер, а тело отдали мне, потому что моё старое разорвало на куски. Голову и ещё что-то важное, подобрала Лидочка, а потом долго ухаживала за новым телом для моего сознания. Впрочем, это другая история. Короче, Влада, да и любого, кто там брёл с Лидочкой, я бросить не смел.

Ах, да, про две недели назад. Я именно тогда и увидел ребят, бредущих за мной. Откуда они взялись, я не знал, но очень хотел верить, что их подбросили на каком-нибудь летающем механизме, чтобы они не тратили сил. А если не так, то выходило, что уже тогда Лида с Владом шли за мной без пары ночёвок, чтобы сократить расстояние, между нами. Иначе им было меня не догнать. Именно тогда мне стоило спуститься к ним, или просто подождать и объясниться, что у нас с ними происходит. Тогда ещё можно было уговорить их вернуться, от дома мы были недалеко. И если бы этого сделать не удалось, то ладно, согласиться, чтобы они шли со мной. Двигались бы вместе, в едином ритме, с общими остановками для отдыха, питания и прочего, что было необходимо в тяжёлом путешествии. А я, дурак, тогда решил от них оторваться. Думал, вымотаются и сами повернут назад. Недооценил их, а теперь пора было спасать.

— Влад заболел, — вместо приветствия сказала Лидочка, когда я к ним спустился, — обморозил ноги и лицо.

— Здравствуй, Командир, — произнёс мой старый товарищ еле слышно.

— Как сама? — спросил я девушку.

— Не очень, простите. Грудь болит, пить всё время хочу.

Мне захотелось сильно себя наказать, или хотя бы просто сесть и схватиться за голову от отчаяния. Но времени на это не было, я скинул рюкзак, вывалил из него одежду и стал стягивать комбинезон.

— Что вы делаете? — испугалась Лида, — вы замёрзнете.

— Снимай мешок и давай мне, — приказал я, переодеваясь в обычную одежду, и ещё не замечая холода, — и Владу помоги снять. Что ещё у него навешано? Меч? Давай сюда, планшет тоже давай. А теперь полезай в шкуру. Разместилась? Удобно? Теперь принимай товарища. Влад, шевелись, присоединяйся. Теперь аккуратно ложитесь, я держу, не волнуйтесь. Лида, повернись на бок, не сверху же ему лежать на тебе. Выдохните, я застёгиваю.

— Что вы делаете, Александр? — снова спросила Лидочка, от холода не в силах понять мою простую затею.

— Засовываю вас вместе в комбинезон, чтобы было легче тащить, — промычал я, стягивая дырочки и крючочки шкуры, которые не хотели сходиться, — так, Влад вылазь обратно и снимай куртку.

Сам друг сделать это уже не мог и только скрёб скрученными и не чествующими ничего пальцами по молнии замка. Пришлось помогать.

— Вторая попытка, — объявил я, — Лидочка, принимай товарища и устраивайся поудобнее. Дышать можешь? Повернись боком, как в первый раз.

Теперь шкура сошлась, крепко прижав друг к другу моих измученных друзей. Я надел им на головы капюшон, радуясь, что Влад оказался ниже Лидии и его нос упирался ей в шею, что делало их положение более удобным. После этого взялся за их рюкзаки и вывалил содержимое на снег. Остатки запасов еды переложил к себе, планшеты, меч Влада и недлинный, но острый трезубец Лиды сложил в другой рюкзак. Туда же убрал две наполовину пустые аптечки и кое-что из одежды, в основном нижнее бельё. У девушки были ещё какие-то пузырьки, не то косметика, не то что-то русалочье, это я тоже запихал. Осталась их утварь для костра, но среди неё не было ничего такого, чего не было у меня, поэтому собирать не стал. Приглянулась только верёвка Влада. Она была тонкой, но очень крепкой и намотанной на небольшую бобину. Её я убрал к себе, а свою обычную достал. Недолго думая привязал её к ребятам, чтобы было удобно тащить и направился прямо вниз, по самому короткому пути.

— Тепло стало, — проговорил Влад довольно.

— Подожди, скоро будет ещё теплее, — пообещал я ему.

— Куда дальше, Командир?

— Да уж не в горы. Надо вас в начале вылечить.

— Хорошо бы там было море, — мечтательно произнесла Лидочка и после этого заснула, чем неожиданно меня порадовала.

До моря мы не добрались. Нам перегородил дорогу большой красивый лес, которому я поначалу обрадовался. Мы спускались с гор третий день, снег и лёд закончились, стало теплее и ребята с трудом, но могли передвигаться сами. Самое время было сделать привал на несколько дней, чтобы они пришли в себя окончательно. Появившаяся растительность оказалась удобным поводом для этого. Мы разбили лагерь и принялись лечиться. Ничего сложного, лекарств хватало, Влад был опытным путешественником и скоро разобрался со своими болячками. Пальцы ног, правда, у него ещё были чёрными, но руки уже держали топор, которым он более-менее уверенно заготавливал дрова. Лидия тоже пришла в себя и первым делом сделала из дерева для своего трезубца крепкую рукоять. Зачем нам в лесу могло пригодиться это грозное оружие русалок мне было непонятно, но девушке с ним было спокойнее.

Через пару дней в новом лесу мы почувствовали себя неуютно. В начале не понимали отчего, но потом догадались. В лесу не было зверей, только птицы. Ни зайцев, ни обитателей почвы, типа мышей, ни лис, ни оленей и ещё хоть кого-нибудь, кто мог оставить за собой следы. Мне ли, старому охотнику, этого не увидеть. Свежее мясо было бы нам очень кстати, но его нигде не было, сколько бы я не искал. Пришлось сделать лук и довольствоваться птицами. Их наоборот оказалось много и присмотревшись я понял почему — среди них было много пернатых, питающихся растениями. Плодов на деревьях, при этом оказалось так много, будто мы находились не в диком лесу, а в щедром и огромном саду. Тех, кто мог так изменить окружающую фауну пока видно не было, но всё говорило о том, что скоро эти усердные садовники должны были появиться. Дым нашего костра высоко поднимался над деревьями и его было видно издалека. Влад в наблюдениях за лесом меня поддерживал, но делал свои выводы:

— Валить надо отсюда, Командир, — предложил он, как только почувствовал себя лучше, — мы на чужой территории и ещё не в форме. Нам бы лучше находиться на более открытом пространстве.

— Уже готов обратно в горы? — поинтересовался я.

Он передёрнулся, как от холода.

— Мы же на запад шли? Сколько тебе оставалось до цели?

— Не знаю, — пожал я плечами, — планировал вот-вот спустился вниз, еда подходила к концу.

— Тогда давайте пойдём через лес и поищем море, — предложила Лидочка, — по берегу всегда проще передвигаться.

— Согласен. Моя цель как раз где-то в таких вот горных лесах.

— Здорово! — обрадовалась девушка, — я чувствую, что большая вода совсем близко.

Рано радовалась, как выяснялось совсем скоро.

На следующее утро первым делом мы почувствовали запах. В начале тихий, едва уловимый, но со всех сторон сразу. Это было странно, и я встревожился. Чуть позже ребята его тоже почувствовали.

— Мертвечиной несёт, Командир, — сделал вывод Влад, долго принюхиваясь, — Где-то вскрылась могила?

— Нас окружают, — Лидия достала трезубец, — и эти люди не скрываются. Слышите?

Конечно, я слышал и уже минут пять. Лес трещал под чьими-то ногами сразу со всех сторон и шаги неизвестных приближались к нам всё ближе.

— Собирайте вещи, быстро, — приказал я ребятам и сам кинулся к своему рюкзаку. Через минуту мы были уже готовы. Чувствовалось, что неожиданная встреча не будет для нас приятной — от хороших гостей так не пахнет.

Как только первые из них появились из-за деревьев, мы поняли, что были правы. Нас обступали одновременно со всех сторон, словно сговорившись. Шли медленно, не глядя обходя деревья и напрямую ломясь сквозь кусты, оставляя на колючках клочки одежды. Точнее, тряпья, по-другому их лохмотья назвать было нельзя. При этом никаких разговоров между собой не вели, но действовали слаженно, точнее целенаправленно. Оказавшись на расстоянии голоса, останавливаться, чтобы рассмотреть нас, как это обычно делают добрые хозяева, не стали. Как шли вперёд, так и продолжили, заранее зная, что собираются с нами сделать.

— Привет! — крикнул я, но сразу понял, что это бесполезно, никто не отреагировал.

Также бесполезно было искать среди явившихся старших или командиров — все люди, точнее, то, что от них осталось выглядели одинаково отвратительно. Растрёпанные грязные волосы в следах крови, ужасные шрамы по всему телу, у многих следы укусов и отвисшая лохмотьями кожа. Глаза пустые, лица бледно-зелёные, рты безобразно разинуты. Самой страшное, что среди прочих можно было различить подростков, детей, пожилых людей и даже стариков. Одно только было трудно представить — как эти люди выглядели до того, как превратились в чудовищ.

— Убивать? — коротко спросил меня Влад.

— По обстоятельствам, — ответил я и пожалел. Какие, блин, могут быть обстоятельства? Но сразу приказывать уничтожать тоже как-то неправильно, ведь ещё ничего не произошло!

— Лидия, держись возле меня, — попросил я девушку.

— Не смогу, — бросила она, — махать трезубцем неудобно.

— Чего мы ждём, Командир? — снова спросил Влад, видя, что нас окружают всё более плотным кольцом.

— Давайте хоть я первым начну, — предложил я, — если что, пусть потом буду снова во всём виноват.

— Тогда начинай! — взвизгнула Лидия, когда пришедшие все вместе, будто по команде подняли перед собой руки и растопырили грязные пальцы с изуродованными ногтями. Ничего, кроме желания схватить нас этот жест не мог значить.

