Огонь с небес

Олег Волков, 2023

Только, только закончилась Великая Отечественная война, Александр Асеев, бывший боец Внутренних войск НКВД, возвращается домой. Тяжёлое ранение, повреждение позвоночника, сделало его инвалидом. Однако капитан Давыдов, начальник районной милиции, всё же назначает Александра участковым в его родной посёлок Четвёрочка.До возвращения домой Александр был уверен, что вся его семья, которая осталась в оккупации, стала жертвой оккупантов, как и миллионы других советских людей. Однако выясняется, что всё далеко не так просто и однозначно.Как участковый милиционер Александр начинает собственное расследование гибели своей семьи. К собственному удивлению он раскапывает такое!

Глава 13. Смелость обречённого

Возвращение к жизни получилось медленным и мучительным. Сперва сознание будто нехотя вынырнуло из глубин небытия. Первое, что Александр почувствовал, так это боль. Тупая боль разлилась по всему телу. Вторым по счёту вернулось зрение, Александр распахнул глаза. Ну, как вернулось? Перед глазами развернулся и заплясал калейдоскоп из ярких и тусклых, зелёных и чёрных, а так же светлых и совсем уж чёрных пятен. Последним вернулся слух, Александр более чем отчётливо услышал шелест, писк, скрип, вой.

Живой!!!

Спасительная мысль враз прояснила сознание. Казалось бы, в тот момент, когда в его грудь ткнулся зелёный тепловой луч, то всё. Для него должен был бы наступить окончательный и бесповоротный конец. Ведь он сам видел, во что превратили тепловые лучи марсиан технику немцев. Тот же полугусеничный бронетранспортёр «Ганомаг» (даже вспомнил его название), выгорел до голого металла. А что же тогда должно было бы произойти с гораздо менее прочной человеческой плотью? Однако он жив, как не странно. Или, Александр несколько раз энергично моргнул, тот тепловой луч был не зелёным? Или Суслик что-то напутал?

Как бы то ни было, а сознание окончательно прочистилось. Окружающий мир перестал быть размытым и невнятным. Вместо этого он враз обрёл чёткость и глубину. Александр осознал, что находится в вертикальном положении. Ладно, в почти вертикальном. Если бы его руки были разведены в стороны, то можно было бы смело сказать, что его распяли. А так обе верхние конечности висят рядом с телом. Александр склонил голову. А почему он голый?

Многочисленные серо-стальные скобки через руки, ноги, корпус и шею удерживают его на чуть наклонённой назад стене. Держат вроде и мягко, но, Александр несколько раз энергично дёрнулся, не вырваться и даже не повиснуть на манер поломанной куклы. Лишь кончики пальцев ощущают приятную гладкую прохладу. Однако собственное положение из ряда вон и внешний вид разом затмила окружающая обстановка.

— Этого не может быть, ибо этого не может быть никогда, — рассеянно прошептал Александр.

Это… Это… Это… Мысли в голове заметались в тщетных попытках найти нужные слова, чтобы хоть как-то осознать увиденное. Больше всего это похоже на лабораторию. Точно, Александр вскинул голову, от чего затылок мягко ткнулся в стенку. На лабораторию по изучению электричества.

Просторное помещение прямоугольной формы заставлено непонятными электрическими приборами и аппаратами. И всё это научное великолепие мигает многочисленными цветными лампочками, тихо гудит, либо тихо пищит. По середине возвышается широкий стол на массивном основании с зелёной столешницей. А над ним свисает… Александр на миг растерялся. На первый взгляд такая огромная операционная лампа. Но это только на первый взгляд, ибо нечто овальной формы совсем и никак не светит.

А где же вход? Александр как мог вывернул голову в левую сторону. Как раз левый угол прямоугольного помещения ускользнул от его взгляда. Но, увы, не разобрать. Вместо электрических приборов ещё более непонятные ящики всё того же зелёного цвета. Однако дверцы отполированы до такой степени, что кажутся зеркалами.

Тогда, Александр как мог вывернул голову в правую сторону…

Что? Не может быть! Только не это!!!

