Осень в розыске

Мария Фомальгаут

Сколько было рук у Ча Родея? Каково настоящее имя Имени? Сколько сотен дней в январе? Сколько стоит будущее? Можно ли раскрыть семейную тайну семейной тайны? Что снится разуму? Каким будет лето у лета? Почему луна не падает… на луну? Что будет, если ложь скажет правду? Только осторожнее смотрите на крылатую свирель, а то сами станете крылатой свирелью…

Пора свадеб

…а дальше пора свадеб начинается, ну, пора свадеб — это святое, невесты женихов выбирают, присматриваются, приглядываются, ну еще бы, это же один раз, и на всю жизнь. Те, которые выбрали уже, подсказывают, нашептывают, как выбирать, что искать, на что смотреть, кому дать шанс, а на кого даже и не оглядываться. Ну, еще бы, это же на всю жизнь, покидать родную землю, родное солнце, бестелесной мыслью лететь через звезды, опускаться на чужие земли, искать голову, в которой можно загнездиться, проклюнуться, прорасти строками, «укрывает белые врата снег, что не растает никогда…» Вот и смотрят невесты, вот и ищут достойных женихов, которые голову эту обеспечить смогут, а то и не одну, и не две, а то и миллионы и миллионы…

Нет, это понятно, что всем хочется все и сразу, чтобы вотпрямщас, чтобы опустилась невеста на чужую незнакомую землю под чужим незнакомым солнцем, огляделась — а там уже и готово все, и города построены, и люди по городам ходят, и какой-нибудь беспокойный ум ищет мысль — такую, какая просто так сама по себе не появится на юной земле, такую, которая может только спуститься извне, из миров настолько древних, что только они и могут породить такие мысли. Это-то все понятно, что каждой мысли хочется так, опуститься на готовенькое, вытянуться строками на бумаге или там на чем…

Только что не бывает все и сразу — это-то тоже понятно, это таких женихов один на миллион, если не на миллиард, у которых все готовенькое в наследство осталось или еще как, даже не хочется говорить, как именно. А то бывает такое, видят невесты — завидный жених, при земле, и все-то на земле есть — а потом бац, заглянут в какую-нибудь комнату, в которую заглядывать не велено, и что думаете, а там труп предыдущего хозяина, которого завидный жених-то и укокошил, чтобы землей завладеть. Ну тут понятно, что и сама невеста туда же отправится, а нечего заглядывать куда не попадя…

А так-то чаще женишки послабее встречаются, ну как послабее — земля есть, ну как без земли-то, только на земле еще и нет ничего толком, так, трава-мурава, и лазают по деревьям какие-нибудь, которые не то что мысль поймать — даже простое два плюс два сложить не могут. Ну да ничего, умные-то мысли, они умные, они понимают, что все и сразу не бывает, — бродят, неприкаянные, по пустошам, ждут, когда пастухи в соломенных хижинах построят каменные города, сложат из веток и шкур первые неумелые крылья, запустят первую же и неумелую же паровую машину, пустят по рельсам что-то пыхтяще-тарахтящее, посмотрят на звезды — не так, мечтательно, а по-настоящему, как следует, высчитывая первую космическую скорость… Вот там-то и мысль проклюнется, осторожно коснется умов — мысль из других миров, слишком древняя, чтобы родиться на этой земле.

Но тут, конечно, не всякий жених из необжитых степей сделает города и крылатые колесницы, тут невестам смотреть надо — кто и правда денно и нощно трудится, обтесывает камень, обжигает черепицу для крыш — а кто так, только языком трепать умеет, рассказывать, как тут будет у него через века и века. Конечно, и такое бывает, что вроде трудится жених в поте лица, а ничего у него не складывается, хоть ты тресни. С таким тоже каши не сваришь, куда деваться…

Только не про это сейчас.

Не про это.

А вот про что…

А мысль-то, мысль-то что учудила, слышали? Какая мысль? Да обыкновенная, ну то есть, не бывает их обыкновенных, ну вы её все знаете, эта… а какая эта, мы вам не скажем, потому что эту мысль еще не подумал никто. Ну, так вот, видали, что она учудила-то? Нет, это ж надо ж было, к ней кто только не сватался, а она кого выбрала? Кого выбрала, спрашивается? Вот это ж надо ж было удумать-то, а? к ней же кто только не сватался, там же мысль, это всем мыслям мысль, а тут нате вам, выбрала себе тоже…

Он же…

Этот же…

У него же нет ничего, ну как ничего, ну то есть земля есть, но то земля, а на земле-то вообще мертвая пустыня, окруженная первозданным океаном, подернутая туманами, сквозь которые еле-еле пробивается безымянное солнце…

