Танаис

Марат Байпаков

7 век до нашей эры. Великая Степь. 18-летняя девушка возглавляет военный поход объединённых скифских племен на могущественную державу Чжоу. Сможет ли неопытная скифская армия оказать помощь родственным племенам жунов и переломить ход войны?

Глава 19. Персидский арсенал

На второй день после сражения под славным городом Хваризам

— Отец, к персидским доспехам полагаются еще и щиты? — Танаис, с усилием потянув обеими руками, извлекла из бесконечной стопки странного вида тяжелый щит. Поставив торцом изделие на каменный пол царского арсенала, принялась изучать защитную амуницию врага. Щит полностью, с головой, закрыл девушку. Два вождя заинтересованно принялись оценивать персидскую задумку.

— Козырек прочный. Выдержит удар стрелы. — Скилур вытянул руку. Указывал пальцами на продолговатый верх щита.

— Щит набран добротно. Тяжел. — Скопасис принял из рук дочери изобретение персов. Примерился. Приподнял. Подержал на весу. Щит оказался на несколько локтей выше роста не обиженного богами сложением вождя озерных и золотых. Восхищенным тоном продолжил: — Основой, так вижу, — дуб. Бронзу листами не пожалели. Справили на гвоздях.

— Дорого им щиты достались. Металла здесь на два меча хватит, — подхватила Танаис.

— Сколько здесь щитов? — Скопасис обращался к пятерым хранителям арсенала. Заносчивого вида холеные низкорослые горожане с плешью на седых головах, в дорогих шерстяных одеждах, в полосатых хурритских узорах. Хранители царского арсенала и меж тем верные сторонники степных племен. В числе первых хранители вышли с хлебами к победившим армиям.

— Три тысячи щитов, с тем, что у вас в руках, — без запинки и без раздумий гаркнули хранители царских запасов. По их надменным лицам пробежали улыбки, видимо, от гордости за крепкую купеческую память.

— Ну, что думаете, достопочтимые степняки? Перед нами мудрый опыт чужой войны? Для чего ж персы удумали такие тяжести? — Танаис держала в руках уже знакомое по битве с царем платье-доспех. Платье тускло сверкало бронзой пластинок. Очередная находка из амуниции персов вызвала не меньший интерес, чем щиты. — Мое предположение, вожди, щиты и платье — для штурма укреплений.

— А козырек над головой, стало быть, — прикрытие от стрел или камней? — Скилур вопросом поддержал версию Танаис.

— Разумно придумано. Сразу за стеной таких щитов поставить легких стрелков. Стрелки будут бить тех, кто сверху, на стенах, держит оборону. — Вождь продолжил версию жрицы. Танаис же тем временем облачилась в персидскую амуницию. Надела платье-доспех. На голову водрузила овальный шлем из бронзы. За пояс заткнула короткий топор. Обеими руками взяла осадный персидский щит.

— Как-то не по назначению пришлые использовали амуницию в прошлой брани. Со страху, что ли? Или перс намеревался весь день на поле простоять? — Скилур задумчиво разглядывал пешего воителя Танаис. Встав, быстро направился в противоположную от жрицы сторону. — Им бы вот в эти доспехи приодеться для брани. — Скилур бережно достал из другой стопки кожаную кирасу, обшитую тремя пластинами из бронзы. К кожаной кирасе приложил длинное тяжелое копье и среднего размера щит от груди до колен: — Вот так бы я на их месте снарядился к тому сражению. А по их выбору сходится, что перс ожидал стрел? Порешили принять глухую оборону в битве с нами? Так?

Скопасис согласно закивал. Подошел к Танаис. Провел правой рукой по борту щита. Перевел взгляд на платье.

— Хорошие доспехи. Будем перенимать новшества. Наши мастеровые смогут повторить? — Скилур обращался к задумчивому вождю. Скопасис обернулся к «простому озерному рыбаку». Улыбнулся.