И я взмахнул мечом. Сделал несколько шагов вперёд и отрубил сразу несколько кистей. Потом ещё и ещё, надеясь разорвать кольцо окружения. Обрубки рук попадали на землю, тела врагов зашатались, фонтанами брызнула кровь, заливая всё вокруг, но больше ничего не произошло. Не зазвучали вопли боли, не поднялась паника, никто ни слева ни справа не стал разбегаться, всё наоборот — люди как шли вперёд, так и продолжили. Без кистей, без предплечий и даже полностью без рук. Я от растерянности опустил меч и дрогнул всем телом, когда до меня дотронулись острые окровавленные кости. И сразу после этого донёсся отвратительный трупный запах из оскаленных ртов, оказавшихся совсем близко. Сказать, что он был отвратительным, значит ничего не сказать. «Головы надо было рубить!» — молотом ударила мне по мозгам мысль, но было поздно. Теперь уже рубить и отпихивать приходилось всё подряд, лишь бы вырваться. Меня взяли в такое плотное кольцо, что показалось, будто я попал в могилу, в которую были свалены десятки изуродованных в бою, но ещё живых тел. Они барахтались из последних сил, давили друг друга, не давая выбраться из вонючего ада ни себе, ни другим. Я ещё держался на ногах, но чувствовал, что скоро мне конец и я просто рухну под тяжестью этой безумной массы.

И тут мне стало страшно за ребят. Если я еле держусь, то, как они смогут выжить? Я отчаянно оглянулся увидел, что они оба уже погреблены под кучами чавкающих, возящихся, отпихивавших друг друга от желанной добычи тел. Как обычно в такие минуты боя, всё во мне окаменело, мысли стали холодными и острыми, и первое же решение, пришедшее на ум, стало самым правильным. Я убрал меч, повернул к себе рюкзак и выхватил из него резак. Лазерный камнерез, которое мы применяли как ужасное, от которого я и сам когда-то сильно пострадал. Нажав кнопку, я очертил длинным ярким лучом большой круг, стараясь не задеть ребят.

Всё, что попало в радиус его действия, было моментально перерезано. Тяжело повалились несколько деревьев, задымились кусты и естественно, развалились пополам несколько десятков тел уродливых людей. Я провёл ещё пару кругов и с облегчением заметил, что остальные пришельцы, явившиеся сожрать нас, застыли на месте, не смея сделать ни шагу. «Что, гады, и у вас есть страх?» — злорадно спросил я. А сам кинулся к ребятам. Сначала освободил Лидию, лихорадочно рубя мечом тех, кто её держал, точнее грыз. Потом вновь достал лазер и снова отогнал ожившую и зашевелившуюся было толпу нелюдей. После этого извлёк из-под кучи трупов Влада. Разглядывать раны ребят и оказывать им первую помощь бело некогда. Над местом боя поднимался дым, разгорающегося лесного пожара. Даже твари стали отодвигаться от него вглубь деревьев. Я кое-как собрал оружие, надел на себя рюкзаки, поднял на одно плечо Лидочку, на другое Влада. Наверное, обычно тащить всё это было бы тяжело, но во мне кипели адреналин и ярость. Я кинулся напропалую через лес и несколько раз не останавливаясь и не оглядываясь полосовал назад лазером, ориентируясь на любой шорох за спиной. Остановило меня только море и песок.

Глава 2. Лепа

Тяжело дыша, трясущимися от напряжения руками я вытряхивал рюкзаки и рвал аптечки, чтобы достать медикаменты. Ребята неподвижно лежали на песке, и я всё время оглядывался, не гонятся ли за нами. Никого не было, лес затянуло дымом, и над верхушками деревьев поднимался огонь. Я лихорадочно лил на ладони спирт, чтобы продезинфицировать руки и со страхом смотрел на то, что стало с моими спутниками. Лидии досталось больше — её грызли спереди. Живот краснел кровавыми укусами, грудь, прекрасная когда-то девичья грудь, превратилась в сплошное месиво, носа почти не осталось, левая щека болталась на одной коже, обнажая белые зубы стиснутого рта. Если бы умел, то заплакал при взгляде на это. От таких ран не выживают, гибнут как минимум от потери крови. Но она, как ни странно, не текла потоком и за нами не тянулся от леса длинный алый след. К тому же девушка дышала. Слабо, едва заметно, но ещё подавала признаки жизни. Для меня этого было достаточно, чтобы бороться за её жизнь, сколько бы она не продлилась. Но я не хирург и не врач и пытался помочь, как умел. В начале вылил на безобразные раны девушки медицинский клей, особенно на щёку, соединяя её непослушными пальцами, потом долго обматывал лицо, живот и грудь бинтами, предварительно срывая остатки рваной одежды. Поднялся с песка, посмотрел на результат и решил натянуть на девушку футболку, чтобы на выступившие на бинтах пятна крови не попадал песок. После этого занялся Владом.

Он тоже дышал, главные раны парня были на спине, руках и ногах. Рваная кожа, вырванные куски мышц, длинные рассечения, на правой ноге виднелась окровавленная кость. Я удивлялся, как парень ещё был жив, хотя и без сознания. В аптечках ничего не оставалось, кроме иголки и хирургической нити. Ими я и стал сшивать раны друга, боясь, что он застонет от боли или попробует пошевелиться. Но Влад лежал, как мёртвый и это состояние было для него лучшей анестезией. В конце я тоже одел его в чистую футболку из рюкзака и положил рядом с Лидией. Достал воду и попытался обоих напоить. Влага текла из фляги на них по капле и скатывалась со сжатых губ на песок. Я сделал глоток сам и сказал: «Отдыхайте, ребята, дежурить моя очередь»

И тут мне стало плохо. Голова странно закружилась, в теле появилась ломота, в горле пересохло и бросило в холодный пот. «Простыл что ли? — подумал я и сам себе ответил: — дурак! Когда ты болел хоть раз в жизни?» Я посмотрел на свои руки, ноги, грудь и только теперь заметил многочисленные порезы, укусы и набухшие раны от чужих зубов. Мне, оказывается, тоже досталось от лесных нелюдей, хотя по сравнению с травмами ребят это были детские царапины. Тем не менее, они опухали, чесались, и становились как будто тяжелее. Кожа в начале покраснела, а затем стала темнеть и даже зеленеть. Не стоило большого труда догадаться, что я заразился от пожирающих тварей и неизвестная болезнь быстро прогрессировала. Дрожа всем телом, и не понимая толком, что делаю, я кое-как натянул на себя шкуру Белых и упал на песок. В глазах поплыли пятна, и я почувствовал, что вот-вот потеряю сознание. Последнее, что я помню перед тем, как вырубиться — это таблетки отца. Рука автоматически потянулась в карман, не доставая баночку, я сумел пальцем открыть её крышку и закинул две блестящие капли себе в рот. «Куда так много? Два дня придётся спать, а как ребята?» — была последняя моя мысль.

Не знаю точно через сколько дней я проснулся, но помню, что несколько минут перед тем, как открыть глаза лежал неподвижно. Вспоминал о том, что произошло, надеясь, что это был только страшный сон, прислушивался к шуму моря, принюхивался к солёному воздуху и не находил во всём этом ни единого намёка на опасность. Не пахло даже дымом от пожара в лесу. «Надо воды найти, — размышлял я, прислушиваясь к собственному телу, здорово оно или нет — потом место для могилы ребят. Вместе закопать или отдельно? Конечно, каждому своё последнее пристанище. Кресты поставлю, напишу просто «Влад» и «Лидия». Нет, лучше «Влад — Разведчик» и «Лидия — русалка» Нет, не хорошо, она русалка только наполовину, по матери, а по отцу — человек. Тьфу, что я думаю, русалка же тоже человек. И как быть? Напишу: «Лидия — жена Александра» А это зачем? Мы с ней ни разу и не были. Или потому, что она этого очень хотела, так хоть после смерти пусть себя ею почувствует? И кто это будет читать, кроме меня? Я сам и буду, не домой же теперь возвращаться. Я только пришёл, подождите. А вот я читал, что девушки, умершие до свадьбы, становятся привидениями и приходят к своим возлюбленным. Значит, Лидия может ко мне вернуться? Круто! С потусторонними я ещё не общался». В общем, в голову лезла всякая ерунда, значит точно был здоров. В этот момент я услышал шум крыльев.

Открыл глаза, уселся на песок и посмотрел на небо. Никого. Повернулся в сторону леса — тоже. Глянул слева на берег — и вскочил на ноги. По песку вдоль линии прибоя ко мне шёл голенький паренёк. Нет, не паренёк, может и девочка. Мне ещё не было видно деталей, но судя по силуэту и кучерявым светлым волосам это мог оказаться ребёнок любого пола. Вместо рук у него были большие белые крылья, которыми он весело помахивал и невысоко подлетал над песком, рассматривая что-то под ногами.

Но не только он привлёк моё внимание. Больше, чем новый знакомый меня поразила прекрасная гора у него за спиной. Она возвышалась над морем не выше гор по соседству, не сияла белоснежной вершиной и не удивляла оригинальностью форм. Но казалось, что гора не настоящая, а нарисованная — так сильно она отличалась своей красотой. Я вырос в горах, много ходил по ним и видел не мало симпатичных мест, но это чудо поднималось из леса величавым и бесподобным памятником, который был воздвигнут словно специально, чтобы ему покланяться. До горы было рукой подать — каких-то километров десять и все складки на ней были чётко видны. При этом они переплетались в волшебный узор, от которого невозможно было оторвать глаз. Всё в нём было целесообразно, симметрично и пропорционально настолько, что ясно давало понять — это дело рук искусных и всесильных мастеров. И эти мастера явно стремились, чтобы любой путник выделил их произведение среди каменных громадин вокруг как бриллиант среди необработанных алмазов.