Ну, другой бы жених стал бы обещать с три короба, что вот скоро-скоро, вот сейчас-сейчас, подожди еще немного, и по улицам городов зашагают прохожие… А этот — ни словечка, ни полсловечка, только молча перебирает что-то в волнах первобытного океана, что когда-нибудь заплещется первозданной жизнью и выберется на сушу, а может, нет, кто его знает, может, будут глубоко на дне океана темнеть исполинские мегаполисы, чуть подсвеченные фосфоресцирующим сиянием…

Так что черт его пойми, жениха этого, то ли и правда можно свадьбу сыграть, покинуть родные края, подождать какие-то миллиарды лет — то ли нечего даже и думать, как так, что за жених такой, ни кола, ни двора. Да и все как один мысли говорят — ты не торопись, ты подумай, ты подожди, ты посмотри, век, два, тысячу тысяч лет, а там и решай, говорить да или нет.

Какое там!

Куда там!

Ну так-то оно и бывает по молодости, когда кровь кипит, то есть, нет еще никакой крови, но уже кипит, и не слушает беспокойная идея опытные старые мысли, и говорит — да, и покидает родные края — навеки, навеки, никогда больше их не увидит, и опускается на необжитую землю, обнимает своего благоверного — крепко-крепко, только она и он, больше никого в целом свете, а остальное приложится, непременно-непременно…

Годы идут…

Века идут…

Тысячи лет…

Миллиарды…

…вот уже меркнет так и оставшееся безымянным солнце, вот уже тает туман — а каменистые пустоши все так же безжизненны и пусты…

А что такое?

А почему?

И вот уже — шепотки, шепотки, слухи, слухи, слухи, перешептываются, першушукиваются, а жених-то, жених, слышали, слышали, наобещал с три короба, а теперь-то что, теперь-то что, мы вас спрашиваем… вот так вот юные мысли неопытные и обманывают, уводят из родного дома в бесконечные дали…

Тут уже и жених пытается возразить что-то, да ты погоди, да не все сразу, ну ты же понимаешь, подождать надо, год, два, миллионы лет, все же не сразу…

И невеста задумывается, ну что еще делать мысли, кроме как не задумываться, и уже вот-вот готова остаться — на века, на века, когда тут кто-то возьми да ляпни…

А жених-то…

Жених-то…

Видели?

Видели?

Неужели раньше не замечали?

Да нет, то есть, жених-то еще ничего, а вот земля-то его, земля… то-то он её по дешевке не глядя на распродаже какой-то схватил… земля-то, земля…

Нет, ну вы это видели?

Вы это видели, чтобы в аммиачной атмосфере жизнь была? Вы на другие земли-то посмотрите, везде сплошь кислород да азот, а тут нате вам…

Так что женишок хорош оказался, да и невеста не лучше, повелась не пойми на кого. спохватилась, да поздно уже, назад-то не вернуться, так-то можно хлопнуть дверью и уйти, только куда уйти-то? Мысль-то, она сама по себе не живет, её думать кто-то должен… Хлопнула дверью, ушла, а куда — неведомо…

Думали, жених (тот еще женишок) искать её кинется, ну или хотя бы ждать будет, — да какое там, из него слова не выжмешь, снова и снова перебирает что-то там в мертвом океане, как будто можно там что-то перебрать…

Так что вот оно как бывает. Так что вы, мысли, смотрите хорошенько, кого выбираете, а то вот так вот пойдете не пойми за кого, а потом расхлебывать, как будто тут еще можно что-то расхлебать…

Так вот, пора свадеб начинается, святое дело, когда мысли себе земли выбирают, женихи один пуще другого стараются, земли свои прихорашивают…

А жених-то этот…

Слышали?

Слышали?

Нет, вы слышали?

Да что такое, все слышали, а вы не слышали, вот те на…

Жених-то… на земле-то на его необжитой… давно уже и жизнь проклюнулась, и города выросли, загляденье, и прохожие по улицам ходят, задумываются, ждут мыслей… мыслей, которых нет…

Вот говорят — не может жить мир без мыслей — а вот живет.

Вот говорят — не может жить мысль без мира — а вот живет…

Тут хочется какой-то финал хороший, ну, не хороший, но хотя бы надежду какую-то дать, — что жених теперь посылает крылатые корабли везде и всюду, до самых звезд, шлет странников на необжитые планеты, на одной из которых может быть затаилась его благоверная, — чтобы звездный странник поймал драгоценную мысль…

Только что-то женишок не торопится, все так же выстраивает свои города, и дверь держит на замке, даже колокольчика нет, наверное, чтобы ушедшей мысли позвонить было не во что…