— Да, конечно смогут, Скилур. Только образчик покажи. Нашьем похожие. Но вот только персидские пластинки идут внахлест, другим узором, а в наших-то плотно прилегают друг к другу. Идея у перса замечательная. Знаешь, что думаю? — Вождь обращался сразу к двум собеседникам, попеременно оглядывая их. — Танаис? Возьми-ка ты, голубушка родная, персидские платья-доспехи, да и штурмовые щиты тоже. Вооружим-ка те отряды, что в поход на Чжоу идут?

Скилур первым за Танаис громко ответил. Эхом отозвался голос в арсенале:

— Хорошо думу держишь. Ни к чему нам, степным, штурмовать крепости. А вот в Чжоу потребуются такие мудрености. — Танаис подняла правую руку. Скилур продолжал: — Отряды надо бы подучить новым построениям. Чжоу неприятно удивятся. Подумают, что союзники их предали. — Скилур вразвалочку подошел к вождю и сжал его руку. — Вот, вождь, твердое доказательство, что мы верно поступили с царем хурритским. Готовился к походу на нас царь. Покойник много чего задумал. Не расскажет, жаль. Персы неспроста заявились к нам с новыми-то придумками. Щиты, платья в бронзе, копья. Разминулись с царем, не в его пользу, на десяток дней.

— Ты прав, друг. Доказательства на лицо. Не сколоти мы тогда на свадебном лугу союз племен, воевали бы поодиночке. Потерь было бы не счесть. — Лицо вождя племен стало суровым. Злыми стали глаза Скопасиса. — Что и говорить! Совсем по-другому тогда бы война обернулась для нас. Полегли бы мы в сечах у очагов. — С теми словами вождя трое знатных покинули арсенал города. Выходя из ворот арсенала, степняки почти столкнулись со спешащим куда-то, в поту, запыхавшимся дедом Агаром и четырьмя его спутниками.

— Да позаботятся Боги о вас, достопочтимые! — вождь хурритов раскрыл руки, приветствуя жрицу и вождей. — Насилу вас нашел. Прошение хурритское, скромное, к вам имеется. — Дед Агар заговорщицки хитро подмигнул. Трое знатных остановились. Вождь хурритов немедля перешел к прошению:

— Возьмете меня и мою горстку бойцов в поход на Чжоу?

Неожиданные слова деда Агара произвели впечатление и на степных, и на хранителей арсенала, стоявших позади знатных, и на свиту самого вождя хурритов.

— Однако, неплохо день сложился. — Скопасис, удивленно подняв густые брови, вопросительно посмотрел на вождя хурритов.

— Что так? — участливо поинтересовался Скилур. Танаис промолчала, но восхищенным взглядом выразила одобрение «прошению».

— Жизнь моя, достопочтимые, заканчивается, а значимое свершить еще не успел. Сорок шесть лет, чудо как много прожил, а в великом не поучаствовал, — неожиданно для собеседников перешел дед Агар к серьезности. — Ой, как мне обидно!

Вождь хурритов встал между вождем племен и верховной жрицей. Обнял нежно отца и дочь. Продолжил тем же печальным тоном, обращаясь уже к Скилуру:

— Что так, мил человек? Хочу закончить мудро дни. В походе. Если уж совсем распогодится, в брани какой. Ну и, возможно, Боги смилостивятся… — Он поднял глаза к синему небу в рваных облаках: — …Мечта про то заветная моя, так упокоюсь в поединке, на глазах у степной армии. Легендой стать хочу для орлов своих. Не хочу превращаться в царя.

Дед Агар высказал затаенные мысли доверительно, не в привычной рассудительной манере спокойного судьи хурритов. Оценив эффект, произведенный на слушателей, расплывшись в доброй улыбке, вполголоса продолжил:

— Всего же набралось от хурритов… — Дед Агар выдержал короткую паузу. Скопасис прищурил глаза, ожидая оглашения числа воинов, и поднял брови, услышав: — …Четыре тысячи добровольцев, охотников за славой. Готовы хоть сейчас тронуться в земли Чжоу. Через Алтай со всеми или через наши перевалы волей своей.