В общем, от горы красавицы не хотелось отводить глаза, но по пришлось, так как паренёк или девочка дошел/ла до меня и теперь рассмартивал/а слегка надув губки от удивления. Я тоже ей или ему сильно удивился, потому что ни краника, ни пирожочка у ребёнка между ног не разглядел. Как у пупсика или детской куклы.

— Привет! — произнёс я своё обычное при первом знакомстве.

Ребёнок удивился, улыбнулся и молча помахал рукой. А у меня в мыслях мелькнул образ меня самого и большой знак вопроса рядом с ним. Да, мой знакомый, кажется, телепат! Я даже обрадовался. Значит, он из высших существ этой планеты и наладить с ним общий язык будет не сложно, я же тоже телепат. В ответ я быстро набросал ему картинки своего города — белые домики ровными рядами, энергетические башни, устремлённые в небо, стены фабрик и приветливые добрые лица земляков. А от них тонкую линию маршрута своего прибытия, проходящую через вершины заснеженных хребтов.

Если кто-то не знает, то телепатическое общение, особенно на первых порах знакомства, состоит именно из картинок. Как комиксы, если вам это проще представить. Позже можно передавать эмоции и более сложную информацию, но это уже после более близкого знакомства с человеком. У не телепатов всегда возникает вопрос — а подслушивать чужие мысли телепаты могут? Сразу скажу, что нет. Поток чужого сознания — это мешанина образов из прошлого, настоящего, будущего, перемешанная с фантазиями, чувствами, воображениями и прочим, прочим. Ничего в нём сразу и не разберёшь. Для того, чтобы уметь получать информацию без разрешения хозяина нужно долго тренироваться. Мой учитель Разведчик был специалистом в этом деле. А я эту науку не любил, считал не честной, поэтому не пользовался. Обычные телепаты общаются, друг с другом формируя и передавая свои послания осознанно. Также осознанно их и принимают те, к кому они обращены. Знаю, вы спросите, не проще ли тогда разговаривать? Естественно, не проще — на разговоры уходит слишком много времени и вообще, всего, что хочешь, не перескажешь.

Я вот, например, рассказал о себе новому знакомому с крыльями всего за секунду, и он понял. Потому, что в ответ показал себя и провёл стрелочку в направление той самой красавицы горы, которая меня поразила. Я понял, что это место, где он живёт. После этого прилетевший сделал извиняющийся жест плечиками и показал на лес. Потом передал образ себя, спешащего к нему и стрелочку туда и обратно. Если перевести на разговорный язык обычных людей, то: «Извини, слетаю туда и быстренько вернусь» Я махнул ему рукой, мол, лети, раз надо и проводил взглядом. Паренёк мощно взмахнул крыльями, поднялся над морем, и устремился к лесу, сильно пострадавшему после пожара. Именно в тот момент я решил, что он скорее пацан, чем наоборот, потому что девочка так резко не полетела бы. «Интересно, как далеко зашёл огонь? — кроме того подумал я, — и успела ли унести ноги полудохлая нечесть? Может, вся погорела, и мы снова победили?» Я тяжело вздохнул, вспомнив о ребятах и оглянулся проверить, живы они или нет.

И очень удивился, даже заволновался от неожиданности. Тело Лидии было повёрнуто головой к морю и на песке остался след словно девушку кто-то пытался тащить к воде. Я присмотрелся — нет, никто её не тащил, никаких следов рядом с ней. Выходит, она сама пыталась? Может быть, в агонии перед смертью? Я обернулся на Влада и снова удивился — парень сидел на песке низко опустив голову. Признаков жизни не подавал, но как он сумел изменить положение? Тоже агония? Я потрогал у товарища пульс на шее и удивился, что он есть. Кинулся к Лидии — тоже самое, мои пальцы почувствовали едва заметное биение сердца. Я засуетился, что же теперь делать? Они живы! Живы! Не знаю, сколько прошло дней, пока я сам выздоравливал во сне, но они не умерли! Получается, надо снова что-то делать, чтобы поддержать их жизнь дальше. Но что? Дать антибиотики? Заново обработать раны? Переложить с солнца в тень и обустроить для них навес? Воду! Надо найти воду, без неё никуда, а потом достать еды и накормить их накормить! Но как? У нас еда вообще осталась? Блин, были бы рядом ребята из отряда, как в прошлые времена, да ещё Врач, всё бы мы сделали, всех спасли. А тут я один и с чего начать?

«Стоп! Успокойся, перестань суетиться! — приказал я себе, — если до этого не умерли, значит, и дальше проживут. Время сообразить, что делать ещё есть. Приберись лучше вокруг, чего бардак развёл? И шкуру сними, что ты в ней так и ходишь?» Я взял себя в руки и занялся делом. Прежде всего снял мохнатый комбинезон и привычно увидел, что мои мышцы сильно прибавили в объёме. Таблетки отца действовали по-прежнему эффективно и безжалостно. Вылечили, поставили на ноги, но нарастили килограммов пять мышечной массы, да ещё прибавили пару сантиметров роста. В прошлой жизни меня это так доставало! Я тогда после многочисленных ран и таблеток начал напоминать не человека, а какого-то Халка. Теперь история снова повторяется и ничего хорошего в этом нет. А ведь только обрадовался, что двигаться стало намного легче. Но расстраиваться некогда, надо работать.

Я собрал раскиданные по песку лекарства, вчитываясь в их названия, но понял, что они мне ничего не говорят. Потом принялся за пакеты с едой, её должно было хватить нам на пару дней. Я так и подумал — нам, а не мне, потому что очень хотелось, чтобы ребята выжили. С походной утварью разобрался быстро, разложил топор, котёл, тарелки, ложки, спички, соль. Отдельно сложил в мешки оружие — трезубец Лидочки с перегрызенной рукоятью, и меч Влада. Осталось только сделать навес от солнца для больных, хотя пока непонятно из чего, придётся возвращаться в лес. А где, кстати, их планшеты? Лидочкин небольшой розовый лежал на самом дне её мешка, а Влада нашёлся не сразу — оказался слегка присыпан песком рядом с хозяином. Большой такой, зелёный, в крепком не разрушаемом корпусе и наверняка непотопляемом. Ещё, поди-ка на вечных солнечных батареях, теперь уже зарядившихся после гор. Надёжный аппарат человека, постоянно находящегося в пути. И на нём слабенько мигала одинокая лампочка. Ну, как же без сигнального маячка, даже если до людей месяц пути по горам! Я порадовался предусмотрительности товарища и открыл планшет, не особо надеясь что-нибудь в нём увидеть, кроме фотографий родных и близких друга. И снова, уже в который раз во время этого похода удивился.

С экрана на меня радостно смотрело довольное лицо… Серого! Я не поверил глазам, хотя и был рад. Старого товарища, соратника по всем походам и почти друга оказалось встретить очень здорово, даже если это и не он, а просто очень похожий на него парень. Молодой и судя по выражению лица такой же бесшабашный.

— Здравия желаю, Командир! — поприветствовал он меня, — а где Влад?

— Привет, парень, похожий на Серого! Влад тяжело ранен. А ты откуда взялся?

— Я нахожусь в Белом городе, на стажировке в едином центре наблюдения. Меня зовут Сергей, как и отца.

— Того самого Серого, который погиб от рук степняков?

— Да, о котором вы писали в книгах. В каждой книге. Которые ещё любил Док, а она любила Вас.

— Ты болтай, да не завирайся! У него не было детей и не могло быть, Док мне рассказывала. Она даже лечить от этого его пробовала.

— Так это после того, как вы его покалечили, — нисколько не смущаясь, действительно, как Серый, выпалил Сергей, — а до этого, пока он был шахом, то есть, не был, конечно, но выполнял его роль, в смысле чинил дворец и всё такое, папа переспал с девушкой из Дома радости Зухры, помните, вы об этом тоже писали? Он там ещё со многими спал, а вам это не понравилось.

— Ближе к делу, стажёр, — потребовал я. Ещё не хватало, чтобы он мне мои же дневники пересказывал.

— Так одна из них, моя мама Лейла, забеременела от папы. И родила меня. А её муж расстроился, что я получился беленький и непохожий на детей из Шахистана и велел ей меня отнести в Белый город. Шах Саид догадался обо всём и отвёз меня к родителям папы. Они меня и вырастили. Сделали генетическую экспертизу и оказалось, что я действительно их внук. Но я всё время хотел к отцу. Они пообещали, что отпустят, когда получу образование. Отец тоже говорил, что примет меня, когда выучусь, а не буду, как он неучем. После того, как вы погибли в Пирамиде, он часто у меня бывал.

— Серый не стал бы этого скрывать от меня, — не поверил я.

— Стал! Он просил всех молчать, чтобы не узнала Док и не заревновала его. А Вам не говорил, потому что Вы описывали всё в книгах слишком откровенно и обязательно ляпнули бы обо мне. Но отец говорил, что если бы Вы были в курсе, то стали бы моим крёстным отцом, он вас хотел попросить.

— Так, боец, хорош трещать, — не выдержал и улыбнулся я, — переходим к делу. Мне нужен Врач, знаешь такого? И Ген из Александрийска. Тоже, наверное, слышал. У тебя связь со мной устойчивая? Найди мне их и побыстрее. Какой у тебя ник в сети?

— Серый-2. Я сделаю так, что позже Вы сами сможете их набрать. Теперь, когда вы указали вашу локацию, мы установим с вами надёжную связь. Даже я могу это сделать.

— Тогда действуй! Я их наберу позже, предупреди. Сейчас некогда, рядом местный, а я не знаю, можно ли ему доверять.

