Осень в розыске

Мария Фомальгаут

Сколько было рук у Ча Родея? Каково настоящее имя Имени? Сколько сотен дней в январе? Сколько стоит будущее? Можно ли раскрыть семейную тайну семейной тайны? Что снится разуму? Каким будет лето у лета? Почему луна не падает… на луну? Что будет, если ложь скажет правду? Только осторожнее смотрите на крылатую свирель, а то сами станете крылатой свирелью…

Как я стал Картером

Умирая, он дал мне имя — это было тем более странно, что раньше никто не давал мне никаких имен, я даже не знал, что вообще существуют какие-то имена. Кроме того, раньше никто не умирал, в этом он тоже был первым — упал с небес пылающей звездой у моего подножья, и умирая, дал мне свое имя.

Так я стал Картером. Другие скалы поглядывали на меня косо, если не сказать хуже, ну еще бы, это еще что такое — имя, где это видано — имя, ишь, чего выдумал — имя, ни у кого раньше не было никакого имени, а тут имя, так мало того, что имя, так еще и — Картер. Нет бы… ну хотя бы… ну… никто не знал других имен, других имен попросту не было, но все сходились во мнении, что у меня могло бы быть какое-нибудь другое, более подходящее имя, чем Картер, даром, что никаких имен больше нет.

Я-то понимал, что они мне просто-напросто завидуют, ну еще бы — ни у кого из них не было имени, даже самого крохотного завалящего имечка, даже кусочка имени — а у меня было целое имя, да не какое-нибудь, а Картер. Особенно завидовал… гхм… я даже не могу его назвать, потому что у него не было имени.

— Я так понимаю, это уже четвертый случай?

— К сожалению, уже шестой. Еще две экспедиции в тридцать восьмом.

— С ума сойти можно, что их вообще туда тянет…

— Да вот то-то и оно, что ничего, никто из них туда даже и не собирался, а вот нате вам…

— Ну и с какого боку предлагаете раскрывать это дело?

— Да ни с какого, просто запретить полеты в этом регионе, и дело с концом…

— Оживленная трасса, так просто не запретишь…

— Ну а вы что предлагаете, чтобы дальше люди гибли?

— Ничего я пока не предлагаю… разбираться надо…

— Флетчер!

Мне показалось, я ослышался — но нет, никаких сомнений быть не могло, его окликали по имени. Его — того, у которого раньше не было даже намека на имя, а теперь целое имя — Флетчер.

— Как? — спросил я, — откуда?

Флетчер только улыбнулся, многозначительно и загадочно, насколько скалы вообще умеют улыбаться — а вот так, а вот нечего тебе одному жить с именем, ишь какой, имя себе устроил, ты, значит, с именем, а мы без? Вот я теперь Флетчер, все поняли, да?

–…знакомьтесь, Тейлор. И Уокер.

Когда Флетчер сказал это — Тейлор и Уокер — мне стало окончательно не по себе. Нет, не то, что я кому-то завидовал, да кому я вообще мог завидовать, у меня ведь тоже было имя, да не какое-нибудь, а Картер, — и не то, чтобы я считал, что имя может принадлежать только мне, и никому больше, — но что-то в этом было странное, неправильное что-то, что они все один за другим становились Флетчерами, Тейлорами, Уокерами…

Я присмотрелся к новоявленным Тейлору и Уокеру и заметил то, чего не замечал раньше — два истлевших тела у их подножий, два тела, упавших с высоких небес и сгоревших дотла.

— Как… как вы это сделали? — спросил я, даже не ожидая, что мне ответят.

— Так же, как и ты.

— Но я… я ничего не делал, он сам…

— Так и они… сами… — многозначительно усмехнулся Флетчер, и мне стало не по себе от этой усмешки.

…нет, он достойный холм, ну и что, что у него имени нет, сейчас все еще много кто без имени, имя вообще вещь редкая, сейчас все труднее хорошее имя достать, да что хорошее, просто какое-нибудь завалящее, — падают и сгорают все меньше и меньше, как будто назло. Так что нечего от него нос воротить, он ничуть не хуже других, а то может и лучше, вот имя себе получит, вообще всех вас за пояс заткнет…

–…вы… вы с ума сошли, или как?

— Боюсь, это единственный шанс узнать правду…

–…и погибнуть?

— Я уверен, что этого не случится…

–…Ну, вот видите, а вы переживали, вот и у вас имя появилось…

— Вы… вы понимаете…

— Да что такое, на вас лица нет, что случилось-то? Как вас теперь… Дэвис? Отлично звучит…

— Вы не понимаете, тут такое произошло…

— А что?

— А то… он дал мне имя…

— Ну, вот и прекрасно.

— Он упал с небес, увидел меня, дал мне имя, холм Дэвиса…

— Ну, да, так оно и бывает.

— Но он не умер, понимаете, не умер!

Замираем, как громом пораженные, как будто скалы могут замереть еще больше.

— Вы… вы сказали…

–…он не умер.

Не понимаем, а как, а почему, а неужели, а что, а так можно было, дать имя и…

Теряемся, смущаемся, боимся смотреть друг другу в глаза, понимаем, что сделали что-то не то, что неправильно это, и мы не вправе вот так использовать имена, которые забрали… вот так…

–…надо бы вернуть, — говорит кто-то, и я даже не сразу понимаю, что это сказал Флетчер.

— Надо бы, — соглашается Тейлор.

— Или лучше… — Дэвис задумывается, не договаривает, но мы понимаем все…

–…как… как вы это объясните? Они же… еще вчера… Еще вчера здесь были обгоревшие кости, честное слово!

— А они… эти люди… что-нибудь помнят?

— Ровным счетом ничего…

— Боюсь, нам еще много придется объяснить… если здесь вообще что-то возможно объяснить…