— Как бывший командующий армией… — Танаис, поддержав манеру разговора, вполголоса обратилась к трем окружавшим ее мужам.

— Позволь, не бывший, никто не отменял назначение, — прервал ее решительно вождь Скопасис.

— Хорошо, вождь. Как командующий прошу достопочтимого вождя хурритов принять отряд озерных и золотых. Довести отряд моего племени и своих западных племен до ставки Таргетая, в Алтае. Мне же надо перехватить двух рассорившихся птиц на другом берегу великого озера. Дождись меня с ними у Таргетая, на Алтае.

Дед Агар качнул головой, разнял руки, провел ладонью по лицу, вышел вперед. Обернулся, стал лицом к Танаис. Преклонил колено перед командующим. Давняя традиция присяги. Встал, отряхнул колени. Крякнул для важности и торжественно заговорил:

— Благодарю за честь, мой предводитель. За доверие. Выполню приказ. Дозволь, пойду рядить отряд к походу?

Танаис крепко обняла Деда Агара. Так появился среди озерных и золотых командир из племен хурритов. Танаис задала вождю давно сберегаемый до случая вопрос:

— Дед Агар, скажи, как создал союз западных племен. Обменом на обмен. Тебе рассказала про медведицу, может, поведаешь без секретов про горных хурритов?

— Просишь немало, верховная жрица и командующий. Утаил бы, не рассказал бы, — вождь хурритов мотнул головой, — но так как присягнул, то и отказать не смогу… — Дед Агар искал взглядом, где ж расположиться. Вождь Скопасис, заметив это, жестом пригласил в только что покинутый арсенал. Угрюмое каменное строение арсенала примыкало к пищевым складам дворца, похожим на раздутые кувшины. Вместе с ними царский арсенал формировал замкнутый четырехугольник-цитадель, в центре которого скрывался двумя этажами дворец. На фоне серых стен арсенала дворец, сложенный из песчаника, радостно улыбался широкими бойницами. Гордость Хваризама, царский арсенал являл собою яркий образчик строительного мастерства горожан. Монолитное здание, высотой в два этажа, внутри без перекрытий. Опорой арсеналу служат крепкие наружные стены, сложенные из тесаного серого камня, как и городские крепостные стены. Двенадцать массивных в обхват колонн из цельных стволов горной ели. Колонны через равные промежутки, в два ряда, надежно поддерживают крышу. Ряды столбов делят складское нутро арсенала на три равных части. К ним же рубленым замком крепятся балки для хранения на весу амуниции и оружия. Свет проникает в арсенал сквозь узкие бойницы, что почти под самым потолком, сложенным из плотно подогнанных, грубо струганных бревен. Узкие лучи света нисходящим узором переплетаются на густом лесе копий; на стопках и рядах щитов; на развешанных колчанах, полных стрел; на кривых наборных степных луках; на бронзовых мечах, секирах и клевцах; на доспехах и шлемах, покрытых густой пылью с шумных улиц города.

Периметром, вдоль бойниц, выложен узкой дорогой на одного стрелка настил из тонких досок. Крепится прочно настил к стенам балками. Стена арсенала с воротами сложена как башня крепости. Надежная толщина стен подготовлена горожанами явно под долгую осаду, с лестницей из камня. Солидное украшение арсенала — ворота, ничем не уступят в красоте главным городским. Двустворчатые, тяжелые и прочные, из вековой сосны, обитые снаружи листами меди ворота сияют богатой краснотой металла. Округлые шляпки медных гвоздей, крепящих листы к основе, сложились в известный хурритский узор зигзагом. Ворота запираются изнутри на мощный засов — ствол дерева, струганным квадратом в поперечнике, на всю длину створок. Над воротами пять бойниц, размером больше остальных, в полный рост мужчины. У входных бойниц, над воротами, два чана, наполненные до верха смолой в кусках. Под чанами — сложенные из камней очаги с сухими дровами. Приготовления к возможной осаде города велись в спешке. Почти уже прикрытые ворота вновь отворились перед важными гостями.