От неимоверного усилия шейные позвонки отозвались болью. От эмоционального шока Александр едва не свернул сам себе шею. Страх узнавания сменился на горечь и печаль. Справа от него в стеклянной бочке, больше похожей на широкий и высокий цилиндр, медленно колышется голая девочка лет десяти. Длинные волосы будто водоросли развиваются в незаметном течении слегка зеленоватой жидкости. Лицо как живое. Глаза удивлённо распахнуты, а рот так и замер в приоткрытом положении, будто девочка хотела что-то крикнуть, но так и замерла.

— Ирина… Иришка… Да как же так, — сдавленно прохрипел Александр.

Самая младшая, а от того и самая любимая, сестрёнка. Когда в тридцать восьмом году Александра призвали в Красную армию, Иришке было всего три с половиной годика. Такая шебутная и заводная, она весёлой козочкой скакала вокруг него, а так же провожающих его родителей. По малости лет она искренне не понимала, что происходит. И вот теперь, спустя семь с лишним лет, Александр вновь увидел её, мёртвую, в стеклянной бочке, что так похожа на широкий и высокий цилиндр. Сестра заметно выросла, однако Александр сразу узнал её. Её, любимую Иришку.

Александр закрыл глаза, из груди вырвался стон очень похожий на плачь. Горечь утраты наполнила сердце скорбью и болью. Лишь сейчас до него снизошло горькое откровение. С того самого момента, когда он понял, что ни финны, ни немцы не имеют к гибели его семьи никакого отношения, он упорно надеялся, что его родители, младший брат и сёстры живы. Живы вопреки всему, наперекор всякой логике и здравого смысла. И вот он нашёл самую младшую Иришку.

Кажется, будто сестрёнка жива, будто спит с открытыми глазами. Но не стоит тешить себя теперь уж совсем и откровенно глупыми иллюзиями. Его любимая Иришка убита и заспиртована. Чуть дальше, за бочкой с младшей сестрой, можно разглядеть шкаф с широкими полками и всё новыми и новыми банками с заспиртованными руками, ногами, сердцами и даже головами. По светлым волосам и рубленным чертам словно с агитационного плаката можно опознать финна. Наверняка один из тех фронтовых разведчиков, что после разгрома отряда полицаев пытались найти место падения странного метеорита.

Будто и этого мало! В некоторых банках можно легко узнать коровьи и козьи копыта, собачьи хвосты, огромную печень. И венчают ужасную коллекцию головы коровы, козы и собаки с висячими ушами. Значит, и домашние животные в полной мере разделили участь хозяев.

Тайн и надежд не осталось вовсе. Финны и в самом деле не при делах. За три года оккупации они и в самом деле просто не дошли до Дубуяны, до маленькой лесной деревеньки всего на пять дворов у чёрта на куличках. Отец правильно сделал, когда решил спрятать семью у дальних родственников. И это ему почти удалось. Почти. При иных обстоятельствах он вернулся бы вместе с семьёй следом за Красной армией в Четвёрочку, вновь поступил бы на работу в Леспромхоз №4. Но не судьба.

Огонь с небес, странный метеорит, а на деле космический корабль марсиан совершил аварийную посадку северней Дубуяны. Это проклятые марсиане похитили, увели, переловили жителей глухой деревни всех до одного. Вот почему избы выглядят так, будто жители покинули их в страшной спешки, вот почему они ничего не взяли с собой. Можно только догадываться, какая трагедия развернулась на единственной деревенской улице.

Проклятые марсиане переловили не только всех жителей Дубуяны, но и всех домашних животных. Чем чёрт не шутит, может быть печальной участи не удалось избежать даже домашним мышам. Чего уж говорить о коровах и собаках.

Александр поднял голову. Совсем другими глазами, будто в первый раз, он глянул на широкий стол на массивном основании. Никакая это не электрическая лаборатория, а биологическая, даже прозекторская. Вот на этой зелёной столешнице, что сейчас аж сверкает надраенной чистотой, марсиане медленно и методично разделывали людей и домашних животных. Разделывали для изучения, точно так же как и сами люди, учёные-биологи, разделывают мышей, змей и прочих зверюшек. И, конечно же, наиболее интересные образцы частей тела и внутренних органов заспиртованы для дальнейшего изучения, либо для коллекции. И гвоздь ужасной коллекции — полностью заспиртованная девочка десяти лет, его самая младшая сестра, самая любимая Иришка. Теперь понятно, почему в избе осталась Дуня, тряпичная самодельная кукла, которую мама сшила и подарила Иришке на день рождения.

