Гамаюн – птица сиреневых небес

Лора Олеева, 2022

Когда черная беда раскрыла над тобой свои крылья, когда мир грозит несчастьем и логика отказывается принимать окружающие тебя странности, торопись!Торопись! Беги, девочка, беги! Не жди, что завтра будет лучше, завтра может уже не наступить. Ты думаешь, что тебе никто не поверит? Тогда отыщи того, кому тоже не верят. Найди телефон гадалки, наберись смелости и перешагни через ее порог.Может, это твой единственный шанс узнать горькую правду. Единственный способ вырваться из силков темной судьбы. Единственная возможность понять, о чем так плачет под твоими окнами вещий Гамаюн.В книге есть:#забавная невезучая главная героиня с паранормальными способностями#страшное проклятие, преследующее семью#таинственный убийца

ГЛАВА 12. Сергей. Разговор

Мимо проходит стайка о чем-то весело галдящих испанцев. Они едва не задевают облокотившегося на бортик Сергея.

— Сорри!

Сергей подвигается, чтобы пропустить их, смотрит им вслед и наконец открывает телефон. Пробегается по разным чатам, не особо вчитываясь в сообщения и просто пытаясь этим ненужным действием оттянуть момент, ради которого он и пришел сюда: подальше от криков у бассейна, от людского гула и веселой музыки поговорить с дочерью. Сергей находит номер телефона Тани и звонит. Эта обязанность, которую они с женой по очереди исправно выполняют каждый день, не то чтобы тяготит его — ведь они реально переживают за оставшуюся в Москве дочь, — но все-таки исторгает из глубины души от самого себя тщательно скрываемый вздох.

Чаще всего Таня дает односложные и неохотные ответы, превращая их диалоги в некое подобие дежурного рапорта. Поела? — Поела! — Умылась? — Умылась! — Здорова? — Здорова! — Все нормально? — А то! И стул, кстати, папочка, тоже нужной консистенции.

Иногда отвечает с длинными паузами и невпопад, что сразу же приводит к провалу резидента: Таня явно играет на компьютере и не желает тратить ни одной драгоценной секунды компьютерного времени на общение с «любимыми» родителями. Но в ответ на прямой вопрос тут же замыкается, не желая сдавать явки и пароли.

Пару раз Сергей нарывался на прямое хамство и грубость и выныривал из пучины разговора, задыхаясь от злости и с бьющейся у виска жилкой. Ему хотелось расколошматить о палубу телефон, перенеся на него свой гнев, но вовремя подключалось рацио, и он только раздраженно убирал в карман ни в чем не повинный гаджет.

Сергей даже пытался обижаться и заменял разговор по телефону сухим общением в мессенджере, но подобные уловки не срабатывали. Таня по полдня игнорировала его сообщения, хотя посиневшие галочки и указывали, что послания дошли до адресата и были успешно прочитаны. И тогда снова приходилось звонить и этим обрекать самого себя на Сизифов труд: тащить в гору тяжеленный камень отцовской любви, надеясь, что он когда-нибудь достигнет вожделенной вершины — ответной ласки и внимания, — однако снова и снова с горечью видеть, как камень рушится вниз, в черную пропасть безразличия и неблагодарности.

Таня взяла трубку тут же, как будто ждала звонка, и пока звучало ее привычное «Привет, па!», Сергей попытался угадать по интонации, по какому из сценариев будет развиваться сегодняшний диалог, не смог этого сделать и удивился. Танин голос звучал непривычно мягко, чуть ли не ласково.

— Танюш, у тебя все в порядке?

Секундная задержка.

— Да, у меня все хорошо.

Однако Сергею что-то не нравится в этом искусственно бодром голосе дочери. Он хмурится.

— Ирина приходила?

— Да, конечно. Холодильник скоро треснет от еды, которую она мне наготовила.

Сергей улыбается. Да, с Ирой им повезло. Она и в самом деле относится к Танюшке с участием и вниманием.

— Бабушка навещает?

— Конечно. На дачу уговаривает ехать, но что мне на даче делать? Тут у меня друзья, занятия по фотошопу и вообще…

Сегодня Таня находится в каком-то необычно размягченном состоянии, и Сергею хочется и дальше лепить податливый разговор, но он не знает, что сказать, настолько давно они нормально не общались.

— А чем ты занималась сегодня?

— Да ничем, — чувствуется, что дочь пожимает плечами. — Па-а-ап…

— Что?

— Слушай… Я тут от скуки захотела пересмотреть наши семейные альбомы. Нашла все, начиная со школы, с первого класса. Но почему-то не вижу совсем детских. Когда я маленькая была.

На лбу Сергея, несмотря на иссушающую жару, вдруг выступает пот.

— Па-а-ап…

— Да-да, Танюш, извини. Я не понял. Какие альбомы?

— Ну, фотографий. Ты разве не фотографировал меня, когда я была совсем маленькой? У всех такие есть. Всякие там мимимишные младенцы в соплях с выпачканными лицами. Колясочки-фигасочки, игрушки-погремушки. Дитё на горшке в фас и в анфас. Встреча из роддома. И все такое, — несмотря на пренебрежительный сарказм человека, считающего себя безумно взрослым, в голосе Тани звенит странное нервное натяжение. — Я нашла фотки только с первого класса. И где более ранние? Я посмотреть хотела.

