Сделка с Прокурором

Наталья Шевцова

Она умна, талантлива, хороша собой и успешна и поэтому оказалась… на скамье подсудимых. Он могущественный маг, член королевской семьи, слуга закона и вообще прокурор, а оказался… злостным взломщиком-рецидивистом. И именно с этих вводных и началась их история. История о том, успеют ли наши герои установить личности всех кукловодов, прежде чем прольётся ещё чья-то кровь? Найдёт ли в себе душевные силы та, которую не однажды предали – вновь поверить в любовь? И можно ли из самовлюбленного и твёрдолобого прокурора сделать нормального человека?

Глава 7

На следующее утро, после описанных выше событий в доме Элизабет Норфлок. Офис Кристина Галлезе.

— Спасибо, будем на связи, — закончил беседу Кристиан с невидимым собеседником. Он встал, спрятал в сейф коммустр, затем вздохнул и достал из кармана другой, нажал на кнопку быстрого набора: — Джесси! Ты мне срочно нужен!

Через пару минут верный друг и подельник уже был на пороге его кабинета.

— Джес, мой информатор из королевской прокуратуры только что сообщил мне, что Элизабет кто-то вчера подкинул голубя со свернутой шеей и оставил в её спальне надпись: «Шлюха», которая магически материализовалась из воздуха при её появлении. Ты ничего не хочешь сказать мне по этому поводу?

— Крис, ты что думаешь, это я? — оторопел Джесси.

— Разумеется, нет, — фыркнул Кристиан. — Однако я очень хочу у тебя узнать, чем навь их возьми, занимаются два твоих так называемых высококлассных мага, которым я плачу столько, что на эти деньги я мог бы целую армию соглядатаев прикупить и рассадить их вокруг дома Лиз через каждые полметра?! Я ведь этим двоим плачу как раз за то, чтобы они охраняли ее от подобного! Джес, и это уже не первый прокол! Сначала ты и твои маги проворонили заклятие отмщения Феррета…

— Крис, я признаю, что с Ферретом вышла промашка, — покаянно кивнул Джесси. — Но я объяснял тебе уже, если бы он был магом, мы бы обязательно учли смертное проклятие, но Феррет не было магом. Поэтому мы даже предположить не могли, что он прикупит себе заклятие отмщения…

— А надо было предположить! — жёстко заметил хозяин кабинета. — И тогда Рейн Фонтьемар остался бы жив. И у меня бы не было занозы в заднице в виде его брата!

— Крис, но мерзавец был по уши в долгах! — провёл ладонью по стриженной макушке Джесси. — А заклятие отмщения, ты и сам знаешь, насколько дорогое удовольствие для не мага! Что же касается, этого очередного прокола… — молодой человек вздохнул. — Я, разумеется, всё выясню, но могу с уверенность сказать уже сейчас, что голубя подкинул определенно не Гейл Фонтьемар. Да ты и сам посуди, единственное чего хочет Гейл — это отомстить нам за своего погибшего брата. Однако не может из-за конфликта интересов, в котором с одной стороны, Рейн, который пал жертвой собственных противоправных действий, а с другой — семья Фонтьемар — столп маранского общества. А вот у Лиз таких проблем нет. Зато есть проблема, что она не знает, кто её подставил. Вот он и ищет встречи с Лиз, чтобы они так сказать помогли друг другу. В общем, всё это я к тому говорю, что если бы Гейл смог пробраться к ней в дом, то он бы с ней поговорил, а не оставил голубя со свернутой шеей и оскорбление, висящее в воздухе. Это, насколько я понимаю, гораздо более похоже на Марано. Поскольку он явно затеял какую-то игру…

— Значит, всё-таки Марано! Навь его подери! — Кристиан с такой силой двинул кулаком в стену, что кровь выступила на костяшках. — Можно подумать, мне с Лиз и так проблем мало, так теперь еще и этот приблудный отморозок, лихо бы его побрало, настраивает её против меня!

