Глава 16. В неизвестность
— Да, вот теперь совсем плохи наши дела, — Тин-линь сокрушённо цокал языком, закончив слушать сбивчивый, прерываемый плачем, рассказ Ювэя.
— Нечего даже было надеяться, — буркнул Мишка, настроение резко упало и у него. — Что мог сделать такой малец? Только время зря потеряли. Где бы сейчас были?
— Ну а раз так, то и мешкать нечего, — ответил раздражённо И-дун.
— А мальца куда? — Мишка указал на дрожащую жалкую фигурку мальчишки, вздрагивающую от рыданий.
— Пусть домой идёт, — отозвался жёстко Тин-линь. — Нечего ему с нами делать. Не на охоту идём.
Ювэй жалобно простонал:
— Хозяин, что я дома делать буду? Забьют палками насмерть. Сжальтесь, пропаду я без вас!
— Перестань ныть! Не можем тебя взять! Не выдержишь дороги. Возня с тобой одна будет. Беги, не мешкай!
Ювэй рыдал в голос, растирая грязь на избитом лице.
— Постой, хозяин! — Мишка положил руку на дрожащее плечо мальчика.
— Чего «постой»? Торопиться надо, а мы возимся с таким!
— Говорю, постой! — голос Мишки металлически зазвенел, было ясно, что гнев и негодование с трудом сдерживались в его груди. — Малец так старался для вас, а вы гоните от себя? Негоже так, хозяин. Друзей не бросают на дороге. Не в гости едем. Поспешайте лучше.
Он не стал слушать бормотание Тин-линя и потащил безвольного мальчишку к лодке. И-дун молча последовал следом. Навалились на борт, но днище засосало, и лодка только качалась. Мишка обернулся назад.
— Чего стал, подсобляй! После будем дуться!
Тин-линь словно очнулся и тоже навалился на борт. Шурша тальниками, протащили лодку по узкому руслу ручья, толкаясь о днище вёслами.
Вышли на реку и с остервенением навалились на вёсла. Застывшие и окоченевшие руки плохо слушались, но вскоре живительное тепло разлилось по телу, кровь согрела мышцы и дрожь перестала бить беглецов. Они часто менялись, лодка неслась вверх по течению, оставляя едва заметный след за кормой.
Никто не разговаривал. Чувствовалась напряжённость и недовольство друг другом. Слышался натужный сип и редкие сплёвывания.
Вдали замерцал тусклый огонёк. Отвернули к противоположному берегу и в тени тальников проскочили дальше. Рассвет вступал в свои права, лес оглашался редкими птичьими голосами.
— Куда ж мы направляемся? — прервал долгое молчание Мишка. Он уже не ощущал в себе былой почтительности к хозяину. В таком деле он не собирался исполнять роль раба. Да и случай с мальчишкой убедительно показал, что его роль куда более важная. Тин-линь не стал спорить, видимо, смирился со своим положением рядового члена их ватажки.
— Надо в верховья реки, — отозвался Тин-линь. — Там места глухие, и найти нас будет не так уж просто. Если всё получится хорошо, можно к морю выйти.
— А что у моря делать будем?
— Думка у меня есть ещё с юности. Найти флот Чжэна и примкнуть к нему. Бить маньчжуров будем. Чем не занятие?
— Это так, да доберёмся ли до моря? Сколь далеко оно, известно?
— Мне нет, но повстречаем же кого-нибудь. Знаю, что в южном направлении. Дедушка говорил, что если двигаться всё время на юг, то обязательно упрёшься в море. А я всю жизнь мечтал попасть на море.
— Занятно, — вздохнул Мишка и ему представилось видение невиданного водного простора, яркого синего цвета и гладкого, как зеркало.
— Поднимемся вверх по реке, пока будет можно, а там по тайге через горы к истокам Сунгари и Ялуцзян. Доберёмся! — Тин-линь говорил самоуверенно, словно сам не раз хаживал этими тропами.
— А я где-то слышал, что и людей там нет. Такая глухомань, что и пробиться нельзя будет, — Мишка с сомнением покачал головой.
— Это раньше так было. А года три назад наш фудутун Сабсу сопровождал императорского посланца Умуну и они открыли путь в те края.
— Чего это им понадобилось тащиться в такие трущобы?
— Император наказал отыскать священную гору и обследовать её.
— Что это за священная гора, что её искать надо? Чудно как-то!
— В Бэйцзине20 так наказали, а наше дело маленькое. Я в те времена по глупости просился с ними в поход. Да куда там! Никто и слушать не хотел. Пригрозили палок отвесить.
— Ну и нашли?
— Нашли. Но людей там нет, и троп никаких не нашли. Одни звериные.
— Пропадём мы в такой глухомани.
— Тогда целая армия прошла, а мы что, хуже? Лишь бы в лапы к маньчжурам не попасть. А до моря доберёмся, тогда и подавно нечего будет опасаться. Маньчжуры на море слабы и остерегаются плавать.
— Шибко опасное дело затеял, хозяин. Оружия никакого, дорог не знаем. Обувки и той нет. Как по тайге шастать будем? Видит бог, правду говорю. Несдобровать нам.
— Что ж возвращаться? Как проскочить город? Сразу схватят. И тогда конец. Хватит того, что дедушка сгинул, — голос Тин-линя дрогнул. Заметно, как он сильно переживает несчастье, свалившееся на любимого деда. Он замолчал, и Мишка не осмелился нарушить его молчание. Он только удивился, что хозяин не обратил внимания, что его раб стал называть своего господина, как равный.
Значит, понимает, что здесь нечего хозяиновать. Совестливый, — думал Мишка и тепло оглянулся на Тин-линя.
