КСандра. Безумный душевный коктейль

Александрия Михайловна Ведягина

КСандра – молодая поэтесса, только начавшая свой путь в стране поэзии и рифмы. Свое творческое путешествие она начала в 12 лет, т. е. шесть лет назад. Ее стихотворения, может, не идеальны, но пишет она больше для себя и для души, а так же для столь же безумных душ, как и она сама.

© Александрия Михайловна Ведягина, 2016

ISBN 978-5-4483-3806-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

История Волка

Век наш опасен, истеричен и жесток.

Это для нас! А что же до волков?

О них не думает бездушный человек!

И убивают люди их из века в век…

Хочу я рассказать историю одну

Про малого волчонка. Не пойму

Сама ее придумала, иль нет..

Короче, слушай, человек!

1.

В Тайге просторной, близ домов,

Волчица родила щенков.

Три малых серых сорванцов,

Из дома частых беглецов.

Только открылись их глаза —

Проказам не видать конца!

То убегут, то пропадут,

Поранятся, иль упадут!

Волчица-мать за ними всюду и везде

Все бегала по той Тайге.

Но вот щенкам уж наступило

Три месяца, или четыре…

И тут как раз настало время

Щенков из норок доставать,

Сажать в мешок. Под настроенье

Их продавать иль убивать.

Волчата наши так брыкались!

И ждали мамку, но она

В кусты, подальше, убежала,

И, притаившись, там ждала.

В мешок волчаток посадили

И долго там их так несли.

От дома, мамы и от детства,

От игр, шалостей, Тайги…

И рвали зубки их до боли

Ткань плотную того мешка.

Они рвались, рвались на волю!

К волчице, что следит издалека…

И вот земля под лапами родная.

Но что это им выйти не дает?

Ах, это клетка жестяная

Срывает волчий бешеный полет!

Ну что ж, пора узнать волчатам —

Не все перегрызает зуб!

Не всю копает землю лапа,

И что бывает смерти груз…

И почему твердила мама,

Что человек — их злейший враг.

И если пуля, вдруг попала —

Помочь уже нельзя никак…

2.

Уже через неделю, или две,

Остался наш волчонок одинок.

Сестра покоилась в земле,

А брат исчез, попавши снова в тот мешок.

Еще не знал малыш тогда,

Что человек решил мальца

Домашней пищею кормить,

К рукам своим же приручить.

Волчонок рос. Пол года миновало.

От леса, серый, вроде бы, отвык.

Но дума о свободе не давала

Ему спокойно спать. И он привык…

Привык смотреть вглубь леса по ночам,

Привык скулить, не воя.

Привык, что средь собак — чужак.

Привык только мечтать о воле.

Он дрался много раз за право жить.

Он много убивал тупых дворняжек.

Он получал то право быть

Среди собак. И пусть от крови во рту вяжет…

И к году маленький щенок уже

Стал опытным и взрослым волком.

Снаружи прируче`н, но вот в душе

Он был таким же злым и колким.

И много раз наш волк мечтал о том,

Как побежит на встречу лесу!

Как он уйдет туда, где родной дом,

Что снился ему в дымной занавесе.

Но это были только сны…

На утро подходил он к миске.

Иль забивался в дальние углы,

На всех рыча: Не подходите близко!

И жизнь, когда-то, малого вочонка,

Теперь вся состояла из борьбы.

Борьбы за жизнь среди собак поселка,

Борьбы за миску, за спокойствие борьбы…

Кто знает, может так и продолжалась

Вся жизнь нашего волка, если бы

На шее хватка не разжалась,

И не было бы грохота цепи!

3.

Волк понял сразу — Он свободен!

Не будет больше слышно лая!

И, вмиг забыв свои невзгоды,

Он побежал, душой желая,

Чтоб его люди не поймали.

Бежал весь день, и ночь бежал,

Бежал чрез боль, без остановки.

До крови зубы он сжимал,

Но мчался в лес — где братья-волки.

Тогда не знал еще наш волк,

Пропах он сильно человеком…

И стая, знающая толк,

Прогонит так, что только бе`гом

Придется волку уходить

И одиночкою бродить…

Но этого не знал пока

Наш волк. Еще издалека,

На дневке стаю увидал

И к ней, сейчас же, побежал.

Тут волки подняли тревогу!

Завыли, ощетинив шерсть свою.

И перекрыли серому дорогу,

Тем говоря: Не подходи! Убью!

Чужак, поджавши хвост, остановился.

На брюхо сразу же упал.

Хотел он к стае той прибиться,

Но волк-вожак ему не уступал.

Вожак рычал и гнал в леса чужого.

А тот скулил, смотря прямо в глаза.