— Уже началось? — с восторгом воскликнул Серый-2, — вас не было всего месяц, а уже воюете? Командир снова в деле! Круто! Можно мне к Вам?

— Боец! Кончай болтать и принимайся за дело! Всё, конец связи.

Летающий паренёк вернулся с озабоченным выражением на лице. Но в начале с удивлением уставился на мою голую фигуру потому, что теперь я предстал перед ним без шкуры белых. Пока прибирался в лагере, я своё бельишко простернул после гор и разложил посушиться. Теперь стало неудобно, что не успел одеться. Поэтому поспешил натянуть штаны, и чтобы привести незнакомца в чувство кинул ему картинку воды со знаком вопроса. Он в ответ стрелкой указал вдоль берега и показал небольшую речку, стекавшую с гор в море. Но после этого в прежнее приветливое расположение духа почему-то не вернулся. Летун приподнялся над землёй, быстро махая крыльями и теперь разглядывал Лидию с Владом, пытаясь понять, что с ними произошло. После этого отправил мне картинку обглоданных человеческих останков, которые обнаружил в лесу и поставил над ними знак вопроса. Кстати, у всех телепатов эта закорючка с точкой означает именно вопрос. От знака вопроса паренёк направил стрелку на ребят. Понятно, что он интересовался тем, что у нас случилось и как это связано с его находкой и пожаром. Я собрался с мыслями и нарисовал ему следующее.

Горит костёр, и мы сидим вокруг него. Появляются злые изуродованные люди и набрасываются на нас. Мы сражаемся с ними и девушку с парнем нечесть валит на землю и начинают грызть. После этого я машу мечом, освобождаю друзей и уношу их к морю. Я очень не люблю врать, но в этот раз пересилил себя и скрыл от незнакомца информацию о резаке и волшебных таблетках, вернувших мне жизнь. Лазерный резак горнопроходчиков, режущий всё на своём пути и таблетки отца, возрождающие меня после любых ран были моим единственным преимуществом перед врагами, так зачем говорить о них мало знакомому существу, про которого я не знаю ничего, даже его пола? Паренёк моему рассказу, точнее, показу, кажется, не поверил. Задумчивое, а теперь ещё и недоверчивое выражение лица, у него так и не изменилось. Темы для нашего дальнейшего общения как-то сразу пропали. Я молча смотрел на него, порхающего над песком, а он на меня, не понимая, как мне удалось не пострадать во время всего рассказанного. Тогда он прислал мне картинку, которой я совсем не обрадовался: Лидочка и Влад были изображены на ней здоровыми, но с изуродованными лицами и пустыми глазами. При этом они протягивали вперёд руки, прямо, как нелюди из леса и гонялись за мной, хотя и не могли догнать. А после этого и вовсе ушли в лес. От увиденного я разозлился и ответил пареньку, вслух, как какому-нибудь степняку из числа своих врагов:

— Ну, это мы ещё посмотрим!

И не отправил ему никакой информации в ответ. Понимал, что летуну что-то известно о будущем моих друзей и почему-то за это на него обиделся. И вообще дал ему прозвище Лепа, что расшифровывалось как «Летающий пацан». А если он всё-таки окажется девчонкой, то ей это имя тоже подойдёт.

Глава 3. Родина

Следующие несколько часов я обустраивал новый лагерь возле реки, которая нашлась километрах в двух от первого места. Хорошая такая речка, чистая, холодная, видимо питалась талыми водами ледников и что важно не глубокая — через неё было не сложно перебраться на другой берег. А там росли кусты и небольшие деревья, которых должно было хватить на костёр. Под ними я и решил устроиться. Перенёс ребят в тень под раскидистую иву, сделал ямку для продуктов, нарубил дров и развёл огонь. Поставил чайник, вспомнив, что ещё не завтракал и задумался о том, что делать дальше.

В начале о хорошем. Я добрался, выжил и нашёл тех, из-за кого заварилась вся каша. Я даже опробовал на них наше беспроигрышное оружие, выручавшее нас против всех врагов, и оно, как всегда, не подвело. Теперь осталось вырезать нелюдей под корень и всех дел. Сколько их может оказаться? Тысяча, две, три? Ну, не десять же! Десять — это целая популяция, а она без пополнения существовать не может. При этом нечисть выглядит так, что вряд ли способна размножаться, то есть рожать себе подобных. Стоп! Но среди них же были дети! Сколько им было лет? Пожалуй, всем более десяти. Да, не меньше. Можно предположить, что когда-то эти несчастные всё же были нормальными людьми, но потом с ними что-то случилось. Заразились чем-то? Что там говорили Бурые отцу? «Пожрут друг друга, поспят, потом бродят и снова жрут, чтобы потом всё повторить». Что это у них, самоедов, за мясная фабрика такая? Во сне они что ли наращивают плоть, чтобы потом кто-то мог ею полакомиться? Тьфу, какая гадость! Вырезать их надо всех под ноль и дело с концом. И лес сжечь, в котором они водятся, новый потом вырастит. А пока буду этим заниматься, разберусь, каким образом эти твари мешают Летающим людям. Или не мешают? Бурые вроде говорили, что летуны просто перестали выходить на связь. Да и Лепа не похож на представителя народа, страдающего под гнётом соседей. Уж этот точно просто улетит бы куда подальше от любой напасти.

С этим всё ясно, теперь о плохом. Лидочку жалко, прямо сил нет. Жива ещё и, судя по всему, умирать не собирается. Не понимаю, за счёт чего держится в ребятах жизнь, но я буду за ними ухаживать, пока не встанут на ноги. А как девушка посмотрит на себя после того, как придёт в сознание? Изуродованная, изгрызенная, в ужасных шрамах. Её бы назад отправить, в города, наверное, пластические хирурги всё исправят. Да и Влада вместе с ней, а то здесь сколько времени он будет приходить в себя? Но как отправить? Вести обратно через горы? А они вынесут это? Сюда-то еле добрались. И вообще, это будет означать, что моя операция по помощи отцу и Бурым отложится на неопределённый срок. Как бы быстро я не бегал с лазером по лесам за нечестью, меньше, чем за нескольких месяцев всю не изведу. После этого хорошо бы остаться в этих местах и жить в одиночестве, как давно хотел. Перебрался бы, конечно, подальше от сожжённого леса, чтобы не видеть дела своих рук, а там будь что будет. Теперь же эти мечты придётся оставить. Ребята важнее всего.

Как я вообще дошёл до такого? Всегда справлялся со всеми врагами, а тут полный крындец. И вроде всё, как всегда — вот мои руки, сила, злость, желание победить, резак опять же и таблетки отца, а в результате сижу и тупо не знаю, как быть дальше. Да, нет, брат, не в этом была твоя сила на прошлых войнах, точнее, не только в этом. Признайся честно, что если бы не твой Отряд, не друзья и соратники с их опытом и знаниями, то ничего бы у тебя тогда не получилось, никого бы ты не одолел. Тем более целые народы, как например, степняков. Поэтому заканчивай лить сопли и звони мужикам, не выделывайся.

Врач ответил не сразу, а когда появился на экране, было видно, что вызов застал его врасплох и к планшету он бежал откуда-то издалека. Естественно, такой специалист без дела вряд ли сидит. Без лишних приветствий я рассказал ему о том, что приключилось с ребятами и повернул на них планшет, чтобы старый друг увидел, как они выглядят. Он некоторое время думал, а потом на его лице появился страх, да такой, что хоть самого успокаивай.

— Не может быть, такого не бывает, это невозможно! — причитал Врач минут пять, пока я его не перебил:

— Что именно? Говорю же тебе, вон они лежат живые, в начале пульс еле прощупывался, а теперь даже видно, как дышат.

— Это крайне удивительный и пугающий факт, хотя я всем сердцем желаю им выздороветь. Но выжить без модуля, без операций, без медикаментов, переливаний крови и тысяч других вещей после таких ран невозможно! Но не только это волнует меня. Зачем вы описываете мне зомби? Вы уверены, мой друг, что невзгоды не подломили вашу психику? Может быть, переселение вашего сознания в новое тело дало какие-то сбои и у вас теперь галлюцинации?

Честное слово, я чуть на него не разозлился. Он думает, что я вру? Я вообще считаю, что врать — это значит проявлять слабость. Тем более это совсем ни к чему в моей ситуации.

— Врач, вы знаете, что я видел много такого, чего до меня не видели другие. Мне верили не сразу, а потом мои слова подтверждались событиями, в которых даже скептики начинали принимать участие.

— Но раньше вы не описывали выдуманных героев из фильмов Земли! Ой, простите, амазонки и русалки в них были… Но зомби — это уж совсем страшно.

— Да кто такие эти ваши зомби? Я не силён в кино.

— На Земле есть фильмы разных жанров — страшилки, сказки, приключения, фантастика. А есть отдельно про зомби — зомби апокалипсис. Давайте я попрошу кого-нибудь скинуть вам ссылку.

— Не надо мне ссылку, просто скажите, как лечить моих друзей?

— Но если брать аналогию с фильмами, то никак. В них зомби всегда побеждают, причём на всей планете.

— Тогда плюньте на кино, думайте, что мне делать?

— Я не знаю! Мне нужны анализы пострадавших. Лучше, ещё и анализы тех, от кого они пострадали. Если бы я был там, на месте с моим медицинским модулем, то, может быть и смог поставить диагноз.

— Это пока невозможно, вы же понимаете.

— В кино в таких случаях людей, превратившихся в зомби, убивают. Даже самых близких. Там показывают, что эта болезнь чрезвычайно заразна и не излечима. Простите, конечно, мне тоже очень жаль Лидочку. Бедная девочка, она так о вас заботилась.

— Да, кончай уже о кино! — не выдержал и повысил я голос.

