Вкус

Константин Иванович Кизявка, 2021

Вернулся из армии и не можешь найти работу? Никому не интересно. Погиб отец? Бывает. Нет денег на похороны? Ищи. Бесплатно никто не похоронит. А что это за люди в чёрных одеждах? Оплатят похороны? Возьмут на работу? А что такое БДУ?

5. БДУ

В ресторане гуляла военная прокуратура. Предельно вежливый официант шепнул Денису, что начальство не смогло отказать таким серьёзным людям и выделило столик с краю, возле окошек, но люди предупреждены, будут вести себя тихо, с почтением к покойному.

Денис пожал плечами. Надо так надо. У окошек грянул раскат хохота. Случайные соседи травили анекдоты. Усатый БДУ-шник вскинулся, подошел к восьмёрке солидных мужчин, тостующих за здоровье юбиляра, и вежливо заметил:

— Господа, тут у нас поминки. Нельзя ли, дабы смягчить нелепость ситуации, попросить вас на часок прервать праздник и присоединиться к скорбящим. За наш счёт, разумеется. Ну, или выйти на небольшой перекур.

Голос Левона Игоревича был искренен и бесконечно мягок, и если бы не превысившее всякую меру количество принятого алкоголя, военные наверняка согласились бы поучаствовать в траурной церемонии. Но Рубикон между социальной адекватностью и забрезжившей в небесах Вальгаллой уже истаял в спиртовых парах. Человек в широко распахнутом кителе с полковничьими погонами и расстегнутой на все пуговицы рубашке решительно поднялся, опрокидывая стул.

— Ты кто такой?! — грозный вопрос был определенно риторическим и не прервал скорбного молчания усатого. — Я тут с ребятами! У нас весело. А ты с поминками. Тебе чего, столовок мало? Чего в ресторан припёрся. Премию дали? Езжай, я тебе ещё пять тыщ дам!

Вытащил из кармана красную бумажку и швырнул в сторону Оганова.

— Да нет же, — удивительно нежно ответил Левон Игоревич, даже не посмотрев, куда упала купюра, — руководитель ресторана ошибся, — он поморщился в сторону официанта. — Очень ошибся, недопонял, что у нас крайне печальная ситуация. Понимаете, человек погиб в пятьдесят. На работе. Мы заплатили за весь зал. Но я вас не прогоняю. Просто присоединяйтесь к нам. А потом продолжите мероприятие. Поверьте, покойный Иван Ильич был очень достойным человеком.

— Что ещё за Ильич?! — не успокаивался полковник, обводя весёлым взглядом ухмыляющихся друзей. — Брежнев, что ли?

Все сердечно засмеялись. Сероглазый майор поднял рюмку.

— За Брежнева!

Левон Игоревич загрустил.

Полковник хряпнул водочки, крякнул и со словами:

— Пошёл, пошёл отсюда, не мешай людям! — воздвиг валявшийся стул и уселся сверху.

— Я последний раз прошу, — голос усатого стал холоднее жидкого азота, — Христом Богом, Спасителем нашим прошу. Господа, ступайте, перекурите, пока люди скорбят.

Между тем в зал прибывали всё новые участники похорон. Они вымыли руки внизу, как это положено после кладбища, и шли к поминальным столам.

Полковник посмотрел с удивлением:

— Слышь, Розенбаум, чего права качаешь? Сейчас впаяю тебе арест за нападение на серьёзных людей, будешь руки целовать, чтоб смягчили. Поминай со своей кодлой, я не против, а нас не трогай. Смотри, я добрый, но терпение может и того… лопнуть. Куда летишь, Расея! Быдло распустилось! Либерасты, б… говноеды пархатые!

Левон Игоревич посмотрел на парней из БДУ и коротко кивнул. Мужчина с седыми висками, что приходил вечером, сразу метнулся вниз.

— Дорогие гости, — Левон повернулся к прибывающим людям. — Прошу присаживаться за стол. Занимайте любые места. Накрыто на сто пятьдесят персон. Всем хватит. Даже останется.

Люди начали рассаживаться, вполголоса обсуждая увиденное, и когда последний гость присел, в зал вернулся убежавший БДУшник.

Левон Игоревич ещё раз кивнул. Седой повернулся назад и что-то резко выкрикнул.

В то же мгновение в помещение влетели два десятка спецназовцев с автоматами, в брониках, с чёрными масками на лицах.

Захват длился пять секунд. Военных уткнули лицами в пол и по команде усатого уволокли куда-то прочь.

Левон Игоревич подошёл к сидящим за столом понурым гостям, и голос его вновь стал мягок, торжественен и печален:

— Господа! Скорбный день. Замечательный человек! Иван Ильич Денов! Прекрасной души — больше его нет. Всё остальное меркнет. Жил ради семьи: достойно, безупречно. Иначе откуда друзья, дети, это всё. Помяните во имя Христа Спасителя нашего. Душа праведная. Царство небесное!

Светлая печаль воцарилась за столом. Пьющие выпили. Девушки-официантки понесли пахнущий кислой капустой говяжий борщ.

Только теперь Денис вспомнил о водке. Она была. Бутылок пятьдесят. Дорогущая. Даже батюшка, говоривший на кладбище, что поминать алкоголем не следует, пригубил за упокой души усопшего раба божьего Ивана.

Денис не пил. Ни до армии, ни после, ни в… Но тут надо. После третьей рюмки перестали слушаться ноги. Голова соображала ясно и четко, а вот ноги отказались поднимать тело, когда решил встать, пойти спросить у сестренки, как она.

Сестренка почувствовала, подошла сама, обняла, прижалась.

И снова на глазах влага.

Когда все гости разъехались на автобусах по домам, в зале ресторана остались только Денис, мама, усатый и убирающие со столов официантки.

Голова ещё кружилась, но ноги уже слушались.

— Сейчас девочки соберут сумки. Возьмите, пожалуйста, — сказал Левон Игоревич. — Тут только водки бутылок тридцать. Очень слабо пили.

— Да куда нам столько? Мы и не унесём, — смутилась мама. — Вы лучше своим заберите. И так столько для нас сделали.

— Это наш долг. А долг, знаете ли, прежде всего. И потом, муж погиб, дети без работы. Вы на зарплате школьного бухгалтера. А тут еды на неделю хватит. Колбаска, сырок и по мелочи.

— Да ничего, выдюжим как-то. Вот Дениска на работу устроится…

Усатый посмотрел на Дениса с интересом:

— А ты, малец, к нам ступай, в БДУ.

— А возьмут? — Денис вспомнил парня на мосту, говорившего, что в БДУ нужны повара.

— А ты воспытай. Завтра десятое, четверг. Рабочий день. Подходи поутру к девяти. Комсомольская, 66. Поведай там, что Левон Игоревич рекомендовал. Добре?

— Добре. А что такое БДУ?

— Не знаешь?

— Нет!

— Так Бюро Добрых Услуг.