Силы вон, Александр бессильно обвис на чуть наклонённой назад стене. Невероятно, но ему удалось найти ответы на свои вопросы. И что теперь? А теперь он сам оказался пленником у проклятых марсиан. Непонятно только, почему он оказался здесь, на борту их космического корабля? Почему марсиане сразу не убили его? Звучит, конечно, цинично, но у них и без его тушки было более чем достаточно тушек для исследования. Но нет, Александр тяжело перевёл дух, он здесь. А это значит, что он зачем-то марсианам нужен. А зачем — даже гадать не хочется.

Медленно потянулись минуты ожидания, которые ещё более медленно принялись складываться в часы. А, может, и не в часы. Александр полностью потерял ощущение времени. Можно было бы ожидать, что ему элементарно захочется есть и пить. Ничего подобного. По непонятным причинам голод и жажда будто забыли о его существовании. Несколько раз Александр проваливался в некое подобие сна. Или это сознание время от времени покидало его тело, будто тренируясь, чтобы однажды покинуть его навсегда.

В очередной раз Александр пришёл в себя. Прозекторская ничуть не изменилась. Однако что-то в ней не так. В висках тихо запульсировала едва заметная боль. По какому-то наитию Александр повернул голову в левую сторону. Тут же, словно по команде, часть стены отошла в сторону. Там вход? Только очень хорошо замаскированный?

Марсианин? Александр с удивлением вылупился на жителя далёкого Марса. Сказал бы кто раньше, ни за что бы не поверил, что такое вообще возможно. Пропорции тела почти как у человека, разве что голова несколько больше обычного, да и руки с ногами несколько тоньше обычного. На марсианине тёмно-зелёный комбинезон с короткими стальными полосками над карманами и одной длинной полосой от горла до паха. На руках вполне привычные пять пальцев. Сколько пальцев на ногах, и есть ли они вообще, не понять, марсианин обут в некое подобие ботинок, только без малейшего намёка на шнурки. На открытых участках тела можно разглядеть его кожу. На вид несколько более грубая, чем у человека, да и цвет другой. Александр никогда не учился на художника, чтобы точно определить его. Это что-то сиреневое с синим отливов. Но самое заметное отличие, это, конечно же, лицо.

Большие слегка миндалевидные глаза. Чёрные зрачки едва заметны на фоне синей роговицы. Черты лица более грубые, будто вырублены из камня. Сознанию упорно кажется, будто это маска такая, хотя, на самом деле, это не так. Но в целом марсианин сильно похож на человека, даже волосы на голове, только не привычного сиреневого цвета. И всё равно это не человек.

Марсианин будто не заметил прикованного к стене человека и принялся с озабоченным видом ходить по прозекторской. Пальцы, самые обычные на вид, без когтей и даже длинных ногтей, то и дело касаются многочисленных приборов. Но вот марсианин замер на месте, резко развернулся и подошёл ближе.

Александр чуть опустил взгляд. Он… Она женщина? Плотная ткань тёмно-зелёного комбинезона обтягивает на груди два хорошо заметных бугорка. У неё грудь? В принципе, а почему бы и нет? Как бы то ни было, а стоящая перед ним марсианка явно разумное существо. А потому назвать её женщиной более чем логично. Да и какая разница, Александр вновь глянул в лицо марсианки, бывает, и не так уж и редко, что по части жестокости женщины ни в чём не уступают мужчинам.

Пауза затянулась. Марсианка молчит, ничего не говорит даже на своём языке. Однако, Александр неприятно поморщился, боль в висках усиливается. Вот уже опять в мозгу засвербело и заискрило. Кажется? Или синие глаза марсианки на самом деле стали чуть больше и глубже?

Боль в голове нарастает медленно, но неотвратимо. Александр натужно замычал сквозь стиснутые зубы. Но нет, просто так он не сломается. Александр в ответ пристально уставился на марсианку. Злость и ненависть обречённого на смерть вскипели в его душе. Александр едва ли не физически представил, как прожигает марсианку взглядом, не хуже тех тепловых лучей, что разнесли к чёртовой матери немецкие грузовики и бронетранспортёры.