— Тогда пришли мне на анализ их кровь! — взвизгнул Врач, — посмотрю, что в ней и если выживу, то придумаю противоядие!

Я слегка успокоился. Что, в самом деле наседаю?

— Посмотри хотя бы на нашу аптечку, что им можно дать? — предложил я.

— Для того, чтобы понять, что давать из лекарств, нужно знать, что болит. А если у несчастных раны заживают сами, то, что им ещё нужно? Идите и снимайте с них одежду, а я сделаю осмотр хотя бы по камере.

Влад тяжело задышал, когда я стал его переворачивать и снимать футболку. Казалось, что он вот-вот откроет глаза, но боец лишь издал хриплый рык, совершенно не похожий на звук человеческого горла. Врач, наблюдавший за мной с экрана планшета, взволнованно вздохнул.

— Вы зашивали? — спросил он меня, — простите, конечно же вы, кто ещё. Много крови потерялось?

— Почти нисколько, я даже удивился. Не лилась ручьём, как должна была.

— Странно, но объяснимо в свете вашего рассказа. Видимо, слюна кусающих выделяла специальные вещества, чтобы их жертва не погибла от потери крови.

— А в целом как Влад выглядит?

— Как выздоравливающий, хотя мне трудно поверить своим глазам. Раньше такое я наблюдал только в вашем случае, когда вы принимали таблетки отца. Но они не подходят обычным людям.

— Пробовали давать?

— Да, конечно. И делали этим только хуже.

— Лидию раздевать? Она в бинтах, отрывать их?

— Думаю, не надо. Или пока не надо. Посмотрим позже, она же наполовину русалка и с её выздоровление может пойти иначе. Бедная девочка, Комп расстроится и мама.

— Все расстроятся из наших. На всякий случай, скину вам видео состояния ребят.

— Конечно! И знаете что? Возьмите за правило записывать всё, что с ними происходит, хорошо? Это очень пригодиться при их лечении.

— Хорошо. Подводя итог, вы советуете ничего не предпринимать и ждать, пока раненные излечатся сами?

— В целом да. Прогресс колоссальный и думаю в пострадавших попало вещество или микроорганизмы, регулирующие их избавление от ран. Но потом… — Врач запнулся, боясь делать страшное предположение.

— Что потом? — потребовал я.

— Вернётся ли к ним в полной мере сознание, — выдохнул он, — но это только моё предположение.

— Хорошо, тогда конец связи. Я звоню Гену.

— Удачи, Командир!

Ген звонок как будто ждал и сразу снял трубку. В Александрийске был обед, и друг, видимо, оказался свободен. Я начал рассказывать о наших приключениях, но он перебил:

— Прости, Командир, но я слышал твой разговор с Врачом. И видел видео.

— Подслушивал? — я отчего-то не расстроился.

— Мы ждали твоего звонка, я имею ввиду всех наших. Сейчас на видеоконференции с нами Пси, Тех, Физ, твой отец, ведущие инженеры Белого города и Александрийска, короче, всё руководство. Думаю, что подключились и твои дочери, лидеры других народов.

— Да, мы на связи, папа, — услышал я голос Александры, моей старшей дочери.

А вот здесь я напрягся, такая аудитория заставляла следить за каждым своим словом.

— Вы, случайно не поторопились, друзья? — вместо приветствия поинтересовался я, — у меня тут события только начинаются.

— В прошлый раз не поторопились и погибло две тысячи триста пятьдесят два степняка, — услышал я голос главы Города-2, а заодно тестя, отца моей Анны и деда моей старшей дочери, — всего три месяца назад.

— Ещё скажите, что это были невинные жертвы? — раздражённо, как всегда, в разговоре с этим родственником ответил я.

— Нет, они не были невинными. Но могли бы такими стать, если бы не ваши безрассудные поступки.

— Не надоело ещё меня судить? — усмехнулся я.

— Лев Яковлевич, предлагаю оставить эту дискуссию, как не имеющую отношения к тому, ради чего мы собрались, — прервал нас Ген.

— Если вы всё видели, то слушаю ваши предложения о том, как переправить Лидию и Влада к вам. Я могу повести их обратно горами, когда они будут готовы. Но прошу до этого выслать навстречу группу подготовленных горовосходителей. Я передам ребят и вернусь.

В эфире повисло молчание. Мои многочисленные собеседники о чём-то крепко задумались, хотя предложенный план казался совершенно простым.

— Мы не станем этого делать, — наконец заговорил Ген, — прости, но мы наблюдали за вашей трагедией и уже обсуждали её. И сделали вывод, что не можем позволить ребятам и тебе вернуться. Я, как и все, думал, что Бурые преувеличивали, когда говорили твоему отцу, что на кану стоит существование нашей цивилизации. Но теперь, проанализировав полученную информацию и особенно сегодняшнее состояние ребят, мы решили, что их болезнь представляет для всех нас слишком большую угрозу. Большую и неизвестную.

Мне понадобилась целая минута, чтобы переварить услышанное. То есть, как нельзя вернуться? Родина нас изгоняет что ли? Бросает одних бороться с напастью? А если мы не справимся, если уже не справились? Нас же уже покусали и во что это выльется никто не знает! Видимо я в голове слишком чётко сформулировал свои вопросы, потому что большинство участников конференции их услышали. Они же телепаты. Да, телепатическое общение возможно в том числе между людьми, которые смотрят друг на друга с экрана. От волнения заговорили сразу многие, на меня обрушился целая волна ответов. Я не мог понять, кого слушать, пока всех не перебил громкий голос Компа, отца Лидии:

— На правах отца пострадавшей дочери, на правах главного инженера связи Александрийска, на правах друга Влада и, главное, Командира заявляю: я не оставлю их без помощи.

При этом все остальные притихли, как будто кто-то приглушил их микрофоны, чтобы не мешали говорившему.

— Друзья, успокойтесь, — раздался приказ Гена, — Комп, мы уважаем трагедию, постигшую твою семью, но верни нам, пожалуйста нормальный звук. — И продолжил, когда связь восстановилась. — Комп, мы и не собираемся бросать ни ребят, ни Командира. Мы вышлем им группу поддержки с медицинским оборудованием и всем, что может понадобиться. Даже с оружием. Но пойми, друг, и с ним все остальные — это будет экспедиция в один конец. К сожалению, так.

В эфире снова настала тишина.

— Как это, в один конец? — услышал я вопрос незнакомого человека. Голос был молодым, и я немного удивился, что парень уже среди ведущих специалистов.

— Это значит, что назад из ушедших никто не вернётся, — прозвучал суровый ответ Льва Яковлевича, — мы не можем допустить, чтобы оттуда сюда что-то попало.

— Никогда? — не понял незнакомый парень.

— Пока не будет сто процентных доказательств, что с заразой покончено.

— А как здесь об этом узнают, если в обратную сторону контактов не будет? По видео?

— Сомневаюсь, что медицинские анализы в таком деле могут иметь силу онлайн, — услышал я голос Врача, — боюсь, что за последствиями болезни нам придётся наблюдать продолжительное время. Может даже несколько поколений.

— Об этом говорить преждевременно, — заговорил о другом Ген, — ясно одно — с миссией помощи отправятся добровольцы, четко осознающие последствия своего решения.

— Думаете, таких найдётся много? И среди них будут специалисты нужной квалификации? — с сомнением поинтересовался ещё один незнакомый голос.

— А вот в этом можно не сомневаться, — недовольно поворчал глава Города-2, — мальчишек и девчонок, грезящих подвигами первых отрядов даже слишком много. Книги Александра, будь они неладны, многим не дают покоя.

— И не только мальчишек и девчонок, но и людей постарше, — вступил в разговор Пси, — я знаю многих, кто не доволен, что им не нашлось места в событиях последней книги.

— На меня намекаешь? — задиристо поинтересовался обычно спокойный Тех.

— И на меня, — присоединился его друг Физ, — не волнуйся, мы первые запишемся в добровольцы. Нам идти за Командиром не впервой.

— Дети выросли, — добавил Тех, — можно и молодость вспомнить.

— Спасибо, друзья, — поблагодарил их Комп, — в компании с вами мне будет веселее. Командир, а ты чего молчишь? Командуй!

— Одевайтесь потеплее, — слегка растерянно посоветовал я, — в горах холодно.

Глава 4. Лечение

Конец дня прошёл в поисках пищи. Если ребята выздоравливают, то неплохо бы им приготовить бульон из птицы решил я. Поэтому, несмотря на опасность напороться на лесную нечисть, или зомби, как назвал её Врач, отправился в лес. Снова, как в первые дни я удивился, насколько он не похож на обычные леса, которых я немало повидал на родине или вокруг равнины амазонок. Там леса состояли из лиственных и хвойных гигантов, густых непроходимых зарослей кустов, упавших от времени деревьев, бьющих из земли родников, образующих болота и реки, заросших ям и прочего, что давало укрытие многочисленным зверям. Здесь же, в окрестностях Царь горы, как решил я называть главенствующую над местностью вершину, леса были словно прилизаны и почищены огромным великаном. Деревья тянулись к небу не так величественно, как наши мохнатые ели и дубы, зато имели роскошную крону, густую и такую плотную, что лучи солнца едва попадали на землю. Стволы деревьев были гладкими, без сучьев, кары или тем более мха, а травы под ними почти и вовсе не было, так что поход по лесу представлялся приятной прогулкой. Скорее это был не лес, но сад, кем-то тщательно и постоянно прибираемый. Теорию о саде подтверждали и плоды в кронах деревьев, которых было так много, что хватило бы на прокорм большого селения. Кто только был садовником в этом благодатном месте? И сколько их было? Я уже около часа гулял по лесу, и подстрелил пару рябчиков, но никого не было видно. Можно было спокойно вернуться, но любопытство заставляло остаться и ждать. Мне хотелось снова повидать лесных обитателей и попробовать найти с ними общий язык.