* * *

Как ни удивительно это прозвучит, но впервые за последние три с половиной месяца Лиз спала крепким и безмятежным сном младенца и проснулась, радуясь новому дню, даже, несмотря на просто ужасную головную боль.

Внизу на кухне уже вовсю хозяйничала, готовя завтрак Лесли. Это Лиз определила не только по разбудившему её звону только что безвременно почившей чашки или тарелки, но и по аппетитно-ароматным запахам.

В том, что подруга проснулась ни свет, ни заря и самостоятельно готовила завтрак им обеим не было ничего удивительного. В отличие от полуночницы-совы Элизабет, Лесли всегда была, по своей природе, жаворонком. А если ещё и учесть тот факт, что спросонья и до первых пол литра крепкого кофе, Лиз была мила как медведь-шатун[1] и вежлива как гадюка, которой наступили на хвост, и это при хорошем самочувствии, а не с большого бодуна, то тем более становилось понятно, почему здравомыслящая и осмотрительная Лесли предпочла для собственного же спокойствия — приготовить завтрак в одиночестве.

«Да уж и в качестве адвоката на судебном процессе и в плане завтраков Лесли у меня лучшая!» — благодарно подумала хозяйка дома и нырнула в ванную, чтобы быстренько принять душ.

Когда с «чалмой» на голове и в лёгком банном халатике она спустилась вниз по лестнице и увидела, кто на самом деле заправляет делами на её кухне, у неё появилось лишь одно желание — убить.

— Я не понимаю вам вчера, что так понравилось, что сегодня вы пришли за добавкой?! — ядовито поинтересовалась она, увидев, что на её кухне хозяйничает вовсе не подруга, а вчерашний, да и сегодняшний тоже самопригласившийся гость. При этом она не почувствовала ни удивления, ни даже досады, а только злость — она была всепоглощающе зла на этого в край обнаглевшего взломщика-рецидивиста.

Взломщик-рецидивист ответил ей чарующей улыбкой и ни разу не смущенным взглядом: — Элизабет, ваша наблюдательность вас явно подводит. Если бы я пришел за добавкой, то вряд ли позаботился о том, чтобы все подходы к моим тылам были прикрыты, — парировал он.

И будучи не только отличным сыщиком, но и опытным военным стратегом, герцог Эдвард Марано, отнюдь, не преувеличивал.

Во-первых, он находится под защитой барной стойки.

Во-вторых, все подходы к нему, которые он был не в состоянии контролировать, вследствие отсутствия у него глаз на затылке, надежно охранялись кухонными шкафами.

В-третьих, единственный подступ к нему, узкий проход между барной стойкой и шкафами, кроме того, что хорошо просматривался, так ещё и был забаррикадирован тремя барными стульями.

Проявив таки изменившую ей ранее наблюдательность и оценив позицию противника с точки зрения занятой им оборонной позиции, Лиз не смогла не согласиться: её самопригласившийся гость прав — в этот раз подступиться к нему незамеченной у неё не получилось бы при всем ее желании.

И тут взгляд её упал на разбитую чашку.

Волна праведного негодования затопила её с новой неистовой, бушующе-клокочущей силой, требующей немедленно отомстить за милую сердцу посудинку и вообще за всё, всё, всё!

«Мало того, что в качестве фортификаций — он в моем собственном доме использует мою же собственную, любовно-отобранную, такую удобную и родную мебель: мои стулья, мою барную стойку, мои любимые шкафчики! Так он еще и МОЮ чашку разбил!» — мысленно исходила она праведным гневом, с трудом сдерживая злость и раздражение, которые настаивали на немедленном жестоком и болезненном наказании обидчика хрупкой и беззащитной чашки, ставшей жертвой неуклюжести маньяка, прикидывающегося кофеваром.

— Ага-а! Кхе-кхе! — откашлялась она, сдерживая рвущееся из ее душевных глубин злобное рычание. — Значит, вам просто ПРО-ТИ-ВО-ЗА-КОН-НОГО вторжения вчера показалось мало, поэтому СЕ-ГО-ДНЯ вы пришли и совершили противозаконное вторжение, добавив к нему еще и порчу имущества?! — когда она договаривала фразу, то непроизвольно голос её всё-таки сорвался на утробный рык.