Показалось? Или в глазах марсианки и в самом деле мелькнуло удивление? Зато точно кожа на её некогда гладком лбу собралась в глубокие складки, на которых то тут, то там мелкими блестящими капельками выступил пот. И боль. Боль, что буквально раздирает мозг на куски. Однако боль только взбесила Александра ещё больше!

А теперь… Александр глубоко вздохнул. Смачный плевок в лицо. Получилось! Красная от крови слюна угодила марсианке точно в глаз. От неожиданности та отскочила назад. Боль, что едва не взорвала голову изнутри, разом отступила.

— Получи! Сука! — радостно выдохнул Александр. — Это тебе за сестру!

Ого! Оказывается, марсианка умеет не только удивляться и пугаться, ещё она умеет злиться. Совсем уж по-женски марсианка замахнулась правой рукой. И-и-и… Но вместо того, чтобы по-христиански подставить щёку для удара, Александр чуть повернул голову.

Сильный удар пришёлся прямо по губам, брызнула кровь, боль стрельнула в голову и отдалась в шейных позвонках. Однако Александр сознательно пошёл на это. В последний момент он сумел-таки впиться зубами в ладонь марсианки и судорожно стиснуть челюсти.

В голове сгустком шаровой молнии вспыхнула уже привычная боль, будто два раскалённых гвоздя проткнули мозг на вылет. Но Александр челюсти так и не разжал. Наоборот — впился зубами ещё сильней. В ответ марсианка судорожно отпрыгнула назад и отдёрнула руку. Сквозь красную пелену в глазах Александр всё же сообразил, что сумел-таки откусить кусочек плоти врага.

— Получи! — Александр выплюнул кусок плоти прямо в лицо марсианки.

Смачно получилось! Зелёная кровь марсианки фонтаном выплеснулась ей же в лицо, а кусок плоти ударился ей в нос. От такой дерзости марсианка просто оторопела, лишь машинально зажала рану на ладони другой рукой. Заодно головная боль вновь отпустила Александра.

После такого логично ожидать удар в челюсть, в пах, а то и сразу клинок в сердце. Ничего подобного. На удивление марсианка быстро взяла себя в руки. Она даже не разразилась бранью, а лишь сурово нахмурилась. С видом удивлённого и уязвлённого достоинства марсианка развернулась и ушла. Замаскированная дверь тихо закрылась за её спиной. Александр вновь остался в прозекторской один.

Единственный удар марсианки разбил губы. Кровь тоненькой струйкой пролилась на грудь. Александр провёл языком по губам, да нет, вроде уцелели. Это было бы больно, но зубная боль померкла на фоне головной боли. Кажется, будто его мозги сперва раскалили до красна, а потом положили на полочку остывать.

В груди тихим ручейком через лесной бурелом пробилась радость. Какая-никакая, пусть и маленькая, и глупая, но всё равно победа. Александр печально вздохнул. Это даже не пиррова победа, а смелость обречённого. Будущее, даже ближайшее, покрыто мраком. Однако ясно как божий день, что живым из космического корабля марсиан ему не выбраться. Не выбраться хотя бы потому, что марсианам такой свидетель не нужен. Вопрос только в том, как быстро и каким образом его прикончат. На душе стало грустно и погано. Марсианка уже доказала, что умеет, очень хорошо умеет, контролировать собственные эмоции. А это очень печальный факт, который мягко намекает, что на гуманную пулю в лоб можно не рассчитывать.

Да ещё эта боль… Александр тряхнул головой. Один раз — ничего не значит, два раза — заставляет задуматься, а три — это уже закономерность. Александр понятия не имеет, но марсианка хрен знает каким образом умудряется вызывать у него головную боль, причём, от едва заметной, от которой лишь чуть пульсирует в висках, до адской, до воткнутых в мозг раскалённых гвоздей.

И вновь невыносимо медленно потянулось время. Постепенно разбитые губы перестали кровоточить. Да и сама кровь успела стать бурой и густой. Время от времени Александр всё так же проваливается то ли в сон, то ли в забытье. Чёрт побери, неужели и в самом деле голод и жажда забыли о нём? Александр понятия не имеет, сколько он уже висит на этой стене на манер распятого Прометея, однако достаточно долго, чтобы изнывать если не от голода, то от жажды точно.