Зомби дали знать о себе заранее — до меня донёсся гниловатый запах их плоти. И, как в первый раз, сразу со всех сторон. Они, видимо чувствовали пришельца издалека и прежде, чем напасть, брали его в плотное кольцо. Как они при это договаривались между собой для меня навсегда осталось тайной. В голове сам собой возник план действий, если заговорить с «садоводами» вновь не удастся. План был прост и состоял всего из одного действия — достать лазер и резать на ходу всё, пока бегу обратно к морю. Применить его пришлось очень скоро и без особых сомнений. Первая нечесть возникла сразу со всех сторон и также, как в первый раз не подавала никаких признаков разума. Никто не разговаривал, не оглядывался по сторонам, не подавал никаких знаков и команд. Ни у кого из тварей ничего не было в руках, и одежды у них не прибавилось — всё те же верёвочки поперёк талии с обрывками листьев. У некоторых, впрочем, я заметил обрубленные конечности, видимо после нашей с ними первой встречи. Как они держались на ногах с такими увечьями было совершенно не понятно. Зато ясно, что скоро произойдёт — пришедшие вытянут вперёд руки и набросятся на меня. И дожидаться этого не стоит.

Я достал лазер, включил и полоснул им по тем тварям, которые перегораживали путь к морю. На землю повалилось с десяток, перерезанных пополам тел. Их соседи, к моему удивлению, быстрее двигаться не стали, эти уроды вообще были медлительными. Я рванул в образовавшуюся брешь, продолжая орудовать лучом, чтобы даже ненароком никто не мог меня коснуться. Вместе с людьми стали дымиться и падать деревья, но через них скакать было несложно. Навстречу попались ещё три десятка человек, оказывается кольцо окружения состояло из нескольких рядов. Их постигла та же участь, что и первых — всех пришлось порезать. Считать убитых я не успевал, но прикинул, что за мной явилось не меньше двух сотен зомби. Сколько их в таком случае вообще было в лесу?

Я обернулся назад только выбежав на песок к морю. Преследователей не было, лишь торчали немым укором обугленные во время первого пожара стволы деревьев. Будто в наказание за дерзость, я обнаружил, что где-то обронил свою добычу. А ведь мой наставник Разведчик ещё в детстве учил, что носиться по лесу последнее дело. Сильно разочарованный, но целый я направился к лагерю. Чтобы слегка успокоиться, стал размышлял, какое бы дать имя речке, давшей нам приют в этом странной местности. Может, назвать Волга? Где-то на карте Земли в школе мне бросилось такое название. Или Енисей? Он гордо тёк поперёк самого большого континента на Земле. Нет, не хорошо заимствовать, надо самому придумать. Назову Галька из-за камешков на дне. Они такие гладенькие, кругленькие и разные. Точно! Так и будет.

Через несколько минут я пожалел, что тратил время на пустяковые раздумья, лучше бы бежал быстрее к ребятам. Потому что очень скоро увидел их вцепившихся друг в друга, рычащих и катающихся по песку. Я бежал к ним, вспоминая картинку — предупреждение Лепы и со страхом всматривался, насколько сильно они уже покусали друг друга. Но драка ребят, судя по всему, началась совсем недавно, оба были полны сил, если так можно сказать об умиравших, но выживших, и поэтому защищались от зубов противника удачно. Тем более, что двигались они как зомби, то есть сильно заторможено. Когда я до них добрался, то Лидия одерживала верх — сидела верхом на Владе и тянулась к его лицу зубами. Парень изо всех сил отталкивал её, удерживая за руки. Впрочем, тут же ситуация поменялась — теперь уже боец, перевернув противницу уселся на неё, а она защищалась. Недолго думая, я выхватил меч и плашмя врезал им парню по затылку. Он обмяк и тут же отлетел прочь — настолько сильно оттолкнула его ослабшее тело девушка. Долго приходить в себя от борьбы она не стала и тут же кинулась к врагу на четвереньках. Я едва успех схватить её за длинную, толстую, туго заплетённую косу русалки, торчавшую из-под бинтов. Со стороны это выглядело так, будто я таскаю за волосы мумию, наряженную в походную футболку. Мумия за это благодарности не высказала и кинулась теперь уже на меня. Бить Лидочку по голове мечом совсем не хотелось, она же не мужик. Поэтому пришлось просто скрутить её и повалить на песок, стараясь, чтобы она не достала меня зубами. Перевернув несчастную на живот, я дотянулся до верёвки и туго перевязал ей руки. Девушка пыталась сопротивляться, пришлось её усадить под дерево и привязать к стволу. После этого под соседнее дерево я привязал Влада, где он скоро и пришёл в сознание.

Но лучше бы не приходил. Потому что даже связанным он продолжал рычать и пытаться сорвать с себя путы, чтобы снова вцепиться в Лидию. Или в меня, в мою сторону он тоже поглядывал налившимися кровью глазами. Ненамного лучше выглядела и девушка — она тоже рычала и дёргалась, только смотрела лишь на Влада. Я с горечью подумал, что ребята выглядят в своём безумстве совсем как зомби из леса и даже напоминают их внешне — те же раны от укусов, хотя прикрытые бинтами и одеждой. В отчаянии я присел перед ними на корточки и попытался заглянуть в глаза, чтобы найти хоть искорку здравого смысла.

— Вы же выжили! — сказал я им, — были почти мёртвые, а теперь можете двигаться и вон даже дерётесь. Что теперь вам надо? Неужели только вцепиться зубами в чью-то плоть и нажраться? Что мне теперь, бежать в лес и притащить сюда зомби? Не дождётесь! Не потащу сюда никого и вас к ним не отпущу! Буду держать вас под деревьями пока наши не придут и не вылечат. Хоть месяц буду ждать! Чем только кормить вас? Бульон из пакетиков будете? — предложил я ребятам то, что ещё оставалось в наших походных мешках, но в ответ получил только рычание и бессмысленное дёргание головой.

И тут я заметил, что Лидия трясётся и рычит меньше Влада и вообще, реагирует на меня. Ненадолго, мимолётно, с трудом, но поворачивает голову на мой голос. Я вдруг вспомнил, что она телепат и сосредоточился на возможных мыслях девушки. Это правда, что телепаты не могут подслушивать все мысли других людей, но уловить главное, самое сильное устремление, владеющее человеком, они способны. Тем более человека, с которым до этого не раз вступали в телепатическую связь. А Лидия часто приходила ко мне в сознание пока ухаживала за мной во время лечения. Теперь пришла пора нам поменяться местами. Я собрался и попытался понять, о чём она думает. Перед глазами возник размытый образ чего-то большого и… сытного. Притягательный для обоняния, зубов, слюней и желудка облик еды. И всё, и ничего кроме него. Где-то вдалеке, наверху и правее просматривался ещё кто-то светлый, красивый и сильный, скорее всего я, но и он, тоже, держал в руках кусок окровавленного сырого мяса. «Тьфу, какая гадость», — подумал я и поспешил вернуться из головы девушки в реальность. К Владу в голову зализать совсем не хотелось, почему-то не было сомнений, что там тоже самое, только без меня. «Мяса значит хотите? — задумался я и огляделся вокруг. — А что у нас есть, кроме горелого леса и порошочков сублимированной еды? Как что? Море. Целое море рыбы!»

Я достал трезубец Лидии, поискал для него подходящее древко, насадил и воинственно потряс в руке, проверяя на прочность получившееся грозное оружие. Как им пользоваться на рыбалке я видел всего один раз и навсегда это запомнил. После первой ночи любви я застал с утра свою возлюбленную русалку Миру по пояс в воде. Она упражнялась с таким вот трезубцем минут десять и затем ловко вонзила его в подплывшую к ней рыбину. Как девушка приманила добычу я узнал чуть позже от другой русалки — Ца. Она рассказала мне, что морские хищники издалека чуют кровь человека и приплывают за добычей, думая, что она ранена и обессилена. Отчего у Миры текла кровь вы можете понять сами — у неё была со мной первая ночь с мужчиной и ну, того, в общем сами понимаете. Короче, я решил повторить её способ рыбалки, а кровь использовать свою, чью же ещё? Сделав небольшой надрез на бедре я решительно зашёл в воду и поднял над собой трезубец. От солёной воды кровь потекла из раны сильнее и течение подхватила красненькую струю. В прозрачной воде я чётко видел, как кровь потянулась вдаль вслед за уходящей от берега прибойной волной. Минут десять ничего не происходило, и я уже стал подумывать, что ничего снова придётся снова идти в лес.

Но скоро в море недалеко от берега показались три острых плавника и направились прямо ко мне. Я думал, радоваться этому или уносить ноги на берег. Плавники были здоровенными, а значит и их обладатели тоже. К тому же рыбин было несколько и вряд ли первой на меня кинется самая маленькая из них. В нерешительности я попятился назад, но решил, что здесь дно мелкое и так добыча вообще до меня не доберётся. Поэтому вернулся в море пока вода не поднялась до пояса. И зря, позже сто раз пожалел об этом. Плавники недолго кружились над водой и один из них вдруг помчался в мою сторону. Я поднял трезубец и приготовился к атаке, надеясь посильнее, а может и насквозь проткнуть рыбину.