Сергей мнется. Мозг лихорадочно придумывает, что сказать. Если честно, Нютка первый раз спрашивает его об этом, и Сергей не знает, что говорила ей на этот счет жена, поэтому боится попасть впросак.

— Па-а-ап?

— Извини, Нютка, тут ходят всякие, разговору мешают.

Сергей нервно косится на проходящего мимо стюарта и переводит взгляд на дальний горизонт, где искрящееся море как будто испаряется прямо в голубое небо.

— Ты знаешь, — начинает он осторожно, — это давно было, поэтому я толком не помню. Когда мы переезжали из старой квартиры в эту, часть коробок грузчики потеряли. Мы тогда это не сразу обнаружили. Пока распаковывали коробки, пока вещи разбирали, много времени прошло. Короче, кое-чего по мелочам не досчитались. Предъявлять претензии было уже поздно, да и некому. Сами виноваты, что проморгали.

Удачно придуманная ложь окрыляет его, и он уже более уверенно продолжает.

— И самые первые альбомы, кажется, тоже там были. Твои дошкольные. Но я не уверен. Ты у мамы спроси. Она, может, лучше помнит, как дело было. Ты ей позвони и спроси.

— Ладно. Потом. А почему я не помню переезда? Совсем не помню.

— Ты? — Сергей стирает рукой пот со лба. — Да ты же тогда в больнице лежала. Не помнишь, разве?

— Да, помню, — задумчиво соглашается Таня. — Помню. И старую квартиру помню. Там окна на институт выходили.

— Точно, — вздыхает с облегчением Сергей. — Ты тогда в больнице лежала, а мы переездом занимались. А после больницы повезли тебя сразу же в новую квартиру. Мама тебе пирог испекла. Мороженого тебе накупили, игрушек. Ты помнишь?

— Нет, не очень, — с сомнением говорит Таня. — Я тогда маленькая была. Значит, ничего не осталось?

Сергей изо всех сил прислушивается к далекому голосу дочери, пытаясь понять причину, побудившую ее с такой настойчивостью расспрашивать об этом.

— Танечка, у тебя все хорошо? Точно? Что-то голос какой-то не такой, как обычно. Ты как будто в нос говоришь. Ты не простудилась случайно? Кондиционером тебя не продуло?

— Какой кондиционер, пап?! — усмехается Таня. — Сегодня в Москве всего 23 градуса. И дождь вот-вот пойдет. Это у вас там жара.

— Ах да! Конечно.

— Пап, а вы когда приедете? Какого числа? Я забыла.

Сергей снова удивляется. Неужели скучает?

— Нам тут еще десять дней плавать.

— Понятно.

Сергей слышит в голосе дочери явное разочарование.

— Танюш, да что у тебя случилось такое? Тебя кто-нибудь обидел?

— Никто меня не обидел. Вот еще! — огрызается Таня, но тут же снова смягчает голос: — Не бери в голову, па. Все у меня путем.

Ее нарочито бодрый голос не убеждает Сергея.

— Танюш, я тебя, знаешь, о чем попросить хотел?

— Говори.

— Я договорился с дядей Мишей, что он зайдет тебя проведать. Ты не возражаешь?

— Дядя Миша?

Молчание.

— Он ненадолго зайдет. Хорошо? Будь с ним любезна, пожалуйста. Ну для меня, котенок.

— Хорошо, — бурчит Таня, и Сергей снова удивляется ее покладистости.

— Тогда до завтра?

Снова пауза.

— Хорошо, папочка, — и почти на гране слышимости, как будто ветер шелестит в трубке: — Я люблю тебя.

— И я тебя, малыш. Очень сильно.

— Пока.

Сергей выключает телефон и стоит в задумчивости, нахмурясь. Потом набирает номер друга.

— Слушаю! — говорит Михаил.

— Миш, привет! Не отвлекаю?

— Да ты что?! Когда это ты меня от чего отвлекал? Вот вовлекал — да! Дело было. И привлекал. Факт. Не раз. Отрицать не буду.

Голос друга звучит весело и бодро. Заметно, что у него хорошее настроение, и он не прочь похохмить и поболтать.

— Я на минуту, по делу.

— Если ты о сертификации, то я все держу под контролем. Сейчас доделываем…

— Я не об этом, — морщится, перебивая его, Сергей. — Я же сказал: во время моего отсутствия ты всеми делами руководишь. Приеду — расскажешь.

— Да-да, конечно. Ты же отдыхаешь. Жене привет!

— Передам. У меня к тебе личная просьба.

— Слушаю. Говори, что надо. Все сделаю.

— Да тут даже и не дело, в общем-то. Просто съезди к Танюшке. Проведай ее. Что-то она там захандрила, похоже.

— Что-нибудь серьезное? — голос друга меняется, становится сосредоточенней.

— Да нет, не думаю. Но ты все равно проведай. Заскочи на минутку, поговори с девочкой.

— Конечно. Обещаю.

Сергей чувствует, как начинает расслабляться. Если Михаил сказал, то он это обязательно сделает.

— Ты меня очень обяжешь.

— Да о чем речь. Отложу дела и прямо сейчас поеду.

— Спасибо, Миш. И мне сразу же перезвони.

— Договорились. Ну будь здоров.

— Ты тоже. До связи.