В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь

Николай Лейкин, 1897

Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства – Венгрии – маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание. Однако наши соотечественники смогли отличиться – чуть не попали в криминальные новости. Глафира Семеновна метнула в сербского таможенного офицера кусок ветчины, а Николай Иванович выступил самозванцем, раздавая интервью об отсутствии самоваров в Софии и их влиянии на российско-болгарские отношения.

Антирусские интриги Стамбулова

Стол накрыт чистой скатертью, и супруги завтракают. Привередливая Глафира Семеновна, взяв чашку бульону, не могла похулить его вкусовые достоинства и нашла только, что он остыл. Винершницель, приготовленный из телятины, был вкусен, но также был подан чуть теплым.

Коридорный, прислуживавший около стола, рассказывал по-немецки, примешивая русские и болгарские слова, о генералах, графах и князьях, которых он знавал в бытность свою в Петербурге.

— Вы мне вот прежде всего скажите, отчего у вас на завтрак все подано остывшее? — перебил его Николай Иванович, на что коридорный, пожав плечами, очень наивно ответил:

— Ресторан немного далеко от нас, а на улице теперь очень холодно.

— Как далеко? Разве гостиница не имеет своего ресторана? Нет кухни при гостинице?! — воскликнула Глафира Семеновна.

— Не има, мадам.

И коридорный рассказал, что в Софии только две гостиницы имеют рестораны — «Болгария» и «Одесса», да и то потому, что при них есть кафешантаны, и при этом прибавил, что «die Herrschaften und die Damen» очень редко берут в комнаты гостиницы «подхаеване»^[41], «обед» и «вечерю»^[42], так что держать свою «готоварню»^[43] и «готовача»^[44] не стоит.

— Не в моде, что ли, ясти в номере? — спросил Николай Иванович.

— Не има мода, господине, — отвечал коридорный и стал убирать со стола.

— Ну, скорей чаю, чаю! Да мы поедем осматривать город, — торопила его Глафира Семеновна.

— Тос час, мадам, — засуетился коридорный, побежал в коридор и принес чайный прибор с двумя чайниками, в одном из коих был заварен чай.

— А самовар? Нам русский самовар? — спросил Николай Иванович.

Коридорный вздернул плечами и развел руками.

— Не самовар, — отвечал он.

— Как? Совсем не имеете самовара? В болгарской лучшей гостинице нет самовара?

— Не има, господине.

— Простого русского самовара не има! — удивленно воскликнул Николай Иванович. — Как же у вас здесь наши русские-то?.. Ведь сюда приезжают и русские корреспонденты, и сановники. Вы, может быть, не понимаете, что такое самовар?

— Разбирам, господине, разбирам, но не има русски самовар.

— Ну, уж это из рук вон… Это прямо, я думаю, вследствие каких-нибудь антирусских интриг Стамбулова, — развел руками Николай Иванович. — Но ведь теперь Стамбулова уж нет, и началось русское течение. Странно, по меньшей мере странно! — повторял он.

— Пей чай-то… — подвинула к нему Глафира Семеновна стакан чаю — чай подан хоть и без самовара, но не скипячен и очень вкусно заварен.

— Слушайте, кельнер! Как вас звать-то? Как ваше имя? — спросил коридорного Николай Иванович.

— Франц, господине.

— Тьфу ты! Немец. В славянской земле, в исконной славянской земле и немец-слуга. Слушайте, Франц! Нам этого кипятку мало. Принесите еще. Поняли? Кипятку. Оште кипятку.

И Николай Иванович стукнул по чайнику с кипятком.

— Оште горешта вода? Тос час, господине.

Коридорный выбежал из номера и через минуту явился опять с большим медным чайником, полным кипятку.

— Глупые люди, — заметила Глафира Семеновна. — Согревают кипяток в чайнике, а выписать из России самовар так куда было бы лучше и дешевле.

Через полчаса супруги кончали уже свое чаепитие, как вдруг раздался стук в дверь. Вошел коридорный и подал визитную карточку. На карточке стояло: «Стефан Кралев, сотрудник газеты «Блгрское право».

— Сотрудник? Корреспондент? Что ему такое? — удивился Николай Иванович.

Коридорный отвечал, что человек этот просит позволения войти.

— Просите, просите, — заговорила Глафира Семеновна, встала из-за стола, подошла к зеркалу и начала поправлять свою прическу.

Вошел еврейского типа невзрачный господин с клинистой бородкой, в черной визитке, серых брюках, синем галстуке шарфом, зашпиленном булавкой с крупной фальшивой жемчужиной, с портфелем под мышкой и в золотых очках. Он еще у дверей расшаркался перед Николаем Ивановичем и произнес по-русски:

— Позвольте представиться, ваше превосходительство. Сотрудник местной газеты «Блгрское право».

При слове «превосходительство» Николай Иванович встал, приосанился, поднял голову и подал вошедшему руку, сказав:

— Прошу покорно садиться. Ах да… Позвольте представить вас моей жене. Жена моя Глафира Семеновна.

— Мадам… Считаю себе за особенную честь… — пробормотал сотрудник болгарской газеты и низко поклонился.

Наконец все уселись. Николай Иванович вопросительно взглянул на посетителя и спросил:

— Чем могу вам быть полезным?

Посетитель слегка откашлялся, поставил свой портфель себе на колени и начал:

— Сейчас узнав внизу гостиницы о приезде из Петербурга вашего превосходительства, решаюсь просить у вас на несколько минут аудиенции для краткой беседы с вами. Позволите?

— Сделайте одолжение.

Николай Иванович еще выше поднял голову, оттопырил нижнюю губу и стал барабанить пальцами по столу.

— Не скрою, что хочу воспользоваться беседой с вами для ознакомления с нею читателей нашей газеты, — сидя, поклонился посетитель.

— То есть пропечатать? Это зачем же? — спросил Николай Иванович.

— Изволите ли видеть… При настоящей перемене режима в Болгарии и при повороте жизненного течения ко всему русскому мы считаем каждую мысль, каждый взгляд, поведанные нам русским сановником, достойными опубликования.

При слове «сановником» Николай Иванович не удержался и сделал звук «гм, гм». Но он боялся, что Глафира Семеновна выдаст его и крикнет: «Какой он сановник! Напрасно вы его принимаете за сановника!» — а потому обернулся и бросил на нее умоляющий взгляд. Глафира Семеновна сидела за другим столом серьезная и слушала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

41

Завтрак (болг.).

42

Ужин (болг.).

43

Кухню (болг.).

44

Повара (болг.).