Дурак, не в плавник надо было целить, а намного ближе, в голову. Но откуда мне было это знать, я же крупных обитателей моря до этого не видел. Наверное, думал, что плавники у них там же, где у зверей рога. Короче, попасть-то я попал, но эта тварь успела вцепиться мне в ногу так сильно, что я повалился в воду. Кровь брызнула из места укуса, и я понял, что сейчас вслед за первой хищницей явятся другие. А мой трезубец, как назло, застрял в хребтине хищницы, как положено рыболовному крючку и не вытаскивался. Я лихорадочно пятился спиной на берег и кое-как успел спастись за секунду до того, как чуть не стать жертвой собственной рыбалки. Так и выполз на песок — трезубец в руках, рыба на трезубце, а её пасть на моей ноге. Ладно хоть добыча не дёргалась, видимо сдохла во время борьбы. Нога почти не шевелилась от боли, и я долгих несколько секунд добирался до меча. Им перерубил рыбину пополам и кое-как разжал её челюсть.

После этого помню плохо. Рвал свою одежду, делал жгут и передавливал ногу, чтобы остановить кровь, но не получалось, была задета большая артерия. Бинтов после оказания помощи ребятам не осталось, как и вообще других лекарство, которые могли помочь. Я чувствовал, что от раны теряю силы, а скоро совсем отключусь и сдохну прямо у костра. Напоследок бросил одну половину добычи Лиде, а другую Владу. Как они будут её есть, думать не было времени. Сознание уже начинало леденеть, как всегда, перед угрозой смерти. Как глупо получилось — погибнуть от потери крови на рыбалке!.. Этого ещё со мной не было никогда. Я достал шкуру белых и натянул её на себя, как будто надеялся, что после смерти меня отвезут на ледник, к маме, а там будет холодно. Бредил уже, наверное. Вспомнив о маме, вспомнил об отце и достал его таблетку. Успел подумать, что слишком часто это делаю в последнее время и принял только одну.

Очнулся я на следующий день оттого, что мир был полон звуков. Рядом чавкали, а в воздухе слышались взмахи крыльев. Но они меня пока не интересовали, и я прежде всего посмотрел на ребят. Каково же было моё удивление, когда я увидел их со связанными сзади руками, но вцепившимися зубами в куски рыбы. Они жрали её прямо сырой и прямо на песке. Лёжа, как две змеи. Догадаться, кто их отвязал от деревьев было не трудно — над нами снова с задумчивым видом порхал Лепа. Трудно было понять, как он развязал их верёвки, ведь вместо рук у него были два прекрасных белоснежных покрытых перьями крыла. Нет, подождите, этого не может быть — как он тогда вообще живёт без рук? Как пищу принимает? Это писить удобно на лету, а кушать… Или он питается теми самыми плодами на деревьях в лесопарке и клюёт их ртом, как вон ребята без рук жрут мою добычу? Фу, какая гадость, она же, наверное, уже подтухла на солнце. А они ещё и переворачивать её умудряются прямо зубами. Но присматриваться к строению тела Лепы было некогда, нужно было подниматься после сна и помогать Лидии с Владом. Чем пока непонятно, но после завтрака хотя бы снова привязать к деревьям. А то ведь поползут к лесу, точно поползут — вон с каким аппетитом чавкают, без сомнения захотят добавки.

Глава 5. Летуны и зомби.

Я скинул шкуру белых, беспокоясь, что перемазал её кровью, но ни одного пятнышка не нашёл и снова этому порадовался. Шерсть моего комбинезона была самоочищающеяся, хотя как это устроено я не понимал. У Лепы, рассматривающего немного сверху процесс моего переодевания, от удивления вытянулось лицо. Он даже подлетел поближе, чтобы получше это рассмотреть. И прислал знак вопроса над шкурой и надо мной. Не трудно было понять, что он интересовался, откуда она у меня. Я ответил ему целым блоком моих воспоминаний. Вот Белые — большие, выше меня, пушистые, белоснежные не то люди, не то медведи, ходящие на задних лапах. Лица точно, как у людей, хотя и в шерсти. Вот трое подростков этих Белых, которых я спасаю, отвожу обратно к родителям после того, как они заблудились в горах после обвала тропы. Одна из девочек Белых Уси ранена — у неё сломана нога и мы несём её с пареньком Белых на носилках. Вот мы находим или нас находят родители подростков и ведут меня к себе в гости. Эпизод того, как Белые показывают мне свой музей развития нашей расы на Горе, я пропустил. Только мельком показал, как они дают мне задание и отправляют пинком с горы мои сани, на которых я сижу уже в этой самой шкуре. Она тёплая, мягкая и нежно прилагает к моей коже. О том, что этот комбинезон как две капли воды напоминает мне Уси, которую после прихода к новому для себя народу, я больше не встречал, я Лепе не показываю. Это чувство, а не картинка, и он пока не дорос до того, чтобы я делился самыми страшными и грустными предположениями о том, что девочку после смерти от раны раздели, чтобы отдать её шерсть мне. Никто об этом не знает, кроме Белых, и я стараюсь об этом не вспоминать, а то ведь и с ума сойти можно. У меня, итак, с головой того, ну, в общем сами видите.

Лепа от нахлынувшей на него информации опустился на песок и надолго задумался. Потом неуверенно повернул голову к лесу, над которым ещё дымился пожар и послал мне вопрос о том, не я ли снова его устроил. Я бросил ему коротко, что да, конечно я. Искал еду для своих спутников, но пришлось уносить ноги от зомби. Паренёк не знал, что ответить и попытался дать понять, что не надо так больше делать. Показывал то полуживых людей, то деревья с плодами в огне и перечёркивал их большим жирным крестом. Просил не убивать, как я понял, и не жечь. Наш телепатический разговор длился всего несколько секунд, я писал о нём дольше, чем он происходил. Давайте дальше я буду описывать наше общение с Лепой в виде диалогов, чтобы вам, как не телепатам было проще его понимать.

— Это как получится, — пообещал я летающему человечку, — но вообще, у меня в планах очистить от этой дряни весь лес.

— Как весь лес? — с ужасом воскликнул Лепа. Восклицания и эмоции у телепатов окрашивают их картинки в разные цвета, так, что мы понимаем, что именно человека волнует, радует или тревожит.

— Они твои родственники что ли? — усмехнулся я, — чего ты так за них переживаешь?

— Они люди, простые люди и это они ухаживают за нашим парком.

— Так, а вот это интересно! Давай-ка поподробнее. Значит — этот лес ваш парк, а эти несчастные у вас на службе? То есть ваши садовники?

— Да! Они приплывают сюда с разных островов моря. А мы даём им одежду и инструменты.

— Не понял, они приплывают сюда сами? И уже такими, как там в лесу или нормальные?

На лице Лепы отразилась растерянность.

— Не знаю, я видел с воздуха, как причаливают их лодки и как они идут в лес, а дальше не знаю. А что с ними не так?

— Ты дурак что ли? — возмутился я, — они же нас чуть не сожрали живьём! И у меня есть информация, что и себя также жрут! Это ты не видел?

— Крона деревьев такая плотная, — не обиделся паренёк на «дурака», — какая разница, как они питаются, меньше их от этого не становится.

— Так они же при этом ни хрена не соображают! Не разговаривают, не общаются, вообще, ведут себя не как люди, а как какие-нибудь дикие звери! Даже хуже!

— Не знаю, — протянул обиженно Лепа, — так много информации для меня, а я же ещё маленький, только научился держаться над морем. Что такое дикие звери? Что такое нормальные и ненормальные люди? Какая разница, как люди добывают себе пропитание? — перечисляя непонятные для себя вещи, летающий человечек расстроился и на глаза его навернулись слёзы. Он часто замахал крыльями себе на лицо, как делают люди, когда машут ладошками на лицо, чтобы высушить неожиданную солёную влагу.

«Похоже, он всё-таки девка, — подумал я, глядя на это представление, — сейчас точно разревётся!»

— Тогда говори, кто об этом знает! — потребовал я, — где живут твои родители, которые тебя сюда отправили?

— Родители? — не понял Лепа? — Отправили? Что это всё значит? — не выдержал и заревел он. После чего резко ударил крыльями по воздуху и взлетел в небо.

Я долгим взглядом наблюдал, как он уносится в сторону Царь горы и понял, что мне нужно непременно отправиться туда. Каким-то образом в моих невзгодах участвуют эти летающие люди. «Вот поставлю на ноги ребят и сразу к ним» — решил я для себя.

Сразу после отлёта, даже бегства Летуна, мне на планшет позвонил Комп. Я смотрел на мрачное лицо старого друга и не знал, радоваться ему или нет. Горе отца, ребёнка которого изуродовала какая-то нечесть, застыло в его облике и даже голос, которым он со мной говорил звучал трагично.

— Здраствуй, Командир! Я к тебе не от лица правления, а лично.

— Привет, Комп, извини, что так получилось с Лидией.

— Не извиняйся, ты не виноват. Она сама выбрала свою судьбу и с самого детства мечтала быть только с тобой. Все слова убеждений, что не надо этого делать и даже думать об этом мы с женой давно ей сказали. И мы и другие. Я уверен, что когда она придёт в себя, то снова ни о чём не пожалеет. Как не жалела в тот момент, когда ты отверг её в первый день вашего знакомства. Когда ты был с Док, а она всё видела. И потом, когда тебя разорвало на куски, а она ходила с Врачом по полю трупов и собирала фрагменты того, что от тебя осталось. Не жалела в те дни, когда ухаживала за тобой день и ночь пока твоё сознание перемещали в твоё новое тело, а по трубочкам под твоей кроватью текли твои фекалии…

— Комп, прекрати, зачем ты делаешь больно себе этими воспоминаниями? — попытался перебить я друга.

— Подожди, Александр, я должен тебе это сказать! Имей уважение к нашему горю!

Я кивнул, соглашаясь.