Окинув по-хозяйски взглядом заполненный доверху армейским добром царский арсенал, пройдясь ладонью по ровной кладке стен строения, Дед Агар перешел к обещанному рассказу. Вожди расположились, подогнув под себя ноги, на полу новой, в свежей краске, двухосной тяжелой колесницы, пожалуй, что на пятерых бойцов, ни разу не побывавшей в деле. На передке красных бортов грозно вдаль смотрели нарисованные синие глаза с черными зрачками. Огромные колеса о двадцати четырех спицах — почти под подбородок мужей. К одному колесу прислонилась, в ожидании, жрица.

Сказ про деда Агара и союз западных племен хурритов

— Племена мои как озорные дети. Молоды, горячи, обидчивы по пустякам. Чуть кто кого легонько толкнул — уже драка. За дракой кровь. А там глядишь, и жуткая месть может разлиться. Рекой плача разольется и потопит племена в раздоре. По ничтожным пустякам то происходит. Гордостью называли баловство. Бараны не туда зашли за межи, лошади попутались в ночи. Сходились хурриты строем в драки чаще по весне. Чуть пригреет — надо межи делить. И повторяется из года в год одно и то же — сломанные носы, синяки, ругань. Мне, как вождю, надоело видеть, как понапрасну наши достойные племена тратят силы. Тратят добрые силы в глупых драках, и все только промеж собой… — Дед Агар, говоря горькие слова о недавних временах западных хурритских племен, улыбался, да так, словно шутки шутил. Его развеселый вид никак не вязался с повествованием о горьких ссорах внутри племен. — …Понятное дело, сил много, а пристроить их не к чему. То как мамкина кукла для малого дитя. Драки, ругань, погони за скотом чужим. Заберешь куклу, но что дать взамен? Забрать-то заберешь, но без игрушки дитя малое рыдать будет. Вот вопрос, что долго мучил меня… — Тут дед Агар стал серьезным. Суровым. Превращение шутника в строгого судью случилось так быстро, словно бы муж сменил деревянные жреческие маски. — …Куклу под названием «ссора» на круге горных племен легко забрал. Речь сказал. Переговорил со старейшинами. Никто тогда не спорил со мной. Пришли к согласию. Многим мелочность драк ух как надоела. Поперек горла стояли межевые обиды, — дед Агар провел ребром ладони по кадыку. — Взамен предложил куклу «война». К нам в гости собирались походом с бранной разведкой лихие люди Чжоу. Мои друзья по ту сторону гор мне исправно вести слали про их скопление, про лагеря и оружие, даже про их еду в чанах. Эту простую куклу сразу приняли племена. Уж очень похожи куклы. Как по перевалам Чжоу к нам пошли, так и мы отправились в поход. Чжоу встретилась с нами, хурритским союзом, то бишь, в узком ущелье, что у пресного озера. Того самого, что потом убежало на вас. По прошлому году. — Дед Агар сделал паузу. Хитрыми прищуренными глазами оглядел вождя и жрицу. Ухмыльнулся. Повел бровями, словно бы говорил, дескать, известно мне и про вас все до крупинки. — Так вот. Мы, горные, тропы знаем. Так же хорошо, как и проводников, что вели врага. Отряд их, в пять тысяч пеших Чжоу, не успел развернуться из каравана, а мы их и атаковали со склонов. Стрелу, понятное дело, пустили. Спешились и копьями потеснили. Не абы как, а строем. Прижали, значит, мы к склону гостей. И давай Чжоу с гор поливать стрелами, как в дождь водой. От безнадеги враги сдались. Осталось их половина. Повязали пленных. Стали на круге старейшин союза думать, что делать с Чжоу…