Но не осталось ничего другого,

Как уходить неведомо куда.

Так стал наш серый одиночкой.

Учился быстро он в лесах Тайги.

И вот однажды, лунной ночкой,

Решил к селу людей он подойти.

Была зима и пищи не хватало.

А у людей овец полно и кур.

От голода все тело серого дрожало,

Решил поймать волк хоть немного «дур».

Охота удалась ему отлично.

И голод утолил, да и поймать

В деревне не смогли его. Логично,

Ведь он деревню знал на «пять»!

С тех пор волк приходил туда нередко.

И резал овец, кур и собак.

Охотники, что, вроде бы, стреляли метко,

Его поймать уж не могли никак…

Теперь, недавний «цепной пес»

Стал настоящим волком и подрос.

И люди, что над ним раньше смеялись,

Теперь уж ненавидили его, боялись…

4.

Наверное, знает каждый, у волков

Одна любовь на тысячу веков.

И, встретив ее раз, уж никогда

Не бросит. До смерти — навсегда.

Так и случилось в этот раз.

Не отводя влюбленных глаз,

Следил за ней волк из засады.

И чуть дрожали его лапы…

Она шла в лунном свете,

Переливаясь серебром.

И не испытывал наш волк еще на свете

Тех чувств, что бушевали сейчас в нем.

Он не хотел скрываться от нее.

И сразу вышел из засады.

Она, спокойно глядя на него,

Лизала свои тоненькие лапы.

Волчица была серой, словно серебро.

И тощей, видимо давно не ела.

Но, впринципе, зимой не суждено

Волкам поесть, сколько хотелось.

Она влюбилась сразу, поняла —

Ей без него и жизнь не в радость.

Судьба, возможно, им дала

Понять любви всю сладость!

С тех пор они всегда вдвоем

Ходили, дневали, играли.

Им страшно не было. Ни днем,

Ни ночью. Хоть в чужие дали

Готовы были бы пойти!

Главное — вдвоем в пути.

А людям стало тяжелее.

Два волка — хуже, чем один.

И появилась как-то раз затея

Поймать волков среди равнин.

Устроить там огромную облаву!

И истребить, чтоб серых не бывало…

Но волки этого не знали.

Им было, в общем, все равно.

Бок о бок по лесу бежали;

Искали логово давно!..

Ведь скоро у его волчицы

Появятся волчата-малыши…

Им суждено, наверное, родиться

В таежной радостной глуши!

5. Заключительная.

В тот день ушел он на охоту,

Осавивши ее одну.

Чуть-чуть осталось им до родов!

Нельзя ей покидать нору.

А он ушел далековато;

Ей нужно мясо, много сил.

Она лежала, как внезапно

Шагов звук тишину пронзил.

Остаться в логове — опасно.

Бежать — опасней раза в два!

Ей стало тамодной так страшно!…

И только след ее хвоста

Мелькнул вдали, она бежала!

Она бежала без конца…

Шаги давно уже утихли,

Но был сверепен ее бег!

Щенят спасать ее учили —

Ты не догонишь, человек!

Она рванула на равнину.

Ей добежать бы до реки!

Но взгляд ловил неумолимо

Кроваво-красные флажки!…

Везде горели огоньками,

Справа, слева, впереди.

Она сверкнула желтыми глазами

И обножила белоснежные клыки.

Остановилась и завыла громко,

Прося любимого скорей Уйти!

Волчица знала — осталось ей недолго…

Лишь смерть ее ждет впереди…

Услышав зов своей волчицы

Волк бросил зайца, побежал.

Летел туда, все напрягая мышцы.

Успеть спасти — Луну он умолял!

Он видел силуэт в конце равнины,

Но выстрел… Силуэт упал…

И через миг увидел человек картину:

Волчицу волк собою закрывал!

Охотник усмехнулся и промолвил:

«Я отомстил тебе, браток!

Живи теперь один и помни —

За все платить приходит срок.»

И он ушел, оставив волка.

Охотник знал — тот хочет умереть!

Но в смерти серого не видел больше толка.

Уж лучше на страданья посмотреть.

Ведь люди злы, как будто бы не знают

Как больно, потерявши, жить.

А волк сидел над ней, не понимая,

За что такое можно сотворить?!

С тех пор, из ночи в ночь, в поселке

Был слышен волчий грустный вой.

И знали все уже о волке —

Он был для них, как дух лесной…

Волк все сидел на той равнине,

Лишь изредка он спал в кустах…

И жизнье его, будто трясина,

Изо дня в день неспешно шла…

Но вот однажды вой затих…

На этом и закончу стих.

Ушел иль умер он тогда —

Мы не узнаем Никогда…

2012г.