— И в тот день, когда она решила пойти за тобой в неизвестные места, она тоже была готова на всё. Мы с Мией встали у неё на пути, не желая отпускать, специально прилетели для этого в Белый город. А она оттолкнула нас с пути, представляешь? Буквально оттолкнула, руками. Она сказала нам: «Я не ваша дочь, я его жена!» и убежала вслед за Владом, даже толком не подготовившись к походу по горам. — Друг наконец-то ненадолго замолк, собираясь с силами, чтобы продолжить. — Как так может быть, Командир, ведь ты её ни пальцем, ни словом не звал быть с собой, наоборот, берёг её от себя, а она… Ведь берёг, правда?

— Конечно, — нехотя согласился я. Не столько берёг, сколько грубо оттолкнул один раз.

— А теперь настала твоя очередь поставить её на ноги, ты же согласен с этим? — брови Компа нахмурились, чего я раньше за ним не замечал.

— Если ты звонишь мне для того, чтобы убедиться в этом, то напрасно. Я никогда не брошу ребят. И не бросил бы никого из наших. Можешь быть уверен.

— Я это знаю, мы все это знаем! Ты даже отдашь свою жизнь за любого из нас, как делал уже не раз. Но я теперь прошу не об этом, друг.

— Говори, — попросил я, хотя уже догадывался о чём дальше пойдёт речь.

— Ты правильно понял, — согласился Комп почувствовав это, ведь он тоже телепат, — останься, пожалуйста жив! Во чтобы то ни стало! Для того, чтобы быть с Лидией. Понимаешь меня? Дай девочке радость своей близости, пусть она наконец получит то, о чём она всю жизнь мечтает. Тебе же это ничего не стоит, ведь был же ты с Док. Из жалости, но был, мы знаем об этом.

Мне пришлось некоторое время помолчать, успокаивая себя от нахлынувшей волны чувств. В ней были гнев, раздражение, разочарование, готовность согласиться и прочее, как было уже не раз, ведь меня не в первый раз просили о подобном. Да, что там говорить, из всех женщин, с которыми мне довелось заниматься любовью, только с Анной я был по собственной воле, да и то, подозревал, что она приколдовывает. А со всеми остальными вот также, как сейчас — после уговоров или по необходимости.

— Быть-то я буду, Комп, но ты же знаешь, чем это всегда заканчивается, — тихо напомнил я.

— Все умирают, мы помним. Даже Ути у Белых.

— Блин, о ней не знал, — расстроился я.

— Сейчас врачи борются за жизнь Ца и Елены, — продолжил Комп, — мы все следим, как проходит у них беременность. И ты знаешь, уже не так мучительно, как у первых. Врачи кое-чего добились для облегчения их положения.

— Здесь нет врачей, а назад нас пускать бояться, слышал об этом?

— Конечно, но всё равно, если Лидия захочет родить от тебя, то не отказывай, пожалуйста. Не откажешь?

Я вздохнул и утвердительно кивнул головой.

— Ваша дочь будет напоминать нам о ней, — повесил голову Комп, — это хоть как-то наполнит смыслом уход Лидочки.

— Почему вы решили, что ей обязательно нужно умирать? — возмутился я, — лишь бы просто пришла в себя, а дальше можно жить и со следами от травм.

— Мы долго думали, и даже построили с Пси компьютерную модель. Не захочет она жить без тебя, а рядом с тобой обязательно захочет родить, особенно теперь, когда так изуродована.

— Пусть тогда бегает за мной всю жизнь, — горько усмехнулся я, — зато останется живой.

— Просчитали мы и это. Она будет живой, но несчастной. Зная её характер, можно сказать, что терпеть этого она не станет. Как не станет никогда ничьей другой женой.

— Ладно, договорились, — не выдержал я и захотел прекратить разговор, но Комп увидев, как моя рука тянется, чтобы оборвать связь, поспешил добавить:

— Я буду тебе помогать! Один, сам, не по общей программе помощи, а дополнительно.

— Снова пойдёшь против правления?

— Если нужно, то да. Я найду возможность уничтожить этот проклятый лес и всю нечесть, которая в нём обитает.

— Эй, друг, подожди! Я тоже этого хочу, но появились кое-какие детали, так что, может быть придётся уничтожить куда больше народу!

— Не понимаю, о чём ты говоришь, но буду внимательно наблюдать за тем, что у тебя происходит!

«Да, наблюдай, наблюдай, ещё один, блин!» — недовольно подумал я и закрыл, наконец, планшет. Тяжело, оказывается, говорить с человеком, чья душа озлоблена планами мести. А я ведь и сам был таким и не раз.

После Компа на планшет Влада позвонил Серый-2, как отразилось в информации о вызове.

— Привет! — сказал я довольному парню с энтузиазмом, смотревшему с экрана планшета.

— Здравия желаю, товарищ Командир! — в духе отца поприветствовал он меня, — разрешите доложить последние исследования местности вашего дислоцирования!

— Кончай, ёрничать, боец, — оборвал я его, — мы не войне, докладывай!

— Первым делом о зомби. Мы посоветовались и решили с ребятами называть этих ненормальных именно так.

Я кивнул, соглашаясь.

— Так вот, их намного больше, чем можно было подумать, а именно несколько тысяч. Вывод об этом можно сделать по тому, сколько лесов они обрабатывают. Со спутников чётко видно те места, где они обитают и те, где их пока нет. Там, где нет зомби леса дикие, точнее, естественные, а обитаемые ими наоборот, как сад.

— Это я и сам заметил, — пробурчал я, — и уже знаю, кто этих людей заставляет или учит трудиться.

— На Земле это называется «эксплуатировать», то есть давать работу, но её результаты присваивать себе.

— Ишь, какой умный. И вы видели летающих людей?

— Нет, только того, который прилетает к вам. И вычислили, куда он потом возвращается. В ту самую большую гору, которая недалеко от вас. Сравнительно недалеко. До неё распространяются и обработанные леса. И пути передвижения зомби такие же — от побережья к горе и обратно. Мы специально проследили и сделали вывод.

— Они туда что-то уносят? Или ещё зачем-то ходят?

— Скорее всего именно носят. Собирают с деревьев и несут.

— А там куда девают?

— Не видно, куда-то в гору, в какой-то проход.

— Понятно, — поблагодарил я, хотя хотел сказать несколько неприятных слов парню за эти его «скорее всего», «куда-то» и «сравнительно». Тоже мне точность. Хотя в целом его информация рассказала многое. Главное же в ней было то, что, если мы начнём истреблять зомби, их эксплуататоры будут недовольны. Зачем-то им ведь нужен труд этих несчастных. Да ещё такое количество добываемого ими урожая плодовых.

— А что говорят ваши наблюдения за самими зомби? Что с ними?

Тут Серый-2 немного смутился и оглянулся на кого-то сзади. После этого сделал предположение:

— В них живёт какой-то вирус или микроорганизмы. Они попадают в тело человека после укусов с кровью и слюной. Цель этих вирусов — подчинить себе тело и заставить его выполнять определённые функции, — Серый-2 снова оглянулся, потому что информация, которую он озвучивал, была ему не слишком понятна, судя по голосу. Он встал и уступил место взрослому мужчине со спокойным, я бы даже сказал равнодушным выражением лица.

— Георгий, старший врач-исследователь Города-2, — представился он и не дожидаясь, пока я отвечу, продолжил:

— К сожалению, мы не имеем анализов больных, чтобы утверждать что-то чётко. И тем более рекомендовать методы лечения их заболевания. Но на примере последовательности внесения изменений в ваше ДНК, а также разработок лекарств с целью скорейшего, даже моментального лечения вашего организма, мы пришли к выводу, что возможно зомби действуют под воздействием нано организмов, созданных также в лабораторных условиях и запрограммированных на определённую последовательность воздействия на человека в каких-либо целях.

— Не понял, эти зомби мои родственники что ли? — нахмурился я.

— Нет, конечно, — слегка улыбнулся врач-исследователь и я отметил, какое у него худое и бледной лицо. Я отчего-то подумал, что не хотел бы оказаться у такого человека на операционном столе. — Нет, конечно, я просто констатирую, что если получилось у нас, то есть вашего отца, то могло получиться и ещё у кого-то. Только распространиться на большее количество людей. Ну, и иметь совсем другие последствия.

— Понятно, — недовольно пробурчал я, не радуясь такому сравнению, — но если вы уверены, что болезнь зомби имеет искусственное происхождение, то оно может быть и лекарство против него. Нужно только найти тех проклятых учёных, которые совершают такое над людьми.

— Это обязательно, но насчёт противоядия не уверен. Хотя в любом случае, они смогут помочь вам быстрее, чем мы.

— Спасибо, очень помогли! — я закрыл планшет и задумался. Теперь хоть было над чем поразмышлять.

Глава 6. Выздоровление

Пока я был занят переговорами, ребята насытились и замерли на песке. Я подошёл посмотреть, что с ними и увидел, что оба не спят. Но и бодрствующими их назвать было трудно. Они смотрели ничего не видящими мутными глазами в сторону леса и молчали. При этом слегка извивались, пытаясь освободиться от верёвок, но потихоньку замирали. Я усадил их снова по своим местам под деревьями и привязал покрепче. В этот раз дал себе слова, что их новое пробуждение не пропущу. Потом посмотрел на то, что осталось от их завтрака и задумался. Судя по информации о болезни ребят, в оставшиеся крупные куски рыбы могли проникнуть заразные организмы. Смешно, но если выбросить их в море или отдать крабам, то превратиться они в зомби? И чем тогда займётся их программа? В смысле, что зомби-крабы, станут делать? Ухаживать за подводными растениями? От греха подальше я поглубже закопал эту дрянь в песок и долго притаптывал сверху, уплотняя микроба-хранилище. Потом передумал, достал останки рыбы и сжёг на костре. Терпеливо переворачивал их в огне, пока они не превратились в угольки и ничто не напоминало о том, что когда-то это была живая плоть. А вот угли потом закопал, всё равно яма пустовала.

Конец ознакомительного фрагмента.