Дед Агар внезапно замолчал. Казалось, он потерял интерес к собственному рассказу. Теперь вождь хурритов придирчиво изучал платья-доспехи персов. Немного погодя, видно, сложив воспоминания воедино, надевая доспех персов, продолжил:

–…Вожди соседские предлагали в расход определить Чжоу. Кровь выпустить. Головы поотсекать и назад императору подарком отправить. Но я-то думку дальнюю держал. — Дед Агар снова замолчал. Надев доспех, прошелся в нем по арсеналу. Снял. Заговорил уже быстрыми словами: — Предложил пленных, а это считай что две тысячи, продать Чжоу, живыми, за хороший-то выкуп. Среди отряда сын императора обнаружился. Проводники на него указали. Свои-то скрывали. Утаивали командира от нас. Малолетний глупец поверил в счастливые предсказания гадателей — сунулся к нам в горы. Послушались меня старейшины. Доводы мои убедительные, те, что за выгоду торговли с империей, приняли без споров. Продали, значит, мы, отряд, правда, без оружия. Мертвых упокоили их традицией. Трофеи оставили себе. Выкуп, в золоте, бронзе и краской драконьего дерева, немалый получили. Разделили поровну между племенами. Предложил Чжоу пускать за достойную плату через перевалы их торговые караваны. Богатство потекло рекой. Теперь моим словам и недоверчивые верили без раздумий.

Наше племя предложило раз в год, в тот день сражения, празднества Богам устраивать. Соревнования, как ты, Скопасис, — свадьбы, танцы. Так дал племенам куклу «дружба». Соревнования в честной борьбе, по правилам и на знатные призы — понравились. На значительные свадьбы в первый раз не согласились. Но к нам другие племена уже захаживали без приглашений. Доверчиво. Гостили. Привыкали к дружелюбию. На следующий же год невест и женихов напривозили без увещеваний. Потратили мы много из добычи на те празднества Богам. Но приобрели все же побольше. Следующим сходом племена казны переместили нам на сохранение. Потом к нам же переехали запасы оружия. Для его хранения сообща возвели в неприступном месте, в горах, двойные валы с частоколом. Ну а теперь уже тройные, и со сторожевыми башнями, валы. Так у нас появилась кукла «казна племен».

Для споров на сходе центральных и западных хурритов предложил обновить традиции предков. Единые ввести традиции для союза горных племен. Толкование традиций тоже одно, в ясности и без ложных пониманий. Ссоры договорились решать не дракой, но мировым соглашением, без кровной мести. Так появилась кукла «суд». Теперь к нам ездили разбирать обиды и западные, и южные, и те, что под Хваризамом. Решали споры не спеша. Не за день. Выслушав стороны, свидетелей. Решали советом, вспоминая похожие обиды. Посовещавшись, выносили приговор. Понравилась и эта кукла. Тропинка к нам, горным, превратилась в дорогу. Хорошо такую, утоптанную дорогу. Драки по мелочам сошли на нет. Крепко спать по ночам понравилось. Молодняк числом прибыл.

Теперь же, через много лет после того схода, хурриты силы берегут для состязаний. Племена семьями, да что там — целыми родами переезжают к нам. Страсти кипят в соревнованиях! Аж перехлестывает за края азарт. Меж ловких женщин танцы на быках за призы недавно придумали. Девы наши через рога на спинах бычьих прыгают. Дух захватывает. Опасно танцуют. Быки немаленькие у нас. Меня ж избрали меж западных племен почетным судьей, затем и вождем. Стал для племен мамкой. Строгой и справедливой. Пятнадцать лет у той терпеливой мамки ушло на воспитание… — Дед Агар всерьез заинтересовался секретной защитной амуницией персов. Взял щит с козырьком. Неожиданно переменил тему: — Так понимаю, для нас готовили доспехи? Штурмовать поселения? — Старик обвел удивленно-тревожным взглядом собрание.