Рык, правда, к её ещё большему раздражению, маньяка не напугал, а развеселил. Однако отсмеявшись, он в ответ на обвинения хозяйки дома вполне серьёзно заметил: — Элизабет, я просто пытаюсь довести до вашего сознания, что ваша охранная система, ни к коей навьей твари, не годится! — примирительно проговорил он, облокотившись на барную стойку.

«Разлегся так, словно это его стойка, а не моя, в конец уже оборзел! — не преминула мысленно прокомментировать его возмутительное поведение Лиз. — И вообще! Он разговаривает со мной в тоне отца, отчитывающего свою глупую дочь! Да как он смеет!» — все больше раздражаясь, клокотала она от возмущения.

— И потому вы разбили мою самую лучшую, самую дорогую мне как память и поэтому самую МОЮ любимую чашку?! — с претензией поинтересовалась она.

На самом деле, чашка была так себе, в смысле и не любимая и не нелюбимая. Обычная белая чашка. Точно такую же можно было купить почти в любой посудной лавке. Да и у самой Элизабет таких было ещё пять штук. И все пять, выстроенные в ряд, в данный момент подмигивали ей с полки напротив.

Виновный в порче дорогого и любимого имущества взломщик, к слову, не преминул тут же обратить упомянутые выше факты в свою пользу.

— Хотите я куплю вам ещё пять таких же?! Или, хотите, куплю тысячу?! — насмешливо-небрежно кинул он.

Элизабет чуть не задохнулась, настолько неслыханно вопиющим по своей оскорбительной насмешливости и беспардонному хамству показалось ей его предложение. И решила, что просто уронит себя, если снизойдет до ответа…

«Нет, ну надо же каков мерзавец! Забрался в МОЙ дом! Разбил МОЮ чашку! Пьёт МОЙ кофе, который для меня приготовила Лесли!» — мысленно перебрала она прегрешения навязавшегося ей гостя, испепеляя его взглядом. «Лесли! — всполошилась вдруг она. — О Макошь! А вдруг он что-то сделал с Лесли?!»

— Что вы сделали с Лесли? — воинственно выдохнула девушка, опершись обеими руками о край барной стойки.

— Всего лишь пронаблюдал за ней, пока она сядет в машину и уедет по своим делам, — пожал плечами Марано. — Да и, кстати… — он взял паузу, чтобы отхлебнуть из чашки кофе, — не вините понапрасну Лесли, я с полной ответственностью подтверждаю, что она поставила ваш дом на сигнализацию, превратив его тем самым в «неприступную крепость», по крайней мере, по вашему мнению… — насмешливо хмыкнул мужчина. Лишнее, пожалуй, и упоминать, что словосочетание «неприступная крепость» было произнесено с подчёркнутым и ярко выраженным скепсисом-иронией. — Ах да… — почесал он подбородок, вспомнив о чём-то пока ведомом только ему. — Тут где-то была записка от вашей подруги… — Марано покрутился на месте. — Ага, вот она! — положив записку на стойку, мужчина поддел её пальцами и та, заскользив по поверхности стола, отправилась по направлению к своему адресату. Поймав лист бумаги, девушка быстро пробежала по нему глазами.

— Лесли срочно вызвали в суд по какому-то из её текущих дел, — вздохнув, повторила она прочитанное вслух.

— Я знаю, — кивнул мужчину.

— Ещё бы вы не знали! — фыркнула девушка. — Я не удивлюсь, если узнаю, что именно вам она обязана столь срочным вызовом!

— Элизабет, пожалуйста, сделайте уже что-нибудь с вашей охранной системой… — ловко ушел от прямого ответа Марано. Тем не менее, в голосе мужчины, невероятно, но факт, прозвучала искренняя просьба.

[1] Шатун — это медведь, не набравший на зиму жира и не залегший в берлогу. Шатуны отличаются повышенной агрессивностью.