Древние Славяне. Соль. Книга первая. Крещение

Марина Хробот

В глухой славянской деревне Явидово идёт привычная жизнь. Люди занимаются домашним хозяйством, растят детей, почитают Древних Богов, влюбляются, женятся и хотят быть счастливыми. Но наступил XI век. По Руси идёт волна Крещения. Население городов и деревень сопротивляется новой вере, а она насаждается Огнём и Мечом. И скоро непонятная для населения новая Вера приходит в ближайший город Сукромлю, что сказывается на каждом жителе. Молоденькая охотница со странным, для того времени, именем Василиса мечтает о свадьбе с княжичем Милояром. Жители деревни Явидово о достойной встрече главного праздника зимы – Масленицы. Дядя Василисы о коне. Тётя Болеслава и её соседки о скорых лёгких родах. А вот Ведунья мечтает о спокойствии для себя и пяти деревнях вокруг. Но не всегда наши мечты исполняются, именно так, как нам хотелось бы.

Дорога в деревню Глины

Конь Топыч резво тащил сани по улице. За последним домом-кузней деревни Явидово, у кромки леса, сани догнали коня-тягача, тащившего волокушу из тяжеленного соснового бревна. По бокам бревна шли два мужика, отбрасывая в стороны снег деревянными лопатами. В деревне мужиков звали «толстый и тонкий», дома приятелей стояли рядом и дружили семьи Торчи и Жура крепче родных братьев.

Вчера Умила назначила обоих на общественные работы за пьяный загул, когда худющий Торча не только подрался с тучным Журом, но и чуть не сжёг собственную овчарню.^[7] в которой и пили мужики, хоронясь от жен.

При виде расписных праздничных саней княжича мужики взбодрились, сняли с поклоном шапки, и Творемир с задором стеганул Топыча, заставляя его встать на обочину.

— Вот, княжич, от работы не отлыниваем, хоть и корячимся на пустое брюхо, — говорил Торча, вглядываясь в глаза Гранисава. — Вишь, стараемся для общества.

Вид обоих мужиков вызывал сочувствие. Потные от похмелья, бледные по той же причине, они вытирали шапками холодный пот под нечёсаными волосами на лбу. Их бороды, в инее от дыхания, свалялись в сосульки.

— Ладно, Торча, сними кусок бересты, — Гранислав кивнул на ближайшую берёзу. — Черкану сестрице, пусть выдаст вам петушка.

— Двух! — Встрял толстый Жура, надевая шапку. — У нас у каждого по три дочери и по два сына. Один петушок — только понюхать. — Мужик волновался, но старался говорить убедительно. — Мы же, княжич всегда тебе помогаем, то есть общине. Сейчас я сам отковыряю бересту, Торча не пройдёт через снег, слабый он сегодня.

Круглый Жура, вступил в снежный сугроб на обочине, оказавшийся ему по грудь, протиснулся пару шагов и дотянулся до берёзы.

— Пить нужно меньше! — Громко заявил Гранислав, удобнее усаживаясь в санях. На его слова оглянулся Творемир и хихикнул, но при взгляде княжича он нарочно нахмурился. Гранислав снова крикнул мужикам: — Дети у вас почти взрослые. Пусть помогают.

Сняв рукавицы и прислонив ладони к стволу берёзы, Жура пробормотал извинение за порчу и пообещал дереву заживления ранки к лету. Достав из ножен на поясе тонкий нож, он ловко сделал четыре лёгких надреза, снял узкую полоску бересты и, тяжело протискиваясь в сугробе, вернулся на дорогу.

— Есть грех, княжич. — Жура передал бересту Граниславу. — Попиваем мы с друганом. Но мы же нечасто. Отмечали дни рождения сразу у двоих детей.

Стеганув вожжами своего Топыча, тянувшегося обнюхивать тяжеловоза Бурого, Творемир весело хмыкнул:

— У нас в деревне каждый день у кого-нибудь день рождения или поминки, спиться можно.

Сверкнув своим, особо украшенным на рукоятке ножом, Гранислав сделал пометки на бересте и тоже усмехнулся.

— Здесь ты прав, Творемир, — согласился он и протянул толстяку бересту. — Держи, Жура. А дурить будете, наложу урок. И не расслабляйтесь, завтра пойдёте и обрубите лёд у обоих колодцев в деревне. Сделаете ступеньки и не забудьте присыпать их землёй, а то бабы скользят, падают и после ругаются непотребными словами на всю улицу. Поехали, Тоша.

Поклонившись в пояс, мужики проводили княжича взглядами. Как только сани отъехали на несколько конских шагов, Торча нетерпеливо протянул худющую руку к бересте.

— Чего он там нацарапал, Жура? Буквы или знаки?

Развернув полоску бересты, Жура заулыбался.

— Знаки. Четыре петуха и жбан^[8] — В его крупных красных от мороза руках береста казалась сухим листиком.

— У нас самый справедливый княжич, — всхлипнул Торча, вытирая глаза грязной ладонью. — Теперь и домой не стыдно вернуться, с петушками-то.

— Сначала похмелимся, — сурово решил Жура, убирая бересту за пазуху тулупа. — Заворачиваем Бурого и поедем к княгине, заберём жбан, и только после будем ловить петухов, не то помрём, бегая за ними.

— Ещё два пролёта остался от снега дорогу чистить, а там уж корзовские мужики отвечают за снег… — Торча пугливо оглянулся.

— Не зли меня, друг ты мой соседский. — Нагнувшись, Жура прихватил за конец бревно и потащил его по кругу. Конь недоверчиво косился на его усилия. — Княжич вернётся из Глины через два дня, а снег уже валит. Кто сможет проверить наши старания?

Смахнув с бородёнки тающий снег, Торча сощурился, глядя на закружившую метель:

— Твоя правда, Жура. Чего коня мучить? Заворачиваемся, дайка я тебе помогу.

И, откуда силы взялись? Оба мужика бодро развернули бревно, отвязали его, оставили на обочине, и конь Бурый потопал широкими копытами к деревне, к дому, к кормушке.

Примечания

7

Овчарня — помещение для овец.

8

Жбан — деревянный сосуд с крышкой на три ведра.