— Не жалеешь, что с нами выступил? — вернул, в серьезности, Скопасис вопрос деду Агару.

— Царь в неоднократной подлости замечен. Переметнулся к персам. Веру персидскую принялся насаждать. Костры их традицией жег. Сговоры тайные против несогласных плел. Пропадали иногда знатные люди, побывавшие в гостях у царя. Полагаю, это те, кто не нашел согласия с ним. Сегодня они, — вождь хурритов указал левой рукой на персидские доспехи, — вас одолели бы. А завтра, глядишь, и нас. Никакие бы тройные валы не спасли. Поодиночке нас в рабов быстро бы обратили… — Дед Агар прислонил щит к стене, положил доспехи в ближнюю корзину и подошел к сидевшим в колеснице: — Года так два как назад сопроводили длинный и странный караван. Уж больно тяжело груженный шел от Чжоу до перса. Не похож на обычный торговый караван. Двойную оплату за провоз нам выдали. Теперь, так понимаю, то тайный договор за поход на золотых? А может быть, то была плата и за войну против всех непокоренных степных племен?

— Ох и умен же ты, дед Агар! — Скопасис встал с гостеприимной персидской колесницы. — За мудрые секреты отдельное спасибо. Есть что перенять у тебя в правлении племенами. Дай обниму мудреца с гор! — Стиснул вождь в объятьях сурового деда Агара — в знак союза. Старик дружески похлопал Скопасиса по спине. Рецепт праздничного горного блюда стал понятен до мелочей. Танаис со Скилуром объятием с двух сторон поддержали союзный договор вождей.

— Преемника на вождя хурритов оставил? — шепотом, предназначенным лишь для четверых, обратилась к деду Агару Танаис.

— Оставил. Мудрого определил себе на место. Спокойно покидаю племена, — последовал ответ. Скопасис неожиданно разжал объятия. Приложил ладонь ко лбу, словно вспомнил о чем-то. Потянулся рукой к суме. Вождь хурритов, завидев суму, опередил вождя озерных и золотых:

— Достопочтимый, если хочешь чем-то одарить, сразу говорю — не приму. И так в долгу у тебя.

Скопасис засмеялся.

— Послы савроматские, сваты мои, везли меж подношений послание. — Вождь озерных и золотых протянул свиток деду Агару. — Писан, как разумею, на арамейском. Возможно, ты, уважаемый судья, сможешь прочесть, что в нем.

Вождь хурритов принял тяжелый свиток. Оглянулся и подозвал хранителей арсенала. Торговые мужи развернули кожу. Принялись за толкование письма. Однако с каждой прочитанной строчкой лица хранителей становились все мрачнее. Вожди молча ждали разгадки. Посовещавшись, хранители подвели итог:

— Вожди и жрица, царь славного города Хваризама предлагал савроматам и близким к ним племенам союз против ваших степных племен. Называл своими друзьями персов и Чжоу. Последние слова царя — о близкой войне с вами, к которой он, подлостью отмеченный, и предлагал примкнуть племенам.

— Ну, что ж, ответ савроматов царю послы до нас довезли. Духами, но довезли. Не иначе как всесильные Боги отправили к нам послов. Не смог царь посеять смуту среди степи. — Скопасис бережно сложил царский свиток в суму. — Теперь становится понятным и сватовство к нам савроматов.

Ворота арсенала беззвучно затворились лишь к раннему утру. Мудрым собеседникам было что обсудить перед дальней дорогой. За обменом мнениями, планами, за подготовкой к походу на Чжоу проводили вечер, ночь — и устало встретили восход. Им помогали в сорок рук хранители, стража арсенала и «добрые» степных. Арсенал, прежде царский, теперь стал общим для союзников. За медными воротами вереница телег, запряженных быками, заполнялась добротным персидским оружием и амуницией. Горные и степные племена готовили бранный ответ империи Чжоу.