В очередной раз Александр не услышал, а непонятным образом почувствовал, как нечто похожее на дверь в прозекторскую распахнулась вновь. Всё та же марсианка? Или будут другие? Александр поднял голову. Нет, всё та же. Или марсиане жуть как не любопытны, либо она и в самом деле единственная на этом чёртовом космическом корабле.

Не без злорадства Александр отметил, что ребро ладони залито чем-то белым. Марсианка залечила рану, заодно почистила свой тёмно-зелёный комбинезон. Стычка с непокорным человеком пошла впрок: на манер забрала лицо марсианки прикрыто полукруглым и прозрачным словно хрусталь щитком. Теперь плеваться бесполезно, да и вряд ли марсианка совершит прежнюю ошибку.

Так оно и получилось. Марсианка, вопреки всяким ожиданиям, не стала его бить. Вместо этого из кармана на бедре она извлекла узкий и длинный клинок. Лезвие никак не похоже на стальное, даже зачернённое, а будто стеклянное, да ещё бело-мутное. Александр едва успел стиснуть зубы, когда тонкое лезвие коснулось кожи.

Боль разлилась по груди и заполнила сознание. Александр дёрнулся всем телом, но многочисленные скобы, что удерживают его распятым на стене, даже не шелохнулись. Лицо марсианки как никогда похоже на маску, на сиреневую маску с большими синими глазами, но она явно наслаждается местью. Тонкое лезвие легко скользит по коже, будто прутик по воде, но боль, боль адская, расходится следом за ним словно волны за кормой боевого корабля.

Александр тужился и крепился как мог, и всё равно сорвался на крик. Однако истязание не прекратилось. Марсианка всё так же стоит перед ним и с отстранённым видом водит, водит, водит, водит тонким клинком по коже. Сперва она исполосовала ему всю грудь, потом взялась за живот, а после перешла на руки. И боль, боль, боль волнами вслед за тонким лезвием. Александр лишь зря дёргался всем телом и кричал от боли. Кричал так, что сорвал голос, но и тогда он изошёл натужным хрипом.

Будто и этого мало, сперва запульсировали виски, следом раскалённые гвозди пронзили мозг. Опять? Успела мелькнуть мысль. Но это уже перебор. Кажется? Или его сердце и в самом деле остановилось? Александр обмяк, сознание вновь, может даже навсегда, покинуло измученное невыносимой болью тело.

Как бы не так. И вновь мучительное то ли пробуждение, то ли просто приход в сознание. Александр поднял голову. Он всё так же прикован многочисленными скобами к стене в прозекторской. Марсианки нет, и слава богу. Александр невольно поморщился, тут и в самом деле о боге вспомнишь. Но!!! Воспоминая вспыхнули в голое словно разряд молнии, Александр склонил голову. Ведь его едва ли не в прямом смысле порезали на куски.

Ничего подобного. От удивления глаза едва не выскочили из орбит. Тонкое лезвие скользит по коже, боль расходится следом по всему телу словно волны за кормой корабля — такое хрен забудешь. Однако… Однако на груди, животе и руках нет ничего. В смысле, нет ни глубоких порезов, ни шрамов, ни хирургических швов. Хотя… Александр напряг глаза, едва заметные тонкие линии всё же изукрасили ему грудь, живот и руки сумасшедшим узором.

Что это было? Куда… Куда делись все эти многочисленнее порезы? Лишь сейчас в памяти всплыл странный факт, что крови, вроде как, не было. Лезвие не только резало кожу, но и прижигало её словно раскалённая до красна. А потом? А что потом? А потом марсианка исцелила его, может даже спасла от сердечного приступа. Боль от пыток убивает не хуже пуль. Капитан Агапов многократно предупреждал, что при жёстком допросе самое главное не перестараться, иначе как раз сердце не выдержит истязаний и остановится. И, чёрт побери, опять ни голода, ни жажды.

Александр устал, просто устал. Устал удивляться. Марсианка отомстила ему. И всё. Александр бессильно обвис. Марсианка до сих пор ни о чём его так и не спросила. Глупо надеяться, что она до сих пор не знает русского языка. С такой техникой, Александр на миг приподнял голову, но тут же уронил её, она может выучить не только русский и немецкий, а вообще все языки на Земле. В любом случае впереди его не ждёт ничего хорошего.