День уже клонился к середине, когда путники пристали к берегу. Углубились в кустарник, расположились на отдых. Развели маленький костерок, повесили чайник и стали оглядывать захваченные с собой припасы. Их оказалось не так уж много. Мешок риса, муки, лука, чумизы21 да сушёных груш. Немного сои да горшок масла. Соли не оказалось. Зато маленький туесок мёда. На всех оказался один топор и три ножа. С таким вооружением много не сделаешь.
Жадно насыщались после изнурительной работы, ощущая приятную истому в натруженных членах. Молчали, наслаждаясь покоем. Лениво отвалились в траву, а Ювэй пошёл мыть чашки на реку. Но вскоре он прибежал с выпученными от страха глазами.
— На том берегу маньчжуры!
Его зловещий шёпот подбросил путников с травы. Все бросились к реке. Сквозь листву кустарника виднелась группа конных солдат. Они пристально рассматривали лодку, виднеющуюся в камышах. Может быть, и дымок костра выдал место их укрытия.
— Вот и попались! — прошептал Мишка и судорожно сжал увесистую ветку, валявшуюся на земле. — Сколько ж их?
— Шесть, — И-дун приглушил голос.
Ишь ты! Пробуют конём переплыть реку. Пускай лезут, авось течение их сшибёт, — Мишка напряжённо наблюдал, как солдат понукал упирающуюся лошадь. Та фыркала и не хотела идти в реку. Голоса солдат отчётливо слышались, но слов разобрать было нельзя.
— Бежать надо, пока не поздно! — шепнул Тин-линь, озираясь по сторонам. — Ещё можно успеть скрыться.
— Далеко не уйдёшь. Подождём. Посмотрим, что будут делать.
Тем временем маньчжуры отказались от попыток переплыть реку, а один из них скрылся в лесу, похлёстывая уставшую лошадь.
— Поскакал лодку искать, — произнёс Мишка уныло.
Оставшиеся солдаты спешились и уселись в тени кустов. Беглецы наблюдали за ними с затаённым страхом.
— Пока они жрут, надо в момент в лодку — и гнать со всех сил. Вишь, лошади отошли в лес на траву, — Мишкины глаза лихорадочно блестели. — Пока они наладят свои фитильки, мы будем далеко. Пусть потом догоняют. Места дикие, на лошадях не особо догонишь. Давай ребята! Только быстро!
Собрали пожитки, осторожно сложили всё в лодку, дружно навалились. Расхватали вёсла, ударили по воде. И хоть течение было сильное, лодка понеслась у самого берега вверх.
Солдаты тотчас заорали и бросились к лошадям. Громыхнул выстрел.
— Навались, ребята! — хрипел Мишка по-русски, нисколько не заботясь, что его никто не поймёт. — Впереди поворот и река расширяется. Можем уйти! Торопись!
Даже Ювэй помогал гребцам шестом. А маньчжуры скрылись в лесу, но голоса ещё слышались в отдалении.
Выгребли к повороту. Противоположный берег полого уходил в гору. Широкая полоса берега сверкала чистым песком. Мишка направлял лодку подальше от вражеского берега. Но солдаты уже появились на песке и торопливо стаскивали ружья из-за спин. Дымки фитилей едва угадывались в неподвижном воздухе.
— Молись, ребята! — крикнул Мишка в ожидании залпа, втягивая голову в плечи.
Слабо грохнули фитильные ружья. Пуля расщепила доску на носу лодки, но остальные пропели в стороне.
— Пронесло, други! — азартно кричал Мишка и навалился с удвоенной силой на весло. — Теперь догоняй!
Китайцы смотрели на него, не понимая слов, но весёлый вид вселял в них бодрость. Они напряжённо улыбались ему, дыша перекошенными от натуги ртами. Лодка быстро удалялась, повторный залп не достал беглецов. Солдаты опять забрались на лошадей и погнали вдогонку.
— Ничего, ещё посмотрим, кто кого! — весело орал Мишка, часто оглядываясь вперёд. — Ещё немного — и начнутся крутые берега. Отстанут. Эй, малец, правь лучше!
Пот градом катился с лиц, но не было времени смахнуть, он лез в глаза, застилая взор. Солдаты изредка мелькали в кустарниках по берегу, нещадно нахлёстывая измученных коней. Они всеми силами пытались обогнать лодку и перехватить её в узком месте.
Течение становилось сильнее, скорость падала. Мишка помрачнел, но с надеждой оглядывал через плечо мрачные берега. Далеко впереди темнели скалы, пенные волны разбивались об их бока.
Руки и спина деревенели, смена не давала нужного отдыха. А Ювэй кричал, указывая пальцем вперёд:
— Нас ждут уже! Что делать? — голос его дрожал от волнения и страха, глаза растерянно впились в группу солдат на берегу. Те торопливо возились с ружьями.
— Не проскочить! — крикнул Тин-линь.
— Налево ручей! Сворачивай! — донеслось с кормы, И-дун указал рукой на просвет в стене деревьев.
Небольшой ручей, не более трёх шагов шириной, стремительно врывался в речное русло. Днище заскребло о каменистое ложе, низкие ветви тальников хлестали по разгорячённым лицам. Протащились шагов сто, и наконец остановились. Руки и ноги дрожали от напряжения, одежда вымокла от пота. Молча сидели, понуро опустив головы.
— Пока передохнём, — тихо молвил Мишка и вылез на берег ручья.
— Передохнём, — отозвался И-дун. — Стемнеет, и двинемся дальше. В темноте они нас не подстрелят.