Время, время, опять время, в который раз, потянулось мучительно медленно. В прозекторской ничего не меняется, ни освещение, ни равномерный гул, писк и шуршание многочисленных марсианских машин. И вновь, в который раз, сознание балансирует на грани между явью и забытьём.

— Да что б тебя! — от острой боли Александр разом пришёл в себя.

Марсианка, тварь, опять рядом. Опять её лицо прикрывает полукруглый прозрачный щиток. А в руке опять всё тот же клинок с мутным молочным лезвием.

— Да чтоб ты сдохла! Сука!!! — Александр сразу сорвался на крик.

Опять, опять и опять тонкое лезвие скользит по груди. Опять, опять и опять за острым кончиком по всему телу расходится боль, словно волны за кормой корабля.

— Да что тебе надо?

Но марсианка так и не ответила. Да она издевается над ним. Холодно и даже чуток равнодушно. Неужели вот так просто она его и убьёт? Александр склонил голову и с трудом, в кратком миге между приступами боли, сфокусировал взгляд. Точно — тонкое лезвие рассекает кожу, однако крови нет и в помине.

Боль свернула время в точку. Александр потерял всякое представление о реальности. Но на этот раз спасительное забытьё и не думает приходить ему на помощь. Даже хуже — сердце, вроде как, даже замедлило бешенный стук в груди. И вновь боль, боль, боль, боль. Александр окончательно сорвал голос и даже перестал хрипеть. Да когда же он сдохнет, наконец?

И вдруг всё кончилось. Александр едва-едва, с превеликим трудом, перевёл дух. На удивление сознание быстро прояснилось. Вот, только, марсианка никуда не делась. Она по-прежнему стоит рядом, страшный нож с мутным лезвием зажат в правой руке, а пальцы левой прижаты к уху. Показалось? Или марсианка и в самом деле чем-то жутко озабочена?

Толчок, лёгкий толчок. В иных не столь бредовых обстоятельствах Александр непременно решил бы, что где-то рядом взорвалась авиационная бомба. Не слишком близко, но и не слишком далеко. Взрывная волна под землёй всегда опережает взрывную волну в воздухе. Александр даже зажмурился и напрягся. Если бы не многочисленные скобы, то он непременно рухнул бы на пол и распластался бы ничком. Но нет, никакой взрывной волны. Зато толчок повторился. Кажется, будто пол и стена прозекторской легко, будто играючи, тряхнули его.

Зато мучительница испугалась не на шутку, нож с тонким мутным лезвием едва не выскользнул из её руки. Марсианка машинально сунула его в карман своего тёмно-зелёного комбинезона и… От удивления Александр поднял голову прямо. И ушла. Даже не так — марсианка торопливо выскочила из прозекторской.

И вновь толчок, только на этот раз гораздо сильнее и, вроде как, ближе. Многочисленные банки с заспиртованными головами и прочими частями тела сдвинулись на полках и звонко чокнулись. И тут же ещё один толчок, и ещё, и ещё.

Удивительное дело! Свет в прозекторской погас. Впрочем, не прошло и пяти секунд, как он включился вновь. Только, Александр несколько раз усиленно моргнул, уже не так ярко, да и не весь и не везде. Будто этого мало, свет приобрёл зловещий красный оттенок. Следом разом перестали пищать многочисленные марсианские машины. Будто и этого мало, многочисленные цветные огоньки погасли. Лишь кое-где остались зловещие красные точки. Зато прекратились и толчки.

Бред наяву! Александр тряхнул головой, будто отгоняя наваждение. Всё, всё не эдак и всё не так. Начать хотя бы с того, что после такой изощрённой пытки ему потребовалась бы неделя, чтобы элементарно прийти в себя. Сейчас же он и без недельного отдыха чувствует себя слишком хорошо. И это при том, что из многочисленных порезов на коже мелкими красными бусинками всё же выступила кровь. Но это всё ладно. Александр готов присягнуть на уставе вооружённых сил СССР, что космический корабль марсиан только что пережил бомбардировку. Пусть прозекторская не пострадала, но основное питание вырубилось, а вместо него включилось аварийное. Сама марсианка убежала, то ли удрала с концами, то ли сейчас отбивает атаку на свой космический корабль. Только у кого же хватило сил напасть на неё?

Очень, очень, ну очень хочется верить, будто сейчас доблестная Красная армия штурмует космический корабль марсиан. Александр кисло и хрипло рассмеялся. Если бы! Для организации полноценной войсковой операции потребовалась бы как минимум неделя, а то и месяц. И это при условии, что командование, вплоть до высшего руководства СССР и товарища Сталина лично, с ходу поверило в существование космического корабля марсиан, и тут же решило сделать всё возможное и невозможное, чтобы обезвредить его и весь его экипаж. Тогда тем более непонятно, кто же это бомбил космический корабль?

Александр слабо пошевелился. Непонятная эйфория постепенно пошла на спад. Пока ещё слабо, но с каждой секундой всё больше и больше начинает болеть порезанная на груди кожа. Мышцы наливаются слабостью, а в голове постепенно скапливается туман.

Сильный взрыв встряхнул не только взрывной волной, но и эмоционально. Александр резко повернул голову. Что это было? В стене, где должна быть входная дверь, появилась неровная, будто рваная, дыра. За ней то ли коридор, то ли ещё какая комната или помещение, не разглядеть. Из пролома льётся всё тот же зловещий красноватый свет.

Александр как мог напряг глаза. Нет, не показалось — марево. Хорошо знакомое марево, когда свет будто проходит сквозь хрустальный шар, странно преломляясь и ещё более странно изгибаясь. Низенькое, высотой не больше метра от пола, марево торопливо прошло сквозь дыру в стене. Следом потянулось ещё одно. Если бы Александр не знал, на что смотреть и как, то ни за что бы не заметил.

Цокот металла о металл. Кажется, будто огромный стальной таракан торопливо перебирает лапами по металлическому полу. Или так оно и есть на самом деле? Первое марево приблизилось почти вплотную, второе остановилось за ним на некотором отдалении. Александр склонил голову, и кто же это такие?

Положение глупее некуда. Двое неизвестно кто стоят рядом под маревом и ничего не делают. Что находится под маскировкой, можно только гадать. Оба комплекцией больше похожи на собаку, либо, Александр задумчиво нахмурился, перед ним под маревом и в самом деле два огромных таракана.

В прозекторской повисла напряжённая тишина. Кажется, будто большой корабль марсиан вымер. Или он и в самом деле вымер? Но именно благодаря ненормальной тишине Александр всё-таки услышал шаги. Через пролом в стене прошло ещё одно марево. На этот раз нечто гораздо более похожее на фигуру человека.

Нечто остановилось рядом. От удивления Александр едва не подавился собственным криком. На миг марево расцвело белыми беззвучными молниями и… И пропало, будто растворилось в воздухе. Зато нечто предстало перед Александром во всём своём безумном великолепии.

Человек? Рыцарь? Не зная, что думать, Александр лишь распахнул рот. Да, фигурой и пропорциями тела это определённо человек. Высокий, почти под два метра, человек. Только руки и ноги заметно толще. Но самое удивительное, что человек то ли одёт в чудную ярко-зелёную броню с многочисленными белыми прожилками, то ли это вовсе не человек, а нечто похожее на человека, только отлитое из чудного металла. Пальцев на руках пять. На талии что-то похожее на пояс с подсумками. Из-за плеча торчит ствол то ли винтовки, то ли пистолета-пулемёта. Но, главное, лицо скрыто под безликой маской всё того же ярко-зелёного цвета с многочисленными прожилками. Ни носа, ни рта, ни скул, лишь две щёлки для глаз.

Ярко-зелёный рыцарь долгую минуту в упор смотрел на Александра. Кажется? Или его глаза и в самом деле светятся красными огоньками? И что дальше? А ничего. И без острых ножей с мутными белыми лезвиями Александр почувствовал себя хреново. Глаза заволокло красным туманом. Александр бессильно обмяк и повис в многочисленных скобках, то надёжно приковали его к чуть наклонённой назад стене прозекторской. Александр то ли уснул, то ли потерял сознание. Сил не осталось вовсе.